Ночь. Осада.
Зуммер телефонного аппарата разбудил спавшего на деревянном стуле коменданта. Он, лениво оторвав от школьной парты голову, взял трубку и, не открывая глаз, сказал:
- Пак у телефона...
- Александр Сергеевич, как у Вас там? Тишина? - послышалось из трубки.
- Все тихо пока. Так, вяло постреливают. А что, есть информация какая-то?
- Есть, Саня, есть. Смотри там, в оба, сегодня выборы, а чехи сам знаешь вроде в город зашли. Но ты не переживай, у тебя там под боком 33 бригада стоит, 15 минут и они - у тебя. Все давай, если что, звони, - с этими словами заместитель начальника группировки положил на том конце провода трубку, заставив коменданта слушать монотонные гудки из телефона.
Потянувшись и зевнув, полковник Пак встал со стула, осмотрел комнату, взял лежавший на столе автомат и вышел в коридор.
Пак, выйдя из своей, как он ее называл, штабной комнаты, и направился в сторону калининградского СОБРа, занимавшего правое крыло здания. Аккуратно передвигаясь по коридору, он мысленно наметил себе маршрут, собираясь пройти по всему зданию проверить посты и повстречаться с командованием приданных сил. Ночь была более чем напряженная, уже трое суток комендатура жила на усиленном режиме в ожидании чего-то не очень хорошего, а точнее выборов государственную думу. Вроде ничего не происходило, как обычно вялые перестрелки, нападения на колонны и жуткая, зловещая напряженность, которая витала везде по кругу. Город обезлюдел, так редкие женщины с тачками перемещались по некогда людным улицам и аллеям, замотанные в серые платки и куртки.
Заглядывая в бывшие классы, комендант продвигался в правое крыло здания, осматривая его и подбадривая бойцов, дежуривших на этажах у окон, обложенных мешками. Комендатура была похожа на муравейник, ГДЕ КАЖДЫЙ ЗНАЛ, ЧТО ЕМУ ДЕЛАТЬ, КУДА БЕЖАТЬ, ЧТО ТАЩИТЬ И КАК ДЫШАТЬ. Ему это нравилось, он чувствовал себя здесь как в средневековой крепости. Проходя мимо помещения с дизель - генератором, он заглянул в него, увидев копающегося в нем старшину из Вологодского ОМОНа, поинтересовался:
- Ну чего? Работать будет?
- Будет, Сан Сергеич, как часы и солярки в принципе нормально. С БТРа калининградцы слили, литров 40 наверное, - ответил старшина.
- Смотри давай, чтобы не подвел, если что. О кей?! - с этими словами Пак поправил висевший на плече автомат и пошел дальше осматривать свои владения. Спустившись на первый этаж, он подошел к охранявшим центральный вход двум офицерам - калининградцам и, попросив закурить, опершись о стену, смачно затянулся.
- Сергеич ВРЕМЯ смотрел? Чего там? - оторвал коменданта от курения молодой лейтенант.
- Панда двойню в Токио родила.
- Какая нахрен панда? - удивленно нахмурился он.
- Ну медведь такой! Знаешь, он еще бамбук жрет молодой! Так вот, в Токио в зоопарке она родила двойню. Понимаешь?
- Да причем здесь панда! Про нас говорят что-нибудь? - с возмущением спросил офицер.
- А про нас то, что говорить? У нас, что, война идет? Или у нас в комендатуре двойню панда родила? Хотя я точно скоро с этими уродами из Ханкалы не двойню - тройню рожу. Что у вас здесь? - с этими словами подполковник прильнул глазами к бойнице между мешками с песком и с жадностью стал наблюдать пространство перед зданием, точнее кромешную темноту с яркими вспышками осветительных ракет и гирляндами трассирующих пуль, рассекающих небо на куски. " Как на Новый Год" подумал комендант, провожая взглядом звезду очередной осветительной ракеты.
- Окружают они нас, товарищ подполковник, - приблизившись почти вплотную к лицу и тоже наблюдая, сказал лейтенант.
- Вот там, в пятиэтажке, видите огоньки? Мы с Тохой их еще с вечера заметили, а ночью часам к 12 еще человек 20 пришли. И вот там ближе к нам от моста, там тоже люди.
- Ладно, до утра подождем, а там видно будет, если что, бригада подтянется, быстро им по ушам надает.
- Да дай Бог, дай Бог. А то мы уже билеты назад взяли.
- За ситуацией следите парни! Билеты они взяли! - затянувшись, крайний раз и выкинув в бойницу окурок, он повернулся и, сделав шаг, рухнул на пол, услышав резкий окрик.
- ЛОЖИИИИСЬ!!
Граната от РПГ с шипением ударила в стену здания в двух метрах левее от окна, где только что они стояли. Погас свет, и стекла со звоном новогодних бубенцов рухнули, точнее ворвались во все помещения комендатуры. И в одно мгновение ожило все вокруг, красные пчелы трассеров понеслись в окна и стены, разбивая, круша все вокруг. Вспышки реактивных гранат, их красные хвосты как-будто магнитом, по команде какого-то злого волшебника, стали притягивать к себе здание.
- К бою!!! - все, что успел крикнуть Пак, скидывая с плеча автомат, он помчался обратно в свою комнату с телефонами. Спотыкаясь об искореженные рамы и скользя на битом стекле, он бежал по коридору, где уже вовсю шел ожесточенный бой. Одетые в сферы тени вели остервенелый огонь длинными очередями, кто-то уже менял магазин, сидя на корточках, кто-то нервно вскрывал цинки, крепко матерясь и вспоминая чью-то мать. Добежав до штабной комнаты, пошарив в темноте по тумбочке, он резким движением сорвал трубку телефона.
- Алло! Алло! Первый! Алло! - и поняв, что кроме тишины больше ничего не услышит, он в сердцах с силой швырнул трубку на стол.
- Ну вот! Приехали! Связиста ко мне!! - крикнул он в проем двери и начал, нервничая, включать радиостанцию.
- Я здесь, Александр Сергеевич, - сказал, застегивая на ходу куртку, инженер по связи комендатуры Сизых, кинувшись сразу же настраивать станцию.
- Что с телефонами, Гена? - спросил его Пак.
- Да кто его знает, может обрыв где, перебило пулями, а может чехи обрубили?! Что скорее всего, - забрав у коменданта переговорное устройство и подкручивая лимб громкости стационарной Мотороллы, начал запрашивать Ханкалу.
- Четвертый, я - Крепость, как слышишь меня? Четвертый, четвертый, я - Крепость, ответь мне...
- Крепость, я - четвертый. Слышу на пятерочку, - послышался голос из внутренностей радиостанции.
Пак вырвал из рук связиста переговорное устройство, надавил тангенту и с жаром выпалил:
- Четвертый, я - Крепость, веду бой, нужна поддержка. Мы окружены. Как понял, четвертый?
- Крепость, я тебя понял! Ждите. Через два часа к тебе нитка придет с Трубами и помощью. Как понял меня?
- Понял, четвертый. Вертушки будут? - с отчаянием в голосе спросил комендант.
- Да не волнуйся. Мы ситуацию держим под контролем, держитесь там, помощь скоро придет. Вертушки будут минут через 20, с Моздока подойдут. Все! Конец связи!
Положив переговорное устройство на радиостанцию и посмотрев на висящую на стене карту города, он сказал:
- Так, Гена, свяжись с вокзалом, запроси у них ситуацию, с местным РОВД и 33-й бригадой. И чтобы станцию как сестру родную берег, понял?!! Я пошел к Тюменцам схожу, посмотрю, что и как. Да, еще! Калининградцев предупреди....А! Я сам!!- оборвал он. Вынул из разгрузочного жилета радиостанцию и начал запрашивать командира Калининградского СОБРА.
- Черный - Крепости...Черный - крепости, как слышишь меня.
- Слышу тебя хорошо, Крепость, - ответил ему голос из правого крыла здания.
- Значит так, Черный, ориентировочно через 2 часа, придет с вашей стороны нитка от четвертого, скажи своим молодчикам, чтобы не пырнули там ее в темноте. На вас вся ответственность на ее встречу. Как принял?
Правое крыло
- Принял хорошо. Встретим как Бориса Николаевича, - не прекращая вести наблюдение в разбитое взрывом окно, ответил коменданту командир Калининградского Собра. Убрав станцию в карман жилета, он вскинул свой автомат и дал несколько коротких очередей по поливавшим свинцом двор комендатуры окнам на втором этаже пятиэтажки напротив. Обшарив взглядом двор комендатуры, он увидел БТР с надписью "Олежка" на борту, яростно обстреливающий здание детского сада напротив, посыпая асфальт вокруг себя горячими, дымящимися гильзами, КШМку, сиротливо прижавшуюся к стене здания и всем своим видом показывающую, что она не причем и ей очень страшно, ему даже на мгновение показалась, что она даже слегка наклонена в сторону стены...
Весь двор был похож на бурлящую речку весной в половодье. Фонтанчики земли от пуль различного калибра покрывали двор сплошным ковром, разбрасывая в разные стороны куски асфальта и штукатурки, отрывая куски деревянных рам, пронизывая железо и человеческие тела. Выйдя из секундного забытья и осмотрев комнату, засыпанную гильзами и укупоркой от пачек патронов, он заметил сидевшего у стены старшего лейтенанта Бондина, спокойно набивающего из пачки патронами пустой магазин от РПК. Старлей сидел на ящике из-под патронов, откинувшись спиной на стенку, изредка над его головой в штукатурку впивалась автоматная пуля, выпущенная из проклятой пятиэтажки напротив и посыпала его мелом, вызывая в нем бурю эмоций и ужасных скверных слов и проклятий в адрес боевиков.
- Бондя, дуй сюда! - пытаясь перекричать заглушающий все вокруг звук автоматных очередей и гранатных разрывов, крикнул Бусловский Бондину. Броском оторвавшись от окна, он подсел рядом с офицером и с напряжением сказал:
- Сань, значит так, дуй сейчас на шестой, на крышу, предупреди Бровковича и пацанов, через час колонна к нам подойдет, пусть прикроют и не стрельнут там никого из наших. Задачу понял?
- Понял, - ответил Бондин, подставив правое ухо к губам Бусловского, чтобы лучше слышать и кивал в ответ головой.
- Ну все, давай, Сань, пошел! С этими словами Бусловский хлопнул его по плечу и слегка подтолкнул, помогая встать с ящика. Бондин рывком пересек простреливаемую со всех сторон комнату, бегом достиг тамбура с лестницей и, взобравшись по ней наверх, открыл макушкой головы железный люк крыши.
На самом ее углу был обустроен пост ? 6, сложенная из мешков с песком огневая точка с установленной на ней пулеметом. Бондин открыл люк и, осмотревшись по сторонам, пополз в сторону огрызавшегося огнем и металлом поста. Галеев на пару с Бровковым поливали здание детского сада, засыпая все пространство вокруг гильзами и матом. Проползая по залитой гудроном крыше, Бондин всем своим нутром чувствовал летающую над ним смерть, всем телом ощущал мириады стальных пчел пролетающих над его головой и вонзающиеся в каких-нибудь сантиметрах от него. Преодолев метры до ощетинившегося сталью поста, вскинув автомат и прицелившись в пробегающего между домами боевика, дал длинную очередь. Бородатый человек на том конце мушки споткнулся и, завалившись на бок, перестал показывать признаки жизни. Удостоверившись в этом, Бондин, не отрывая взгляд от мушки, окликнул Бровковича:
- Пацаны! Через пару часов колонна придет через мост, прикройте ее. Хорошо?
- Это хорошая новость, Игорь! Хотя не знаю, как они там пройдут. Там чехов, как баранов в кошаре, - удивленно ответил Алексей, не переставая крошить из автомата двор хрущебы.
- Да, еще! У вас трассеры есть? Скоро крокодилы прилетят, подсветите им куда долбить. Все! Я вниз, а то у вас тут слишком жарко, а мне доктор баню запретил, - улыбнувшись и похлопав Галеева по плечу, Бондин пополз обратно, собирая курткой весь хлам с крыши и нещадно матерясь на все творящееся вокруг.
- Игорюха! - задержал его окриком Галеев. Скажи там парням, пусть патронов приволокут, у меня последняя лента осталась! Ничего не ответив, а только махнув головой, Бондин продолжил свой нелегкий и опасный путь до люка крыши.
