Вне всякого сомнения, разбирая тот или иной бой или сражение, оценкой эффективности артиллерийского огня участвовавших в нем сторон следует заканчивать описание, но никак не начинать его. Но в случае с боем «Варяга» эта классическая схема не работает: без понимания качества стрельбы, продемонстрированной артиллерийскими офицерами и комендорами крейсера, мы не поймем многих решений, принятых В.Ф. Рудневым в бою.

Ночь перед боем прошла относительно спокойно, по крайней мере, для русских кораблей – на них приготовились к бою и к отражению минной атаки, расчеты спали у орудий, не раздеваясь, что позволяло практически немедленно открыть огонь по приказу. Но в целом команды вполне отдохнули: почему же ничего не случилось, хотя положение японцев для внезапной атаки было куда как выгодным? 

В предыдущих статьях мы рассмотрели причины, по которым русские стационеры, крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» не имели права, да и физически не могли сколько-то эффективно воспрепятствовать силой японской высадке в Чемульпо. Рассмотрим теперь вариант, вокруг которого было сломано множество копий на полях интернет-сражений любителей-историков – ночной прорыв «Варяга».
 

Итак, 29 января 1903 г «Варяг» прибыл в Чемульпо (Инчхон). До боя, состоявшегося 27 января следующего года, осталось меньше месяца – что произошло за эти 29 дней? Прибыв к месту несения службы, В.Ф. Руднев быстро обнаружил и докладывал о том, что японцы готовятся к оккупации Кореи. В материалах исторической комиссии отмечалось

Итак, в декабре 1903 г., примерно за месяц до начала военных действий, «Варяг» был отправлен из Порт-Артура в Чемульпо (Инчхон). Точнее сказать, ходил туда «Варяг» дважды: в первый раз он отправился в Чемульпо 16 декабря, вернувшись обратно спустя шесть дней (и по дороге постреляв по щиту у скалы Энкаунтер), а затем, 27 января, В.Ф. Руднев получил распоряжение Наместника идти в Инчхон и оставаться там старшим стационером. Пополнив припасы, «Варяг» на следующий день вышел в море и прибыл днем 29 декабря 1903 г. к месту своего назначения. 

Итак, 25 февраля 1902 г «Варяг» прибыл в Порт-Артур. Неудачи при попытках развить полный ход (поломки следовали уже при 20 узлах) и обследование энергетической установки крейсера имеющимися специалистами показали, что корабль нуждается в обстоятельном ремонте. Две недели (до 15 марта) на «Варяге» велись подготовительные работы, а затем крейсер был зачислен в вооруженный резерв и начался ремонт, продлившийся шесть недель. В море «Варяг» вышел только 30 апреля, приступив к обучению, в том числе и в составе отряда других кораблей – однако 4, 5 и 6 мая корабль провел на якоре, празднуя тезоименитство. 

В этой статье мы систематизируем сведения о поломках энергетической установки крейсера «Варяг» с момента ухода крейсера с завода Крампа и до его появления в Порт-Артуре. Начнем с испытаний. Впервые крейсер вышел на них 16 мая 1900 г. еще недостроенным, первый день ходили со скоростью 16-17 узлов и проблем не возникло. 

Перед тем, как перейти к описанию злоключений команды «Варяга» с судовыми механизмами крейсера, уделим немного внимания некоторым особенностям постройки крейсера. Все дело в том, что в двух предыдущих статьях мы рассмотрели проблемы котлов и машин крейсера вне общего контекста его строительства: таким образом, выделив самые спорные элементы его конструкции, мы совершенно не рассмотрели процессы создания корабля в целом.

В прошлой статье мы рассмотрели вопросы, связанные с установкой на «Варяг» котлов Никлосса – именно этим агрегатам посвящена основная масса интернет баталий вокруг энергетической установки крейсера. Но странно, что, придавая столь большое значение котлам, подавляющее большинство интересующихся данной темой совершенно упускают из вида паровые машины крейсера. Между тем огромное количество проблем, выявленных при эксплуатации «Варяга», связано именно с ними. Но для того, чтобы разобраться во всем этом, необходимо сперва освежить в памяти конструкцию корабельных паровых машин конца прошлого века. 

В предлагаемой Вашему вниманию статье мы попытаемся разобраться в обстоятельствах появления на крейсере самого обсуждаемого элемента его конструкции, а именно – котлов Никлосса.Как мы уже говорили ранее, в данном вопросе контракты на строительство «Варяга» и «Ретвизана» прямо нарушали требования МТК, и обычно источники ставят это в вину составителям контракта.

Итак, мы завершили предыдущую статью на том, что контракт на строительство эскадренного броненосца и бронепалубного крейсера 1-го ранга был заключен с Ч. Крампом вне конкурса, и, что самое главное, еще до того, как упомянутый Ч. Крамп мог представить проекты этих кораблей.

Вместо этого к контракту были приложены «Предварительные спецификации», которые во многом просто повторяли некоторые общие требования «Программы для проектирования», перечисленные нами в предыдущей статье (водоизмещение, скорость, вооружение, дальность хода и запас угля в процентах от нормального водоизмещения). 

Крейсер «Варяг». Во времена СССР в нашей стране едва ли нашелся бы человек, который никогда не слышал об этом корабле. Для многих поколений наших соотечественников «Варяг» стал символом героизма и самоотверженности русских моряков в бою.

Весной 1982 года, внимание всего мира оказалось прикованным к Фолклендским островам. В течение 74 дней Аргентина, страна, претендующая на лидерство в Южной Америке, и одна из ведущих мировых держав, Великобритания, жертвуя человеческими жизнями и тратя миллиарды долларов, вели между собой упорную вооруженную борьбу. 

В противоблокадных действиях участвовала аргентинская подводная лодка "Сан-Луис". Всего у нее было три боевых соприкосновения (1, 8, 11 мая), однако отношение к будущему десанту имело только первое. При очень плохой видимости "Сан-Луис" обнаружила большую цель с охранением. По работе гидроакустической станции, командир лодки капитан 2 ранга Фернандо М. Аскуета идентифицировал цели, как эсминцы типа 42 ("Шеффилд") и фрегаты типа 21 ("Амазон") или 22 ("Бросорд"). 
 

Подводная война как составная часть Второй мировой на всем своем протяжении отличалась небывалым трагизмом — едва ли не большим, чем тот, что сопровождал все происходившее на суше. И надо отметить, что прежде всего вина за это лежит на немецких подводниках — «волках Деница». Понятно, что огульно обвинять в нарушении всех и всяческих конвенций всех без исключения подводников нацистской Германии было бы неверно. Но так же неверно и забывать о том, что именно они развязали неограниченную подводную войну. А коли развязали, то, стало быть, должны нести и ответственность за ее последствия — и за тяжесть возмездия, которое было неизбежным.