Диверсант-одиночка. ПОДСТАВА (часть 8)

    Майор, прибрав в кабинете и закрыв его, тоже вышел в коридор, но направился в сторону центрального входа, возле которого и остановился служебный автомобиль Оболенского. Москвитин вышел на ступени как раз в тот момент, когда оперативный дежурный докладывал генералу о прошедшей ночи, отметив при этом факт невыхода на службу капитана Ковалевой. Оболенский воспринял это сообщение спокойно. Повернувшись, генерал увидел Москвитина.
    Майор поздоровался:
    — Здравия желаю, товарищ генерал!
    — Здравствуй, Андрей! Как дела?
    — Нормально.
    — К боевой работе готов?
    — Как пионер, Петр Константинович.
    — Молодец! Так и держать!
    Утратив к майору интерес, генерал с оперативным дежурным начал обход территории. Подобную процедуру он проделывал ежедневно. К ним присоединялись начальники отделов и отделений, докладывая каждый о своем. И, по сути, спокойная прогулка заменяла утреннее совещание в кабинете. Москвитин, дождавшись, пока генерал с дежурным скроются за углом главного здания или штаба службы, достал сотовый телефон.
    Набрал номер Ковалевой. Надо сообщить ей, что с утра на службе все спокойно, а то ведь волнуется Анастасия. Но никто не ответил. Хотя на его вызов Настя должна было среагировать. Посчитала, что с его телефона мог звонить кто-нибудь другой? Возможно. И разумно. Москвитин увидел возвращающегося в штаб оперативного дежурного капитана Бесова.
    Остановил его на лестнице:
    — Я слышал, Ковалева на службу не вышла?
    — Да, дочка у нее заболела.
    — Вот досада.
    — А что такое?
    — Да хотел ее попросить компьютер свой служебный посмотреть. Что-то глючить начал, а кроме нее, у нас никто в этих ящиках особо и не разбирается!
    Капитан подсказал:
    — А подполковник Владимиров?
    Москвитин поднял указательный палец правой руки вверх:
    — Вот. Точно. А слона-то, как в басне, я и не приметил. Ну, конечно же, Владимиров. Спасибо за подсказку, Леша.
    Дежурный наклонился к Андрею:
    — Только вам сейчас на глаза начальству лучше не показываться.
    Майор изобразил удивление:
    — Это еще почему?
    — Запах водки от вас. Свежий. Как бы чего не того.
    — Да? Духан, говоришь?
    — Именно.
    — Что ж, ты прав, придется отложить настройку аппаратуры, репутация дороже. Еще раз спасибо! Только сам тоже язык за зубами держи, договорились?
    — За кого вы меня принимаете?
    Капитан повернулся и поднялся к себе в помещение оперативного дежурного. Андрей проговорил вслед:
    — За кого надо, за того и принимаю. Все вы тут в штабе ради повышения или сохранения должности готовы, как пауки, сожрать друг друга. Тоже мне спецы.
    Москвитин прошел к себе.
    А после обеда к нему заглянул начальник финансовой части. Старший лейтенант начал с ходу:
    — Слышали, майор, что с Ковалевой произошло?
    При упоминании Анастасии в груди Москвитина все похолодело:
    — Что?
    — Так убили ее. И дочь. Бывший муж, приехавший из Бельгии, завалил. А потом и сам застрелился. Вот дела, да?
    Майор резко спросил:
    — Откуда тебе известно?
    — Так вся Служба уже знает. Владимирову надо было срочно связаться с ней, что-то у них там в компьютерах забарахлило. Она не ответила. Ну и послали людей отыскать ее. Они и обнаружили открытую дверь, а внутри побоище! Сейчас генерал туда выехал. Нет, я не представляю! Ну ладно жену за блядство там еще можно сгоряча завалить. Но ребенка собственного? И потом, на хрена ему, этому бельгийцу, было мочить семью и самому стреляться? Ведь жили же отдельно. Он бизнесмен, обеспечен. Не понимаю. Неужели ревность? И к кому? Нет, не понимаю.
    Москвитин взорвался:
    — Да что ты все заладил, не понимаю, не понимаю. Не понимаешь, иди понималку прочисть.
    Старший лейтенант недоуменно взглянул на майора:
    — А что вы на меня кричите? Я к вам, как к человеку, а вы?
    Андрей потер виски.
    — Извини. Нервы. Кого посылали на квартиру Ковалевой, не слышал?
    Начфин был отходчив:
    — Слышал. Капитана Григоряна и старшего лейтенанта Лопырева.
    — Ясно. Жаль Ковалеву. Неплохая была женщина, в смысле специалист. Ладно, иди и не обижайся.
    Как только за напарником захлопнулась дверь, майор, стиснув зубы, обхватил руками голову. Прокачали все же Настю. Просчитали. Оболенский понял, какую опасность несет в себе его подчиненная, и убрал Ковалеву. Убрал грамотно, ничего не скажешь, использовав под подставу бывшего муженька и разыграв кровавую семейную драму. Сука! Мало того, что из-за его предательства парни в горах гибнут, он и здесь, в столице, творит беспредел. И главное, никаких к нему претензий! Но так было до сего времени. Теперь ситуация изменится. Теперь о деятельности шефа знает он, майор-диверсант Москвитин. А Москвитин не Ковалева! Но как же глупо погибла Настя. Подставив одним неосторожным поступком и себя, и дочь, и бывшего мужа. Черт, надо было просчитать возможность такого развития событий и еще ночью убрать Ковалеву с дочерью из дома. Тогда и мужа ее не тронули бы! Надо было имитировать ее побег, спрятав где-нибудь за пределами города. Хотя бы на даче полковника Карцева, ключи от которой у майора имелись. Командир отряда оставил их ему перед вылетом «Гарпуна» на Кавказ. Надо было! Да надо было! Еще много чего можно было предпринять во спасение Ковалевых, но кто знал, что Оболенский так молниеносно и безжалостно решит нанести свой удар.
    Андрей чувствовал себя виноватым. Женщина обратилась к нему, профессионалу, за помощью, а он?.. А он не помог ей.
    Москвитин вновь достал початую бутылку водки. Из горла допил остатки. Закурил. Так, Настю с дочерью уже не вернешь — и нечего распускать слюни. Сейчас надо прокачать возможные дальнейшие действия генерала. Нужных документов в квартире Ковалевых не найдут. Значит, что? Значит, Оболенский начнет просчитывать, кому и когда она успела передать компромат. То, что это кто-то из Службы, сомнений у генерала не вызовет. Следовательно, его подонки-помощники начнут копать в офисе, а возможно, и вне Управления! Фотография и копия досье лежат в боковом кармане куртки Андрея. Обыскивать его не станут. А вот хату посмотреть могут, и наверняка посмотрят. И не только Москвитина. Но это при условии, что Анастасия перед смертью не раскрыла палачам имя человека, которому передала компромат на генерала. А она могла раскрыть, во имя спасения дочери, либо под изощренной пыткой, или в результате применения специальных медицинских препаратов. Тогда Оболенскому уже известно, кто владеет опасными для него документами. Будем исходить из этого. Пойти на нейтрализацию майора генерал не решится. Он понимает, что Москвитин сумеет отбить попытку ликвидации и выйти на заказчика. А вот тогда ему уже труба! Что же предпримет генерал? Во-первых, установит слежку за ним. Во-вторых, почистит его хату. И после этого предпримет то, чего пока майор просчитать не в состоянии. А значит, какое-то время майору придется находиться в состоянии осады. И под прессингом постоянной смертельной угрозы. Но все это в том случае, если Оболенский получит подтверждение передачи документов Москвитину, что пока еще тоже под сомнением.
    В общем, по любому следует надежно спрятать фото и досье на Астаминова и ждать. Ждать, как будут развиваться события. Ничего другого пока не остается. Ладно, помянем Настю с Леной. Помянем невинные жертвы и подождем для начала появления генерала. Оболенский по возвращении с места преступления не преминет собрать общее совещание. Послушаем, что он скажет. Заодно и посмотрим на него.
    Генерал Оболенский прибыл на квартиру Ковалевой в 14.10. Там уже находилась оперативная бригада местного отделения милиции, представитель прокуратуры и офицер следственного управления Федеральной службы безопасности. Ну и, естественно, капитан Григорян со старшим лейтенантом Лопыревым.
    Генерал поздоровался с представителями других ведомств. Отвел в сторону майора ФСБ, спросив:
    — Ваша фамилия Хомутов?
    — Так точно, товарищ генерал! Майор Хомутов Дмитрий Геннадьевич.
    — Вы получили информацию об этой трагедии?
    — Так точно!
    — Это хорошо! Хотя, что может быть хорошего, когда совершается такое жестокое, ничем не оправданное убийство! Да, жаль женщину с ребенком. Но нам сейчас должно быть не до сантиментов. Я думаю, что версия, кстати, на данный момент единственная и весьма правдоподобная — убийство подданным Бельгии господином Ковалевым членов своей бывшей семьи — вполне устроит и нас, и правоохранительные органы.
    Хомутов кивнул:
    — Я в курсе, Петр Константинович. И с представителями милиции и прокуратуры обсуждал эту тему. Они готовы принять данную версию. Дело за посольством Бельгии. Но и там вопрос будет решен отдельно и положительно.
    — Добро. Вы неплохо справились со своей работой. Да и руководство не пошлет на такое дело кого-либо. Лишь самого компетентного человека. Вам остается проконтролировать завершение осмотра места преступления, доставку трупов в морг, возбуждения, оформления и закрытия уголовного дела по данному случаю. То, что Ковалева являлась офицером спецслужбы, понятно, нигде не должно быть отражено.
    — Мне все ясно, товарищ генерал!
    — Работайте, майор! Своих людей я отсюда забираю.
    Оболенский, извинившись перед милиционерами и прокурором, приказал Григоряну и Лопыреву покинуть квартиру Ковалевой. Подчиненные генерала последовали за начальником, который двинулся по лестнице вниз.
    Отъехав от дома, он приказал водителю остановить «Мерседес». Повернулся к убийцам:
    — А теперь все по порядку. С самого начала и до самого конца. Не упуская ни единой мелочи. Я слушаю.
    Григорян подробно доложил о том, что и как они с Лопыревым делали.
    Оболенский слушал внимательно, не пропуская ни слова, он безразлично отнесся к убийству, оно не интересовало генерала. Выслушав убийцу, руководитель спецслужбы спросил:
    — Так, значит, Ковалева утверждала, что уничтожила компрометирующие материалы?
    — Так точно, Петр Константинович!
    — В унитаз спустила?
    — По ее словам, так.
    — Лично ты ей поверил?
    Григорян пожал плечами:
    — Как сказать? Вроде врать, когда под угрозой жизнь дочери, смысла нет!
    Генерал спросил:
    — А признаваться смысл есть? Наша дражайшая Анастасия Павловна прекрасно понимала, что в любом случае ни ей, ни дочери, ни мужу бывшему, о судьбе которого она, возможно, и не думала, после допроса не жить. А если не жить, то зачем давать убийцам то, что они так хотят получить?
    — Но мы ничего не нашли в квартире, Петр Константинович, а искать, как вы знаете, умеем. Только…
    Оболенский бросил быстрый взгляд на капитана:
    — Что?
    — Да пальчиков на кухне оказалось много. Больше, чем их могли оставить Ковалевы.
    — И ты только сейчас говоришь мне об этом?
    — Мы сняли отпечатки, сканировали, отправили на идентификацию на главный компьютер. Результат еще не поступил. Думал, рано об этом докладывать. Пальчики ведь могут принадлежать кому угодно. И какой-нибудь подруге, и неизвестному нам любовнику, и, наконец, просто соседке. Тем более что сняли мы их на кухне.
    Оболенский приказал:
    — А ну, поторопи лабораторию!
    Григорян предложил:
    — Может, это лучше сделать вам? Вас эксперты послушают, меня же могут и проигнорировать.
    — Нет! Нечего мне лезть в ваши дела. А ты звони.
    Капитан достал сотовый телефон, нажал клавишу вызова занесенного в память мобильника номера лаборатории Службы:
    — Алло? Лаборатория? Виктор, ты?
    Генерал слышал разговор, громкость, установленная на аппарате, позволяла делать это без труда.
    — Я, Армен!
    — Ну что там с отпечатками, что я послал тебе?
    — Интересные отпечатки. Приедешь, посмотришь.
    — Ты заключение отшлепал?
    — Сделал все, как ты сказал.
    — Так какого черта мне на «мыло» не сбрасываешь?
    Руководитель лаборатории майор Виктор Шлага проговорил:
    — Так я думал, вернешься и заберешь бумаги.
    Григорян раздраженно выдохнул воздух:
    — Витя! Немедленно результаты мне. Вопросы?
    Тут и Шлага проявил гонор:
    — А чего ты разорался? Ты кто для меня есть-то? Подумаешь, «шишка» араратская! Ты место свое знай! Маловат для того, чтобы приказывать!
    Генерал не хотел вступать в разговор подчиненных, но пришлось. Он вырвал сотовый телефон у побагровевшего армянина:
    — А я, майор, для тебя не маловат?
    Руководитель лаборатории удивился:
    — Это вы, товарищ генерал?
    — Я, я, Шлага! Немедленно результаты на ноутбук Григоряна. И о проведенной экспертизе никому ни слова. Надеюсь, ты лично ее проводил?
    — Да, конечно, лично. Я все понял, высылаю заключение.
    Вскоре на мониторе высветилось сообщение, заставившее Оболенского удивленно посмотреть на сообщников-подчиненных. В нем значилось, что отпечатки пальцев, обнаруженные Григоряном на кухне Ковалевой, принадлежат самой покойной, ее дочери и… майору Москвитину.
    Генерал выдохнул:
    — Та-ак!
    И уставился на капитана, тихо спросив:
    — Значит, прошедшей ночью никто не навещал Ковалеву?
    Григорян развел руки, насколько это позволила ширина салона автомобиля и сидящий рядом старший лейтенант Лопырев:
    — Нет, не навещал. Мои ребята глаз с нее не сводили.
    — Так откуда там пальчики Москвитина взялись?
    Наконец решил вставить слово Лопырев:
    — Но, Петр Константинович, Москвитин мог бывать у Ковалевой и раньше. И вообще, трахать ее. А что? Он одинок, она тоже. Девку-дочку спать, а сами того.
    — И никто в Службе об их отношениях не знал?
    — Может, и знал кто, но не распространялся.
    Генерал отвернулся к лобовому стеклу:
    — Может, и так. Эх, надо бы сначала всю техническую работу выполнить, а потом браться за Ковалевых. Тогда и про пальчики у Анастасии можно было спросить! Почему не поступили так?
    Григорян проговорил:
    — Но кто же знал, что там могут оказаться отпечатки Москвитина? Лично я даже не предполагал такое.
    Оболенский передразнил капитана:
    — Лично, лично. Лично ты можешь только мочить клиентов. И то делать это по указке. На инициативу извилин не хватает.
    Капитан посчитал, что злить генерала не стоит, и молча выслушал обидные слова.
    Генерал же, выкурив сигарету, вновь повернулся к подчиненным:
    — Ладно. Нечего каяться, все равно ничего уже не изменить. Главное, Москвитин был на квартире Ковалевой. Когда? Вопрос. Не исключено, что и прошедшей ночью. Да, да, что смотришь так на меня, Григорян, — генерал пресек попытку капитана в очередной раз оправдаться, — профессионалу такого уровня, как Москит, ничего не стоило провести вокруг пальца тех сопляков, что ты выставил в качестве наблюдателей во дворе. А раз такой вариант не исключен, то и будем исходить из того, что Анастасия передала документы Москвитину.
    Григорян пробормотал:
    — Не совсем хороший вариант.
    Генерал уточнил:
    — Очень хреновый вариант. Компромат в руках Москита — это серьезно. А если Ковалева еще в подробностях описала и мою встречу с Батыром в кафе, то и подавно. О том, что видели на месте преступления, никому ни слова. Эта информация закрыта мной.