Через несколько дней после нашего подъёма прилетел к нам вертолёт. Он был конкретно загружен для нашего поста и потом, позже, я никогда не видел такой плотной загрузки. Потом вертолёты летали и развозили по постам: вот тебе пара коробок сухпая, вот вам пара ящиков с боеприпасами, вот вам спичечный коробок какашек и так далее. А в этот раз – полный вертолёт добра. И всё именно для поста Зуб Дракона. Счастье-то какое! Как будто гружёный конфетами «КАМАЗ» на гору пригнали.
Когда вертолёт завис над взлёткой, коснувшись всего одним колесом какого-то булыгана, мы кинулись к нему. А потом – как в мультфильме! Как будто вертолёт включил защитное поле – мы разлетелись от него в разные стороны
Потому что винты гонят вниз мощный поток воздуха, этот воздух бьёт в почву, поднимает с неё песок и камешки и сплошным упругим потоком давит тебе в лицо. Дышать невозможно, глаза открыть невозможно, ресницы вдавливает прямо в зрачки. И тебя колошматит камешками и крупным песком!
А в самом деле, у МТшки (вертолёт МИ-8МТ) взлётный вес – 13 тонн. Как минимум, 13 тонн подъёмной тяги должен обеспечивать главный винт. Никто не хочет постоять под струёй воздуха с камешками, выдуваемого винтом с усилием 13 тонн?!
И вот «вертушка» зависла, коснулась одним колесом, открыла дверку и начала разгрузку. Первой подачей вылетела резиновая ёмкость для воды на 100 литров (РДВ-100). А тоже такой прикол! Главный летун, он сидит за рычагами в напряге и манипулирует, чтобы удержать вертолёт. То порыв ветра из ущелья, то просто машина дёргается. И тут в грузовом отсеке становится минус сто килограммов. ЭрДэВэшку-то бортач (бортинженер) за дверь выкинул. И вертуху рвануло вверх! Летун упёрся в рычаги, вертушка стала опускаться. А РДВшка хрястнулась бочиной об камни и лопнула, как детская бумажная «бомбочка», сброшенная второклассником с балкона. Никто никогда не кидался с балкона бумажными кулёчками, наполненными водой? Я кидался. Поэтому, когда РДВшка разлетелась фонтаном брызг из-под винтов по всем окрестностям Зуба Дракона, то для меня не было ничего удивительного. А вот для всех остальных пацанов лопнувшая РДВшка выключила лампочки в башке. И все кинулись под летящие из-под винта камни. ВОДА ПРОПАЛА!!!
В это время летуну удалось стабилизировать машину и бортач выкинул вторую РДВшку.
- Мудаки! Што ж вы творите!!! – сам для себя выкрикнул Фарид и кинулся под эту РДВшку с распростёртыми объятиями. Сам для себя, потому что крик его потонул в рёве движков и винтов. Как я узнал о чём кричит Фарид? А я сам в ту секунду кричал то же самое. И ещё матерился. Каждый из нас в ту секунду кричал и матерился. Потому что убить об скалы 100 литров ВОДЫ(!!!) – КАКОЕ ГОРЕ!!!
И вот, вторая столитровая ёмкость падает Фариду на грудь. Опрокидывает Фарида и начинает катиться по склону к обрыву. Фарид вцепился в неё обеими руками, сдавил. Он цеплялся за неё, как будто это катится в пропасть живой человек. Как будто, это родное дитя покатилось к обрыву. РДВшка перекатилась через Фарида один раз, подняла Фарида на себя и пошла на второй оборот. И всё ближе к пропасти. Фарид расставил ноги. РДВшка подмяла Фарида под себя, расставленные ноги упёрлись в землю. Шнурок, стягивающий горловину РДВшки не выдержал давления, лопнул. Из горловины плеснула вода.
Если кто-нибудь видел когда-нибудь, как в экстремальных условиях спасают от гибели людей, то он поймёт, что Фарид спасал не воду, не РДВшку. Он спасал 11 человек! От жажды, от мук, связанных с обезвоживанием, от медленного мучительного издыхания. Спасал и спас! Литров 70 воды спас. Чуть не улетев со скалы в пропасть. Если учесть, что Фарид дембель. Вот-вот ему зачитают приказ об увольнении в запас. И поедет он в свой Кустанай по проложенной Яшкой дорожке. Если доживёт. Но, ещё пара-тройка таких РДВэшек, и Фарид рискует. Очень сильно рискует не уехать... Живым. А зачем он это делает? Ему же не сегодня, так завтра домой. Что, ради вот этих десяти пацанов? Ну, таки, да! Ради пацанов. Рискнул, чуть не улетел в пропасть, но выиграл! И в таком случае, он сам – Настоящий Пацан!
Короче, с песнями и танцами, с матом и с борьбой, сбросили нам с вертолёта: лом, пару лопат, кирку, ящик гвоздей, моток колючей проволоки, кривые брёвнышки, рулоны маскировочной сетки, мешки, в которые надо насыпать песок и выкладывать бруствер… Много всякого добра скинули. Чтобы мы могли на Зубе закрепиться, чтобы обтянуть позиции колючей проволокой. Чтобы обтянули пост сигнальными минами. Короче, чтобы мы настроили бастионов.
Мы тут же подумали, что про бастионы – это хорошая мысль. Потому что, если придут душманы, то запасных яиц у нас с собой в комплекте нету. А душманы обязательно придут. Когда-нибудь. И вот, пока это когда-нибудь не стряслось, взялись мы за лопаты. Сразу решили на посту Бендера откопать траншею. Потому что этот склон обращён к Хисараку.
А в Хисараке – там не Институт Благородных девиц. Там место скопища бородатых, агрессивно настроенных мужиков. Ну и мы, в первую очередь, решили оборудовать позицию с этой стороны. Прочертили линию, где Олег будет ходить между скал, присмотрели огневую позицию основную, запасную, путь отхода к СПСу с прапорщиком. И принялись сотворять траншею. Где можно было копать лопатой, там мы с Бендером копали лопатой. Но я вас уверяю – горы не были бы горами, если бы вот так запросто этот грунт можно было взять и покопать лопатой. Он неспроста там лежит, в горах на высоте. И не падает вниз. Он крепко-накрепко держится друг за друга. Поэтому, отложил я лопату и взялся за кирку. И тут вспомнилась мне картинка из моего босоногого юношества. Перед самым призывом в армию, летом, я поехал к отцу на дачу. Батя на неделе свалил на работу. А у меня – каникулы, удаль молодецкая прёт. Присмотрел я у бати кувалду, взял тачку и пошёл по окрестностям собирать булыжники. Чтобы погребок выложить бутовым камнем. Вот такой прикол меня взял по малолетству. Булыжников в Белоруссии валяется много. С любого колхозного поля их к обочине дороги стаскивают и бросают там. Вывозить их руки не доходят, и лежат они. А что, на Луну они по ночам не воют, спать не мешают. Лежат себе и лежат, никого не трогают. И тут возникаю я с тачкой и с кувалдой. Те камни, которые я мог поднять и загрузить в тачку, я их поднимал и грузил. А если камень был мне не по силам, то я лупил его кувалдой, пока он не расколется. И тогда задача сводилась к предыдущей – поднять и загрузить. Неделю я так развлекался. Навозил камней на участок. И тут батя приезжает на выходные. И созерцает картину: на участке возвышается пирамида из колотых валунов. И рядом валяется кувалда, у которой вместо двух бойков расположены две металлические расклёпанные лепёшки.
- Димулей, а чего это ты с кувалдой сделал?
- Я камни ею колол.
- Вообще-то, это не моя кувалда. Это соседа, Константина Григорьевича. Но
это – ладно. Кувалда копейки стоит. Я куплю новую и отдам ему вместо вот этой, убитой.
- Ну, я ж не знал, что не твоя. Лежала, я взял.
- Не в том дело. Говорю же – копейки стоит. Я вот о чем говорю – камни-то колоть надо, применяя мозги.
А я ещё ухмыльнулся, хотел спросить у бати: балдой, что ли, об валун дубасить? Чтоб, применяя мозги, колоть валуны. Но я промолчал. Стоял с кривой ухмылкой и слушал байку о том, как это – мозгами об камень. А батя продолжал:
- У нас в ракетном полку солдатик служил из Армении. Начали каптёрку строить, и он для фундамента наколол булыжников. Небольшим полуторакилограммовым молотком. Тюк-тюк – постукивает и поворачивает булыжник. И там, по слоям, он на слух определял нужную точку по линии разлома. И вот, только – КРАК! И камень лопается. А ты, небось, из-за уха кувалдой метелил?
- Ну да. Физуху развивал.
- Понятно. Сила есть, ума не надо.
Короче, ту кувалду Константин Григорьевич не пожелал менять на новую. Сначала он долго ржал. А потом сказал, что оставит её себе в качестве сувенира. Чтобы иллюстрировать человеческую дурость. А я подумал, что силу, ловкость и боковое зрение…
И вот на Зубе Дракона вспомнил я эту поучительную историю. Отложил лопату за бесполезностью и взялся за кирку. Вдарил десяток раз и выдохся. Нифига себе струя! Это я-то, атлет-кувалдометрист, сижу с открытым ртом, задыхаюсь и, даже, «кыш» сказать не могу. Пульс подпрыгивает, задыхалка свистит. А видимых результатов – ноль. Не то, чтобы я кирку не расплющил. Я даже пол лопаты грунта не набил. И вот тут-то я понял, что высота 2921 метр над уровнем моря, это вам – не два пальца об асфальт. Это совсем другая разница по сравнению с колбасными обрезками.
А рядом со мной на таком же горячем камне сидел Бендер. С точно так же
вывалившимся на бороду языком. Когда мы немного отдышались разреженным воздухом, тогда языки у нас втянулись обратно в черепно-мозговую ёмкость. И мы принялись делать конвульсии мыслей в той ёмкости. Решили, что проще насыпать песка в бумажные мешки. А потом выложить из тех мешков всё, что нам захочется. Хоть бруствер, хоть стенку СПСа. Подскочили, радостные. Побежали за мешками. Приносим, хватаем лопату. Один чудик держит мешок, а второй замахивается лопатой. И, о чудо! До нас доходит. Что на горе Зуб Дракона песка взять негде. Если бы он был, то слетел бы уже отсюда вниз. И что теперь делать? Думали-думали, наконец придумали. Набьём киркой пару лопат песка, отдышимся до состояния, когда язык обратно втянется в голову. Потом, со втянутым языком, засыплем песок в мешок. А то пыль от песка липнет на язык.
И вот мы то киркой машем, то лопатой манипулируем. То сидим и тяжело
вздыхаем раз семьсот подряд. А в перерывах между этими тремя действиями ещё осматриваем в бинокль окрестности. И по посту тоже лучпариками раз за разом проводим. И вот в один из этих обводов осенил меня один осенизм! Я увидел лопнувшую от природных явлений скалу и так-сяк соотнёс с ней несколько упаковок аммонала, который нам скинули с вертолёта. Пошёл в перерывах между дыхательными упражнениями на вертолётку. Набрал аммонала. Напихал его в трещину. Ну хорошо. А подрывать чем? Попалась на глаза миномётная мина. Чего она здесь делала, я не понял. Миномёта мы с собой не брали. Наверное, просто погулять пришла, подумал я и выдернул у неё из хвостовика вышибной патрон. Вот им и инициирую! Пошёл, пристроил тот патрон к аммоналу. Взял свой пулемёт, отошёл метров на сколько-то. Хрен там знает на сколько я отошёл. Там же горы, всё в скалах. Снял я пулемёт с предохранителя и навожу в капсюль патрону. И тут прапорщик со своим обходом поста возникает, откуда ни возьмись. А аммонал оранжевый, он хорошо заметен в трещине между скал. И я с пулемётом наперевес тоже заметен. Сложил Хайретдинов в уме один плюс один. И командирским голосом стал произносить обидные для меня слова. «Сраный химик» – это самое безобидное выражение из всей получасовой тирады. А голос у Хайретдинова низкий, громкий и очень страшный. Короче, забоялся я стрелять в капсюль. Поставил пулемёт на предохранитель, сделал виноватую рожу и зажмурил глаза. Вдруг прапорщик исчезнет. И он исчез. Вместе с моим аммоналом. Выковырял его из трещины, сложил себе под мышку и растворился среди скал. Затем воплотился на Третьей точке перед сержантом Манчинским, скинул ему всю пиротехнику под ноги и сказал: - «Без моего личного, ЛИЧ-ЧНОГО приказа, этому диверсанту ничего не выдавать!». И после этого уже ушёл надолго.
Вот тогда до меня и дошло. Что вышибной патрон снаряжён метательным взрывчатым веществом. Им невозможно инициировать подрыв аммонала. Говорили же на сапёрной подготовке, что аммонал туговато подрывается. Чтобы его заставить детонировать требуется нормальный такой кусок бризантного ВВ (взрывчатого вещества). Говорили, что ладно, пусть не бризантное, ну хотя бы тротиловая шашка. В тротил вставляется детонатор с бризантным ВВ, и затем вся эта архитектура суётся в аммонал. От прострела пулей не детонирует ни тротил, ни аммонал. А я что сделал? Без бризантного ВВ пихнул в аммонал метательный заряд. Считай, что пытался пулей прострелить. И что было бы, если бы я выстрелил в капсюль? Он разметал бы по окрестностям весь аммонал и врезал бы мне гильзой по глупой роже в лобешник. Пипец, какая тупость! Что теперь Хайретдинов подумает о моей квалификации? Стыдно-то ка-а-а-ак!
А Хайретдинов ничего не стал думать о моей квалификации. Он ходил и рвал. Рвал и метал! И пинал ногами зелёный ящик тротила.
- Я же просил прислать мне АГС (автоматический гранатомёт станковый)! – И с ноги по ящику – БАХ, БАХ!
Оказывается, на Пятнадцатом посту подрыв. Вот КЭП и распорядился, чтобы на все посты развезли ящики с тротилом и при помощи накладных зарядов проложили проходы в минных полях. А на АГС для Хайретдинова забили. И ещё приказ: ни один солдат, ни по какой причине, ни за водой, ни за едой, ни за пленными душманами, ни покакать, ни пописать! Чтобы за территорию поста НИКТО НЕ ВЫХОДИЛ! Хайретдинов очень расстроился. Но приказ, таки, до нас довёл. Довёл в своей манере. Очень доходчиво. Сказал, что каждого, кого увидит за границами поста, каждого расстреляет и отправит домой письмо, что расстрелял при попытке перейти на сторону противника. Ни у кого не возникло сомнений, что будет стрелять. После истории с Мампелем все всё научились понимать с полуслова. А мне стало понятно, что как только Хайретдинов перейдёт в отдыхающую смену, как только уснёт, я потихонечку начну присматриваться что тут у нас можно сообразить насчет воды. Или сами о себе позаботимся, или сдохнем тут все! Потому что солнце на Зубе печёт так, словно ты придвинулся к нему так близко, как будто к открытой топке. Внизу, в Рухе, там хоть сады. Есть тень. Листва поглощает часть солнечной энергии, испаряет из листьев водичку. Речка Гуват, опять же, течёт. Арык с водой течёт. А тут серые скалы, нагретые солнцем через прозрачный воздух до состояния утюга. Хочешь-не хочешь, а за водой пойдёшь…
По ночам Хайретдинов не спал. Днём он выделил себе несколько часов для сна. А по ночам бодрствовал, ходил по постам, проверял боеготовность. А ведь тоже, такие проверки, как бы это помягче сказать, такие проверки – немного опасны для здоровья. Хайретдинов никогда не сообщал, что собирается проверить тот или иной пост. Он брал автомат и шёл проверять. Потихоньку. Чтобы если часовой спит, то приголубить его с поличным. А что будет, если часовой спросонья дёрнется и прострелит прапорщика? Это не единичные случаи. Это регулярно случающаяся байда.
Недавно на Третьей точке Серёга Губин с Манчинским сидят, дежурят. И только в темноте, со стороны вертолётки два ярких зелёных глаза в темноте светятся. У нас же есть блиндаж, и есть мука в том блиндаже. Мыши собрались со всех окрестностей. А за мышами пришли кошки. Кишлаки пустые, жрать кошкам там нечего. И вот они все на Зуб Дракона подались. Мяукают, падлы, по ночам, завывают в темноте. А у тебя мурашки по коже от ужаса. Мало ли, душманы так друг другу передают сигналы. И вот, значит, такой зеленоглазый сигнальщик выкатил свои лучпарики и сидит в темноте, думает, как бы пообидней мяукнуть. Ну, Манчинский на Серёгу:
- У тебя в снайперке батарейки есть?
- Нету. То есть имеются, но им пипец пришёл. Разрядились.
- А без них попадёшь вон по тем прожекторам?
- В центр прицела возьму и попаду. Я помню зрительно, где там прицельная галочка.
И вот улеглись два снайпера на пузо за стенку СПСа, высунули снайперку и ка-а-ак жахнут! А пуля стукнула в скалу и с воем обратно. Рикошетом. Ей же пофиг, была там кошка, или не была. Для винтовочной пули кошка не преграда. И вот пуля отрикошетила и так протяжно завыла над головами, что оба стрелка носами ткнулись в песок. И тут прапорщик из-за скал выскакивает. С автоматом наперевес. И начинает мочить с автомата по скалам. Два снайпера лежат, ржут. Прапорщик стреляет, орёт! Пуля рикошетом полетела назад, а там он идёт проверять пост. И тут – «ЧПОК-ВЖ-Ж-Ж-Ж» у него над головой. Он решил, что это духовский снайпер в него стреляет. И перешёл в режим подавления вражеской цели. Вот и ходи после этого к таким идиотам ночью проверять посты! …
И вот, ночью прапорщик бодрствует, днём забирается в блиндаж на несколько часов и спит там. И, пока он ничего не контролирует, мы устраиваем всякие неразрешённые штучки. Потому что строили мы с Бендером оборону на нашей точке. Строили-строили… Траншею для Бендера киркой вырубили, песок в мешки засыпали, наш отдыхательный СПС теми мешками обложили. Ветер в него перестал задувать, стало не так холодно по ночам. Потом вокруг мешков ещё один слой камней сложили. Потом Бендеру сверху над траншеей из булыжников выложили стену, две позиции для стрельбы. Потом мне выложили СПС для ночного дежурства. Башню такую сложили с тремя бойницами. Вход в башню прикрывает скала, со спины на меня не напасть ночью. Только из гранатомёта и можно попытаться в башню пострелять.
Короче, объём работ провели огромный. А это всё – потери влаги. Надо восстанавливать. Поэтому, надо дождаться, пока прапорщик уснёт, и тогда попробовать исправить ситуацию с водой. С этой целью собрались мы в окопе Бендера, сидим втроём, ждём. Когда же он уснёт, когда! И вот мы ковыряемся в носу пальцем, курим вонючие сигареты. Серёга, Бендер и я. А у Серёги нахлынуло хорошее настроение. Он улыбается потрескавшимися губами и в полголоса рассказывает нам с Олегом:
- Пацаны, вы не представляете! Я на парном посту каждую ночь просто корчусь от смеха. У меня живот болит, и ржать как-бы громко нельзя, а я не могу. Потому что у нас на Третьем посту завёлся свой местный приколист. И знаете, кто? Ни за что не догадаетесь! Скажу – не поверите! Андрюха Орлов. Это просто пипец, какой он юморной. Внизу, в роте, его узбеки зачмырили. Он ходил такой затюканный, зачмоханный. А тут его никто не пинает. И он ожил, он внатуре, как будто раскрылся! Он такие истории рассказывает! Одну за другой. Я ржу-ржу. Надо будет с вами как-нибудь к нам на пост заглянуть. Послушать вечер юмора. Там Орёл во всех рассказках, ну, такой герой, такой боец-самец! Прям, МАЧУ, блин... Леф Бонифаций и мышки... на каникулах в Простоквашино...
Я слушал Серёгу. И мне в балде припомнилось, как в Баграме наш "орёл" Андрюха Орлов "отметелил" Олега Кошеля. Мы тогда в Баграме жили в палатках. И один пацан с нашего призыва, по имени Кошель Олег, как-то вечером пошел к своим землякам. С Донецка. Вечер себе побыл-побыл, а в нашей роте неожиданно наступил черёд проводить вечернюю проверку. Рязанов вышел, застроил роту, открыл Книгу Вечерней Поверки, читает… и тут – ХЕРАКСЬ! Нету в строю молодого бойца. Ротный матом всех отругал, отправил роту по соседним подразделениям, чтобы Кошеля быстро «родили» и поставили в строй. Часа два или три вся рота носилась по территории полка, рожала Кошеля, заглядывала во все палатки, каптёрки. И в конце-концов Кошель является сам.
Ротный вечернюю поверку провёл, скомандовал «отбой» и все с толстым удовольствием пошли отбивать. Кошелю почки. За то, что подарил всей роте двухчасовой кросс по территории полка.
И вот, палатка, сто часов ночи – примероно 22-00. Коша стоит возле входа в большую взводную палатку. Грива понурена. Спина лопатками выпучена назад ровно настолько, насколько грудь впучена из переда. Плечи сведены и повисли вместе с гривой, руки повисли вместе с плечами. Короче, Коша являет собой явление страдальца. Типо – мочите ужо, мочите! Но не очень сильно. Потому что я осознал.
Дембеля-узбеки базарят Кошелю – ты, чмо. Ты – гавно. Руки об тебя марать – Родину не любить. Короче, тебя чичяс отпинают молодые с твоего призыва. Потому что, у них удар послабже.
И вот к Кошелю направляется первый мочильщик. Он же первый пинальщик. Андрюха Орлов. Он подошел, весь трясётся, как будто это он три часа у земляков зависал, а не Коша. Как будто это его сейчас будут пинать молодые, а не Кошу. В общем Орёл подходит и трясущщимися руками с трясущимися губами начинает изъяснять пантомиму:
- Олег… Блин… Извини… Я не хотел… Я не хочу… Я не могу… Извини, пожалуйста… Если бы не дембеля, то я никогда бы… Извини… Никогда в жизни…
- Билят! Арлёп, йоп тваюмат! Ти, чимо, ти ему када-нибут пи@дит ё@нешь? – Грозный окрик уставшего от соплей дембеля.
ШЛЁП – ладошкой Коше по щеке.
- Ой, Олег! Прости! Я б сам никогда! Никогда в жизни!
Короче, пока Серёга потрындел, пока мы покурили. Тут уже и Комендант поста Зуб Дракона забрался в блиндаж и уснул. Мы немедленно пришли к выводу, что Комендант не медведь, он до весны спать не будет. Скорее всего проснётся раньше. Поэтому мы поднялись со дна окопа, выкинули бычки и попёрли за территорию поста. А то времени на Подвиг не останется.
Для начала мы разделились на две группы. Решили: Бендер пойдёт один по склону, обращённому в сторону полка. А мы с Серёгой полезем по склону, обращённому к Хисараку. Со стороны Хисарака опасней, поэтому пойдём вдвоём. Со стороны полка спокойнее, поэтому Олег пойдёт один. Воду искать это мы так собрались. Дебилы! Никогда не надо повторять наших ошибок. Нельзя было Олега отправлять одного. Но об этом – не спеша. И в следующей главе. Чтобы было всё по порядку.
