Глава 5
ДАРЁНОМУ СКУНСУ В ПОПУ НЕ СМОТРЯТ
Владислав аккуратно зажал в тисочках с пластиковыми накладками на щечках автоматный патрон и несколькими движениями надфиля сточил конец пулевой рубашки.
Крутанул поворотный рычаг справа налево, и очередной «дум дум»[22]отправился к своим собратьям, разложенным на тряпочке по центру стола.
Работа спорилась.
Заполучив огнестрельное оружие, Рокотов по привычке решил максимально увеличить его убойную силу и прибег к испытанному способу превращения обычных нуль в жаканы путем стачивания кончика омедненной оболочки. Укороченный «калаш» малопригоден для длительного боя, после пары расстрелянных в хорошем темпе магазинов его ствол разогревается, и пули летят мимо цели. Так что на первое место у разумного человека, обладающего АКСУ, выходит эффективность каждого выстрела. А лучше разворачивающейся в теле противника металлической «розочки» не придумать. Даже если попадешь в ногу или в плечо, противнику мало не покажется. Жакан пойдет по непредсказуемой траектории, наматывая на себя сосуды, сухожилия и нервные окончания. Болевой шок обеспечен.
Неплохой эффект получается и при ударе пули о бронежилет. Пробить не пробьет, как это происходит в случае стрельбы обычным патроном, но отключение сознания от динамического удара гарантировано.
Следует отметить, что своих, будь они хоть трижды ментами, Владу убивать не хотелось.
«Интересно, что сейчас творится в центре? Небось перекрыты все улицы, шмонают каждого второго. Особенно не повезло тем, кто в желтых куртках... Мусорки изображают активность. По иному нельзя. Нападение на патрульный наряд, похищение оружия... Лет на двадцать потянет. Хотя все понимают, что поезд ушел. Теперь остается ждать, когда оружие всплывет на грабеже или налете... Да уж, задал я розыскникам работы. Особые трудности у них будут с мотивом. Ибо оружие проще купить, чем отбирать у пэпээсников. Ни один нормальный преступник не будет вешать на себя лишнюю статью. А „калаш» купить проще простого... Погоди еще, ты не знаешь, что патрульные рассказали. Напавший явно был не один, и всё такое... Группа бритоголовых амбалов. Навалились сзади, прыснули чем то в лицо, забили дубинками. Только так можно отбрехаться от утраты оружия. В противном случае уволят за халатность и потерю бдительности. — Рокотов вставил в тиски очередной патрон. — В общем, невелика потеря... Таким, как эти двое, нельзя даже навоз поручить убрать, не то что законность охранять. Бивес и Батт хэд, блин... Набрали в ментовку дегенератов, а теперь мучаемся. Во власти — ворье, на страже порядка — зомби с задержками умственного развития. А население между ними — ни туда, ни сюда..." Владислав отложил надфиль и закурил. «Сумеречная зона, а не страна. Заповедник какой то... Или это у меня переоценка ценностей? Возможно. Посмотрел на оборотную сторону жизни и понял, что раньше жил в мире дурацких иллюзий. Сербы вон тоже думали о преимуществах западной демократии, а нарвались на ракеты... Лучший способ сплотить нацию — это как следует дать ей по морде. И с этой точки зрения мои попытки найти и переколотить террористов с боеголовкой объективно вредны. Для России ядерный взрыв в центре крупного города — благо. Только так можно заставить нашего человека призадуматься и наконец предъявить ультиматум власти. Черт! Дилемма... С одной стороны — жалко Питер, с другой — надоел этот бардак. Никому ни до кого нет дела. Ни до меня, ни до атомного устройства, ни до девяноста девяти процентов населения. Боеголовку то ли потеряли, то ли списали, своего же гражданина зачем то бросили на произвол судьбы и быстренько „умертвили“ путем подчистки документов, квартиры лишили... Я то не пропаду. Деньги есть, свою личность тоже можно восстановить, ежели постараться. Но то — я! А как быть тем, кому повезло меньше? У кого нет сил, денег, друзей, характера? Ложиться и подыхать? Судя по тому, что я вижу, только это и остается. Планомерное уничтожение собственного народа...»
Рокотов затушил окурок и вытащил из холодильника пол литровый тетрапакет с вишневым йогуртом. Невеселые мысли требовалось запить.
Биолог походил по квартире, прихлебывая прямо из пакета, провел пальцами по корешкам купленных пару дней назад книг, выбирая, что почитать в перерыве между работой надфилем и вечерним походом к офису фирмы «Авангард».
«Новый роман Бушкова... Не, не хочется... Дрюня Кивиныч, „Смерть под Бульдозером». А почему с большой буквы? Бульдозер — что, имя собственное? Пока отставить... Некто Вэ Шервуд, сборник лирической поэзии. Запомним... Братья Питерские, „Юрист. Дело — труба". Видимо, о преступлении в кругу музыкантов... Детектив пока не хочу... Угрюмцев Вэ „Мочить — не перемочить!" и „Мой дядя самым честным вправил". Хорошие названия, бодрые... Снова Угрюмцев. Та ак, „Мне пальцы веером раскинула судьба" и „Брателло Гастелло". Плодовитый мужик, надо как нибудь почитать... Что у нас дальше? Ага, серия „Воины России". Про подрывника одиночку я уже читал..."
Влад улыбнулся.
Приключения суперагента из Главного Разведуправлсния, носившегося по Западной Европе и раскладывавшего повсюду миниатюрные ядерные мины, биолог осилил с трудом. По причине несоответствия сюжета здравому смыслу.
Чучело с лихой кличкой Подрывник рыскало по городам и весям Германии, Бельгии и Голландии на автомашинах марки «Бентли», которые, по мнению автора, используются в качестве такси. Несмотря на стоимость в двести триста тысяч фунтов стерлингов за штуку и ежегодный выпуск в несколько сот экземпляров. При этом герой забрасывал своих многочисленных врагов «наступательными гранатами Ф 1», хотя любой старшеклассник знает, что лимонка, она же — Ф 1, это оборонительная, а отнюдь не наступательная граната.
Но самый смак был в ядерных устройствах.
Мины Подрывник размещал в двух милях от выбранного объекта. Из соображений личной безопасности. Мощность заряда составляла семь килотонн.
Поначалу Рокотов даже подумал, что и книгу вкралась опечатка. Не семь, а семьдесят или семьсот килотонн. Но потом понял, что нет, это задумка автора. Именно семь. И развеселился окончательно. Писатель не знал не только реалий жизни Западной Европы, он был не в ладах еще и с началами физики. Ибо взрыв мощностью семь килотонн в трех километрах от военного объекта в принципе не способен нанести никакого вреда ни ракетным шахтам, ни подземным лабораториям. Получится воронка в две сотни метров диаметром, и все. Ракетные шахты, конечно, тряхнет, но не более того. Пострадают разве что караульные на вышках и внешний периметр. На боеспособности реактивных снарядов это никак не отразится.
К тому же «ядерные чемоданчики» без затей проходили металлодетекторы. Якобы в проекте применялся особый сплав, рассеивающий контрольный луч. Что также было полным абсурдом. Металлический предмет нельзя выдать за неметаллический, детектор внушению не поддается. По крайней мере, он определил бы наличие плутониевой или урановой начинки, и Подрывника в любом случае задержали бы.
"Есть многое на свете, друг Горацио, что недоступно нынешним экшн райтерам[23]. Например, внимание к мелочам. Пипл хавает — и ладно! А это не есть гут..."
Владислав выложил на прикроватную тумбочку новый томик из той же серии «Воины России». Книга называлась «Военный лагерь».
«Сейчас подвешу автоматы в вентиляционную шахту, дабы скрыть их от посторонних глаз, и вкушу от прелестей современной литературы. До темноты еще четыре часа. Полкниги прочесть успею... Надеюсь, эта будет посерьезнее...»
Руслан Пеньков влетел в кабинет Рыбаковского в тот момент, когда чествование прибывших из Польши друзей демократов было в полном разгаре. Хозяин кабинета уже пропустил пару стаканчиков привезенной гостями водочки и осоловело смотрел перед собой. Мелкая редакционная шушера тоже не отставала, прихлебывая портвешок из белых пластмассовых чашечек и закусывая пирожными из огромной плоской коробки, выставленной по центру комнаты на табуретке.
Пенькова прогрессивная демократическая общественность встретила одобрительным гулом. Жирная крашеная блондинка, исполнявшая роль правой руки Рыбаковского, поднесла Руслану «штрафную» в стакане со следами губной помады по ободку.
Оба поляка оказались довольно молодыми парнями спортивного телосложения.
— Ежи Ковальский, — представился тот, что повыше.
— Войцех Пановны, — широкоплечий крепыш протянул руку вновь прибывшему.
На педераста Пенькова накатило томное возбуждение. В отличие от питерских коллег по демократическому перу, грязноватых, вороватых и вечно одетых в месяцами не стиранную одежду, поляки выглядели ухоженными и мускулистыми. И от них хорошо пахло дорогой туалетной водой. Не то что от Рыбаковского и компании, вечно распространявших вокруг себя тяжелый дух прогорклого лука.
— Надолго к нам? — осторожно поинтересовался Руслан.
— Дня на три, — вежливо ответил Ежи, стараясь не прислоняться к соседствующей с ним даме в цветастом платье и с тюрбаном на давно не мытой голове. — Мы проездом в Минск.
— Наши друзья едут разоблачать белорусского тирана! — с пафосом воскликнул очнувшийся Рыбаковский.
— И как они не боятся! — вклинилась экзальтированная дамочка, специализирующаяся на политологических обзорах. Ее раза три уже крепко поколачивали национал большевики за призывы ввести на территорию России войска НАТО, но политологиня никак не могла угомониться.
— Диктатуре Лукашенко скоро придет конец! — из дальнего угла высказался приглашенный на встречу корреспондент «Невского времени», отрабатывая портвейн и пирожные.
Войцех Пановны едва заметно поморщился.
— Вы едете на встречу с оппозицией? — спросил Пеньков. — Я могу дать несколько адресов.
— Спасибо, — вежливо улыбнулся Ковальский, — мы не в первый раз...
— Там страшные перебои с едой, — тумбообразная художница, подвизающаяся в модном «митьковском» стиле и оформляющая страницы московского журнала «Атас», куда она попала по причине виртуозного вылизывания задницы главному редактору, задышала перегаром в ухо Ежи, — берите с собой консервы... У меня знакомые неделю назад оттуда вернулись. Ужас! — Василиса Иринова закатила маленькие, криво подведенные фиолетовой тушью глаза. — Полки в магазинах пустые, дикие очереди за хлебом, Лукашенко ввел на улицы военные патрули. Говорят, в маленьких городах уже были голодные бунты.
Естественно, никакие знакомые у алкоголички Ириновой ниоткуда не возвращались. Денег у Василисы и ее собутыльников хватало аккурат на ежедневную «дозу» и на билет раз в месяц до Москвы, куда рисовальщица отправлялась за гонораром, чтобы не ждать банковского перевода и в очередной раз засвидетельствовать почтение своему работодателю. Злые языки поговаривали, что рубрику «А в это время в северной столице...», которую вела Иринова в «Атасе», надо переименовать в «Бархатный язычок». Но москвичам нравилось, и Василиса ощущала себя востребованной.
Присутствующие согласно закивали.
— Тиранию надо уничтожить! — снова вбросил лозунг корреспондент «Невского времени».
Дамочка политолог громко рыгнула, смутилась и уронила на пол сумочку.
Поляки сделали вид, что ничего не заметили.
— Я могу помочь с билетами. — предложил Пеньков, искоса разглядывая мощные бедра Войцеха.
— Будем признательны...
— На какое число?
— На первое или второе июня. — Ковальский перехватил взгляд Руслана и незаметно подмигнул своему соотечественнику.
Пановны понимающе кивнул.
— Лукашенко ненавидит прессу, — весомо заявил Рыбаковский, — его КГБ преследует всех инакомыслящих. Тюрьмы переполнены... А красно коричневое большинство Думы дает ему карт бланш. Мы в ответе за судьбу демократии в Белоруссии.
Пьяненького Юлика потянуло на самобичевание. Он надрывно всхлипнул.
— Мою выставку в Минске запретили, — Иринова поискала глазами бутылку и набулькала себе полную чашку. — Как в шестидесятом запрещали авангардистов. Но ничего? Демократия победит, и мои картины будут украшать столицу свободной Беларуси!
«Избави Бог от этого кошмара!» — с содроганием подумал Пеньков. Ради того, чтобы никогда не видеть опусов Василисы, он был готов подружиться хоть с дьяволом, хоть с Президентом Лукашенко.
Собравшиеся с уважением посмотрели на пострадавшую от самодурства властей художницу. О такой рекламе можно было только мечтать.
Знавший правду журналист из «Невского времени» промолчал.
На самом деле никакая выставка не планировалась и не запрещалась. Иринова просто напросто послала в несколько белорусских журналов свои картинки, присовокупив к ним истерически требовательные просьбы о публикации и состряпанные на компьютере фальшивые рецензии десятка ведущих мировых художников. Однако она не учла двух моментов. Во первых, белорусские редакторы неплохо знали английский язык, и фраза «Miss Irinowa is appear the most remarkable artist on Russia» [24]вызвала у них гомерический хохот, и во вторых, часть «рецензентов» давно поумирали и никак не могли дать хвалебные отзывы на «творчество» Василисы. Околомитьковской рисовальщице отказали, посоветовав для начала сменить стиль. А лучше — попытаться закончить какое нибудь художественное училище, где ее, может быть, научат держать в руке карандаш и объяснят, что такое композициям.
— А как вступившая в НАТО Польша относится к Лукашенко? — Дамочка политолог взяла себя в руки.
— Отрицательно, а как же еще?! — выкрикнул Рыбаковский, тщетно пытаясь вспомнить, по какому случаю банкет и кто эти двое, сидящие справа от стола. Юлику очень хотелось в туалет, и он начал пробираться к выходу.
— Только НТВ дает объективную информацию, — вскинул нетвердую руку помощник лидера питерского отделения «Яблока», — остальные каналы замалчивают... Замалчивают, я сказал! И наша фракция резко выступает против! С Лукой надо поступить как с Милошевичем. Ракетами его, ракетами!
— Правильно! — поддержал Пеньков. — Давно пора!
— И ввести миротворцев! — Политологиня вспрыгнула на любимого конька. — Я сто раз предлагала. Создать контингент из американцев и литовцев и навести в Белоруссии порядок! Коммуно фашизм надо давить! А Лимонова и его нацболов повесить!
— А почему именно литовцы? — не понял Ковальский.
— Они ближе всех, — отмахнулась дамочка, — и Белоруссия — это исконно литовская земля. Отдать им территорию — и дело с концом!
— Тогда лучше нам, — предложил Пановны.
— Можно вам, — согласилась политологиня, — кому угодно, кто наведет порядок и вздернет эту сволочь Лукашенко. Вместе с Жириновским...
Упоминание имени несгибаемого Вольфовича вызвало у всех собравшихся прилив энтузиазма. Лидера ЛДПР ненавидели порой больше, чем далекого Лукашенко.
— Этого подонка четвертовать мало!..
— А вы читали разоблачения Юшенкевича?
— Григорий Сеич предупреждал!..
— Да я ему! Если дадут! Да я!..
— Да Жириновский — голубой!..
— Педерастов убивать надо! — выкрикнул журналист из «Времени» и осекся.
Все посмотрели на Пенькова.
Руслан приготовился резко ответить, но не успел.
Из коридора послышался утробный скрежет, звук падающего на пол грузного тела и рев, служащий верным признаком того, что кого то тошнит.
Сидящий у двери помощник Рыбаковского выглянул в коридор.
На заплеванном линолеуме ворочался не дошедший до туалета бородатый Юлик.
Прочитав две сотни страниц из «Военного лагеря», Рокотов понял, что переоценил свои силы в деле потребления современной российской литературы.
Сюжет был изрядно запутан, что и требовалось от боевика, но детали!
Опять детали.
Всё было бы ничего, если бы автор не оснастил диверсантов из ГРУ «квантово резонансным излучателем», превращающим противников в идиотов путем воздействия на человеческий мозг каких то хитрых биоволн. Да еще и размер «излучателя» марки «Порча» оказался не больше видеокамеры.
«Да с, господа, тяжело с вами... Один необходимую мощность ядерного заряда рассчитать не может, другой совершает „открытие» в области низкочастотных волн и при этом тактично обходит вопрос об источнике энергии для своего „резонатора". Чтоб он на триста метров работал, да при учете снижения мощности излучения согласно кубу расстояния, ему нужен аккумулятор размером с десятиэтажный дом. И динамик радиусом эдак в человеческий рост... Кстати, а какие такие „кванты" он собрался „резонировать"? Неужто инфразвуковые? Тады мужику надо в Шнобелевский комитет за премией ехать... Э эх, если б только это!"
Влад отложил книгу и выглянул во двор.
Темнело.
«Пока соберусь, пока доеду... Сегодня — разведка. Так что оружие брать не стоит. К тому же бродить с отобранными у ментов автоматами по тому самому району, где сие безобразие учинено, не стоит...»
Биолог быстро съел бутерброд, запил его чаем, нацепил камуфляж «совка» и выбрался из дома. До станции «Горьковская» ему было десять минут пешком.
Фирм «Авангард» в Питере насчитывается не один десяток. Точнее — пятьдесят семь. Но только у одной офис располагался по адресу Литовский переулок, дом один. Именно этот «Авангард» одновременно фигурировал и в справочнике «Желтые страницы», и в таможенной справке из кабинета покойного Орденко.
Рокотов дважды, с перерывом в пятнадцать минут, прошел по Литовскому переулку, заглянул во дворики и в одном из них обнаружил искомую дверь. Довольно хлипкую, но запертую на огромный висячий замок. Забранные решеткой окна были темны. Рядом с вывеской «Авангарда» ярко красная стрела указывала верное направление к клубу знакомств «Один плюс один», оккупировавшему соседний подъезд.
Влад почесал затылок.
«Интересно, а есть клубы „Один плюс два» или „Один, совсем один"? А „Два минус один"? Поле для маневра широкое... Если следовать логике, то сия фирма обслуживает исключительно гомиков. Иначе правильнее было бы писать „Один плюс одна". Но это все лирика. Главное, что в „Авангарде" никого нет. С одной стороны — неплохо, можно залезть и пошнырять в одиночестве. С другой — что делать, если они смылись? Тогда финита... Останется идти в ФСБ с повинной. И убеждать их, что ядерное устройство — это не плод моего разыгравшегося воображения... — Биолог пощупал замок, обратив особое внимание на место вхождения дужки в корпус. — Стоп! Замок сухой, а на улице влажно... Конденсат появляется за пару часов. Соответственно, дверь заперли недавно. Это радует. Хоть кто нибудь в этой фирме должен знать, куда делся контейнер. О сути дела их могли и не предупредить, но следочек всегда останется... Без следов у нас в мире ничего не происходит. Кто то где то что то слышал или видел, отметочка в документе, номер машины, телефончик... А мне этого вполне достаточно. Мое преимущество в том, что, как обычно, обо мне никто ничего не знает. Даже не предполагают, что существует некто, имеющий представление о боеголовке..."
Владислав еще раз обошел флигель внутреннего дворика.
«На окнах сигнализации нет. В двери щель миллиметров пять, так что тоже охранная система не установлена. Можно ломать. Имитация кражи... Этим нынче никого не удивишь. Но мне нужны вторые руки. И единственный, к кому я могу обратиться, это Азад... Класс! Наркобарон районного масштаба и темная личность без нормальных документов и с неоднозначным прошлым спасают мир от ядерной катастрофы. Сюрреализм... Как, впрочем, и вся наша жизнь...»
В десять часов по Гринвичу двадцать восьмого мая тысяча девятьсот девяносто девятого года три разведывательных спутника из подгруппы "М" системы «Эшелон»[25]покинули геостационарные точки на расстоянии тридцати шести тысяч километров от земной поверхности и переместились на две с половиной тысячи километров к юго востоку.
Огромное стофутовое зеркало локатора, установленное на космической платформе "Merchant F[26], нацелилось на Минск, и спутник принялся сканировать эфир в непосредственной близости от резиденции белорусского Президента, захватывая площадь примерно в семнадцать квадратных километров.
Два других спутника — «HVQ 17» и «Red. Daw»[27]— встали на расстоянии в двести миль от «Купца» и сориентировали свои принимающие антенны на частоты Министерства Обороны и Комитета Государственной Безопасности Беларуси.
В отделе радиоэлектронной космической разведки АНБ США группа специалистов заложила в передающее устройство сто семьдесят три ключевых слова, написанных по русски. Спустя шесть секунд после нажатия кнопки «Enter»[28]информация поступила на жесткие диски компьютеров, расположенных за многие тысячи миль от Земли.
Владислав постоял немного возле своей квартиры, ныне принадлежащей председателю общества «За права очередников», и решительно втопил кнопку звонка на соседней двери.
Вестибюль оглы, предупрежденный о визите по телефону, почти сразу открыл.
— Будем выносить твои вещи, да? — маленький азербайджанец радостно потирал руки.
— Не а, — биолог прошел на кухню и опустился на диванчик, — ты мне нужен для других целей...
На кухонном столе рядком были выложены рыболовные снасти. Помимо распределения между страждущими чеков героина и спичечных коробков с анашой, у Азада была пламенная страсть к спинингам, крючкам и леске. Почти всё свое свободное время он просиживал с удилищем на берегах окрестных водоемов, а зимой выезжал на лед Финского залива в компании здоровенных мужиков из соседнего дома. В тулупе, с коловоротом в руках и ящиком со снастями на ремне черноглазый сын гор смотрелся довольно необычно.
Но хобби есть хобби.
Вестибюль оглы утверждал, что рыбалка помогает ему отдыхать от общения и с наркоманами, и с занудливыми сотрудниками отдела по борьбе с наркобизнесом, не оставлявшими попыток поймать Ибрагимова с поличным. Сидя на берегу или возле лунки, Азад открывал себя для потока космических энергий.
Влад несколько раз видел, как «релаксированного» вдрызг Азада выгружали из машины его коллеги по подледному лову. Летом всё заканчивалось более менее благополучно, Вестибюль оглы на своих ногах доходил до квартиры, но зимой отчего то не выдерживал. Закутанное в тулуп неподвижное тело с торчащим вверх обмороженным носом вытаскивали с заднего сиденья и аккуратно клали в прихожей рядом с коловоротом и полиэтиленовым мешочком с — двумя тремя рыбками длиною в палец.
— Как успехи в деле борьбы с плавающей живностью?
— Нормально, — Азад сложил в кейс дорогостоящие снасти. — Новый спининг купил... В следующее воскресенье опробую в Озерках.
— А там что, рыба есть?
— Должна быть. Мне обещали показать место. В субботу поеду прикармливать.
— Может, и мне с тобой?
— Давай! — обрадовался Вестибюль оглы. — Посидим, прговорим, шашлык сделаем. Я тогда барашка замариную...
— Шашлык и рыбалка — это очень интернационально. Остается пригласить кого нибудь из мужиков, чтоб надрался вусмерть, и иудея с мацой. Тогда получится Союз в миниатюре.
— Смеешься, да?
— Ага... — Рокотов провел пальцем по краю стола. — Вот ты мне скажи — тебя ночные приключения не пугают?
— Мужчину вообще ничего не пугает, — надулся Азад, — а что надо?
— Вскрыть дверь и пошерстить одно помещение.
— Ты же говорил, что мы вещи выносить не будем, — Ибрагимов с подозрением уставился на Влада.
— А я не свою квартиру имею в виду. Есть один объектик в центре.
— Сигнализация? — деловито осведомился азербайджанец.
— Нет...
— Охрана?
— Тоже вряд ли. Офис мелкой фирмы. Первый этаж, вход со двора.
— Без вопросов. Когда едем?
— Прямо сейчас. У тебя на сегодня ничего не запланировано? — Глагол «запланировать» в обращении к наркодилеру прозвучал несколько двусмысленно.
— Помощь другу важнее, — озабоченно заявил Азад. — Ты посиди, я пойду позвоню...
Телефонный разговор не отнял много времени. Вестибюль оглы минуты две что то втолковывал собеседнику на своем языке, под конец разверещался как рассерженный волнистый попугайчик, и бросил трубку.
— Всё, я готов.
Рокотов критически осмотрел товарища.
— У тебя темная одежда найдется?
— Конечно.
— Тогда переоденься.
— Документы брать? — Влад потер переносицу.
— Бери. Если нас тормознут гаишники, лучше иметь при себе паспорт. Во избежание нытья и отправки в отделение. Когда пойдем на дело, оставишь в машине...
— Надо за стволом заскочить.
— Не надо. По ночам тачки обыскивают. Влетим по глупости...
— У меня тайник сделан, — гордо сообщил Ибрагимов, натягивая черную рубашку и мешковатые штаны неопределенного цвета, — никто не найдет.
— Все равно не надо. Тем более, что мы поедем на моей тачке.
— А а!
— Ты хотел похвастаться новым приобретением? Какая у тебя нынче?
— "Жигули" десятой модели... Ласточка! И цвет!
— Ага! — улыбнулся Рокотов. — Закат солнца знаешь? Такой же, только зеленый! А что иномарку не взял?
— Светиться не хочу. И вообще...
— Всё свою покупку «фольксвагена» забыть не можешь? — окончательно развеселился Влад.
Вестибюль оглы мрачно засопел.
Ибо история была еще та...
Года три назад гражданин Ибрагимов отправился покупать себе хороший немецкий автомобиль марки «фольксваген пассат». Баюкая в кармане толстую пачку долларов, он благополучно доехал до автосалона и ступил на ковровую дорожку демонстрационного зала.
И вот тут начались проблемы.
Директор автосалона взял на работу бывшую фотомодель, девушку, развитую физически, но немного недоразвитую умственно. Как это обычно и бывает в среде моделей. По замыслу коммерсанта, фигуристая продавщица должна была оттенять красоту лакированных машин и тем самым привлекать покупателей. Но он не учел количества мозговых извилин у юного существа.
Итак, Азад зашел в салон и остановился в раздумьях.
— "Пассат" хачу! — заявил он подошедшей продавщице.
Бывшая модель покраснела.
— Здесь нельзя, — тихо прошептали накрашенные губки.
— Почему? — не понял покупатель.
— Тут автосалон.
— Ну и что? Я «пассат» хачу.
— Может быть, вы пойдете в другое место? — предложила зардевшаяся продавщица.
— Зачэм в другое? Я тут хачу! — При приеме на работу фотомодели объяснили, что с клиентами необходимо вести себя предельно вежливо. Но не рассказали, что делать с маленькими горцами, желающими пописать именно в этом магазине.
Продавщица покрутила головой, и тут ее взгляд упал на буквы «WC» в углу зала.
— Хорошо. Пройдите вон туда. — Азад прищурился, узрел знакомую по эмблеме «фольксвагена» букву «дубль вэ» и направился к маленькой дверке платного туалета.
Он потянул на себя дверь и очутился в крохотной комнатушке, в которой сидела за столом пожилая женщина, занятая вязанием шарфика.
— "Пассат" хачу!
— Пожалуйста, — служительница отложила спицы и критически осмотрела посетителя. — С вас десять тысяч[30].
Ибрагимов напрягся. Насколько ему было известно, машина подобного класса стоит минимум в два раза дороже. Цена в десять тысяч долларов говорила о том, что с автомобилем не все в порядке.
— С кандыцыонэром «пассат» хочу! — уточнил гордый горец.
— Кондиционера нет, — растерялась служительница, — только мыльце...
Вестибюль оглы подумал, что слово «мыльце» означает самую дешевую комплектацию, и замахал руками.
— Нэт, мыльце нэ хачу!
— По кондиционера нет...
Раздраженный Ибрагимов вышел обратно и тут натолкнулся взглядом на вожделенный аппарат темно синего цвета.
— Вот! «Фолькваген пассат» хачу!
— Нет! — Фотомодель заслонила собой дорогую машину от направившегося к ней горца. — Ни за что!
Азад никак не мог взять в толк, почему здесь ему не хотят продавать автомобиль.
— Пачэму? Я дэньги дам!
— Нет! И не просите!
На шум из будочки появился похмельный охранник.
Продавщица быстро прошептала ему на ухо несколько фраз и отошла в сторону.
— А пасрат нэ хочешь? — язвительно поинтересовался детина, поигрывая резиновой дубинкой.
— Нэт, — от совершенно неизвестной ему модели «фольксваген пасрат» Вестибюль оглы решительно отказался, — я «пассат» хачу.
— Иди отсюда, мужик, не вынуждай, — грозно сказал охранник. — Тут тебе «пассат» нэ будет...
Оскорбленный в лучших чувствах, Азад удалился, проклиная русский шовинизм.
Рокотов, услышав сие повествование из уст возмущенного азербайджанца, чуть не умер от хохота. И объяснил соседу, в чем было дело. С тех пор автосалоны дилеров «Фольксваген Аудио» Вестибюль оглы обходил стороной...
— Я готов, — сообщил Азад, перебрасывая через плечо темную куртку. — У тебя инструмент есть?
— Найдем...
В салоне «мерседеса» Вестибюль оглы поцокал языком, выражая восхищение анатомическими спортивными сиденьями «Reсаrо», похлопал по обтянутой кожей торпеде и недоуменно уставился на пустующий проем, где, по его мнению, должна была располагаться магнитола с CD чейнджером минимум на шесть дисков.
— Не ищи, — Влад запустил двигатель и плавно вывел тяжелый джип на середину двора, — музыка не предусмотрена особой конструкцией.
— В такой машине и без музыки! — огорчился маленький азербайджанец.
— У меня места под разные глупости нет... Потом куплю себе обычный агрегат, поставлю и музыку, и всё остальное.
— А этот куда денешь?
— Если все пройдет удачно — тебе отдам, — пообещал Рокотов.
— У меня столько денег нет.
— Ты не понял. Подарю.
— Шутишь!
— Не а.... Серьезно. Но до этого момента еще надо дожить.
Ибрагимов окинул взглядом салон и задумался. Такие подарки просто так не делаются. Значит, предстоящее дело гораздо сложнее, чем просто вскрытие какой то вшивой двери.
Владу наркобарон доверял. Раз сказал, что презентует машину, так тому и быть. Рокотов слова на ветер не бросал. По прикидкам Азада, «мерседес» стоил не меньше сорока тысяч долларов.
— Зря мы стволы не взяли...
— Сегодня они нам не нужны. — Влад повел внедорожник по направлению к Тучкову мосту. — Кстати, а что у тебя за пушки?
— "Вальтер пэ тридцать восемь" и обрез.
— Обрез чего?
— Вертикалки[31]двадцатого калибра.
— Серьезные машинки... Патронов много?
— К обрезу всегда купить можно. А к пистолету только одна обойма.
— Негусто...
— А мне больше и не надо. Купил по случаю, но так ни разу и не пригодились, — печально сказал Вестибюль оглы.
— Вот и славно, что не пригодились. Между прочим, ты про мою просьбу о левых номерах не забыл?
— Нэт. Ребята уже поехали... Я им сказал, чтобы снимали в другом районе.
— Это правильно. Когда будут?
— Сегодня, — Азад посмотрел на часы, — после часу. Если мы до этого времени не вернемся, они номера засунут за почтовые ящики...
«Мерседес» вывернул на набережную напротив Петропавловской крепости. Впереди показался милицейский пост.
— Я тебя не сильно напрягаю?
— Нисколько. Дела и без меня делаются. А помочь другу — святое... Ты ж мне всегда помогал.
Сонный патрульный со светящимся жезлом проводил взглядом медленно прокатившийся мимо него джип, даже не сделав попытки поднять руку.
— Что это с ними? — ухмыльнулся Рокотов. — Неужели решили жить честно?
— А их сейчас проверяют, — объяснил азербайджанец. — Какая то комиссия... Вот и поутихли. По телевизору показывали. Пускают тачки подороже, а у водилы — диктофон. Ментозавры начинают бабки вымогать, ну их и берут тепленькими. Так что пока они не нарываются...
— Полезная информация. И сколько еще комиссия будет работать?
— Не знаю, не сказали...
— Ну, это мы выясним, если надо будет. — Азад закурил и побарабанил пальцами по торпеде.
— Тебя что то беспокоит? — спросил Влад.
— Да нет... Это я так.
— Нет уж, мой закавказский друг, давай выкладывай...
— А, ерунда!
— И все же?
— То, что мы собираемся делать, как то связано с Президентом?
— Президентом чего? — не понял Рокотов.
— России. Он скоро приезжает. Вот потому и комиссии из Москвы ментов проверяют.
— Та ак... Я об этом впервые слышу. — Рокотов напряженно посмотрел на светофор. — Значит, Президент... Черт, и как я сразу не сообразил! Во я лох! Все правильно.
— Что правильно? — удивился Вестибюль оглы.
— Да, все правильно... — Рокотов сопоставил новую вводную с уже имеющимися данными. Занятый поисками боеголовки, он вычислял место закладки заряда, а нужно было искать персону и танцевать от нее. Однако сложностей это не убавляло. Непосредственно перед визитом город будет набит сотрудниками службы охраны и усиленными патрулями. — Блин, не везет так не везет! Президента тут еще не хватало! Когда он приезжает?
— Скоро, — Азад пожал плечами, — в июне.
— В начале или в конце?
— Не знаю... Просто сообщали, что приедет. А что ты так разволновался?
— Не обращай внимания... Нервы. Но наше дело с Президентом не связано. Правда, ажиотаж вокруг его приезда осложняет мои планы. То то я смотрю, что ментов больше стало, город стали убирать, дороги срочно ремонтируют. — «Мерседес» выехал на Садовую улицу. — А ты говоришь — ствол взять! Сейчас всех шмонать начнут. — Для Азада надо было выдумать какую нибудь правдоподобную историю. Влад закусил губу. — Ох, как не вовремя! Ладно, будем действовать с максимальной осторожностью...
— Так ты мне не объяснил... Лучшая ложь — это ложь, состоящая на девяносто процентов из чистой правды.
— Я ищу контейнер. — Рано или поздно Азада всё равно надо было вводить в курс дела. — С культурами редких вирусов. Как я о нем узнал, рассказывать долго. Узнал, и всё...
— В Югославии? — уточнил азербайджанец.
— В ней, родимой. Так вот — если этот контейнер открыть, то перемрет полгорода. Размер контейнера довольно большой — два метра в высоту и метр в основании. В кармане не спрячешь. И его привезли сюда... Фирма, куда мы с тобой едем, числится получателем груза.
Азад кивнул. Объяснение его устроило.
— А зачем открывать контейнер?
— Либо теракт, либо по глупости могут захотеть посмотреть, что внутри. В отношении себя можешь не бояться. У меня приготовлена вакцина, так что мы с тобой в безопасности.
Вестибюль оглы снова кивнул.
Рокотов не зря выдвинул версию о вирусе. От ядерного взрыва нет зашиты, а от болезни есть. Азад прекрасно знает, кто по профессии его сосед, и если тот сказал о вакцине, особенно волноваться не будет. К биологии и возможностям современной медицины маленький наркоторговец относился с уважением и верил в способности Влада.
А приезд Президента тоже можно как то использовать в своих целях.
Надо только всё хорошо обдумать...
Продолжение следует...
