Перспективы единой валюты Союзного Государства
Союзное государство России и Белоруссии — амбициозный проект начала воссоединения восточнославянских народов и народов бывшего СССР в целом. Он возник по инициативе Лукашенко в 1990-е годы, когда государственные институты Белоруссии внутренне были сильнее государственных институтов России. Лукашенко стал застрельщиком идеи объединения двух стран, имея в виду тогдашнюю слабость российского руководства, вынашивая планы стать во главе Союзного государства как более авторитетный политик на всём постсоветском пространстве. Вместе с тем по мере укрепления государственности и политической системы РФ интерес к Союзному государству у Лукашенко охладевал. Сегодня Белоруссии интересна прежде всего возможность улучшения условий и цен поставки российских энергоресурсов в рамках интеграционных процессов.
Концептуально проект Союзного государства является своего рода исторической инерцией после развала СССР. Наряду с Лукашенко идеи интеграции с Россией высказывал и бывший президент Казахстана Назарбаев. Желание бывшего большого советского народа жить в одной стране на низовом уровне до сих пор чувствуется, но реально ли это с политической и экономической точки зрения хотя бы в аспекте Российской Федерации и Республики Беларусь?
Интеграция России и Белоруссии идёт тем успешнее, чем её сфера дальше от экономики. Настоящим камнем преткновения Союзного государства (СГ РФ и РБ) является введение единой валюты. Несмотря на то, что ещё в 2000 г. Белоруссия подписала соглашение о переходе к 2005 г. на российский рубль как единую валюту, реально ничего для этого сделано не было. После смены Ельцина на Путина перспективы Лукашенко встать во главе нового государства значительно ослабли. А в 2010-х гг. Лукашенко заговорил, что текущие условия Союзного государства ничем не отличаются от вхождения Белоруссии в состав России как её субъекта.
Экономический анализ показывает, что единое валютное пространство России и Белоруссии действительно сыграет в пользу сценария поглощения суверенитета последней. Есть несколько критериев рыночных экономистов в теории оптимальности валютных зон, которые говорят не в пользу той модели, которую проводит Лукашенко в своей стране.
Так называемые критерии мобильности факторов производства, равенства темпов инфляции (критерий Флеминга), гибкости цен и зарплат (критерий Фридмана) показывают, что слияние российской либерально-рыночной государственно-капиталистической модели и белорусской условно административно-рыночной приведёт как минимум к упадку конкурентности белорусских промышленных гигантов. Правда, в нынешних условиях жёстких санкций и экономического давления Запада на Белоруссию им и так приходится выживать только за счёт демпинга и повышения качества продукции, но руководство Белоруссии сохраняет рабочие места (в госкомпаниях работает «ядерный» избиратель Лукашенко). А в случае введения единого валютного пространства белорусский режим в значительной степени утратит возможность влиять на экономическую политику, утратит рычаги управления своей зарегулированной экономикой, что может привести к развалу значительной части хозяйства.
Белорусское государство сегодня жестко ограничивает свободу движения капитала, накладывая ограничения на вывоз капитала, что будет невозможно в условиях единой валюты. Следовательно, последует бегство капитала не только и не столько на Запад, сколько в саму Россию, в «привлекательные» спекулятивные и нефтегазовые секторы РФ.
Такая же примерно история и с ценами и зарплатами. В государственном секторе Белоруссии действует тарифная система зарплаты, как и в России, но доля и влияние на рынок труда частного сектора гораздо ниже, чем в РФ. А в условиях единой валюты произойдёт стихийное выравнивание рынков труда двух стран. Если сегодня покупательная способность зарплаты рабочих МТЗ и МАЗ условно на уровне московских рабочих, то, вероятно, станет на уровне российской глубинки. Это вызовет всплеск недовольства, возможно и социальный взрыв.
Всё это говорит о том, что в случае введения единой валюты Белоруссии будет сложно справиться с этими асимметричными экономическими шоками.
Руководство РФ считает, что эмиссионным центром должен быть ЦБ РФ. Следовательно, монетарная политика будет прерогативой Банка России. Принципиальная позиция Лукашенко — введение новой валюты с эмиссионным центром, который наполовину будет контролироваться Белоруссией. Очевидно, что первое возможно, но приведёт к поглощению экономического суверенитета Белоруссии, а второе просто невозможно, ввиду несопоставимости двух экономик по масштабу (экономка РФ примерно в 20 раз больше экономики Белоруссии). Лукашенко выдвигает заведомо невыполнимое условие, тем самым блокируя интеграцию Союзного государства.
Использование возможной валютной интеграции как некоего способа противодействия санкционной политике Запада представляется невалидным. Российский капитал с лёгкостью поглотит экономику Белоруссии, что вызовет лишь кратковременный подъём в основном спекулятивного характера, без роста производительных сил. Государственный сектор белорусской экономики, утратив протекционистскую защиту, придёт в упадок, а белорусский капитал утечёт на российскую биржу.
Осознанием вышеуказанных рисков, вероятно, продиктована сдержанность и белорусского и российского руководства в вопросе валютной интеграции. Выработка путей безболезненной и взаимовыгодной интеграции может идти только по линии сближения экономических моделей двух стран и формирования политических предпосылок поглощения Россией Белоруссии.
Однако Лукашенко экономический суверенитет Белоруссии не сдаст никогда. Убедить, «продавить» его вряд ли получится. Если стотысячные минские хождения и попытка переворота его не «продавили», то сочинские переговоры и подавно. Замена Лукашенко на прозападную оппозицию поставит крест на Союзном государстве в целом. В итоге только гипотетическая замена Лукашенко на какого-то пророссийского лидера открывает перспективы единого валютного пространства здесь и сейчас. Но такого лидера нет, как нет для такого лидера потенциальной социальной базы в белорусском обществе. В итоге политическое и культурное сближение России и Белоруссии имеет хорошие перспективы и будет осуществляться нарастающими темпами, а экономическое — вряд ли.
(с) Анатолий Широкобородов
https://finobzor.ru
