Люберецкие мотивы
Жизнь штука полосатая – возможно к такому выводу пришла худосочная дворняга в тот памятный день. Сперва в дом, который она якобы сторожила, вломилась толпа громил, не желавших считаться с отчаянным собачьим лаем. Это было плохо и страшно. Но потом вдруг откуда-то сверху прилетела и упала рядом с будкой замороженная курица едва ли не больше самой собаки. Такого богатства дворняга не видела давно. Так что оставалось только ждать, пока курица оттает, время от времени пробуя её на зуб. И это было хорошо…
Началось все как начинается большинство подобных историй. Заявка на привлечение ОМСН оформлена. Виза замначальника МУРа получена. Завтра ранним утром в бой. В подмосковные Люберцы, получившие известность благодаря моложёным группировкам и вполне взрослым бандам, прославленным в СМИ.
Пять утра. Актовый зал в здании ГУВД Москвы на Петровке, 38. Масса народу со всех отделов. Инструктаж перед началом операции.
Тактика таких масштабных задержаний и обысков отработана досконально. Собирают толпу исполнителей. До них кратко доносят, кого брать и за что. Личный состав делится по экипажам. Прорабатываются способы связи со штабом операции. Старшему каждого экипаже вручается пакет, который надлежит вскрыть в определённое время. В пакете - адрес фигуранта, его фото, приметы и постановление на обыск.
Инициатор операции – начальник разбойного отдела МУРа матёрый опер Белов. Будущая жертва «милицейского произвола» - люберецкая бандитская бригада. В то неспокойное время она прославилась многими героическими делами – честно делила сферы влияния, плющила конкурентов, кого-то там взрывала и убивала. Но претензии к ней не в связи с этим. Специализация бригады – хищения автомобилей и махинации с ними. Бандиты вышли на международный уровень. Последнее их дельце – захватили целую фуру с иномарками на западе России. Но особо тесные связи у бригады с немецким криминалом. В Германию их пахан мотается, как к себе домой. И сегодняшним утром должен прилететь оттуда. Ну а мы уж встретим его честь по чести - с конфетками, бараночками и хлебом-солью – мол, российская тюрьма ждёт вас с нетерпением.
Целая кавалькада муровские и спецназовских машин отчаливает от здания Петровки, 38.
Ранним утром мы в Люберцах. Экипажи разъезжаются по своим адресам. А перед нами главный бастион – кирпичный дом за высокой оградой с просторным участком, большим гаражом – как же без него, специфика бизнеса.
По нынешним временам дом, прямо скажем – кирпичная халупа для прислуги. Но тогда и масштабы и взгляды на шик и роскошь были другие. По тем временам добротный одноэтажный дом был выглядел очень даже богато.
Дальше – как положено. Разведка. Рекогносцировка. И вперёд, гвардия. Спецназовцы в камуфляже перепрыгивают через забор. Открывают ворота. И толпа оперов, понятых и специалистов непонятного профиля, типа меня – корреспондента милицейского журнала, вламывается в дом. В котором никого нет!
Клиент, сволочь такая, куда-то запропастился. Сгинул в германских землях – может, не простили ему фашисты Сталинград? В доме живёт ещё его папаша, но и его тоже нет. Так что нам остаётся только чувствовать себя как дома. Мы и чувствуем - бандитское гнездо отдаётся на поток и разорение.
Вскоре обстановка приобретает специфический вид. Содержимое ящиков вывернуто на пол, шкафы распахнуты. Спецназовец раздолбал ключом-кувалдой оружейный сейф в коридоре, и в его развороченных внутренностях тускло отсвечивает арсенал ружей. Одно плохо – стволы все охотничьи, да на них наверняка ещё и разрешение есть. А так хочется чего-нибудь особенного – ну, пулемёта там, ящичка автоматов старика Калашникова, на худой конец и пистолет Макарова сойдёт. Но ведь нет ни шиша, и нашу орду это сильно расстраивает.
В спальной обнаружили тогда ещё неизвестные в России изысканные сексуальные резиново-вибраторные и прочие игрушки. И теперь спецназёры изумлённо разглядывают их, отпуская такие комментарии, что уши сои светятся рубиновым цветом и хочется провалиться через кору и мантию Земли вплоть до ядра.
В общем, погром удался.
«Был на квартиру налёт? Здесь проходил бегемот?
Нет, тут был опер Алёшка. И обыскали немножко».
Важной находкой стал холодильник, забитый тогда не слишком нам знакомыми импортными деликатесами с красивыми наклейками. Ну, тут уж на войне как на войне – сначала надо думать о снабжении армии, а потом ставить задачи на подвиг. И вот уже по чашкам дымится ароматный кофе, квадратные спецназёрские челюсти монотонно двигаются, пережёвывая бутерброды. На кухне, положив ноги в берцах сорок пятого размера на стол, задумчиво сидит весь такой камуфлированный громила с кружкой кофе, и по его светлому лику видно, что он чем-то сильно озабочен. А во дворе прям под окнами кузни около будки поскуливает тощая дворняга.
- Эх, собачатина, - вздыхает боец. - Не кормят тебя хозяева-бандиты. На, жучка.
Он залезает в морозилку, извлекает увесистую замороженную курицу и бросает собаке. Та сначала отпрыгивает испуганно, а потом понимает – это все её! Такое счастье бывает нечасто – тушка как бы не больше самой собаки. Счастливо повизгивая, пытается грызть замороженную куриную плоть. Получится это с трудом, но собака твёрдо уверена, что освоит тушку до последней косточки.
Неожиданно сюжет делает поворот. На малину начинает стекаться братва. Первый гость отчаянно молотит в железные ворота, когда они приоткрываются, требовательно спрашивает:
- А где Сашок? Прилетел?
- Пока нет, - отвечает опер, и бандос попадает в лапы спецназовских массажистов.
Лечебный курс ему прописывают неплохой. Держать за пересчитанные ребра, он только и выдыхает:
- Ой, блин. Скока живу, такого не видел!
Его кидают в подвал. Под домом просторные подвальные помещения, где хозяин содержал пленных – должников, конкурентов. Там до сих пор на стенках запёкшиеся следы крови – работали тут бандиты, не жалея сил и живой материал. Ну что же, все в жизни меняется. Вчера бандит пытал там несчастных жертв. Теперь сидит, поскуливая и держась за треснувшие рёбра.
Через пять минут – снова рёв двигателя. Стук в дверь.
- А Сашок дома?
- Дома, дома.
Опять массажные процедуры и уютный подвал.
Оказывается, к приезду босса был запланирован сходняк всей банды со сладостной перспективой дележа нетрудовых доходов. И бандюки прибывают и прибывают.
Вскоре подвал набит, как трюм невольничьего корабля. Оттуда доносятся крики типа: «Свободу попугаями». После спецназовских разъяснений, что истинная свобода в общеугаманитарном понимании без звиздюлей не бывает, братва угоманивается.
В посёлке тоже начинается движуха. Соседи посылают своего ходока узнать – чего там творится в доме напротив? Разведчик, правда, без грубостей и членовредительства, препровождается в трюм.
Видя, что в доме исчезают люди, окрестные аксакалы решают пустить в прорыв самое дорогое, что у них есть - детей. Двое вихрастых пацанов лет по десяти барабанят в ворота:
- Э, дядя, а чего у вас творится? Где хозяин?
Детишек берут за шкирку. Естественно, по малолетству подвал им не подходит, потому размешают их поближе к камбузу. И сердечные сотрудники милиции все пытаются их накормить. На холодильник детишки смотрят равнодушно, предложение отведать деликатесов отвергают, зато вцепляются в огромные коробки спичек. Когда опера отворачиваются, двое малолетних пироманов начинают эти спички активно жечь, повизгивая от восторга так же азартно, как жующая курицу собака.
Вот так и проводим время, продолжая обыскивать помещение и не находя ничего.
В самый разгар действа появляется хозяин дома – отец бандита. Это худощавый, среднего возраста работяга с морщинистым лицом и руками рабочего человека. Одет скоромно. Проходит в свой дом и застывает на пороге.
Все перевёрнуто, как после торнадо. На полу развороченный сейф. На кухне спецназовец с очередной чашкой кофе и ногами на столе. Юные химики жгут уже целые пачки спичек, грозя сжечь на фиг это волчье пристанище. А во дворе жучка доедает курицу.
Хозяин горестно вздыхает, опускается без сил на табурет. И остановившимся взором смотрит в пол.
И что-то мне так жалко становится его. Видно же, что сам не воровал, всю жизнь пропахал на заводе.
С другой стороны, есть же и подвал со следами крови – там держали и пытали людей. Он не знал об этом? Или не понимал, откуда берутся все эти «Мерседесы» и «Ауди», которые сынок проводит через его гараж? Не знал, чем занят сынуля и с кем он общается? Так что этот шок в какой-то мере им заслужен. За детишками надо приглядывать и объяснять с детства, что убивать и грабить неприлично.
Между тем опергруппу начинает давить уныние. Клиент не приехал. Братвы целый трюм, но предъявить им особо нечего. В доме оружия не найдено, наркотики тоже как-то мимо. И чего толку было напрягаться?
От отчаянья начинаем осматривать всё ещё тщательнее. Во дворе стоит гараж, где две ворованных машины - роскошный чёрный шестисотый «Мерседес» и огромный американский «Плимут». Рядом с «Мерседесом» приютился объёмный такой сейф. Опергруппа оживляется.
- Стволы там, - уверенно говорит оперативник. – Они же со стволами фуры грабили. Так что чую – там минимум пара автоматов.
Это заявление придаёт нам порцию адреналина, смешанного с энтузиазмом. Для спецназовца которых ломать не строить - тут они доки. Они начинают шарашить иступлено кувалдой по сейфу. Тот, сволочь такая, не поддаётся. Немецкое качество.
Одного бойца ОМСН сменяет другой и берётся за кувалду – и тоже без толку. Да ещё сейф приварен к стене – не развернёшься. А рядом – шестисотый «мерс», блестящий, как рояль, весь новенький такой… Был. После того, как по нему отелившей кувалдой прошлись пару раз, он уже и не так хорош.
Больше часа курочили этот сейф. И вот сладостный миг победы настаёт. Замок снесён. Дверь сейчас распахнётся. А там сокровища – минимум два ствола, как обещали. Да что два, туда ещё и пара гранатомётов влезет!
- Там оружие! - гордо объявляет опер и распахивает сейф.
Ну что ж, он прав. На полке в сейфе лежит оружие - рогатка с резинкой, которой воробьёв сшибают. И большие не фига.
Ну, дальше, как всегда, непередаваемые красоты разговорного русского языка. Окончание обыска.
И, как обычно, слона не заметили. Оружия и наркоты нет, а дальше хоть трава не расти. Чуть ли не насильно всучиваю ведущему обыск оперативнику пачку квитанций и документов.
- На фига? – спрашивает он.
- Пригодится.
Самое смешное, эти документы потом и легли в основу обвиниловки – они были на ввозимые из Германии ворованные тачки.
Потом ночное шоссе. Впервые в жизни я ехал на американской навороченной машине. Внутри она как кабина самолёта – все пиликает, светится, какие-то переключатели щелкают. И я понял, как выглядят плоды прогресса. Ни на чем серьёзнее «Жигулей» и древнего «Мерседеса» я тогда ещё не катался и был сражён в самое сердце.
Банда оказалась находчивой. Они не только грабили фуры с автомобилями. Они и разработали изумительный план. Подходят к немцу, у которого новенький автомобиль со страховкой на сто тысяч марок. Дают ему пятьдесят тысяч. Забирают ключи от машины. Одно условие – не поднимать кипиш раньше, чем через двое суток. За двое суток машина в России, где перебиваются номера, изготавливаются документы. А счастливый немец, разбогатевший на полсотни тысяч марок, заявляет в полицию об угоне и получает страховку. А в России машина уходит за полную цену, если не больше. Такая вот карусель выходит.
Кстати, в конце девяностых на наших стоянках скопилось несколько тысяч похищенных в Европе и найденных нами автомашин. К тем, у кого увели эти табуны, эти стальные кони отношения уже не имели – являлись собственностью страховой компании. Так переписка по возврату этих машин велась несколько лет – страховщики просто не хотели за ними приезжать. Говорили, что боятся, да фиг с ними, с этими машинами, жизнь дороже. Хотя, думаю, лукавили. У них там какие-то свои махинации.
В общем, тогда в Люберцах, расслабившись на сиденье «Плимута», я чётко понял, что хищение автомобилей бизнес прибыльный, непыльный и часто даже международный…
Цирк высоких достижений
Шум стоит такой, будто ковры выбивают. Глухие удары. Молодецкие крики. В спортзале, принадлежащем ОМСН, идут занятия по рукопашному бою. И бойцы азартно колотят друг друга.
Щитки, шлемы, меры безопасности – без этого никуда. Производственные травмы лишние никому не нужны. Но спарринги идут в полный контакт.
Одно время было модно бесконтактное карате. Когда удары на спаррингах не наносились, а только обозначались. В деле воспитания и шлифовки бойцов это то же самое, что балет. Растяжка и физическая форма нарабатывается, но толку-то! В боевой ситуации вместо того, чтобы пробить в грудину со всей дури, ты, как учили, притормаживаешь удар, обозначаешь его. Потому как рефлекс такой вколочен. А условный боевой рефлекс для бойца – это все. В связи с этим во всякие бесконтактные поединки в спецназе не играются. И лупят друг друга от души. Чтобы косточки трещали и голова ходуном шла. Чтобы воодушевляло ощущение соприкосновения твоего кулака с телом противника. Чтобы все, как по-настоящему. Да и ждать, чтобы проверить наработанные умения на практике, долго не приходится. Выезды с мордобоями чуть ли не каждую дежурную смену.
Разминки, спарринги заканчиваются. Начинается более тонкая работа – ознакомление и отработка приемов айкидо. Тут учит боец, достигший в этом виде спорта определенных высот. Конечно, само по себе айкидо как система для спецназа не годится – слишком мягкий, интеллигентный вид спорта, и эффективный против обычного зубодробительного бокса или борьбы только когда спортсмен достиг достаточно высокого уровня, то есть позанимался лет пятнадцать. Равно как бесполезен для спецназовца отдельно взятые бокс или борьба. Спецназовец берет из всех видов единоборств наиболее эффективные элементы и доводит до автоматизма. Критерий – только прикладная ценность. За годы существования ОМСН выработался свой, спецназовский рукопашный бой, впитавший в себя все полезное отовсюду. Даже из самой грязной уличной драки.
С айкидо закончено. Теперь ребятам раздают резиновые ножи. Ножевой бой. Нож на нож. Нож против противника без ножа. Бой голыми руками с противником с ножом.
Нож – вещь очень опасная и в умелых руках весьма эффективная. В ближнем бою порой эффективнее пистолета. Работать против него трудно даже мастерам – всегда есть шанс, что тебя сделает дилетант. Поэтому этим навыкам – особое внимание. При этом в работе с ножом красивые заломы и блоки используются в последнюю очередь. Лучше встретить ударом на дистанции и смести, а еще лучше выстрелить, чем в соответствии с наставлением МВД по рукопашному бою заниматься красивыми заломами и загибами. Но все зависит от обстоятельств.
Вообще, на тренировку смотреть просто приятно. Очень уж красиво у парней получается. Видно, что умеют, владеют, и когда надо все навыки пойдут на пользу обществу и московской милиции. Бандит не пройдет, нет у него шансов.
Спецназовский мир узок. Сотрудники ОМСН общаются со своими коллегами, проводят дружеские встречи. В том числе и с чекистской «Альфой».
При этом никакого ведомственной ревности или амбиций. Отношения дружеские и взаимоуважительные. Кто лучше? Да, в принципе, уровень примерно одинаковый. Снайпера, рукопашники – все работают на твердую пятерочку.
Есть, правда, некоторая специфика. У «Альфы», конечно, и учебная база получше, и оружие со снаряжением – тоже. Особенно у них завидные средства связи – а это вечная боль для милиции.
Разнятся немножко задачи. «Альфа» больше нацелена на терроризм. И поэтому работы у них куда меньше – пока что террорист птица редкая. Это чуть позже они попрут косяками, как перелетные птицы, со всех концов Земли в многострадальную Россию. Пока еще все не так плохо. И пока у «Альфы» полно на учебу и оттачивание рефлексов до настоящего совершенства, на наработку тактических умений.
С другой стороны, ежедневная боевая практика ОМСНа дает очень много. Все же тренажер и улица – вещи разные.
Как ни крути, а результаты боевой работы у всех этих подразделений внушают уважение отточенностью и эффективностью.
Наше высокое начальство очень любит возить зарубежных гостей на показательные выступления спецназа. И правда - есть на что посмотреть. Прямо цирк высоких достижений. «Спец», разбегаясь, перепрыгивает через своего коллегу, присевшего на колено и держащего перед собой автомат с пристегнутым штык-ножом. В полете бросает нож, втыкающийся в мишень, притом прямо в десятку. Ну и всякие прочие фокусы типа как размолотить одним ударом кулака несколько кирпичей.
В последнее время появилась возможность сравнить наши спецподразделения с зарубежными. Это раньше все секретики были, тайны от Запада. Теперь же нет у нас никаких тайн. Даже ядерных. Полный демократизец.
Как с «нового мышления» началось, так и идет. Одни друзья у нас теперь во всем мире. И дружба эта крепнет с каждым днем. Вон, президент Ельцин побывал в Америке и с придыханием теперь вспоминает, как облетел статую Свободы, ощутив дух этой самой свободы. Эх, лучше бы вокруг Кремля летал, может, хоть раз бы в жизни задумался об интересах и суверенитете России. Хотя о чем это я? Ну, не дано человеку такое.
В общем, чай не шестидесятые годы на дворе, а девяностые - с Западом у нас теперь дружба. Они нам от щедрот душевных гуманитарную помощь и дивизию специалистов-экономистов, присматривающих, какие бы производства спереть, а какие погубить. А от нас в качестве ответной услуги требуется совсем немного – чтобы мы добровольно и с песнями самоубились. И, надо отметить, все идет по плану. По их плану.
Но все же плюсы в международном сотрудничестве некоторые есть. Во всяком случае, в полицейском. Стали постоянно ездить друг к другу – США, Европа. И мы убедились, что полицейские, по своей сути, везде одинаковые. Мы их понимаем, они нас. Потому как роднит нас всех то, что мы избрали целью своей жизни служение другим, охрану спокойствия своих городов, и мы готовы ради этого на риск, на поступок. Во всяком случае, того же американского полицейского я пойму и приму с куда большей готовностью, чем нашего отечественного барыгу, либерального интеллигента или политика из ельцинского круга.
Идет обмен опытом и по линии спецназов. Вон, приезжали немецкий спецназ, австрийская «Кобра». Устраивали и взаимные соревнования-состязания – кто кого сделает.
Интересно, что по всем видам подготовки мы их превзошли. Немец, самый крутой рукопашник у них, здоровенный, как бегемот, на спарринге моментально получил плюху от нашего «спеца» и сдулся. По снайперской подготовке наши продемонстрировали такие фокусы, что иностранцы рты пораскрывали.
Нет, они, конечно, тоже далеко не мальчики. Тоже много умеют. Но только наши лучше.
Почему так? Наверное, потому, что для тог же немца спецназ – это просто работа. Сложная, опасная, уважаемая, но работа. А для наших бойцов – это жизнь. Опасная, с предельным напряжением всех сил, ну и с полной отдачей всего себя. Путь самурая и путь бюргера все же отличаются.
Вот чем зарубежные спецы могут похвастаться – это снабжением, оснащением, рациями. Все это такое, что зависть берет. Ну а еще зарплатой – получают очень много.
А вот с боевым опытом у них не так радужно. Австрийская «Кобра» заложников не освобождала уже восемь лет. Тренируются и в свободное время пиво пьют. Не жизнь, а малина. И со страхом думают, что когда-нибудь придется шагнуть под пули. А им придется. Криминогенная обстановка в Европе тоже накаляется, хотя, конечно, до нашей им как до Луны…
Ладно. Тренирвоки тренировками. Но город никуда не делся. Он продолжает бурлить.
И спецназовский «Пазик» снова прогревает свой старенький, но надежный мотор.
- Группа, на выезд…
