Глава 8

У! А! КАЗАЧОК!

Владиславу грубо закрутили за спину руки, накинули на запястья стальные дуги милицейских «браслетов», для профилактики дали по шее, выволокли к припаркованному у центрального входа патрульному автомобилю и запихнули в зарешеченное отделение, сопровождая свои действия непременным матом и обдавая биолога густым перегаром.

За полторы две секунды Рокотов прокачал ситуацию, определил принадлежность ворвавшихся в туалет к рядам сотрудников органов и потому не сопротивлялся. Вел себя как любой нормальный человек, оказавшийся в таком положении — испуганно и нервно.Группу захвата явно использовали втемную.

Кто то заранее позвонил в местное отделение и сообщил о поножовщине в ресторане. Расчет примитивный, но верный. Вслед за разведчиком на объект должен был явиться и основной персонаж. Противник приблизительно взял получасовой тайм аут и попал в точку. Можно было не сомневаться, что уже завтра утром найдутся несколько свидетелей, которые однозначно опознают Влада как человека, поссорившегося с убитым за пару минут до происшествия и предложившего тому «выйти разобраться».Через заднее окошечко биолог видел лишь уносящуюся из под колес мостовую.

«Кисло... Попадать в ментовку в мои планы не входило. Но что произошло? В этом кабаке нас не могли ждать в принципе! Или могли? Да нет, не могли... Однако факты говорят об обратном. Так, спокойно. Без достаточной информации ты все равно ничего не выяснишь. Из райотдела удрать можно. Если изобразить из себя зачуханного совка, то контроль будет ослаблен. Психология, понимаешь... Мусорята к отпору не готовы. Раз дал себя взять без сопротивления, значит, и дальше так себя вести будет. Стереотип... Азада я потерял. Вот это самое плохое. Подставил ни в чем не повинного человека. И придется с этим жить. — Биолог стиснул зубы. — Ну, уроды, держитесь! Даст Бог — доберусь и перережу всю компанию. Кто же отдал приказ? — Рокотов закрыл глаза и прокрутил в памяти картинку. — Так... Захожу в двери... Слева трое, один из них рыжий. Справа сдвинуты столы, сидят человек восемь, все уже сильно под газом. Орут, машут руками, чего то по своему щебечут... Дальше мужик в возрасте с дамой, кушают... Еще дальше — молодые парни. У одного из них на куртке надпись. „New York Rangers». Куртка синяя с белыми рукавами. Самопал, у нью йоркцев другие командные цвета... В глубь зала — два столика. Один пуст, за другим мужик в пуховом свитере... Итак. Халдей подмигнул. Кому? По директрисе — либо мужику в свитере, либо мужчине с дамой. Поворот головы градусов на тридцать, точно над моим правым плечом. Скорее, свитероносцу... Другой мужчинка сидел в две трети, мог не увидеть сигнала. А тот, что в свитере, лицом... Лет сорок сорок пять, горбоносый... там, кстати, все горбоносые, даже дама... широкие плечи, короткая стрижка, рост примерно метр семьдесят... если ноги не короткие. Тогда метр шестьдесят шестьдесят три... особых примет я не видел. Татуировок точно нет. Пальцы... широкие, с квадратными ногтями. Тыльная сторона рук чистая, без шерсти... Это может говорить о тренировках по рукопашке, волосы в таких случаях стираются. Ага! Брови у него оригинальные, на излом у висков... Лоб низковат, но это может быть за счет прически. Волосы хоть и короткие, но зачесаны вперед... Встречу — не перепутаю..."

«Уазик» затормозил у отделения. Хлопнули дверцы, и милиционеры забубнили, что то объясняя дежурному. Задняя дверь распахнулась.

— Вылезай! — Двухметровый прапорщик покрутил на пальце связку ключей.

Влад неуклюже изогнулся и вывалился из «козлятника», сделав вид, что едва удержался на ногах.Возле машины стояли четверо и с интересом наблюдали за задержанным. Двое патрульных, прапорщик и низкорослый человечек в помятом костюме с лишенным налета интеллигентности лицом.

— Тащите его в камеру, — заявил человечек, — «сотка» щас будет...

Рокотова подтолкнули в спину, провели через арку и железную дверь, обыскали, сняли наручники и затолкали в маленькую камеру размерами два на полтора метра.Биолог присел на грубо сколоченную из сосновых досок скамью и огляделся. В изолятор он попал впервые.Напротив двери, забранной дырчатым оргстеклом, сидел дежурный и резал сало на расстеленной газете. Помимо сала на столе лежали полбуханки хлеба, две луковицы, палка колбасы и пакет с солеными огурцами. Водки не наблюдалось, но Влад был уверен, что она где то неподалеку. Слишком уж предвкушающим было лицо у милиционера.

Внутри каморки для задержанных ничего интересного не было. Голые стены, скамья, плафон под потолком. На известке были выцарапаны лозунги вроде «Лучший мент — мертвый мент!», «Мусарню — в космос!» и прочие в том же духе, перемежающиеся матерными четверостишиями и фаллической графикой. Также было много женских имен с телефонами и описанием предоставляемых услуг.

Владислав отломал щепочку, дождался, когда прапорщик куда то отлучился, и оставил свой след на стене:

Водка в стакане и сало в кармане.

Я — российский скворец

Мусор до соблюдаю.

Хайкуполучилось что надо. Коротко и по существу. И в полном соответствии с традициями японского стихосложения. Опус украсил свободное место на стене и привнес даже некий шарм в оформление камеры. Сразу стало понятно, что в ней сидел образованный и тонко чувствующий человек.

Рокотов удовлетворенно вздохнул. Настроение немного улучшилось. Вернувшийся со стаканом дежурный подозрительно посмотрел на безмятежного задержанного. Почти физически ощущалось, как у милиционера скрипят мозги. Привезенный патрульными с места убийства молодой парень вел себя слишком спокойно для подозреваемого в тяжком преступлении.Прапорщик почесал затылок и решил, что сержанты опять всё напутали и схватили не того.Но это не его дело.

Дознаватель разберется, что к чему. Подуплит, конечно, выколачивая признание, однако не сильно. Пережить можно. В районных отделениях убивают на допросах не часто. Особенно в Питере. Это в других городах без остановки творится сущий беспредел, а в северной столице только время от времени.Климат, что ли, такой или еще чего...Прапорщик тряхнул головой и набулькал первый стакан.Спокойно выпить ему не дали.Только дежурный вмазал дозу и потянулся за лучком, в дверь постучали.

— Кого, блин, нелегкая принесла? — унтер офицер мгновенно убрал бутылку, бросил в рот таблетку «антиполицая» и пошел открывать.

Кайф от согревшей желудок жидкости был безнадежно испорчен.Рокотов с интересом прислушался.

— Ну опять! — взвыл невидимый из за угла прапорщик. — Сколько раз договаривались? Телефона, что ль, нет? Чо вы без предупреждения приходите?

— Спокуха! — Влад узнал голос одного из патрульных. — Этого хрена к себе Яичко требует!

«Ну и фамилия у следака! Или это прозвище?..»

— Давай выходи! — недовольный прапорщик отомкнул дверь. — Руки за спину...

Дисциплинированный Владислав проследовал впереди сержанта на второй этаж и очутился в огромном кабинете, где стояли пять столов, десяток обшарпанных стульев, несгораемый шкаф и три тумбочки. На одной из них закипал чайник.За дальним столом восседал давешний человечек в штатском. У окна — еще один, занятый игрой «Doom» на экране старенького компьютера.

— Вот привел... — патрульный толкнул Рокотова в спину.

— Садись, — буркнул человечек и положил перед собой лист протокола. — Имя, фамилия, отчество... И не вздумай врать!

— Хорошо, хорошо, — Влад подождал, пока за патрульным закроется дверь, и уселся на жесткий стул. — Барбекю Сысой Армагеддонович...

— Из Молдавии? — со знанием дела кивнул человечек и занес данные в соответствующую графу. Получилось «Борбикю Сысой Ормогедонович». — Где живешь?

«Он что, серьезно?! — поразился биолог. — Рассказать кому — не поверят!»

— В Дубочках...

— Это где?

— Ломоносовское направление.

— Прописка есть?

— Конечно! У меня фамилия и отчество по отцу. Сам то я здесь родился... — Успех надо было закрепить.

— Мне как к вам обращаться — господин следователь или...

— Можно просто — Сан Саныч, — небрежно отреагировал дознаватель. — Капитан Александр Александрович Яичко.

«Все таки фамилия... Весело».

Капитан Яичко побарабанил пальцами по столу. Прописка у задержанного оказалась областной, придется ждать до утра, чтобы проверить его через картотеку.Проще всего было отправить гражданина «Борбикю» обратно в камеру, но дознаватель ощущал какой то зуд. Ему хотелось блестяще раскрыть преступление и снять с себя хотя бы часть занесенных в личное дело выговоров и предупреждений о частичном служебном несоответствии.

В милицию Яичко попал случайно, как и девяносто процентов его коллег, испытывающих стойкую неприязнь к честному труду. Закончив в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году парикмахерское училище, юный Саша отправился в армию, где довелось ему служить во внутренних войсках. Пообщавшись со старшими товарищами, ефрейтор Яичко загорелся желанием поступить в Школу Милиции, куда без труда получил направление от командования части. На курсе он не блистал, но закончить обучение смог и распределился в ближайшее к своему дому отделение.

Молодого лейтенанта коллектив принял радушно, и уже через месяц Яичко получил первый выговор за то, что в пьяном безобразии выпал из окна второго этажа прямо под ноги начальнику РУВД. По счастливой случайности Санек в полете потерял сознание и ничего себе не сломал. Да и подполковник был, мягко говоря, не совсем трезв. Но лейтенанта всё же наказали. За то, что тот едва не упал на голову совершавшему вечерний променад старшему офицеру.

— Ну, рассказывай, — грозно набычился принявший непростое решение дознаватель.

На Московском вокзале Арби миновал перрон, откуда отправлялись пригородные электрички, сбежал вниз по ступенькам, отмахнулся от назойливых частников, предлагавших «всего за пару сотен» домчать гостей города до Невского проспекта, обошел здание по периметру, нырнул в подземный переход, быстрым шагом пересек центральный зал ожидания с бронзовым бюстом Петра Первого по центру и ровно в пять минут первого ночи занял очередь в буфете на втором этаже.Позади него встал светловолосый крепыш в скромном с виду, но очень дорогом плаще серого цвета с искрой.

Арби взял стакан бочкового кофе, неизменного по вкусу и консистенции еще с середины двадцатого века, замешкался, извлекая из кармана разномастные купюры, углядел булочку с маком и попросил дородную буфетчицу дополнить заказ выпечкой.Общепитовская тетя фыркнула и небрежно бросила на бумажную тарелочку комок твердого, как обломок гранитной набережной, теста, поверх которого сиротливо лежало несколько маковых зернышек.Арби вежливо поблагодарил и поплелся к угловому столику.Крепыш взял бутылку «Фанты», расплатился и покинул зал, унося в кармане дорогого плаща листок бумаги с восемью строчками по одиннадцать буквенно цифровых групп в каждой.Коды инициации ядерных зарядов благополучно перешли из рук в руки.

Начало года столичному мэру далось туго.Долговой кризис, в который попала Москва благодаря управлению нанятых Прудковым чиновников, продолжал всё туже и туже затягивать петлю на шее города. Единственным выходом были дотации федерального бюджета и усиление и без того непомерного налогового бремени.Прудков мрачно надулся.

Он предпочитал популистские меры, повышающие его собственный престиж как политика, и не любил, когда городские проблемы мешали ему купаться в лучах народного обожания. Повышение налоговых ставок обязательно вызовет шквал возмущения и отберет голоса на предстоящих в декабре выборах. Победить то он обязательно победит. Это понятно и ежу, но хотелось бы победить сокрушительно, эдак с девяносто пятью процентами поддержки.

На прошлых выборах было восемьдесят, и Прудков поставил задачу своим холуям обязательно увеличить процент.Через год начнется драка за главное кресло страны, и столичный мэр не исключал возможности своего участия. Даже не только не исключал, а страстно желал взобраться на Олимп Власти.

Вот где он может развернуться!Сто двести миллионов долларов ежегодной прибыли от Москвы — тьфу! Не деньги вовсе.Российский уровень — другое дело.Нефть, алмазы, вооружение, самолеты, алюминий, медь, уголь... И не сотнями тонн, а сотнями тысяч. Президент может подписать любую квоту, любую лицензию, и никто никогда не потребует с него ответа. Можно уполномочить любой банк, распределить любой кредит, стереть в порошок любого мерзавца, осмелившегося встать на пути Первого Лица.Вот это жизнь! Изберись и живи!

Кресло столичного мэра по сравнению с кремлевским седалищем кажется убогой некрашеной табуреткой.Прудков скрипнул зубами...А тут еще этот Одуренко со своими разоблачениями! Раскопал где то, гаденыш, историю с американским совладельцем «Рэдиссон Славянской» и орет на каждом углу. Нет, чтобы тихо прийти к Прудкову и договориться полюбовно.Ну, было! Не сдержался и приказал кончить америкашку. Ну и что? Стоит ли из за этого скандалить? Одним америкашкой больше, одним меньше — какая разница?

Исполнители, конечно, напортачили. Тут даже Прудков был согласен с пронырливым журналистом. Так дела не делают. Но работали впопыхах, как следует не подготовились, отсюда и промашечки. Хорошо еще, что патрульных ментов подальше от места убийства убрать догадались. А то было бы как в анекдоте...Неспроста Одуренко копать начал, ох неспроста! Явно по наводке своего пархатого дружка. Прикупил, иудейская морда, акции ОРТ и теперь распоряжается эфиром. То говорить, то не говорить, этого замочить, того возвысить.Зря Баркашову и его братанам по «Русскому Национальному Единству» кислород перекрыли.А иначе нельзя.

Увяз Прудков в отношениях с еврейскими фондами по самое некуда. Шажок в сторону не сделать. Мигом Индюшапский со своей синагогой и придворным комментатором Компотовым вой поднимут. В прессе, в международных организациях, на телевидении. «Черных» гонять — ради Бога, а «избранный народец» не трожь!Что ж тогда делать, если главный противник именно к этому народцу и принадлежит?Придется действовать исподволь.Что дороже и менее эффективно...

Столичный градоначальник грустно посмотрел на низкое серое небо.Опять дождь.Погода как в ненавистном Прудкову Питере.Мэр оторвал взгляд от окна и уставился на преподнесенный ему полчаса назад томик стихов о Москве. Жополиз из городской администрации половину своих виршей посвятил мудрости и проницательности нынешнего руководителя столицы.Прудков зло швырнул книгу в стол и обхватил руками лысую голову.Надо что то делать, а не сидеть сиднем!Но что?..

— Что рассказывать то? — Владислав изобразил на лице недоумение, смешанное с раздражением.

Требовалось немного потянуть время.Несмотря на поздний час, в здании отделения милиции еще был народ. Когда Рокотова вели по лестнице наверх и по коридору до кабинета Яичко, он насчитал семерых сотрудников. Те возились с бумагами, курили и перебрасывались друг с другом незначительными фразами.Помимо увиденных, могло быть еще столько же.Прорываться в одиночку сквозь полтора десятка вооруженных милиционеров было крайне самонадеянно. К тому же на первом этаже в дежурной части должны были сидеть не менее трех автоматчиков.

— А всё! — Дознаватель положил ручку на стол. — Всё, что знаешь...

— Так я ничего не знаю.

— Это тебе кажется...

— Ничего мне не кажется. Я зашел в туалет и увидел лежащего человека... Спросите посетителей, они подтвердят, что я пришел в ресторан за пару минут до того, как приехали ваши сотрудники.

— Самый умный, да? Естественно, на глазах у всех ты его не резал.

— Я вообще никого не резал. — С одной стороны, Влад всё отрицал, но с другой — давал понять капитану, что готов к разговору и при достаточном нажиме может «расколоться».

— Посмотрим... — Яичко ловко вытащил листок бумаги и хлопнул по нему ладонью. — Ага! Вот, пожалуйста... Свидетели показывают, что ты поругался с убитым за час до этого.

— За час до чего?

— До убийства, разумеется...

— За час до убийства меня вообще там не было.

— А свидетели? — быстро спросил капитан.

— Да врут ваши свидетели... Вы их самих лучше на причастность проверьте.

— Не учи, сами разберемся! Вижу, ты по хорошему не хочешь...

— Почему, хочу... Только вы, Сан Саныч, заранее меня в обвиняемые записали.

— Ты пока не обвиняемый, а подозреваемый, — наставительно сказал Яичко. — Попробуй меня разубедить...

«Играет в Шерлока Холмса... Бить меня в одиночку не хочет или боится. Что ж, язык у меня подвешен, будем беседовать. Второй слишком увлечен игрой, чтобы обращать на нас внимание — До двери — метра четыре, до окна — пять. Второй этаж, козырька над входом нет, решеток тоже...»

— Я ж вам говорю — пришел за две минуты до приезда ваших коллег. Взял сок и сигареты, заказал рыбу и пошел мыть руки.

— А что ты вообще в этом районе делал?

Рокотов мысленно усмехнулся. Примитив. Ловушка на уровне задачника для «юных друзей милиции».

— У меня встреча была на Гранитной улице.

— С кем?

— Вам фамилии нужны?

— Не умничай! — Дознаватель начал злиться.

— Я не умничаю. Просто спросил.

— Вопросы здесь задаю я, — грозно предупредил Яичко.

— Я встречался с партнером по бизнесу и его водителем. Завтра мы должны отправиться на Украину за товаром. Вот и обсуждали последние детали...

Капитан прищурился.Было видно невооруженным глазом, что информация его заинтересовала.Товар — это деньги. Подготовка к поездке за товаром означает, что собрана достаточно крупная сумма. И эта самая сумма может быть отдана за прекращение уголовного дела в отношении сидящего перед дознавателем бизнесмена.Просто и изящно.Так происходит сплошь и рядом, как только одна из сторон произносит волшебное слово.

— Что за товар?

— Одежда.

— Угу, — Яичко сделал пометку на листке. — Твои партнеры сейчас где?

— Поехали готовить машины...

Машины — это множественное число. Значит, денег не мало.

— Куда?

— На какую то автобазу возле Парнаса.

Искать автобазу на Парнасе бесперспективно. Там их десятки, и две трети принадлежат частным лицам.

— По тебе не скажешь, что ты коммерсант, — внешне небрежно заявил капитан.

«По тебе тоже, что ты страж порядка. Скорее, алкоголик со стажем...»

— Но это мало что меняет, — продолжил Яичко, — подозрения в совершении тяжкого преступления остаются.

— Но я же вам объяснил...

— Мало ли, что ты объяснил. Есть свидетели... Да, кстати, — дознаватель осторожно достал из ящика стола прозрачный пакетик и разгладил его ладонью, — ты прокололся...

— Не понял...

— Щас поймешь. — Кожа на лбу у Яичко собралась в складки. — Коммерсант, говоришь? Вот и приплыл.

«Это что то новенькое...»

— Склад в Горской знаешь?

— Какой еще склад?

— Два бис, — капитан торжествующе улыбнулся и постучал согнутым пальцем по пакетику, внутри которого белела какая то бумажка. Это мы обнаружили у убитого в руке.

— Ну и что? Я в Горской в жизни не бывал и никакого склада там не знаю...

«У Азада не было с собой никаких записей! Откуда?..»

— Ой ли?

— Да говорю вам, не знаю я никакого склада! И мужика убитого в первый раз в жизни видел!

— Ну ну! — хмыкнул дознаватель. — Это мы еще посмотрим.

— Послушайте, — Рокотов наклонился поближе к капитану, — есть же экспертиза. На рукоятке ножа должны быть отпечатки. Сравните их с моими, и все дела...

— Самый умный, да? — Яичко извлек кожаные перчатки и помахал ими перед лицом у задержанного. — На рукоятке отпечатков нет. И ты знаешь почему.

— Но на мне не было перчаток, — Влад пожал плечами.

— Верно, на тебе не было. Но они были в кабинке рядом...

— Это тоже проверяется. Есть одорологическая^[40]экспертиза. Насколько мне известно, в милиции она проводится.

— Что то ты больно подкованный, — протянул дознаватель, — не иначе заранее готовился.

— Да ни к чему я не готовился! — Рокотов сыграл раздражение. — О методах производства экспертизы во всех детективах пишут. Не секрет...

— В детективах многого не пишут, — угрожающе прогудел коллега дознавателя, подсаживаясь поближе к столу.

Компьютерная игра закончилась полной победой машинного разума над интеллектом милиционера, и тому необходимо было сбросить напряжение.

«Ага! В детективах менты себя так не ведут... Там они умные и рассудительные. И во время работы не пьют. Стараются изобличить истинного убийцу, а не наезжают на первого попавшегося...»

— Значит, так, — второй милиционер был настроен решительно, — или ты сам все расскажешь, или пеняй на себя...

В коридоре загомонили и громко захохотали.

Рокотов получил чувствительный тычок в бок.

В приоткрытую дверь просунулась голова.

— Ну, вы идете?

— А, Гена! — обрадовался Яичко. — Ты вовремя! Вот гражданин упорствует...

В кабинет ввалился худощавый мужчина с длинными, как у орангутанга, руками.Из коридора послышались удаляющиеся голоса.Влад использовал секундную паузу и прислушался. Хлопнула входная дверь, и компания галдящих оперов выбралась на улицу.

— Этот? — презрительно осведомился Гена.

— Ну! — Яичко победно улыбнулся. Вошедший подошел поближе.

— На злодея не похож.

— Убивец, — пояснил коллега дознавателя и смазал Рокотова открытой ладонью по уху. — Посадил человека на пику и теперь пошел в отказку.

Судя по поведению троицы, этот спектакль они разыгрывали не в первый раз.Влад сделал вид, что ему очень больно и затряс головой.Мирные переговоры кончились.

— Упрямый? — поинтересовался Гена и с хрустом размял пальцы.

— Не то слово.

— Что вы себе позволяете? — Рокотов решил подать голос.

— Сейчас узнаешь! — пообещал Яичко и вышел из за стола.

Влад прижался лопатками к спинке стула и напряг мышцы правой ноги, готовясь оттолкнуться.

— Да что вы от меня хотите?!

— А ты нам спой, как человека мочканул! — предложил Гена.

— Как спеть? — «испугался» биолог.

— Громко! — рявкнул разошедшийся Яичко.

Рокотов набрал в грудь воздух и заорал:

— Mama a! Just killed a man!

Put a gun against his head,

Pulled the trigger — now he's head...

Mama a a! Life is just begun...

Так, что ли?

Милиционеры застыли в изумлении. Слуха и голоса Владислав был лишен напрочь. Если бы Фредди Меркьюри услышал подобное исполнение своей песни, то умер бы не от СПИДа, а от ужаса. Особенно после того, как до его ушей долетело бы произнесенное Владиславом слово «мама», которое прозвучало как «мямя».Первым пришел в себя Гена и широко замахнулся на обнаглевшего «певца», намереваясь хорошенько приложить ему кулаком в лоб.Готовый к атаке Рокотов оттолкнулся ногой и вместе со стулом завалился назад...От гулкого удара в межэтажное перекрытие закачалась трехрожковая люстра.

— Сильно они его, — сказал один из патрульных, посмотрев на потолок.

— С убийцами по другому нельзя, — заявил прапорщик, разливая драгоценную влагу по стаканам.

На втором этаже что то прокатилось по полу, раздался визг и новый мощный удар.

— Ого! — сержант с лошадиным лицом поднял голову вверх и прислушался.

— А то! — Дежурный закончил свой нелегкий труд и удовлетворенно осмотрел разложенные на газете припасы — хлеб, лук и колбасу. — Небось, Генка Подопригора развлекается.

— А они его не убьют? — с опаской спросил молоденький рядовой, отслуживший в милиции только две недели.

— Не беспокойся...

— Убьют — похоронят! — заржал сержант.

Наверху кто то забубнил, изредка прерываемый вопросами собеседника. Слов было не разобрать, но, судя по тону, допрашиваемый изливал душу и каялся во всех смертных грехах.

— Пошло на лад дело! — Прапорщик поднял стакан. — Ну, за нас!

— За ментовскую дружбу! — поддержал сержант.

На втором этаже хлопнула дверь кабинета, и наступила тишина.

— Надо Генке налить, — озаботился дежурный, — устал человек...

Спустя десять секунд дверь в дежурку распахнулась, сержант привстал, намереваясь поприветствовать приятеля, протянул руку и отлетел вбок от удара ребром стопы.Президент Соединенных Штатов Америки легонько хлопнул Сэма Бергера по плечу и указал на тростниковое кресло, стоящее спиной к лужайке перед Белым Домом.Советник по национальной безопасности уместил свой пухлый зад на узком сиденье, принял из рук стюарда филиппинца в форме морской пехоты стакан чая со льдом и расправил плечи, разминая ноющую с самого утра спину.

— Как вам последние вести с Балкан? — весело спросил Президент.

Бергер поморщился. Сообщение Хашима Тачи об успешной операции албанского добровольческого батальона против сербского спецназа его не вдохновляло. Более того, советник подозревал мистификацию. Слишком уж победно выглядели реляции о разгроме двух полков хорошо подготовленных «зеленых беретов». Особенно силами трех сотен неопытных иностранных добровольцев.

— Наш албанский друг что то недоговаривает. И данные радиоперехвата его слов не подтверждают. Разведка не установила никакого усиления активности в радиообмене между сербскими подразделениями в том районе. Всё как обычно...

— Сербы еще могут не знать о случившемся.

— Прошли уже сутки, — фыркнул Бергер. — Это маловероятно.

— Получается, Тачи нам солгал?

— Возможно... Или их успехи гораздо скромнее. Уничтожат моторизованный патруль сербов, а вопят о двух полках.

Президент помрачнел. Советник по национальной безопасности умел портить настроение.

— Тогда как нам реагировать?

— А никак, — Бергер отхлебнул чаю. — Формально это дело косоваров. Пусть радуются своим успехам. Наши подразделения в сухопутных боях пока не участвуют. Выкажите поддержку освободительной борьбе, подбросьте албанцам немного вооружения и этим ограничьтесь. К тому же мы всё увидим на месте, когда наш контингент войдет в Косово.

— Что с переговорами «Тэлбот русские»?

— Со скрипом, но движутся в правильном направлении. Спецпредставитель Бориса выставил нам условия по сохранности своих счетов у нас и в Европе. Думаю, нам стоит согласиться.

— У него большие суммы?

— Так он же был русским премьером, — усмехнулся Бергер. — Около полутора миллиардов. И деньги продолжают капать. Немного, по десять двадцать миллионов в месяц, но все же...

— Какой наш банк в этом участвует?

— "Чейз Манхэттен". По нашей рекомендации русский вывел деньги со счетов «Бони»^[42].

— Он выполнит договоренности?

— Несомненно. Милошевич уже практически сдался. Остаются последние штрихи.

— А Борис?

— У Бориса сейчас своих проблем по горло, — советник по национальной безопасности поставил стакан на стол, — после импичмента он деморализован. Занимается кадровыми перестановками и обращает минимум внимания на балканскую проблему.

— Что ж, это нам на руку. Мадам Олбрайт мне докладывала, что Кавказ начинает лихорадить.

Бергер не любил старую жирную жабу, закрепившуюся на посту Госсекретаря, но отдавал должное ее талантам.

— Возможно... Более определенно будет видно примерно через две недели. Наши источники сообщают, что мистер Масхадов готовит широкомасштабное наступление в восточном направлении.

— Русским это известно?

— Естественно. У них, как и у нас, есть разведка... Но Борис не готов к решительным действиям. Новый премьер тоже.

— Мы можем как то повлиять на развитие ситуации?

— Только опосредованно. Я считаю, что с самого начала столкновений чеченцев с регулярной русской армией нам надо сделать упор на гуманитарный аспект. Обращение с военнопленными, нарушения гражданских прав, бомбардировки мирных поселений... Русское Косово, одним словом. Президент Грузии в обмен на транзит каспийской нефти обещал всемерную поддержку. Для него это единственный шанс сохранить власть. Без трехсот миллионов до конца нынешнего года Грузия окажется банкротом.

— В Стамбуле мы подпишем договор, — кивнул Президент.

— Тогда проблема снимается. Одновременно надо поднажать на Международный Валютный Фонд, чтобы активизировать взыскание русских долгов. Камдессю немного упирается, но это традиционное нежелание Франции ссориться с Россией. Им нужен противовес Германии в Европе. — Бергер высморкался. — Хотя с Ведрином^[43]нам повезло...

— Да, с ним проблем не возникает, — согласился Президент. — Жаль, что не удается пока договориться с немцами...

— Менталитет такой, — советник по национальной безопасности склонил голову, — имперские традиции. Однако хочу отметить, что новое правительство удачнее предыдущего. Деньги потрачены не зря...

Падение назад вместе со стулом, несмотря на кажущуюся простоту исполнения, требует специальной подготовки. Дилетант либо разобьет себе затылок об пол, либо свернет шейные позвонки, либо повредит спину. Мало держать голову наклоненной вперед, надо еще уметь падать, распределяя вес туловища равномерно.Влад падать умел, отдав тренировкам не одну неделю.Когда мутноглазый Гена взмахнул кулаком, биолог оттолкнулся правой ногой и опрокинулся, втянув голову в плечи и одновременно заваливаясь набок.

Оперативник, естественно, промазал, не удержал равновесие и подставил голову под маховый удар левой ноги задержанного.Хряп!Квадратный носок ботинка своротил милиционеру челюсть и раздробил скулу. Гена без сознания рухнул на пол.Рокотов крутанулся на руках, как танцор брейка, вышел под широко расставленные ноги коллеги капитана Яичко, развернулся на полный оборот, зацепив ступнями лодыжки дознавателя, и раскрутил его тело, как веретено, в полуметре от пола. Несчастный тоненько завизжал и покатился в угол кабинета, по пути дважды врезавшись головой в тумбу стола и в сейф. Там и затих.

Яичко открыл рот, но моментально оказался скручен и прижат спиной к гладкой столешнице,

— Повеселились? — зрачки у Владистава сузились в две черные точки. — Теперь моя очередь.

Капитан захрипел.Сопротивление сотруднику милиции в его собственном кабинете — случай из ряда вон выходящий. После этого у задержанного есть только один выход. Коллеги избитого не прощают покушения на сотоварищей и обычно забивают наглеца до инвалидности. Или до смерти, это кому как повезет.Яичко похолодел.Рокотов чуть чуть ослабил давление ладони на горло дознавателя.

— Говоришь тихо, быстро и по существу. Понял?

— Да, гражданин Борбикю, — выдохнул милиционер, не делая попыток сопротивляться.

Своя шкура дороже. Задержанный наглядно продемонстрировал, что он умеет. Яичко очень хотел жить. И жить полноценно, а не на больничной койке со сломанным позвоночником.В голову дознавателя лезли всякие дурацкие мысли. Что это проверка Управления Собственной Безопасности ГУВД. Что задержанный — сотрудник спецподразделения Службы Охраны Президента, что все происходящее — отмщение Господне за издевательства, которым капитан подвергал десятки невиновных людей...Влад повернул голову Яичко вправо, чтобы тот уперся взглядом в стену.

— Кто сообщил об убийстве?

— Позвонили в дежурную часть, — прохрипел дознаватель.

— Когда?

— В журнале есть запись. Я точно не знаю...

— Сколько времени обычно требуется патрульным, чтоб доехать?

— Минут пять...

— Почему арестовали именно меня?

— Вы там были...

— Ну и что? Там было еще три десятка человек.

— Бармен указал на вас.

— Ага! Это уже лучше... Что за глупости со складом ты тут мел?

— Это бумажка с места происшествия. Была в кулаке у убитого.

— Сколько человек внизу?

— Два или три...

«Достаточно. Больше он всё равно ничего не знает...»

Рокотов перехватил Яичко за шею и сжал. Секунду дознаватель подергался и потерял сознание.Влад проверил у остальных двоих пульс и убедился, что милиционеры остались живы. Это радовало. Биолог не был настроен убивать стражей порядка, даже несмотря на то, что они были готовы его покалечить при выбивании признательных показаний. Хотя, если бы кто нибудь из них случайно скончался, Рокотов не стал бы расстраиваться. Ну, не повезло. На войне как на войне. Не он ее начал, и не ему печалиться о погибших. Стражи порядка сами поставили себя вне всякого закона, избивая задержанных, вымогая деньги и фальсифицируя уголовные дела. И ничем не отличались от «обслуживаемого контингента» из числа «отморозков», даже были хуже, ибо прикрывали свои грехи словами о «служении интересам государства» и действовали от имени этого самого государства.

Владислав засунул в карман брюк пластиковый мешочек с обрывком бумажки, нацепил валявшиеся на столе у Яичко кожаные перчатки и протер смоченной в одеколоне тряпкой все места, которых мог коснуться пальцами. Отпечатки у него пока не брали. Их снимают при помещении человека в районный ИВС, местные же отделения не обладают ни дактилоскопическими картами, ни краской.

Покопавшись в куче сваленных на огромном диване вещей, Рокотов извлек серую хлопчатобумажную куртку и обвязал ее вокруг пояса. На случай, если его приметы до момента переодевания будут переданы патрульным экипажам. Те станут искать человека в цветастой зелено синей рубашке, а он тем временем будет щеголять в белой футболке и серой курточке.Теперь надо было прорваться через дежурку на первом этаже.Влад несколько раз глубоко вздохнул и неторопливо вышел из кабинета. Держась совершенно естественно и спокойно, как один из сотрудников.

Но в дверь дежурного помещения он ворвался подобно вихрю.От бокового удара ногой стоящий слева сержант отлетел и врезался башкой в железный шкаф.Рокотов, не снижая темпа, пробил двумя прямыми ударами вскочившего ефрейтора и оказался нос к носу с громилой прапорщиком.Высокие и широкоплечие люди обычно не боятся маленьких и худощавых. Забывая о том, что «большая дура громче падает». Вот и вся разница.

Прапорщик злобно выпучил глаза, намереваясь прихлопнуть наглого коротышку одним ударом пудового кулака.Влад быстро взмахнул правой рукой перед лицом противника.Со стороны это движение казалось промахом.Но только со стороны. Когда возле глаз неожиданно оказывается посторонний предмет, человек совершает два рефлекторных действия — на мгновение зажмуривается и резко вдыхает воздух. Грудная клетка расширяется, и диафрагма выдавливает печень из под защиты рёбер.

Сразу за взмахом правой ладони Рокотов нанес короткий удар левым кулаком.Прапорщика согнуло пополам, и он грохнулся об пол, ничего не соображая от дикой боли в боку.Влад перекатился через стол, сметая на своем пути стаканы и разложенную закуску, и вцепился двумя пальцами в нос открывшего рот рядового. У того из глаз брызнули слезы, он откинул голову назад и получил основанием ладони по шее. Тело рухнуло навзничь. «Вот это „сливка»! — Рокотов хмыкнул, наблюдая, как на секунду побелевший нос молоденького паренька наливается багрянцем. — „Сливка" из „сливок"! Завтра страшно смотреть будет. Гематома что надо... Ладно, с вами, граждане менты, весело, но у меня есть еще другие дела".

Владислав сорвал с пояса прапорщика связку ключей, отпер выходящую наружу дверь и подошел к «обезьяннику», откуда на него преданно смотрели четыре пары глаз.

— Держите, — ключи со звоном упали внутрь камеры, — освобождайтесь сами... Эти еще с полчасика поваляются. Только чур — оружие не трогать и за мной не бежать. Урою!

— Все понятно, шеф! — толстяк, запертый в камере по подозрению в мелком мошенничестве, радостно замахал руками. — Сколько нам времени выждать?

— Минуты три...

— Спасибо тебе.

— Всегда рад, — Рокотов вежливо кивнул и вышел в прохладный сумрак питерской ночи...

Оружие у отключенных милиционеров действительно не тронули.

Вместо этого пузатый кидала и скорешившийся с ним молодой «стопорило» поднялись на второй этаж, вскрыли дверь в один из кабинетов и уволокли десяток уголовных дел, не забыв прихватить и материалы на самих себя. Заодно из отделения пропали изъятые в качестве вещественного доказательства девятьсот долларов и семьдесят три тысячи рублей, по честному поделенные между мошенником и грабителем.Оставшиеся двое пьяниц, прикончив недопитую бутылку водки и закусив остатками колбаски, тихо разбрелись по домам.В общем, все задержанные сделали свой маленький гешефт.

Продолжение следует....