Кристин Килер (Christine Keeler), юная модель и танцовщица, прославилась своей ролью в скандале 1963 года, потрясшем британский истеблишмент, когда у нее был роман с военным министром из кабинета консерваторов Джоном Профьюмо и российским дипломатом Евгением Ивановым в самый разгар холодной войны.Среди стопки черно-белых фотографий, вырезанных...

Кристин Килер (Christine Keeler), юная модель и танцовщица, прославилась своей ролью в скандале 1963 года, потрясшем британский истеблишмент, когда у нее был роман с военным министром из кабинета консерваторов Джоном Профьюмо и российским дипломатом Евгением Ивановым в самый разгар холодной войны.Среди стопки черно-белых фотографий, вырезанных...

Отгремел 1993-й кровавый год. С расстрелом парламента, танками на улицах столицы. Жестокий год, когда еще остававшиеся у власти государственники предприняли  последнюю попытку реванша и возврата стране хоть какого-то суверенитета.

Тайна великая есть – как из спокойного и патриархального СССР после развала страны вдруг вылезло такое количество криминальной нечисти. Будто зомбиапокалипсис обрушился. На глазах произошло преображение обычных людей в целые армии алчных и беспредельных паразитов, живущих чужой кровью.

- Пошли, на «отстукивание» посмотришь, - как-то по-доброму и загадочно улыбается Анатолий Геньевич Рябинков.

Внешне он чем-то похож на Будду. Плотно сколоченный, лицо круглое, плечи мощные, борцовские. И абсолютная невозмутимость, сочетающаяся с редкой трезвостью суждений и мудростью.

Эх, лихие девяностые. Из последних сил силовые структуры, что еще остались от былого, непобедимого извне и истлевшего изнутри, советского государственного аппарата, пыталась напоминать стервятникам, слетевшимся на чумной пир, что не все у них так кучеряво, как кажется. Что страна жива. Живо государство.

МВД в те времена было последней линией обороны. Последним окопом, за которым беззащитный народ  и разоряемая страна. И стояли бойцы в этом окопе насмерть.

Осенью 1992 года были созданы СОБРы – спецотделы быстрого реагирования, подчинявшиеся управлениям по организованной преступности. Ход был сильный. И даже возникла первоначально иллюзия, что за организованную преступность решили взяться всерьез.

Наркотики – это такая страшная напасть, всеобщий мор и погибель. Еще недавно она тихарилась в патриархальном советском болоте, терпеливо ожидая своего победного часа. Чтобы с приходом разрухи, развала и  хаоса распрямиться во весь рост.

- Так и напиши, журналист. В УБЭПе завелись гомосеки, - категорично требует спецназовец.

И весь автобус сотрясается от молодецкого хохота.

Честно говоря, два сотрудника  Управления по борьбе с экономическим преступлениям, при пристальном рассмотрении, действительно выглядят несколько подозрительно. Очень уж они прилизанные, причёсанные, хорошо одетые и с гладкой речью. В автобусе, полном оскалившихся волкодавов в брониках, с автоматами и в камуфляже, они смотрятся домашними пуделями. Но у каждого своя работа. У одних – двери вышибать. У других – с бухгалтерией терпеливо и кропотливо разбираться. Все профессии важны, выбирай на вкус.

Жизнь штука полосатая – возможно к такому выводу пришла худосочная дворняга в тот памятный день. Сперва в дом, который она якобы сторожила, вломилась толпа громил,  не желавших считаться с отчаянным собачьим лаем. Это было плохо и страшно. Но потом  вдруг откуда-то сверху прилетела и упала рядом с будкой замороженная курица едва ли не больше самой собаки. Такого богатства дворняга не видела давно. Так что оставалось только ждать, пока курица оттает, время от времени пробуя её на зуб. И это было хорошо…

Начало 2000-х. Москва, Житная, 16, четвёртый  этаж, где приютилось руководство МВД.  Я терпеливо жду подписанных бумаг в приемной замминистра Бобровского, куратора криминального блока.

Там обычно толчется самый разный народ. Здесь и замученные тяжелым бюрократическим трудом сотрудники оперативных Главков, сжимающие папки, в которых ждут высочайшей подписи всякие важные, или неважные, документы. И смущенные, напряженные от близости к самой высокой московской власти представители регионов, прибывшие за наградой или за выволочкой. Встречаются всякие посторонние личности, начиная от известных артистов и заканчивая неизвестными, но влиятельными коммерсантами.

На выходных краем глаза и уха впитал выступление мастера отставных кинематографических дел Никиты Сергеевича Михалкова, когда он очередным «Бесогоном» поправлял Скрепы, но крайне аргументировано сообщил: сила и мощь американской армии весьма-весьма преувеличена, «непобедимый образ» вылеплен лишь Голливудом. Помянул фильм «Падение Чёрного ястреба» режиссера Ридли Скота… Поклон с кисточкой, Никита Сергеевич, напомнили. Давненько лапы чесались на эту звездно-полосатую байку.

Эта история засорена информационно-идеологической шелухой, окутана конспирологией, героикой кинофильмов, мифологией и прочими прелестями времён «холодной войны». Хотя событие почти ординарное. Империя США решила провести показательное и силовое освобождение своих заложников… на территории другой суверенной страны, Исламской республики Иран.

Все страны бывшего СССР тридцать лет без остановки проводили реформы, ожидая в результате резкого роста экономики и благосостояния. Казалось бы, здравый смысл должен был подсказать, что без вовлечения новых сущностей, без затраты значительных энергоресурсов - это невозможно. Нельзя переставляя колеса велосипеда сделать из него мельницу. Можно сделать мопед, или велосипед с мотором, но для этого необходима новая сущность - двигатель внутреннего сгорания, который и по сложности и по цене превосходит велосипед. Ресурсы для этого нужно или накопить внутри страны, или получить из вне. Вы скажете, вот чтобы получить их из вне и нужны реформы.

В Главное управление уголовного розыска МВД России Ваня попал уже будучи подполковником, с должности начальника разбойного отдела уголовного розыска одной из областей Дальнего Востока. Места эти варнакские и бичёвские, туда со времён царя-батюшки ссылали всякий разбойный люд. Так что традиции там установились соответствующие.

Начнёт Ваня рассказывать о своих приключениях и переживаниях – прям заслушаешься. И ассоциации всякие непрошенные про ковбоев и времена Дикого Запада.

Сашка, мой хороший товарищ, в девяностые годы в Подмосковных Люберцах в уголовном розыске служил не за страх, а за совесть. Как раз в самый разгар люберецких качалок-моталок и разгула бандитизма.

Кто бы что ни говорил, а тогда розыск в меру возможностей территорию в руках держал. И бандиты себя такими уж полными хозяевами не ощущали. Считалось, в милиции более отмороженные работают, чем в мафии. Потом что практически забесплатно, и терять операм нечего, кроме своих цепей (в смысле не золотых, а кандалов).