Глава двенадцатая

Большой Начальник прослушал запись два раза. И включил в третий.

Он не мог избавиться от двойственного впечатления — с одной стороны, Иванов вел себя как последний мозгляк, беспрерывно жалуясь, всхлипывая, рыдая и срываясь на крик, словно его на куски резали. С другой стороны — крича, жалуясь и рыдая, он так ничего и не сказал.

Может быть, если увидеть...

— Приготовьте мне видеозапись.

Большой Начальник не любил видео, больше предпочитая слушать, чем смотреть. Голос доносил суть происходящего лучше, так как внимание не отвлекалось на “картинку”. Возможно, впрочем, что это был лишь самообман. Послабление для своей совести. Возможно, на самом деле Большой Начальник просто не хотел видеть, как допрашиваемого бьют. Он избегал лишних отрицательных эмоций, которых и так хватало. И избегал мешающих делу угрызений совести. Когда слушаешь, можно представлять что угодно. Когда смотришь — видишь то, что видишь.

Но здесь случай был особый, здесь на слух разобраться было трудно, а успокоить совесть невозможно, так как, если судить по крикам, допрашиваемого подвергали самым изощренным пыткам.

Цифровую копию пленки сбросили на персональный ноутбук Большого Начальника. Он устроился поудобнее и включил воспроизведение.

Запись была отменного качества, потому что вмонтированные в стену видеокамеры были привезены напрямую из Японии и стоили немереную кучу “бабок”. Но того стоили, так как, несмотря на миниатюрные размеры, они давали очень хорошую картинку.

Большой Начальник видел Иванова, видел допрашивающего его майора Проскурина и даже видел сидящего в дальнем углу генерала Трофимова. Он видел всех и видел все, но все равно ничего не понял. Видеозапись была качественная, но ничего не прояснила. А наоборот, все только еще больше запутала.

Звучали те же самые, что на магнитофоне, вопросы и те же самые ответы. Майор Проскурин бил Иванова по ушам, бил по щекам, бил под дых, но не сказать, что бил сильно, потому что даже крови не было видно. И тем не менее Иванов орал как резаный. Так орал, что даже громкость пришлось уменьшить.

Может, он действительно ничего не знает?

Но подписи на счетах, трупы, головокружительный побег из французской тюрьмы?.. И тут же сопли, мольбы и крики...

Нет, самому во всем этом, наверное, не разобраться.

Большой Начальник вызвал Петра Петровича.

— Мне нужны психологи, специалисты по наркодопросам и... может быть, экстрасенсы.

Петр Петрович удивленно взглянул на своего патрона, но ничего спрашивать не стал.

Психологов нашли. Самых лучших психологов, потому что Большой Начальник имел достаточно денег, чтобы выбирать первосортный “товар”.

К психологам приходили верткие молодые люди и, не объясняя зачем и не говоря от кого, прокручивали на ноутбуках полнометражный фильм.

Предлагаемая запись была предварительно отредактирована — ножницы монтажеров вырезали все вопросы и все ответы, которые позволяли догадаться, о чем идет речь. Поэтому продолжительность записи уменьшилась втрое. Кроме того, по лицам всех присутствующих на экране персонажей прыгали черные прямоугольники, закрывающие глаза. Понять, кто кого допрашивает и по какому поводу, было невозможно. От почти пятичасового допроса остались только ничего не значащие фразы и крики.

— Это ты?.. — Рывок изображения и окончание фразы. — Отвечай!

— Это не я! Я не... — Монтажная пауза. — Это они!.. — Снова пауза. — Они!.. Пауза. — Все они!..

Верткие молодые люди давали возможность досмотреть запись до конца и просили эксперта высказать свое мнение. В устной форме высказать.

— По всей видимости, это совершенно безвольный человек, — все как один, словно сговорившись, предполагали психологи. — На лицо личностная ущербность, комплекс неполноценности и, может быть, вины, низкий интеллектуальный потенциал, повышенная психоэмоциональная возбудимость...

— А если я скажу, что этот безвольный человек прикончил несколько десятков людей и сбежал из тюрьмы, спустившись по канату? — давали дополнительную информацию верткие молодые люди.

— Этот? — все как один удивлялись психологи.

— Этот самый!

— Тогда совершенно ничего не понятно, — качали головами психологи. — Если это игра, то это виртуозная игра. Можно еще раз взглянуть?

Запись прогоняли снова.

— Поразительно, просто поразительно! — дружно поражались психологи, вглядываясь, в экран. — Если он действительно сделал то, что вы говорите, то это уникальный случай. Феноменальный случай.

— Скажите, можно предположить, что его умение держаться объясняется серьезной психологической подготовкой?

— Ну, в принципе... Тогда — да, тогда его поведение может иметь объяснение, особенно если предположить; что в подготовке участвовали профессиональные психологи.

Вполне может быть.

— Большое спасибо. Вы помогли органам правопорядка в разоблачении особо опасного преступника, — напуская тумана, благодарили верткие молодые люди психологов. И оставляли им гонорар.

Специалисты по наркодопросу были более категоричны.

— Он или ничего не знает, или “заговаривает” информацию.

— Как понять “заговаривает”?

— Есть несколько способов противостоять действию сыворотки правды. Первый — молчать. Но это крайне трудно и удается единицам. В другом случае, напротив, предлагается не сдерживаться, а дать волю своим желаниям, не борясь с психотропным воздействием препарата, а усиливая его. Тогда клиент начинает говорить, но говорить всё подряд, забалтывая наиболее важную для него информацию.

— То есть он, — показывали молодые люди на экран, — “забалтывал” допрос?

— Не обязательно, но не исключено...

— Последними экспертами были экстрасенсы. Эти говорили больше всех, но непонятней всех:

— Прежде чем дать заключение, нам бы хотелось узнать некоторые подробности. Может быть, заглянуть в его паспорт, поговорить с его близкими... Дополнительная информация облегчит проникновение во внутреннюю сущность человека.

— А разве вы не можете это узнать сами?

— Конечно, могу, но зачем терять лишнее время?..

Экстрасенсы водили вдоль экрана раскрытыми ладонями, словно ощупывая изображение Иванова.

— Это мужчина, — категорично заявляли они. — Среднего возраста! Россиянин...

С чем трудно было не согласиться.

— Работник умственного труда, хотя зачастую ему приходится работать руками... Ну да, случалось, что и руками.

— В его жизни были трудности, которые он успешно преодолевал.

Ну да, преодолевал...

Экстрасенсы продолжали щупать экран, постепенно сползая на хорошо знакомую и беспроигрышную тематику:

— Стоп!.. Чувствую тепло, вот здесь и здесь. Вполне вероятно, что у этого человека не все благополучно с сердцем, желудком и кишечником. Сейчас, сейчас, минуточку... Да с кишечником. И с аурой...

— Нас не интересует его, здоровье. Что вы можете сказать о характере?

— Характер? Сейчас, минуточку... Характер непростой...

А кто сказал, что простой?

— Внешне он обыкновенный, но, хотя об этом не все догадываются, способен на неординарные поступки.

— На какие неординарные? — просили уточнить молодые люди.

— На очень неординарные. Возможно, даже на жестокие...

Если бы экстрасенсы разговаривали с дамой, принесшей фотографию и интересовавшейся характером изображенного на ней юноши, они бы, не исключено, истолковывали неординарность в сторону загадочности. Но к ним пришли не дамы и принесли не фотографию... Пришли навороченные ребята и принесли ноутбуки ценой в две с лишним штуки баксов. И спрашивали не про любовь, а про мужика, которого допрашивал какой-то другой мужик, так что нетрудно было догадаться, что следует говорить.

— В нем ощущается большая сила, но сила со знаком минус, — вещали, закатывая глаза, экстрасенсы. — Сейчас, сейчас, минуточку... Это довольно опасный тип. Может быть, даже патологический тип...

Пришедшие слушали очень внимательно, и экстрасенсы распалялись все больше:

— Не исключено, что преступник, опасный преступник.

— Насколько опасный?

— Крайне опасный. У него очень нехорошая аура, неровная аура, рваная, напоминающая по периферии извивающиеся щупальца спрута. Такой рисунок характерен для энергетических вампиров, которые подпитывают свою энергию, истощая чужие биополя. Видите, видите, как извиваются щупальца его ауры, пытаясь захватить, разорвать и разрушить защитную оболочку приблизившегося к нему человека.

— Где, где? — заинтересовывались молодые люди.

— Да вот же, ясно видно...

Хотя на экране было видно, как майор Проскурин бьет кулаком по морде пытающегося защититься Иванова, и трудно было представить, что на самом деле это Иванов в клочья рвет и кромсает беззащитную ауру майора, беззастенчиво потребляя его энергию.

Но, может быть, у экстрасенсов просто глаз лучше наметан...

— То есть вы хотите сказать, что ему лучше не доверять?

— Доверять внешнему облику человека и его словам вообще не стоит, ибо истинной его сутью является не его внешность или поведение, а внутренняя энергетика и карма, зависящая от расположения космологических сил...

И все же, как ни странно, заключение экстрасенсов звучало наиболее убедительно. Особенно в отношении обманчивой внешности и опасности исследуемого субъекта.

В целом сумма мнений столь разных консультантов сошлась в главном — Иванов не тот человек, за которого себя выдает.

“Ну что ж, — подумал Большой Начальник, — одна голова хорошо, а несколько мнений лучше. Главное понятно — Иванов имеет второе дно, и много более интересное, чем первое. И теперь он может сколько угодно кричать, сколько угодно рыдать, сколько угодно молить о помощи, ему все равно никто не поверит”.

И еще понятно, что если он так умеет держаться, то силой от него ничего не добиться. Его можно пытать, можно бить и в конечном счете убить. Но тогда он станет еще более бесполезен, чем сейчас. С ним остается только дружить. И остается договариваться. Тем более что человек с такими талантами может быть не бесполезен для дела. И даже в том случае, если он будет беден как церковная крыса. А он еще к тому же и богат.

Ну и ладно — раз не довелось его прикончить, будем с ним приятельствовать. Тем более что он не хуже многих других его приятелей, которые хоть и не считаются бандитами и сами никого пальцем не тронули, но тоже много чего имеют за душой. А кое-кто так и побольше, чем Иванов...

И Большой Начальник вызвал Петра Петровича. — Мне нужна исчерпывающая информация по Иванову. Мне нужно все, что у вас есть по Иванову! И скажите, чтобы с ним особо не усердствовали, чтобы поаккуратней. Я не исключаю, что он нам может скоро пригодиться...

Глава тринадцатая

Папка называлась “IVANOV”. Вернее, это была не одна папка, а несколько папок, на титульных листах которых были проставлены гриф “Совершенно секретно” и гриф “В одном экземпляре”. Папки хранились в личном сейфе Джона Пиркса, доступа к которому ни у кого, кроме него, не было. Все вместе это называлось “Досье агента “Бизон”. Кличкой “Бизон” в Восточном секторе ЦРУ обозначался гражданин России Иванов Иван Иванович.

В дело подшивалась информация, имеющая отношение к его деятельности за последние несколько лет.

Первыми шли ксерокопии страниц из уголовных дел российского МВД, купленные через агентов Джона Пиркса в Москве. Дела были еще те!.. Фотографии напоминали кадры лучших фильмов Хичкока — горы трупов, брызги крови на стенах, искаженные ужасом лица. На каждой странице красным фломастером были подчеркнуты наиболее интересные факты.

Так, например, на улице Агрономической пять потерпевших были убиты из пистолета, на котором впоследствии были обнаружены отпечатки пальцев Иванова, причем все убиты выстрелами в голову, что свидетельствовало о хорошей подготовке стрелка. Вернее, о профессиональной подготовке.

На следующей странице красная черта выделяла несколько строк, где сообщалось, что пистолет Стечкина заводской номер АР-399725 находился на балансе одной из частей Главного Разведывательного Управления и был списан по причине его “безвозвратной порчи в процессе эксплуатации и невозможности дальнейшего использования”. Списан — и согласно прилагаемому акту уничтожен.

Был списан и уничтожен, но почему-то оказался в руках Иванова. А раз пистолет, из которого были убиты потерпевшие на улице Агрономической, принадлежал ГРУ, то можно предположить, что Иванов тоже не безродный, а имеет какое-то отношение к русской военной разведке.

Далее следовало трехстраничное заключение авторитетной комиссии, куда вошли инструкторы по рукопашному бою из учебных центров “зеленых беретов” и морской пехоты армии США. Инструкторы внимательно изучили купленные в русской милиции протоколы и акты судебно-медицинских экспертиз и вынесли единодушное решение, что потерпевшие погибли в результате применения приемов боевого самбо в сочетании с отдельными элементами, заимствованными из карате и кунг-фу, которые изучаются в русском армейском спецназе.

То есть в том же самом ГРУ!

Степень боевой подготовки Иванова инструкторы оценивали как очень высокую, а кое-кто как выдающуюся.

Точно те же и даже более высокие оценки Иванов получил за стрельбу, оцениваемую армейскими инструкторами по стрелковой подготовке. Получил — “отлично”, “много лучше, чем отлично” и “из ряда вон”!

Это что касается профессиональных навыков Иванова, которые были лишь частью его талантов. Потому что были и другие, проявленные им, например, при захвате заложников в Париже.

Этот эпизод разбирали приглашенные Джоном Пирксом специалисты в области планирования боевых операций. Они начертили подробные планы улиц и квартиры, где содержались заложники, посчитали численный состав и боевую мощь штурмующих подразделений, вникли в детали операции, оценили возможности сторон... Возможности были мало сказать что неравные. Возможности были один — ну может быть, к тысячи. По всем расчетам получалось, что удерживающий заложников преступник должен был погибнуть в первые секунды атаки.

А он не погиб!

Эксперты склонились над картами, подробно проигрывая каждый эпизод разыгравшейся битвы.

— Здесь он действовал очень грамотно, — хвалили эксперты “ходы” Иванова. — И здесь. И здесь тоже... А ход с ванной и маской просто гениальный!..

Этот момент эксперты специально отработали на “полигоне”. Из тех же материалов, что были у Иванова — солнцезащитных очков и разорванной на полосы одежды, — они соорудили точно такую же, как сделал он, маску, притащили чугунную ванну, перевернули, установили на стулья и прикрыли сверху до самого пола одеялом. Потом они взрывали в помещении светошумовые гранаты и распыляли слезоточивый газ. И во всех случаях боец, надевший маску и спрятавшийся под ванной, сохранял боеспособность в течение трех-семи минут после начала атаки!

— И дело даже не в ванне, — объясняли пораженные эксперты. — Дело в том, что он смог предугадать ход событий и упредить действия противника, все верно тактически рассчитав, что свидетельствует о его недюжинном уме.

Впрочем, и о боевых возможностях тоже! Отбить атаку превосходящих сил французской полиции с одним пистолетом и, положив на месте четверых спецназовцев элитной части; остаться в живых — это что-то!

И эксперты просили разрешения поместить сценарий этого боя в учебники для подготовки диверсионных подразделений, как эталон действия одиночки против многочисленного и хорошо вооруженного противника.

То есть выходило, что Иванов еще и неплохо соображает!

И имеет доступ к самой секретной информации, оценили его еще одни эксперты. Потому что вывел ЦРУ на агента Друг, работающего в Генштабе русских, и сообщил координаты места, куда были перебазированы ракеты “земля — земля” среднего радиуса действия, вывезенные из западных округов.

Правда, никакой другой интересующей Америку информацией Иванов не располагал... как решили тогда. И не исключено, что неправильно решили, что ошиблись...

Последняя, и самая главная в деле, папка целиком была отдана многостраничному исследованию аналитической группы, где все относящиеся к деятельности Иванова факты подвергались тщательному разбору. И выводы ее были крайне интересными.

То, что аналитики посчитали Иванова профессионалом высокого уровня, имеющим контакты в среде высшего российского генералитета, открытием не стало. Это было на поверхности и было подтверждено ранее данными экспертными оценками. Но аналитики пошли дальше своих зацикленных на боевой практике коллег. Они ушли от частностей, сумев взглянуть на Ситуацию в целом. В отличие от всех прочих их интересовала не столько личность Иванова как таковая (хотя и она тоже), сколько реакции на его деяния. Они не шарили по дну руками, разыскивая брошенный в реку камень, они отслеживали разошедшиеся по воде круги!

И круги были, еще какие круги!..

Аналитики потребовали предоставить им все возможные открытые и закрытые источники, где прямо или косвенно упоминались фамилия Иванова или события, в которых он участвовал.

Джон Пиркс собрал всю имеющуюся у него по Иванову информацию и засадил за компьютеры переводчиков, которые нашли и скачали в Интернете все, на всех европейских поисковиках сайты, где хотя бы раз звучала фамилия Иванова. Вал полученной информации отчитали, рассортировали, систематизировали и передали аналитикам.

И количество перешло в качество.

Первое, на что обратили свое внимание аналитики, — на статью французской журналистки Эапни Мерсье в журнале “Пари-Экспресс”, где со ссылкой на известного русского следователя Старкова прямо указывалось на то, что Иванов является агентом военной разведки.

Но делать какие-либо выводы на основании фактов, изложенных в журнальной статье, было бы преждевременно. Аналитикам нужны были более весомые аргументы. И они обратились к официальным документам, внимательно отсмотрев дипломатическую переписку, затеянную по поводу возвращения Иванова на Родину, для передачи в руки органов правопорядка. Вообще-то передача преступников была нормальной практикой, но обычно она решалась на уровне полицейских министерств, а здесь в дело вступили мощности русского МИДа, что само по себе было странно. МИД делает заявления только по серьезным конфликтным вопросам. Конечно, убийство пяти французских полицейских было довольно значимым событием, но зачем русским было так спешить? Ведь, судя по числам, первое заявление было сделано через сутки после ареста Иванова! К чему было пускать в ход тяжелую дипломатическую артиллерию, не исчерпав калибры министерств?! Зачем вообще нужно было торопиться, требовать возвращения Иванова немедленно, если с таким же успехом можно было сделать это после завершения следственных действий французской стороной?

Что за пожар у них там случился?!

Но самым интересным было даже не то, что по поводу Иванова была объявлена нота, а то, что разразилась целая дипломатическая война! Потому что нота была не одна, было несколько, и одна другой жестче! Кроме того, из газетных статей стало известно, что перед высокопоставленными членами французского правительства о судьбе Иванова частным образом хлопотали равные им по рангу русские чиновники! Как будто у них других тем для разговоров не нашлось!

Что это за Иванов такой, из-за которого ломаются такие копья? Если на первый взгляд — то обычный уголовник... Но из-за обычных уголовников такие ноты, в таком количестве не посылают и на таком уровне не хлопочут!

А о ком хлопочут?

Аналитики отсмотрели русскую дипломатическую переписку за последние годы, отсеивая аналогичные случаи, и провели их статистическую обработку. Оказалось, что подобный уровень дипломатического прессинга характерен для случаев задержания русских разведчиков, причем не просто разведчиков, а предателей, переметнувшихся на сторону врага. Тогда действительно пальба шла из всех калибров и на борьбу за их возвращение бросались все возможные дипломатические силы. Но то были разведчики! А этот — уголовник!

Или не уголовник? А тоже?..

Анализ существующей информации подтверждал, что Иванов не просто уголовник, а как минимум уголовник, владеющий приемами, используемыми в работе спецслужб. И не только рукопашными. В последнюю очередь рукопашными.

В своем заключении аналитики сделали осторожный вывод, что Иванов не тот человек, за которого себя выдает, что перспективен с точки зрения доступа к секретной информации русских, что, по всей видимости, имеет или имел ранее отношение к Федеральной Службе Безопасности, ГРУ или Службе внешней разведки и что должен был занимать в них серьезную должность.

Отдельной строкой высказывалось мнение, что Иванов, судя по дипломатическим, информационным и другим реакциям русских, может быть перебежчиком и носителем особо секретной информации, или входить в политическую элиту России, или как минимум иметь там серьезных, на уровне первого эшелона руководителей, покровителей...

В мутной воде открытых источников и официальной переписки эксперты-аналитики выловили крупную рыбу. Они не знали об участии в судьбе Иванова Большого Начальника, но смогли просчитать его заинтересованность по косвенным признакам. По тем самым “кругам на воде”. •

Джон Пиркс прочитал заключение экспертов и ахнул. Реалии превзошли все его самые смелые ожидания. Он затеял всю эту возню с проверкой дееспособности Иванова с единственной целью — смягчить негативные последствия провала во Франции, отмазаться от начальства. А вышло вон что!..

Вышло, что Иванов не уголовник и не информатор средней руки, а, как посчитали аналитики, — “может быть перебежчиком и носителем особо секретной информации, или входить в политическую элиту России, или как минимум иметь там серьезных, на уровне первого эшелона руководителей, покровителей”.

Что уже нельзя считать провалом, а можно считать серьезным успехом Восточного сектора ЦРУ, который просчитал перспективность Иванова и организовал его побег из французской тюрьмы, упреждая русских, которые на самом высоком дипломатическом уровне требовали его выдачи. Правда, в результате побега Иванов смог скрыться не только от французских властей, но и от своих спасителей, что, конечно, очень обидно, но объяснимо и простительно в свете вновь открывшихся фактов. Ведь побег планировался исходя из возможностей среднего профессионала, а он оказался много выше среднего, оказался таким, что мог уйти от кого угодно!

Примерно так!..

Остается только проверить выводы аналитиков, чтобы понять, кто он — перебежчик или выполняющий какое-то особое задание во Франции эмиссар даже не спецслужб, а, возможно, первых лиц России. И тогда всем станет ясно, кем является сосватанный Ивановым агент Друг, работающий в русском Генштабе, — действительно другом или ведущим двойную игру человеком ФСБ? И станет ясным многое другое!

Но в любом случае Иванов перестает быть фигурой второго плана и переходит в другую категорию. В гораздо более высокую категорию...

Судя по всему, эта шашка проскочила в дамки!

Ай да Иванов!..

Глава четырнадцатая

На этот раз генерал Трофимов занимался своими прямыми обязанностями. Потому что давно пора было заняться. Не все ж ему с Ивановым нянькаться. Иванов был его, так сказать, хобби — навязанным свыше хобби. А вообще-то он продолжал числиться в ФСБ, где, если чего-нибудь упустит, его тоже по головке не погладят. Так что надо наверстывать, тем более что Иванов никуда не убежит. По крайней мере хочется надеяться, что не убежит...

Генерал Трофимов сидел в своем кабинете и разбирал накопившиеся за несколько дней бумаги. Он просматривал тексты, делал на них быстрые пометки, но Иванов у него из головы все равно не шел.

Может быть, потому, что Иванов им так ничего и не сказал... Он бы, конечно, сказал, если бы перестать с ним церемониться и применить силу. Если бы применить специальные методы допроса, он бы наверняка раскололся. Но применять к нему специальные методы почему-то запретили.

Но бог с ним, с этим Ивановым, главное, что им с майором позволили увидеться с семьями. Свидание было кратким, но бурным. Семьи действительно находились в пансионате и в целом были довольны жизнью, хотя сильно удивлялись столь длительному отдыху. Их не обижали, их на убой кормили и в меру сил развлекали. Правда, не пускали домой, но это в любом доме отдыха не разрешено.

Генерал и майор побыли с семьями два дня, ничего им не объясняя — зачем тревожить близких, если все равно ничего изменить нельзя. Не будешь же, отстреливаясь от медицинского персонала и забрасывая пансионат гранатами, совершать побег с домочадцами на руках. Это несерьезно.

Генерал Трофимов и майор Проскурин объяснили, что снова отправляются в длительную командировку, что с большим трудом, но “пробили” через начальство продление путевки еще на несколько недель и что непременно приедут в гости еще раз, только не знают когда.

Жены все поняли — поняли, что в худшем случае их муженьки по-крупному загуляли, причем загуляли вместе с начальством, сплавив мешающие им семьи в дом отдыха. В лучшем — выполняют какое-то смертельно опасное задание и укрыли семьи от возможных посягательств преступников.

Жены все поняли, но ничего не сказали, потому что были женами офицеров ФСБ и привыкли не спрашивать ничего сверх того, что им уже сказали. В конце концов, их упрятали не куда-нибудь на дальнюю точку в Забайкальский военный округ, где, кроме белых медведей и личного состава, пообщаться не с кем, а поместили во вполне приличный и даже где-то элитный пансионат.

Генерал и майор сердечно попрощались, чмокнули родных в щечки и уехали. Работать уехали — майор продолжать уламывать упорствующего Иванова, генерал разгребать запущенные дела.

В первую очередь дела, связанные с Ивановым. И здесь с Ивановым! Кругом с Ивановым!..

Его побег из французской тюрьмы спутал многие карты. Так получилось, что Иванов был завязан в нескольких разработках ФСБ. И в первую очередь в операции “Щит”, курируемой генералом. Именно он, Иванов, смог прицельной стрельбой из снайперской винтовки по “шестеркам” заставить известного вора в законе по кличке Папа вывести на резидента американской разведки Джона Пиркса агента ФСБ Генштабиста. Генштабист прошел все проверки, был завербован, и теперь через него руководство Минобороны гнало в Америку масштабную дезу, вводя потенциального противника в заблуждение относительно стратегических целей российской внешней политики в рамках предложенных высшим генералитетом военных доктрин. Операция “Щит” была одной из немногих в последнее время побед, о которой руководство ФСБ поспешило отчитаться в самых высших инстанциях...

И вот теперь этот успех вместе со всеми вытекающими из него благодарностями, наградами и внеочередными званиями мог одномоментно почить... По той простой причине, что Генштабиста американцам подогнал Иванов, и теперь, когда он оказался на свободе, американцы могут посчитать, что тот, попав в руки русских, сдаст своего приятеля фээсбэшникам, а те его перевербуют и начнут двойную игру. Или, того хуже, заподозрят, что Иванов изначально работал на ФСБ и тогда соответственно Генштабист не удачное приобретение ЦРУ, а подведенный к ним двойной агент.

Единственной возможностью успокоить американцев было убедить их в том, что Иванов не фээсбэшник, не попал им в руки и является тем, за кого они его принимают. Не словами убедить — делами...

И генерал “погнал волну”!..

Министерство внутренних дел потребовало участия группы русских милиционеров 6 расследовании побега, совершенного гражданином России из французской тюрьмы. При негласных контактах русские намекали французским коллегам, что не верят в то, что Иванов организовал побег сам и что ему никто не помогал. И, делая многозначительные лица, кивали в сторону Америки.

С аналогичным, но хорошо завуалированным протестом выступил российский МИД, укорявший Францию в неумении содержать надлежащим образом опасных преступников и выражавший уверенность, что теперь, в случае поимки Иванова, французская сторона пойдет навстречу требованиям русского МВД.

Во все российские посольства была разослана директива, предписывающая обращать самое пристальное внимание на любую информацию, касающуюся Иванова, и немедленно отправлять ее в Москву. В дипломатических кругах поползли неясные слухи о том, что французский беглец не просто уголовник, а сбежавший из России то ли фээсбэшник, то ли грушник, который или что-то украл, или знает какие-то особые секреты, отчего Москва так сильно наезжает на дипкорпус.

Но все эти заявления и слухи были лишь шумовой околодипломатической завесой, которая должна была показать особую заинтересованность России в судьбе беглеца. Самые веские аргументы общественность не услышала. Эти аргументы прошли по другим, гораздо более значимым для спецслужб каналам.

Совершенным авралом была придумана и детально проработана новая биография Иванова. Чтобы облегчить себе работу и не выправлять под Иванова лишние документы, взяли за основу биографию реально существовавшего офицера ГРУ, благо фамилия Иванов была очень распространенной и подобрать ему тезку было вполне возможно.

Иванов остался Ивановым, но перестал быть инженером по котлоагрегатам, а стал подполковником ГРУ, окончившим с отличием Новосибирское общевойсковое училище, командовавшим взводом в Приморье, а потом ротой на Кольском полуострове, бравшим окружные призы и первые места на соревнованиях по стрельбе. За что был замечен и направлен на учебу на курсы переподготовки ГРУ, после успешного окончания которых переведен в Москву, где и сделал вполне приличную карьеру. К сожалению, дальше судьба реального Иванова не сложилась, он застрял в должности, провалил какое-то ответственное поручение командования и был уволен из рядов вооруженных сил. Но этот, последний эпизод его жизни военные бюрократы переписали, оставив на службе и даже назначив на новую, более высокую должность. Заодно они срезали во всех документах фотографии прежнего Иванова и наклеили нового. Работу Иванова на поприще ремонта котлов и агрегатов пришлось залегендировать секретным заданием, для выполнения которого понадобилась гражданская натурализация. В связи с чем к делу были подшиты рапорта Иванова о заключении фиктивного брака с гражданкой Илларионовой и устройстве на работу в “Спецмонтажстрой”.

Перевоплощение состоялось.

Последним штрихом стали подшитые к делам рапорта о превышении Ивановым служебных полномочий, приказ об его отставке, докладные куратора об его длительном отсутствии по месту жительства и рапорта о возможном соучастии в ряде уголовных преступлений. Что было уже ЧП, которым занималось особое, занимающееся чисткой рядов, подразделение ГРУ.

В свою очередь, по ведомству генерала Трофимова прошел оформленный задним числом документ, в котором источники сообщали о каком-то офицере из армейской разведки, который участвовал в мафиозных разборках. Проведенная проверка позволила выяснить, что этот офицер был не просто офицером, а офицером ГРУ с высшим допуском секретности. Что было уже не только делом армейской разведки, но и конкурирующей с ней Федеральной Службы Безопасности. Ряд подразделений ФСБ был сориентирован на розыск беглого разведчика, что опять-таки, задним числом, отражено в служебных документах.

Чтобы не ограничиваться одними только бумагами, генерал Трофимов поставил адреса, где мог появиться Иванов, на прослушку, а кое-какие под наблюдение.

Если цэрэушники заподозрят Иванова, они обязательно проверят эти адреса и попробуют добраться до документов. А люди генерала им в этом всячески поспособствуют.

Чтобы убыстрить события, через имеющиеся каналы дезы американцам слили информацию о масштабном поиске какого-то высокопоставленного офицера ГРУ. И подтвердили розыск, направив европейской резидентуре ФСБ и внешней разведке ориентировки на Иванова с просьбой принять самые энергичные меры для установления местонахождения совершившего побег из России предателя.

Расчет был прост: чем более масштабными будут поиски Иванова, тем больше вероятности, что произойдет утечка информации, а если не произойдет, то... все равно произойдет.

Капкан был заряжен, приманка на крючок нацеплена... Приманка в виде подполковника ГРУ, имеющего доступ к российским секретам. Подполковника — Иванова Ивана Ивановича.

Продолжение следует...