Итак, мы видим, что крейсера проекта 68 должны были стать как минимум одними из лучших, (а скорее – лучшими) легкими крейсерами мира. Но им не повезло – семь кораблей, заложенные в 1939-1941 гг., никак не могли успеть встать в строй до начала Великой Отечественной войны, а там их строительство оказалось заморожено. Конечно же, когда встал вопрос об их достройке, то морякам захотелось максимально учесть военный опыт, приобретенный столь дорогой ценой.
Однако, справедливости ради, следует отметить, что еще до начала войны рассматривались различные варианты корректировки проекта 68. Имея опасения, что отечественные разработчики артсистем в который уже раз затянут сдачу главного и зенитного калибров флоту, и с учетом временного потепления отношений СССР с фашистской Германией, нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов в июле 1940 г утвердил ТТЗ на перевооружение одного крейсера германской артиллерией и СУО. Проект получил именование 68И («иностранный»). Предполагалось установить двенадцать немецких 150-мм орудий (по всей видимости, речь шла о 150-мм/55 SK C/28) в германских же башнях и заменить двухорудийные 100-мм башни Б-54 на палубные 105-мм установки LC/31. Данная установка первоначально создавалась под 88-мм орудие и имела раздельное вертикальное наведение стволов. Впоследствии немцы отошли от этого, «уложив» оба 105-мм орудия в одну люльку, чем добились экономии веса в 750 кг, а новая установка называлась LC/37. Она уже производилась к моменту переговоров, но, видимо, в данном случае немцы предпочитали оснащать ими свой флот, а не продавать потенциальному противнику.
Впрочем, вопрос о 150-мм германских орудиях отпал в конце 1940 г. Во-первых, выяснилось, что в металле этих пушек, башен и СУО к ним еще нет, и надо будет ждать их изготовления, что полностью обессмысливало сделку. Считалось, что отечественные Б-38 и СУО должны получиться лучше германских, а сроки поставки получались сопоставимыми. А, кроме того, первые же расчеты показали, что немецкая техника ощутимо тяжелее советской, требует больше места и электроэнергии, в результате чего водоизмещение легкого крейсера должно было вырасти на 700 тонн, что было также сочтено неприемлемым.
Итак, от немецкого главного калибра отказались почти сразу же, но иное дело – 105-мм универсалки. Здесь выгоды от приобретения были несомненными, включая и то, что германские установки были стабилизированы, мы же пока не умели этого делать. Кроме того, замена Б-54 на LC/31 практически не сказывалась на водоизмещении корабля, поскольку масса установок была сопоставимой. Поэтому решено было приобрести все же четыре таких установки вместе с двумя постами управления огнем и установить их на заложенный 31.08.1939 «Валерий Чкалов».
Правда, ничем хорошим это не закончилось, поскольку немцы все равно ничего не поставили, а советским кораблестроителям пришлось вносить изменения в проект, из-за чего задержался спуск на воду «Чкалова»
Еще более радикальный вариант прорабатывало в инициативном порядке ЦНИИ-45 – легкий крейсер «Чапаев» должен был стать… малым авианосцем: 10 500 т водоизмещения, 33 узла, 30-32 самолета и даже две катапульты. Впрочем, работы по отечественному авианосцу в те годы развития не получили.
Первое «Предварительное ТТЗ на корректировку проекта, применительно к законсервированным кораблям 1-ой серии, на основании выводов из боевого опыта кораблей ВМФ в текущей войне» было выдано в сентябре 1942г, второе – в марте 1944 г. Причем основным требованием обоих стало всемерное усиление зенитного вооружения легких крейсеров. Количество 100-мм орудий следовало довести до 12, причем вместо изначально планировавшихся четырех двухорудийных Б-54 теперь требовалось установить шесть новых стабилизированные установок С-44. Вместо шести 37-мм «спарок» 66-К требовалось установить двадцать новейших В-11, тем самым увеличивая количество 37-мм стволов с 12 до 40! В другом варианте предлагалось установить только дюжину Б-11, но их следовало дополнить четырьмя счетверенными 23-мм установками 4-У-23 (созданными на базе авиапушки ВЯ).
Проектировавшее крейсера проекта 68 ЦКБ-17 выполнило соответствующие проработки, но уместить такую огневую мощь, сохранив четыре трехорудийных башни МК-5 главного калибра, не представлялось возможным. В итоге специалисты ЦКБ-17 предложили свой вариант кардинального переустройства артиллерийского вооружения крейсера. Проектировщики гарантировали размещение даже не 12, а 14 100-мм пушек ЗКДБ и 40 стволов 37-мм автоматов, но при условии замены дюжины 152-мм орудий на девять 180-мм орудий в трех башнях МК-3-180. А дальше начинается самое интересное.
Вышесказанное предложение ЦКБ-17 прозвучало в 1944 г, когда все особенности эксплуатации отечественной 180-мм артиллерии были выявлены и учтены. И не приходится сомневаться, что в случае, если бы наша 180-мм Б-1-П являла собой совершенно негодное орудие, каковым его любят описывать многие современные источники, то флот немедленно отказался бы от подобного предложения. Однако Главное Управление кораблестроения поддержало ЦКБ-17, а Оперативное управление Главного Морского Штаба отмечало, что замена МК-5 на МК-3-180 при описанном выше усилении зенитного вооружения:
«по тактическим соображениям была бы наиболее целесообразным решением вопроса по выбору варианта артиллерийского вооружения нового легкого крейсера»
Возврат к 180-мм калибру, безусловно, весьма интересен. В первой статье цикла мы в деталях описывали, почему 152-мм пушки в значительно большей степени соответствовали задачам крейсера проекта 68 по сравнению со 180-мм калибром, и вдруг… Но на самом деле никакого противоречия здесь нет. Дело в том, что 152-мм пушки больше 180-мм соответствовали задачам крейсера для службы при эскадре, а мы собирались строить Большой флот – но в конце войны, в 1944-45 гг., было совершенно очевидно, что никакого такого флота в ближайшее время у нас не будет. Еще в 1940 г строительство тяжелых военных кораблей было существенно ограничено: приказом НКСП №178 от 22 октября 1940 г на основании постановления Правительства СССР «О плане военного кораблестроения на 1941 г» планы создания большого флота в значительной мере были свернуты.
Так, из шести строящихся линкоров и тяжелых крейсеров следовало сосредоточиться на достройке всего лишь трех (линкор «Советская Россия», тяжелые крейсера «Кронштадт» и «Севастополь»), строительство двух линкоров следовало «ограничить» и еще один – «Советская Белоруссия» - разобрать на стапеле. А вот строительство легких крейсеров предполагалось продолжать – следовало до конца 1941 г заложить еще 6 легких крейсеров проекта 68. Что касается послевоенных программ, то они еще не были составлены, но ясно было, что измученная войной страна не сможет тут же приступить к созданию океанского флота. Таким образом, выходило, что основным кораблем ВМФ СССР на ближайшие годы станет легкий крейсер, при том что никаких «эскадр», в составе которых ему предназначалось служить, не будет. А это возвращало флот если и не к теории малой морской войны, то к действиям против превосходящих сил вражеского флота у наших берегов, для чего 180-мм калибр подходил лучше шестидюймовок. Ну а с учетом того, что требуемая противовоздушная оборона могла быть обеспечена только при размещении на корабле 180-мм пушек, вариант ЦКБ-17 действительно был оптимальным.
И все же крейсера типа «Чапаев» не получили МК-3-180, однако по причинам не тактического, а производственного характера: возобновить производство и обеспечить поставку 180-мм орудий и башен можно было на год позже 152-мм Б-38 и МК-5. Как предполагалось, это отодвинет ввод в строй новейших легких крейсеров, в то время как они требовались флоту чрезвычайно срочно.
В итоге модернизация по проекту 68-К носила куда более «щадящий» характер: основными ее направлениями стало усиление зенитного вооружения, хотя и не в том объеме, который планировался изначально, второе – оснащение крейсеров радиолокационными станциями различного рода. Остальные решения, по большей части, оказались следствием вышеупомянутых.
Зенитный калибр дальнего боя теперь представляли четыре двухорудийных 100-мм установки СМ-5-1., и надо сказать, что данная артсистема предоставляла собой все то, о чем могли мечтать отечественные зенитчики в годы войны. Внешне СМ-5-1 сильно походила на германскую 105-мм установку LC/37, у них было много общего: и та, и другая установки являлись стабилизированными; и та, и другая имели дистанционное управление – т.е. углы вертикальной и горизонтальной наводки могли устанавливаться непосредственно из командно-дальномерного пункта (в СМ-5-1 за это отвечала система Д-5С), у обоих орудия размещались в одной люльке.
Но имелась и разница – германские установки были палубными, а отечественные СМ-5-1 – башенными. Они, конечно, не были полностью автоматизированы, но все же подача снарядов в боевое отделение при помощи элеваторов выглядела заметно более прогрессивно – расчету оставалось только переложить выстрел на качающийся лоток, остальные операции производились автоматически. Кроме того, расчет был прикрыт от осколков. Вес снаряда советской артисистемы несущественно выше – 15,6-15,9 кг против 15,1 кг немецкой, а вот начальная скорость (1000 м/сек) превосходила таковую у «немки» на 100 м/сек. Скорость вертикального и горизонтального наведения СМ-5-1 также была выше германской – 16-17 град/сек против 12 град/сек.
Управляли огнем ЗКДБ два СПН-200-РЛ, каждый из которых, помимо оптических средств наблюдения, имел собственную радиолокационную станцию «Вымпел-2». Кроме этого, каждая установка СМ-5-1 снабжалась собственным радиодальномером «Штаг-Б». Конечно, не все получалось сразу – та же «Вымпел-2» оказалась неудачной РЛС, которую в конце концов «разжаловали» в радиодальномеры. Но неспособной обеспечить сопровождение воздушной цели в трех координатах. Однако в ходе последующих модернизаций (начало 50-х годов) на кораблях устанавливались более совершенные РЛС «Якорь» и «Якорь-М», благодаря которой впервые в СССР удалось решить проблему совмещения инструментального метода стрельбы зенитной артиллерии с автоматическим сопровождением (в трех координатах) воздушных целей.
Что касается боеприпасов – то СМ-5-1 наряду с фугасными и осколочно-фугасными боеприпасами для стрельбы по морским или береговым целям использовала два типа зенитных снарядов: содержащий 1,35 кг ВВ ЗС-55 весом 15,6 кг и оснащенный радиовзрывателем ЗС-55Р, имевший чуть больший вес (15,9 кг), но, увы, значительно меньшее содержание ВВ – всего только 816 грамм. Кроме того (возможно из-за разницы масс), начальная скорость ЗС-55Р на 5 м/сек ниже и составила 995 м/сек. К сожалению, автору настоящей статьи не удалось выяснить дату поступления этого снаряда на вооружение.
В целом же можно говорить о том, что СМ-5-1 и система управления огнем универсальной артиллерии, использованные на крейсерах проекта 68-К, вывели ее на совершенно новый уровень по сравнению с первоначальным, довоенным вариантом.
С 37-мм автоматами ситуация также существенно улучшилась. Хотя вместо 20 установок пришлось ограничиться четырнадцатью, но новые автоматы В-11 были весьма удачными. Их баллистика соответствовала 70-К, с которыми наш флот прошел всю войну, но в отличие от своего «предка» В-11 получили водяное охлаждение стволов, что примерно вдвое увеличило количество выстрелов, которые автомат мог сделать до критического перегрева ствола. Наведение В-11 – только ручное, зато установка была стабилизирована. К сожалению, надежная стабилизация таких автоматов оказалась не по зубам отечественной промышленности, поэтому во время службы ее, как правило, отключали. Собственных КДП у зенитных автоматов… как будто бы не было, хотя упоминается наличие некоей ПУС «МЗА-68К», хотя что она из себя представляла, автору найти не удалось. Но достоверно известно, что ПУС «Зенит 68К», управляющие огнем универсальной 100-мм артиллерии, также выдавала целеуказание и для зенитных автоматов. Не совсем ясно, насколько эффективным могло быть подобное целеуказание на том технологическом уровне, но все же следует отметить, что в отличие от оптических средств (стереодальномеры) одна РЛС может наблюдать и контролировать движение нескольких целей. При этом достоверно известно, что ПУС главного калибра крейсеров проекта 68-К могла обеспечивать одновременный обстрел четырех различных целей.
Установки В-11 на легком крейсере "Чапаев"
Иных зенитных средств на кораблях проекта 68-К не было – от зенитных 12,7-мм пулеметов отказались в связи с низкой боевой эффективностью.
Что касается радиолокационного вооружения, то оно для крейсеров типа «Чапаев» планировалось достаточно разнообразным: по первоначальному плану предполагалось ставить РЛС контроля надводной («Риф») и воздушной («Гюйс») обстановки, но этим их возможности не исчерпывались. Например, «Риф» мог обнаруживать цели типа «крейсер» на дистанции 200-220 кбт, «торпедный катер» - 30-50 кбт, всплески от падений 152-мм фугасных или осколочных снарядов – от 25 до 100 кбт, и могла использоваться для выдачи целеуказания артиллерии главного калибра. «Гюйс-2», хотя и считалась обзорной, способной обнаружить летящий самолет, начиная с дистанции 80 км, также могла давать ЦУ для универсальной артиллерии.
Кроме того, конечно, имелись и артиллерийские радары – для управления огнем 152-мм артиллерии использовались две РЛС «Редан-2», размещавшихся на крышах обоих КДП. «Редан-2» выполняли все необходимые измерения, определяя как дистанцию до цели, так и дистанцию до всплесков от падения снарядов и расстояние между целью и всплесками. К сожалению, эти РЛС также оказались не слишком хороши, и в начале 50-х годов были заменены на новую РЛС «Залп», которая отлично справлялась со своими «обязанностями». Кроме этого, возвышенные башни крейсеров получили по радиодальномеру «Штаг-Б», способному «видеть» цель типа «эсминец» со 120 кбт и сопровождать цель, начиная с дистанции 100 кбт, при этом погрешность определения расстояния не превышала 15 метров. Нижние башни не получили «Штаг-Б», по всей видимости, потому, что дульные газы башен №2 и 3 могли повредить их при стрельбе на острых носовых (кормовых) углах.
Насколько эффективным было отечественное РЛС-вооружение? В этом отношении весьма показательны стрельбы, состоявшиеся 28 октября 1958 г., в которых приняли участие крейсера «Куйбышев» и «Фрунзе». Стрельбы проводились ночью и исключительно по данным РЛС, щит буксировал эсминец проекта 30-бис «Буйный», шедший полностью затененным, с тем, чтобы с крейсеров не могли использовать оптику для наблюдения за буксировщиком.
Идущие на скорости свыше 28 уз крейсера обнаружили цель с расстояния 190 кбт и легли на боевой курс, а когда дистанция сократилась до 131 кбт - начали пристрелку. «Куйбышев» дал два пристрелочных залпа, дождался падения снарядов, дал еще третий пристрелочный залп, а затем оба крейсера открыли огонь на поражение. Стрельба продолжалась 3 минуты (к сожалению, в источнике неясно – длился ли 3 минуты огонь на поражение или вся стрельба, включая пристрелку) и закончилась, когда щит-мишень отделяло от крейсеров 117 кбт. В цель попало 3 снаряда, в том числе два в полотнище и один – в корпус щита. Командование оценило стрельбу на «отлично», и у нас нет оснований снижать полученную крейсерами оценку – для таких дистанций и относительно легких 152-мм орудий это действительно блестящий результат.
Раз уж речь зашла о главном калибре, отметим, что управление дюжиной 152-мм орудий возлагалось на новые ПУС «Молния-АЦ-68К», представлявшие собой существенную модернизацию «Молнии-АЦ», стоявшей на крейсерах 26-бис и в том числе способную в полной мере учитывать данные, предоставляемые РЛС, комбинируя их с данными оптических приборов наблюдения. Дублирование систем управления огнем заставило бы, пожалуй, покраснеть от зависти даже германские тяжелые крейсера типа «Адмирал Хиппер». Корабли типа «Чапаев» имели два автомата стрельбы, два резервных автомата стрельбы и четыре башенных (в каждой башне).
Радиолокационное вооружение крейсеров постоянно совершенствовалось. Так, например, начиная с 1958 г, радиолокационная станция обзора воздушной обстановки на всех крейсерах (за исключением «Фрунзе») была заменена на новую – «Фут-Б», в результате дальность обнаружения самолета выросла с 80 до 150 км. И в целом можно констатировать, что крейсера проекта 68-К обладали достаточно современным радиолокационным оборудованием, вполне адекватным стоящим перед кораблями этого типа задачам.
Разумеется, одним только радиолокационным и зенитным вооружением и ПУС перечень нового оборудования не ограничивался. Так, например, корабли получили более широкую номенклатуру радиостанций и приемников, радиопеленгаторы «Бурун-К», гидроакустическая станция «Тамир-5Н», но самой интересной новацией явилась аппаратура боевого информационного поста «Звено». Удивительно, но факт – в 1949 г НИИ-10 разработало прототип современных автоматизированных систем управления и предназначалась для координации работы корабельных средств освещения надводной и воздушной обстановки и отражения ее на специальных планшетах и – что самое интересное – осуществлять наведение собственных самолетов и торпедных катеров. Аппаратура «Звено» способна была одновременно обрабатывать данные по 4-5 надводным и 7-9 воздушным целям, наводить группу истребителей на одну воздушную цель и двух групп торпедных катеров на одну надводную цель.
Но все эти достоинства модернизированных крейсеров оказались куплены весьма дорогой ценой. Пришлось отказаться от авиационного и торпедного вооружения, но даже и с учетом этого перегрузка достигла 826 т, в результате чего стандартное водоизмещение составило 11 450 т., осадка возросла на 30 см, снизился запас боевой живучести и продольной остойчивости, хотя, справедливости ради, следует указать, что даже в таком состоянии корабль сохранял превосходство по данным показателям перед крейсерами проекта 26 и 26-бис. Скорость полного хода упала до 32,6 уз (при форсировании – 33,5 уз). Следует отметить, что, несмотря на перегрузку крейсера, умудрились превзойти проектное задание в части дальности хода. Дальность при максимальном запасе топлива на экономическом ходу по проекту должна была достигать 5 500 миль, фактически же у крейсеров она колебалась в диапазоне 6 070–6 980 миль.
Высота надводного борта все же оказалась недостаточной – уже при 4-5 балльном волнении при движении против волны забрызгивалась и заливалась оптика носовых 152-мм башен, обои стабилизированных постов наводки зенитной артиллерии и автоматов Б-11, расположенных в районе носовой надстройки.
Но самым неприятным стало взрывное увеличение численности экипажа – ведь все дополнительное оружие и оборудование требовали персонал для своего обслуживания. Первоначально, по довоенному проекту, экипаж должен был составить 742 человека, но в ходе послевоенного перепроектирования корабля данная численность должна была увеличится почти на 60% - до 1 184 человек! В результате потребовалось упрощать оборудование жилых помещений, ликвидировать рундуки (!), использовать трехъярусные разборные койки для команды, при этом коечные сетки хранились вне жилых помещений – внутри них просто не оставалось места. Кроме того, если для офицеров все же имелась кают-компания, то матросы вынуждены были довольствоваться бачковым питанием в кубриках. С другой стороны, не следует думать, что об экипаже проектировщики забыли совсем – «Чапаевы» отличала развитая «коммунальная» инфраструктура, в т.ч. большие запасы пресной воды и провизии, холодильные установки, адекватные медицинские и банно-прачечные блоки и т.д. На американских легких крейсерах типа «Кливленд» наблюдалась схожая проблема – при аналогичном стандартном водоизмещении численность экипажа составляла 1 255 человек и условия жизни были, пожалуй, худшими среди всех американских крейсеров.
Кроме того, у крейсеров проекта 68К имелись и другие, не столь очевидные, но неприятные в повседневной эксплуатации недостатки. Так, например, электроэнергетическая система работала на постоянном токе, что для 50-х годов считалось анахронизмом, отсутствовали активные успокоители качки, отсутствовала система сбора и очистки воды, отчего крейсер вынужден был попросту сливать всю грязь в море, что создавало известные сложности как при возвращении в свои, так и при заходе в иностранные порты. Корабли проекта 68К отличал повышенный уровень шумности (в том числе из-за необходимости мощных систем вентиляции для увеличившегося экипажа), отсутствие деревянного покрытия верхней палубы и полубака затрудняло работу на них личного состава. Вроде бы и мелочи – но перегрузка корабля уже не позволяла ничего исправить.
Сравнивать корабли проекта 68К с крейсерами иностранных держав весьма затруднительно по той простой причине, что в послевоенном мире почти никто не занимался созданием классических легких крейсеров. Зачем? Большое их количество осталось после войны, а ситуация в мире поменялась настолько, что огромные крейсерские флоты США и Англии оказались избыточными и, в общем, ненужными. Те же американцы массово выводили в резерв крейсера типа «Бруклин» и «Кливленд» и даже более поздние «Фарго». Страны лишились своих флотов, Франция находилась в довольно прискорбном экономическом состоянии, и строить сильный флот не имела ни желания, ни возможностей.
Мы уже сравнивали проект 68 с легкими крейсерами типа «Кливленд», и можно лишь отметить, что превосходство проекта 68К во всем, за исключением зенитной артиллерии только увеличилось, а в части зениток разрыв больше не носил фатального характера. Куда интереснее американская «работа над ошибками» «Кливлендов» - легкие крейсера типа «Фарго». Эти корабли, имея схожее с проектом 68К водоизмещение (11 890 т), обладали вооружением «Кливлендов»: 12-152-мм/47 пушек, уступающих в дальности стрельбы, но превосходящих в скорострельности отечественные Б-38, а также 12*127-мм/38 универсальных орудия, 24 ствола 40-мм автоматов и 14 20-мм «Эрликонов» (спаренных). Но если «Кливленды» обладали множеством недостатков, то «Фарго» были от них, по большей части, избавлены, отчего и стали полноценными легкими крейсерами. Кроме того, серию этих крейсеров заложили в конце 1943 года, когда американцы были уже во всеоружии военного опыта и отлично понимали, чего им хочется от своих легких крейсеров – поэтому, хотя «Фарго» вошли в строй в 1945-46 гг., а «Чапаевы» - в 1950-ом, их в какой-то мере можно рассматривать как ровесников.
Поскольку орудия главного калибра и бронирование «Фарго» соответствовали «Кливлендам», то они проигрывали в артиллерийском бою крейсерами типа «Чапаев» по причинам, изложенным в предыдущей статье, но хотелось бы отметить, что с появлением артиллерийских радаров для американцев все стало только хуже. Теперь советские крейсера могли вести эффективный бой на дистанции не менее 130 кбт (что и продемонстрировали стрельбы 28 октября 1958 г), в то время как для американских шестидюймовок такие дистанции были предельными по дальности (с соответствующими последствиями для кучности и проч.), так что преимущество советских крейсеров на увеличившихся дистанциях боя стало даже большим, чем раньше.
Сложнее дать оценку зенитного вооружения «Фарго» и «Чапаева». Ромбическое положение универсальных 127-мм/38 орудий американского крейсера давало ему наилучшие углы обстрела, при этом на борт могло действовать 8*127-мм стволов, в то время как у советского крейсера – только 4*100-мм. При этом американский снаряд выигрывал за счет большего содержания ВВ – 3,3 кг, против всего лишь 1,35 кг советской «сотки», что давало американской установке значительно больший радиус поражения. По приборам управления стрельбой у «Чапаевых», очевидно, не было преимущества перед американцами (хотя, по всей видимости, отставания тоже не было), но зато на момент ввода «Чапаевых» в строй в артпогребах СМ-5-1 отсутствовали снаряды с радиовзрывателем. Конечно, были у советских артустановок и определенные преимущества – превосходство в начальной скорости снаряда (1000 м/сек, против 762-792 м/сек) позволяло сократить время подлета советских снарядов, что повышало шансы поражения маневрирующего самолета. Стабилизация советской установки существенно упрощала ее наводку за счет чего, возможно, реальная скорострельность могла быть выше американской (это предположение автора, в источниках такой информации не встречалось). Но, во всяком случае, эти плюсы не могли компенсировать отставания по другим, перечисленным выше параметрам. Таким образом, американская универсальная батарея «Фарго» выглядит предпочтительнее.
Что касается зенитных автоматов, то здесь у советского и американского крейсеров примерное равенство – 40-мм и 37-мм снаряды обладали сходным поражающим действием, и в целом возможности В-11 примерно соответствовали сдвоенному 40-мм «Бофорсу», а по количеству стволов у американцев превосходства не имелось. К сожалению, невозможно оценить разницу в качестве управления огнем скорострельных автоматов в силу отсутствия у автора данных по советским ПУС. Что до «Эрликонов», то они в 50-х годах представляли собой скорее психологическую защиту.
Таким образом, американский легкий крейсер «Фарго» уступал отечественным 68К в артиллерийском бою, но имел некоторое (и уже не подавляющее) превосходство в ПВО. Преимущество в скорости имели советские крейсера, а в дальности хода – американские.
Настоящим ровесником (по дню вступления в строй) крейсерам типа «Чапаев» стали весьма экстравагантные легкие крейсера типа «Ворчестер», имевшие аж 6 двухорудийных башен со 152-мм орудиями. Вот эти корабли будет сравнить по-настоящему интересно.
Американцы понимали, что, невзирая на все преимущества, которые давала им великолепная 127-мм/38 установка, она все же тяжеловата для крейсеров. Поэтому еще в 1941 г родилась идея отказа от универсальной артиллерии на легких крейсерах, а вместо нее использовать универсальный шестидюймовый калибр. Для этого и нужно было «совсем немного» - обеспечить значительно большую скорострельность орудий, большой угол вертикальной наводки, ну и, конечно, высокую скорость наведения, как по горизонтали, так и по вертикали.
За основу была взята все та же проверенная временем 152-мм/47 пушка, стоявшая еще на «Бруклинах». Затем попытались создать для нее башенную установку, имевшую несколько меньшую скорострельность (12 выстр/мин против 15-20 выстр/мин), но в остальном (угол вертикальной наводки и вертикальная/горизонтальная скорость наводки) соответствующая 127-мм «спарке». В результате получился монстр весом в 208 т (речь идет только о вращающейся части), в то время как трехорудийная башня «Кливленда» весила 173 т. Таким образом, разница в весе одних только вращающихся частей 4 башен крейсера «Кливленд» и 6 двухорудийных башен «Ворчестер» составляла 556 тонн. Интересно, что вес двухорудийной 127-мм установки Mark 32 Mod 0, которые устанавливались на крейсерах типа «Кливленд» и «Фарго», составлял всего 47,9 т – т.е. шесть башен «Ворчестера» весили как 4 башни «Кливленда» и плюс ОДИННАДЦАТЬ с половиной двухорудийных 127-мм установок. Т.е., махнув рукой на универсальность, американцы могли бы в том же весе получить не только 12 шестидюймовок для морского боя, но и 22 127-мм ствола, от которых для обеспечения ПВО толку было бы намного больше, чем от дюжины шестидюймовок «Ворчестера». Но самое главное – установки получились не только тяжелыми, но и ненадежными, и при эксплуатации их постоянно преследовали механические поломки, отчего плановая скорострельность 12 выстр/мин. практически никогда не достигалась.
Схема бронирования «Ворчестера» повторяла «Бруклин», «Фарго» и проч. со всеми ее недостатками. Правда, горизонтальная броня весьма усилилась, американцы довели ее до совершенно неубиваемых для шестидюймовой артиллерии 89 мм, но тут следует учитывать два аспекта. Во-первых, бронирование это прикрывало отнюдь не всю палубу, а во-вторых – к сожалению, американцы часто склонны завышать характеристики своих кораблей по сравнению с реальными (вспомним тот же 406-457 мм бронепояс линкоров «Айова», на поверку оказавшийся 305 мм). Крейсерам типа «Ворчестер» присваивают цитадель вполне приличной длины (112 м) и толщины (127 мм) и бронепалубу в 89 мм, и все это (за исключением длины цитадели) существенно превосходит отечественный крейсер (133 м, 100 мм и 50 мм соответственно). Вот только почему-то вес бронирования «Чапаева» составляет 2 339 т, а у «Ворчестера» - 2 119 т.
Для управления огнем главного калибра использовались целых четыре директора Мк.37 с круглой антенной РЛС Mk 28. С точки зрения ПВО, это было очень хорошее решение, но для артиллерийского боя с крейсером противника – никудышнее, поскольку данные директоры создавались для управления зенитным огнем 127-мм артиллерии и не могли эффективно работать по надводным целям на больших дальностях.
Универсальной артиллерии как таковой не было, а роль зенитных автоматов исполняли 76-мм/50 двухорудийные (а на головном корабле серии – и одноорудийные) установки, при том что общее количество стволов доходило до 24. Они уступали 40-мм «Бофорсам» в скорострельности (45-50 выстр/мин против 120-160 выстр/мин), но зато на их снаряды американцам удалось установить радиовзрыватели. Таким образом, самолеты врага могли быть поражены осколками от близкого разрыва, в то время как из «Бофорса» самолет мог быть сбит только прямым попаданием. Реальная боевая эффективность такого решения неизвестна, но в целом 76-мм артсистема имела большую дальность и потолок, и была, очевидно, существенно лучше обычного «бофорса». Управление огнем 76-мм артиллерии осуществлялось четырьмя директорами Мк.56 и девятью – Мк.51.
С одной стороны, количество директоров управления зенитным огнем впечатляет, и значительно превосходит таковое у советских крейсеров (имевших 2 СПН и 4 радиодальномера, по одному на каждую башню универсального калибра), но с другой, для того чтобы корректно сопоставить возможности американских и советских ПУС, необходимо знать их возможности в деталях. Известно, например, что наилучшие результаты достигались, в случае если один директор США управлял огнем 1-2 127-мм установок, не более, но как тут обстояли дела у отечественных СПН? К сожалению, автор такими данными не располагает – а это очень важно. Счет качества СУО «по головам» в данном случае не будет корректным.
Пожалуй, можно говорить о том, что американцы постарались создать достаточно узкоспециализированный крейсер, «заточенный» в первую очередь под ПВО соединений, и способный (в теории) эффективно отражать атаки неприятельских эсминцев. Однако стандартное водоизмещение корабля достигло 14 700 т (что почти на 30% больше крейсера типа «Чапаев») и вплотную приблизилось к тяжелым «Де Мойнам» (17 255 т), при том, что последние обладали сопоставимым (а фактически – как бы не лучшим) ПВО (12*127-мм и 24 76-мм ствола 76-мм зениток), но при этом несли девять мощных и скорострельных 203-мм орудий, а также более солидную бронезащиту при той же скорости хода. Соответственно, возможности ПВО существенно превосходили таковые у «Чапаева», но при этом в артиллерийской дуэли корабли типа «Ворчестер» все равно оставались уязвимыми для советских крейсеров.
Легкий крейсер "Чапаев" в Кольском заливе
В целом же о модернизированном проекте 68К можно сказать следующее. Довоенный проект 68 оказался весьма хорош и имел неплохие запасы для модернизации, но необходимость установки развитого радиолокационного и зенитного вооружения по результатам военного опыта привела к полному исчерпанию модернизационного потенциала крейсеров типа «Чапаев». Безусловно, возможности ПВО крейсеров выросли едва ли не на порядок в сравнении с первоначальным проектом, но все же не дотягивали до пожеланий моряков (12*100-мм и 40*37-мм стволов). Крейсера проекта 68К оказались вполне современными кораблями на момент своего вступления в строй, но все же они обладали рядом недостатков, которые, увы, уже нельзя было устранить по причине ограниченных размеров кораблей этого проекта. Крейсера проекта 68К очень своевременно встали в строй – советский послевоенный флот отчаянно нуждался в кораблях, и на первых порах возможности «Чапаевых» отвечали задачам флота, но возобновлять дальнейшую закладку кораблей этого типа уже не было смысла – флоту требовался более современный крейсер.
Но это уже совсем другая история…
