Диверсант-одиночка. УКУС МОСКИТА (часть 5)

    Вернулся в отсек главаря. Тот сквозь пелену в глазах, корчась от адской боли в раздробленных коленях, процедил:
    — Ты же обещал, сука!
    Москвитин, не обратив внимания на ругательство, удивленно спросил:
    — Разве я нарушил данное тебе слово? Ты жив, твоя семья с этого дня в безопасности, ну а о чьем-либо здоровье мы разговор не вели. Так что все, что обещал, я выполнил.
    Майор извлек из брюк боевую аптечку, вытащил из нее шприц-тюбик с обезболивающим препаратом, кинул его бандиту:
    — Держи! На несколько часов боль покинет тебя! И поторопись убраться отсюда на поверхность. Я намереваюсь подорвать арсенал твоей базы!
    Ильяс вскрикнул:
    — Но как я это сделаю?
    Майор указал на лестницу:
    — Ручками, ручками, по перекладинам наверх! Все! Живи, если выживешь!
    У помещения арсенала майор остановился. Открыв дверь, взглянул внутрь. На деревянных стеллажах стояли оружейные ящики. Андрей вскрыл один их них — гранаты «Ф-1». Мощные «игрушки», одна способна поразить своими осколками пространство в несколько сот метров. Рядом взрыватели. Прекрасно! Положил две гранаты в сумку и, приведя в боевую готовность третий заряд, Андрей прикрепил к кольцу валявшийся на полу шнур. Протянул его до двери, закрыв последнюю. И закрепил конец шнура за ручку. К ней он прицепил и трос, обнаруженный здесь же. С ним подошел к главному входу. Подумал, успел ли Ильяс с перебитыми ногами вылезти наружу? Вряд ли… хотя кто его знает. Ну и черт с ним! Майор рванул трос, дверь открылась, вырвав кольцо предохранительной чеки гранаты. Трех секунд хватило майору вылезти наверх и отскочить за нагромождение камней. Сильнейший взрыв тряхнул землю, затем огненное облако вырвалось из подземелья, и оглушающий грохот обрушился на склоны ущелья, уходя дальше усиливающимся эхо. Склоны ответили на взрыв обильным камнепадом. В поднявшейся пыли майор совершил бросок вверх по реке. Остановившись, оглянулся. В самом центре развалин зияла черная воронка приличных размеров. С базой Ильяса было покончено. Да и с ним тоже. Поднявшись по склону метров на десять, на небольшом отступе офицер спецназа вновь обернулся, вскинул винтовку и осмотрел местность через оптический прицел. Он увидел Алиханова. Вернее то, что от него осталось. Жажда жизни придала ему силы, и он смог подняться на поверхность и даже отползти от лаза несколько метров. Но большего сделать бандиту было не суждено. Он так и остался лежать недалеко от воронки, но вместо головы майор увидел крупных размеров камень. Наверное, глыба сорвалась от склона, размозжив череп Ильясу. Что ж, не повезло абреку! А путь к свободе был так близок, хотя далеко главарь банды все равно не ушел бы. Стаи шакалов разорвали бы его тело на мелкие куски, обглодав кости. И защититься от них Алиханову было нечем. Судьба! Но главное — свое слово перед ним Андрей сдержал. Он оставил жизнь бандиту, правда, ненадолго. Но сие уже зависело не только от майора. Ильяса убил камень, а не пуля офицера особого применения. Теперь оставался, пожалуй, главный этап акции в Слепом ущелье. Этап, который должен был решить судьбу старшего лейтенанта Лопырева. Майор специально оставил ему заряженный пистолет, чтобы уравнять шансы в схватке, которая неминуемо должна была произойти между ними. Убить безоружного, в отличие от Лопырева, Москвитин не мог, а вооруженного — другое дело. Это уже не убийство. Это естественная реакция на угрозу собственной безопасности.
    Москвитин поднялся на хребет вместе с пылью, дымом, сопровождавшим его подъем. Эта завеса скрыла от Лопырева склон, и он не мог видеть майора, хотя ждал того на позиции первого уничтоженного поста, заменив данный майором пистолет на автомат убитого боевика. По идее, здесь должен подниматься Москит. В другом месте это неудобно. Да и слишком переоценивает себя этот гребаный профессионал, ставя ни во что старшего лейтенанта! Лопырь понял, для чего дал ему пистолет Москвитин. Проверить, не попытается ли он напасть на майора, что было в положении старшего лейтенанта оправданно. Но и Лопырь не дурак. Он не стал стрелять в Москита, когда тот снимал посты, хотя мог это сделать. Не стал стрелять, понимая, что из «ПМ» он просто может не попасть в майора, так как пистолетом Лопырев владел плохо, а в ответ майор свободно завалил бы его из своего «Винтореза». Нет! Стрелять в начале акции было глупо. Другое дело сейчас, когда Москит успокоился, сделав дело, а в руках Лопырева не какой-то сраный «ПМ», а «АКС-74». Но чертов дым от взрыва вперемежку с пылью, заполнивший ущелье, не давал никакой возможности обнаружить майора и снять его прямо на подъеме. Одной длинной очередью. Лопырев продолжал всматриваться вниз, когда со спины зашел Москвитин.
    Андрей остановился, опустил ствол винтовки, выкрикнув:
    — Лопырь!
    От неожиданности старший лейтенант вздрогнул. Но, настроенный на убийство, не сумел сдержать эмоции, развернулся и направил автомат в грудь Москвитину.
    Выстрелить бандитский прихвостень не успел. Реакция майора спецназа не дала ему на это ни малейшего шанса. Простреленный пулями бесшумного оружия Москвитина, выронив «АКС», Лопырев упал на площадку. Он был еще жив, когда над ним склонился майор:
    — Ну, что Степа? Прокололся? Не зря в народе говорят, не рой другому яму, сам в нее попадешь! Вот и попал! Не захотел по-хорошему, получил по-плохому. Привет Оболенскому от тебя передать или, может, чего Григоряну с его отморозками сказать, а? Сделаю с удовольствием, так как встреча с ними у меня состоится обязательно.
    Лопырев тихо произнес:
    — Не жить тебе! Достанут… порвут!
    Москвитин лишь покачал головой:
    — Дураком ты жил, Лопырев, дураком и помираешь!
    И вновь слабое:
    — Прошу, добей… и… похорони!
    Андрей встал, бросил умирающему оборотню:
    — Обойдешься!
    Подобрал сумку и вновь направился к знакомому спуску. Ему сейчас был нужен табун.
    А Лопырева Андрей уже вычеркнул из памяти.
    Спустившись и перейдя реку, майор прошел к повороту ущелья. И увидел чечена-старика с посохом, смотрящего на развалины. Табунщик, наверное. И оружия при нем, как говорил Ильяс, не было. Москвитин подошел к старику, спросив:
    — Где лошади?
    Чеченец ничего не ответил, повернувшись, пошел за утес. Москвитин последовал за ним. Вскоре увидел загон, в нем с десяток коней. От грохота взрыва животные были возбуждены. Андрей остановил старика:
    — Эй, аксакал! Оседлай двух лошадей и выведи ко мне!
    Старик даже ухом не повел, хотя обращался к нему Москвитин по-чеченски. Тогда майор схватил старика за шиворот.
    — Ты не понял, что я тебе сказал? В компанию к Ильясу захотел? Так мигом отправлю. Лошадей ко мне!
    На этот раз табунщик повиновался.
    Андрей выругался:
    — Вот черти, ни хрена по-человечески не понимают! Обязательно надо силу применить. Но перед силой гнутся. Если уж такие гордые, так и стояли бы до конца! Ан нет, увидят, что и по мордам получить можно, куда боевой пыл девается. Привыкли стаями шакалить, мать их!
    И поторопил старика:
    — Давай быстрее, дед!
    Чеченец подвел двух крепких коней. Андрей проверил, как старик оседлал лошадей, правильно ли все закрепил, прицепил к крупу более крупной лошади сумку, запрыгнул в седло. Животное было заартачилось, но Москит огрел его поданной тем же табунщиком плетью. Андрей обратился к старику:
    — С утра пойдешь к развалинам. Там найдешь трупы. Еще они лежат и на обеих вершинах. Похорони их. Увидишь русского, не брезгуй, это человек твоего хозяина.
    Чеченец впервые подал голос, попросив:
    — Назови свое имя!
    — Для чего?
    — Чтобы я знал, кого проклинать! Там, — он указал в сторону поворота, — с Ильясом был мой внук!
    Андрей посоветовал:
    — Проклинай Джуру! Знаешь такого? Он виноват в смерти твоего внука.
    И, пришпорив лошадей, скрылся за утесом, направившись по ущелью туда, куда ранее ушли основные силы покойного Ильяса Алиханова. Проехав с километр, остановился. Достал радиостанцию, включил ее:
    — Первый! Я — Москит! Ответь!
    Вызов принял прапорщик Захаров.
    — Первый на связи, Москит!
    — Привет, Гоша!
    — Здравия желаю! Рад вас слышать!
    — Взаимно! Как дела?
    — Да у нас нормалек, как у вас?
    — Аналогично! Давай мне командира!
    — Момент!
    Командир отряда спецназа ответил через несколько минут:
    — Я — Первый! Слушаю тебя, Андрей!
    — База Ильяса в Гармуне уничтожена. Главарь и с ним с десяток телохранителей ликвидированы. Той же участи не избежал и Лопырев. Решил убрать меня, в результате сам отправился на небеса. Но, Игорь, основная часть отряда Алиханова накануне вечером покинула лагерь и направилась к плато у Черного камня. Именно там 21-го числа Джура должен принять груз от Оболенского!
    Полковник протянул:
    — Время сброса груза неизвестно?
    — Нет.
    — Твои дальнейшие действия?
    — Последую за отрядом покойного Ильяса. Кстати, туда будут стянуты значительные силы Джуры, если не все, а также подведен вьючный караван, чтобы после разгрузки контейнеров переправить оружие на главную базу моджахедов. Это лагерь Джуры. Предстоящая акция уже не будет носить характер отвлекающего маневра. На плато все будет всерьез, полковник. Но боевых возможностей отряда для нейтрализации банды и захвата груза вполне достаточно, если грамотно подвести к плато штурмовые группы.
    — Я понял тебя! Движение останови. Назови точные координаты твоего настоящего местонахождения.
    Москвитин сориентировался быстро, доложив требуемые данные. Карцев приказал:
    — Находись там. Жди «вертушку». Это будет один из вертолетов, что высаживали десант для зачистки плоскогорья сразу же после твоего побега.
    Андрей удивился:
    — Не понял юмора!
    — Никакого юмора, Андрюша! Командир полка, который отправлял роту на твою поимку, мой хороший друг еще с училищной скамьи. Поэтому-то и рота на плато, а также «вертушки» вели себя пассивно. Вертолет подберет тебя и доставит за гряду в ущелье, примыкающее непосредственно к зоне ответственности мотострелкового батальона, где базируется отряд. Оттуда, из ущелья, свяжешься со мной. Оговорим вариант встречи, при личном контакте все и обсудим. Ты меня понял?
    — Понял. Надеюсь, начальник штаба не узнает о наших планах?
    — Не узнает. Его срочно вызвал в Москву Оболенский.
    — Вот как? Не иначе, как еще какую подлянку задумал наш генерал в свете вновь возникших неприятных для него обстоятельств.
    — Возможно. Итак, жди вертолет. Думаю, часа через два он будет над Слепым ущельем. Обозначь себя как-то!
    — А чего обозначать, я нахожусь недалеко от дымящегося аула Гармун. Сам на лошади, рядом еще одна. Пилоты без труда увидят меня!
    — Хорошо! До встречи, Андрей!
    — До встречи, полковник!
    Москвитин спрыгнул с лошади, отвязал от нее свою сумку и вздохнул с облегчением. Ранее никогда не ездивший на лошадях по горам, он совершенно не представлял, как бы справился с животными, например при подъеме на перевал. Лошади же, почувствовав свободу, медленно двинулись к своему загону. Пришлось удерживать их. Пилоты должны увидеть его вместе с ними, так обозначил себя сам Москвитин.
    Час при вынужденном безделье показался долгим. Наконец послышался рокот вертолета. И заходил он с запада, откуда появиться не должен был. Андрей укрылся за одной из лошадей. Мало ли что! Хотя никакое животное, кроме, пожалуй, слона, не спасет его от прямого попадания неуправляемого реактивного снаряда («НУРСА»), кассеты с которыми четко виднелись на обоих пилонах винтокрылой машины. Но ничего неординарного не произошло. «Ми-8» завис чуть в стороне от Москвитина и начал снижение, вскоре коснувшись шасси дна Слепого ущелья, подняв такую тучу пыли, что майор с двадцати метров не видел силуэт «вертушки». Андрей пошел на слегка затухший шум двигателя. Через несколько минут вертолет продолжил полет. Длился он недолго. Каких-то пятнадцать минут.