Комментаторы знали его как Aleks тв, читатели и коллеги как Алексея Кузнецова, а в жизни его имя было Андрей Баталов. Почему? Ну вот такой выбор был сделан им давно и человек ему следовал. И мне сегодня проще говорить о нем именно как об Алексее Кузнецове, нашем обозренском авторе, эксперте и коллеге. А Андрей Баталов – ну это кто-то другой, совершенно неизвестный мне человек. Очень сложно говорить/писать о человеке, которого знал не один год и который вот так просто сгорел. Как ракета-носитель. Не как-то иначе, Алексей сделал для нашего издания очень много. И вот вечером 14 февраля его не стало. 51 год. Вообще не возраст, что очень обидно.Несправедливо. Порой ошеломительные бездарности десятками лет коптят небо, а такие люди, как Алексей, уходят в расцвете лет. Несправедливо.С другой стороны, можно позавидовать. Человек отдал всю жизнь тому, что искренне любил: своему крохотному семейному мирку, который он ценил и берег, и танкам. «Мои черепашки» — это было наполнением его мира за пределами дома. Танки во всех проявлениях. О танках можно было говорить, писать, думать. Что, собственно, Алексей и делал, более того, щедро делился своими знаниями с другими.Обычно в таких случаях принято рассказывать в подробностях биографию. Родился, учился, служил… Да, родился в семье военного, закончил танковое училище, служил. Не прятался и не молчал, потому и подполковник. Честно признаюсь, боевой путь Андрея Баталова мне не известен настолько, чтобы о нем говорить. Мы обсуждали многие моменты разных конфликтов, в которых он принимал участие, но обезличено. Про себя он не очень любил распространяться, а настаивать смысла не было. Мы вообще неплохо так понимали друг друга в этом плане, всем есть о чем помолчать.Его отправили на заслуженный отдых после Сирии, но он рвался на Украину, причем, не столько воевать, сколько передать свой огромный опыт. «Они пойдут, молодые, не знающие, их пожгут. Надо рассказывать, надо объяснять, надо учить». Это из наших с ним споров, которых было довольно много. Алексей вел огромную работу для танковых войск. Экспертную. Очень часто жаловался на то, что их мнения разбиваются о бюджеты, что вместо нормальных решений принимается откровенная дурь, которая не сделает лучше, а только усугубит ситуацию. Но кто в теме – тот читал его статьи о тех же «козырьках». Алексей часто использовал наши страницы, как трибуну и в случае с «козырьками» к сожалению, оказался прав.И в итоге в Украине его все-таки достало. Очень качественно, и организм просто уже не выдержал тех запредельных нагрузок, которые ему пришлось пережить. И Алексея отправили домой. Подлечили немного и порекомендовали заняться научной деятельностью, написать диссертацию. Обещали дать полигон и технику для отработки.И началось лечение/восстановление. Алексей шутил, что ему нужно время, чтобы договориться с организмом и они начали действовать координировано и сообща. Считал, что все проблемы – это последствия его контузий, которых у него было более чем достаточно.Ничего не буду говорить в адрес нашего Минобороны и военных врачей, все, собственно, получилось, как всегда. Пока был нужен человек, с ним что-то изображали. Как стал не нужен – все, пинком за ворота.В декабре у Алексея совершенно случайно диагностировали рак печени. Да еще и с заходом в легкое, на которое он жаловался давно. Я не знаю, что за «врачи» его смотрели, как они его лечили и от чего, но обнаружилось это совершенно случайно, специалистом в обычной клинике. Просто спец по УЗИ выполнил свою работу чуть за нормы. И увидел.Минобороны, естественно, слилось. Как мне спокойно так объяснил Алексей, «мне сказали - давай в порядке общей очереди, тут с ранеными не успеваем, сам понимаешь…».И маленькая армия Баталовых приняла этот бой.Было сделано все, что только возможно: анализы, врачи, мы отвезли Алексея в научно-исследовательский институт радиологии в Обнинске. Там врачи взялись за лечение (стоит сказать, наверное, что до МРНЦ им. А.Ф. Цыба было несколько отказов), потому что Алексей оказался неоперабельным к тому времени. Нужно было время для того, чтобы привести организм в порядок и сделать возможным операцию. Рассчитали химиотерапию, приобрели в Москве (в Воронеже не оказалось) предписанные препараты, начали прием.Мы, друзья и коллеги по «Военному обозрению» постарались сделать все, чтобы помочь в этой войне.Увы. 1 февраля мы ездили в Обнинск, а 14 февраля организм Алексея прекратил сопротивление. Нам, всем, кто желал Алексею жизни и здоровья, просто не хватило времени.В такие моменты обычно говорится о том, что стоит помнить. Алексей мечтал и потратил много сил на то, чтобы у «Военного обозрения» появился свой технический отдел. Чтобы были эксперты, которые беспристрастно и профессионально оценивали статьи перед публикациями, помогали авторам в написании. Алексей тратил просто огромное количество времени на то, чтобы объяснять, пояснять, убеждать всех, кто обращался к нему за мнением о танках и бронетехнике вообще. Его теоретические и практические знания о бронетехнике разных стран были доступны, а главное – полезны как авторам, так и читателям.Благодаря незаметно работе Алексея «Военное обозрение» действительно сделало шаг вперед. И мы всегда будем это помнить.Как будем все, кто лично знал Алексея, помнить его необычайную душевную теплоту и отзывчивость, готовность в любой момент прийти на помощь как советом, так и элементарно руками.А нам останутся его статьи, в которых он писал о своих любимых танках, желая только одного: чтобы наши танковые войска реально были лучшими в мире. Есть такое расхожее выражение: «Человек жив, пока жива память о нем». За авторство бьется не один человек из нашего прошлого, но на самом деле, это выражение из древней тибетской Книги мёртвых «Бардо-Тхёдол»: «Человек не уходит из этого мира окончательно, пока есть те, кто его помнит».Алексей Кузнецов не уйдет из этого мира, ведь кроме выполненных боевых задач и обученных бойцов останутся и более мирные вещи: статьи на «Военном обозрении», знания, переданные коллегам.Мы не забудем Алексея. И будем помнить, как помнят ушедших навсегда друзей, потому что многим из нас Алексей был настоящим другом.Стоит, наверное, сказать о фото. Да, ему очень много лет, но вот что есть – то есть, был у него такой заскок: невозможно было загнать в объектив фотоаппарата. Потому это фото, отобранное нами из нескольких, предоставленных супругой, такое. Вечная память!
