Диверсант-одиночка. ПОДСТАВА (часть 4)

Генерал Оболенский не спал до утра. Наконец он принял решение, как ему поступить, чтобы обезопасить и себя, и предстоящую акцию. Он вызвал по телефону подполковника Владимирова.
    Начальник информационно-аналитического отдела Службы немного растерялся. Генерал звонил ему домой по городскому телефону впервые за время совместной работы.
    — Слушаю вас, Петр Константинович.
    — Как понимаю, вы собираетесь на службу?
    — Так точно.
    — Я попрошу вас, как только прибудете в офис, проверьте, пожалуйста, состояние главного компьютера на предмет возможного несанкционированного проникновения в нашу базу данных.
    Подполковник удивился еще больше:
    — У вас есть основания полагать…
    — Что у меня есть, а чего нет, вас, подполковник, извините, не касается. Проверьте компьютер, но сделайте это так, чтобы никто, я подчеркиваю, никто из сотрудников не узнал об этом. Результаты проверки доложить лично мне. Думаю, нет надобности предупреждать, что они не должны стать достоянием кого бы то ни было!
    Затем генерал по специальной связи вызвал капитана Григоряна:
    — Ты выяснил то, что я тебе приказал?
    — Конечно. В общем, так. Мужчина, что был в кафе с Ковалевой, Ковалев Артем Львович, подданный Бельгийского Королевства, проживает в городе Гент, в Россию прибыл с частным…
    Оболенский перебил:
    — Подожди, подожди. Ты назвал фамилию ночного партнера Анастасии Ковалев, я не ослышался?
    — Никак нет. Ковалев Артем Львович. Бывший муж нашей сотрудницы.
    Генерал протянул:
    — Я-ясно.
    — Итак, в Россию этот бельгиец прибыл с частным визитом сроком на одну неделю. Остановился в «Национале», номер 2013. Номер не ахти какой, полулюкс, но отдельный. В нем Ковалев один.
    — Значит, он сейчас в гостинице?
    — Так точно.
    — Оставайся на месте. К себе вызови Лопырева с прибором искажения голоса, а также Федину. Чтобы через полчаса максимум они находились рядом с тобой. Что с Ковалевой?
    Капитан доложил:
    — Анастасия Павловна как вошла в подъезд, а затем в квартиру, так еще не выходила из нее. Никто посторонний за время наблюдения до 6.00 в подъезд не входил и не выходил из него. С шести начали появляться жильцы. Сейчас люди начинают выходить на работу.
    — Надеюсь, до начала движения ты переместил наблюдателя к квартире Ковалевой?
    — Конечно, Петр Константинович, в 5.00 один из моих людей занял позицию в самом подъезде! Он сообщает, Ковалева квартиру еще не покидала.
    Генерал посмотрел на часы:
    — А должна бы уже. Ладно, работай по установленному плану. Как только объявятся Лопырев с Фединой, доклад мне. Доклад и в случае выхода из квартиры Ковалевой.
    Оболенский поднялся из кресла, прошел к небольшой стенке кабинета своей загородной дачи, открыл крайнюю створку. За ней находилась аптечка. В аптечке небольшой пузырек. В нем желтые драже. Генерал проглотил две таблетки. Это был препарат, снимающий усталость и ликвидирующий тягу ко сну. А спать генерал после более чем бессонных суток хотел сильно. Сейчас это желание пройдет.
    Генерал спустился вниз, сел в служебный «Мерседес». На въезде в город Оболенского вызвал Григорян:
    — Указанные вами лица из состава отдела радиотехнической разведки прибыли. Ковалев находится в гостинице. Странно, но Ковалева с дочерью квартиру не покидала, хотя капитану пора на службу, а ребенку в школу.
    — А может, Анастасия прошла незаметно для твоего поста наблюдения?
    — Это исключено. Один из моих людей по-прежнему находится на этаже, где проживает объект.
    — Дай-ка мне Лопырева.
    Ответил молодой офицер. Как капитан Григорян и прапорщик Федина, водитель Оболенского и еще человек пять Службы, он был приближенным генерала, готовым выполнить любые его задания. И объяснялась такая преданность очень просто. Оболенский каждого из них лично привел в Службу и платил им не только зарплату по ведомости, но и гонорары за весьма специфическую работу. К тому же на каждого из членов своей команды предусмотрительный генерал имел такой компромат, который мгновенно способен был превратить офицеров спецслужбы в зэков. Оболенский знал людей и умел работать с ними.
    Итак, ответил молодой офицер:
    — Старший лейтенант Лопырев, товарищ генерал.
    — Прибор искажения звука и пленка с голосом Ковалевой с тобой?
    — Прибор со мной, пленка у Фединой.
    — Настраивай шарманку, а прапорщик пусть тренируется под Ковалеву.
    — Ясно, товарищ генерал.
    — Верни аппарат Григоряну.
    Ответил капитан:
    — Слушаю вас.
    — Как Лопырев с Фединой настроят аппаратуру, прапорщик должна выйти на телефон в номере Ковалева! Голосом Анастасии, но очень быстро сказать следующее… Бывший муженек клюнет и сам придет к вам. В машине обработать этого бельгийца так, чтобы в штаны наложил. Морально, естественно. Цель — заставить его работать на нас, никаких имен и фамилий не раскрывая. Задачу для господина Ковалева я уточню позже.
    Отключив рацию, Оболенский откинулся на мягкую спинку заднего сиденья. Дальнейшее развитие событий теперь зависит от того, как в офисе поведет себя Ковалева. Но в любом случае до обеда ее необходимо вывести из игры, предварительно узнав, кому она передала компрометирующие генерала документы и передала ли. Фотография и досье должны быть получены до устранения капитана Ковалевой.
    По приезде в офис, представляющий собой трехэтажное старинное здание, окруженное парком вековых деревьев и надежным ограждением, Оболенский принял рапорт дежурного, что за время его дежурства никаких происшествий не произошло. Контрольный сеанс с отрядом «Гарпун» состоялся вовремя, также в установленные часы вышли на связь агенты отдела разведки. И лишь в конце доклада сообщил, что на службу не прибыла капитан Ковалева.
    Генерал спросил:
    — В чем дело, надеюсь, узнали?
    — Так точно. У нее заболела дочь, которую необходимо показать врачу.
    — Ее начальнику сообщили об этом?
    — Так точно. Подполковнику Владимирову я позвонил насчет Ковалевой.
    Генерал поднялся на второй этаж, в свой служебный кабинет, внешне напоминающий антикварную лавку. Все в нем было подобрано под старину. И мебель, и портьеры на окнах, и светильники, и даже диван старый с лопнувшей в нескольких местах кожей. И только не вписывался в интерьер его старинный стол. Не вписывался из-за современного кресла и монитора. Да еще, пожалуй, кондиционер как-то искажал общий фон. Но генерал привык работать в комфортных условиях, так что старину, пусть и по большей части бутафорскую, пришлось немного потеснить аксессуарами современности. Следом за Оболенским в кабинет вошла секретарь Аня, дочь бывшего товарища генерала, она внесла поднос с чашкой кофе и папкой с документами. Отпустив секретаршу, Оболенский приложился к кофе. Он любил хороший кофе. Анну при стажировке пришлось отправить в Турецкую кофейню, чтобы она там прошла курс правильного приготовления этого напитка богов. Ученицей девочка оказалась способной, и сейчас генерал с удовольствием смаковал прекрасный, ароматный кофе, черный как смоль, с легкой пенкой по краям чашки. Папку отодвинул в сторону, в ней, как обычно, бумаги, которые он должен либо утвердить, либо отправить на доработку, либо вообще порвать. С ними Оболенский разберется позже. Сейчас он вновь напряженно думал о Ковалевой. Заболела дочь! Внезапно. Ночью. Такое, конечно, возможно, но не после того, как мать «больной» получила в свои руки ценную информацию.
    Задребезжал старый коммутатор. Высветился номер секретаря. Генерал нажал на клавишу, спросив:
    — Что у тебя, Аня?
    — Извините, Петр Константинович. Прибыл подполковник Владимиров, просит встречи с вами.
    Оболенский коротко приказал:
    — Пусть зайдет!
    Вошел Владимиров:
    — Разрешите, товарищ генерал?
    — Входи! Присаживайся, докладывай!
    Подполковник протер платком отчего-то вспотевший лоб. Вообще, Владимиров очень боялся Оболенского. И причину этой боязни не находил. Вроде начальник как начальник. Видный собой, солидный, как и положено генералу. Но стоило Владимирову узнать, что тот вызывает его, сердце подполковника начинало учащенно биться. Было во взгляде Оболенского нечто такое, что порождало страх. По крайней мере, у Владимирова.
    Вздохнув, подполковник проговорил:
    — Я проверил главный компьютер, как вы и приказывали.
    Оболенский уточнил:
    — Просил, Игорь Алексеевич, а не приказывал. Это разные вещи.
    — Да, да, конечно, извините.
    Владимиров преданно взглянул в глаза начальника:
    — Вы, товарищ генерал, как всегда проявили высшей степени прозорливость. Мне остается только удивляться вашим феноменальным способностям…
    Генерал оборвал его:
    — Так имело место несанкционированное проникновение в базу данных нашего компьютера?
    — Так точно. Прошедшей ночью, точнее с 1.58 до 2.10. Нашими секретами интересовались коллеги из МВД!
    — И что они смотрели?
    — Не только смотрели, но и копировали! Информацию, связанную с главными лицами террористических группировок, действующих на территории России.
    — Хакерам из МВД удалось скачать эту информацию?
    — Да. По крайней мере, препятствий для этого у них не было.
    Оболенский откинулся на спинку кресла:
    — Скажи мне, Игорь Алексеевич, как ментам удалось сломать все наши коды, шифры, пароли? Что, это так просто?
    — Нет, товарищ генерал. Я уверен, без помощи кого-то из сотрудников офиса, а точнее, сотрудников подчиненного мне информационно-аналитического отдела дело не обошлось.
    Генерал прищурил глаза:
    — А может, это ты, подполковник, решил подработать, начав двойную игру?
    Владимиров побледнел, руки его непроизвольно задрожали, он тихо проговорил:
    — Что вы, Петр Константинович… Да разве я…
    — Ладно, ладно, признаю, неудачная шутка! Надо сменить все пароли и прочую дребедень, блокирующую вход в главный компьютер со стороны. Подумай, как это сделать. И если еще хоть один раз произойдет подобное, ты у меня пойдешь под трибунал как сообщник или пособник террористов. Мне плевать, что ты придумаешь, хоть ставь раскладушку в отделе и круглосуточно следи за аппаратурой, но чтобы больше никакой утечки. Тебе ясно?