Несмотря на героические усилия, «тюлькин флот» в плане снабжения плацдарма постоянно балансировал на грани, не говоря уже об усилении десанта техникой. Ни один теплоход, ни один сейнер или шхуна, ни морские охотники, ни торпедные катера не могли ввиду конструкции доставить, а уж тем более выгрузить на берег автомашины, орудия и танки. Инженерная рота Малой Земли в первые же дни существования плацдарма возвела 25-метровую деревянную пристань на Суджукской косе, но огонь противника был столь интенсивен, что о швартовке и думать не стоило. А сама пристань быстро стала лишь воспоминанием.
После того, как дерзкими атаками десантников Малая Земля начала неуклонно расширяться, в одной из бухточек мысхакского побережья вновь начали возводить причалы. Но противник, не способный скинуть отчаянных десантников в царство Нептуна, старался всеми силами хотя бы обескровить их каналы снабжения. Именно поэтому и на новом месте интенсивный огонь либо стирал причалы с лица земли, либо не позволял разгрузиться. Опять-таки по этой же причине остов потопленной канлодки «Красная Грузия» был приспособлен под пристань. Изрешечённый корпус оставался достаточно надёжным, крепко стоял на морском грунте, а ежечасно уничтожаемые сходни менять было легче, чем городить целый причал, да ещё под огнём противника.
Мотобот — ДБ-20 (правый борт)
Все эти беды были головной болью командования, но специализированных десантных средств для высадки войск и техники в условиях каменистого побережья (впрочем, как и песчаного) у флота, по сути, не было. Решением, с известной степенью недостатков, стали мотоботы проекта 165, спроектированные ещё до войны для речных и озёрных (!) переправ в Горьковском ЦКБ. Как говорится, на безрыбье…
Серийные десантные (существовали также модификации катеров-ПВО и катеров-тральщиков) мотоботы водоизмещением 18,5 тонн имели скорость в 8,5 узлов на спокойной воде. Длина составляла 14,5 м, ширина – 3,6 м, а осадка – 0,9 м. Экипаж – 3 человека. Двигатели – отечественные ГАЗ и ЗИС. Вооружение комплектовалось в зависимости от модификации мотобота, десантные практически не вооружались. На борт десантные катера могли принять до 60 человек с вооружением. В 1941-42 году Гороховецкий судостроительный завод получил крупный заказ на постройку мотоботов данного проекта.
Лишь в конце 1942 года решение о переведении в состав Черноморского флота первой партии десантных ботов в количестве 14 бортов было принято. Видимо, подготовка к десанту дала о себе знать. Все катера объединили в дивизион десантных мотоботов и переименованы в «ДБ» (порой фигурирует аббревиатура «МБ») с соответствующим порядковым номером.
Мотобот с десантом
Катера в конце января 1943 года прибыли в Туапсе, где их укомплектовали экипажами, а командиром дивизиона был назначен старший лейтенант Иван Иванович Сенкевич (некогда командир базового тральщика «Мина»). Ближе к середине февраля, когда десантники-малоземельцы уже более недели отражали жесточайшие атаки гитлеровцев, первый отряд дивизиона десантных мотоботов под командованием лейтенанта Владимира Афанасьевича Попова пришёл в Геленджикский порт. Первый же рейс из Туапсе в Геленджик показал, что мореходность мотоботов при морской качке порой готова заставить молиться. Однако, вечером того же дня, едва отдышавшись, моряки первого отряда отправились конвоем к берегам Малой Земли.
Боевые условия показали, что десантные мотоботы несут на себе слишком много явно бесполезного оборудования, которое в конкретных боевых условиях совершенно лишнее, только занимающее место и перегружавшее катер. Экипажи мигом «за борт» сбросили «фары», которые в условиях светомаскировки и града осколков и пуль были бессмысленны. За ними последовали звуковой сигнал и отличительные огни. По тому же адресу последовали спасательные круги, казавшиеся в такой ситуации злой иронией. Даже дрек (небольшой складной якорь, применяющийся на шлюпах) полетел вон из мотобота – в условиях экстремальной разгрузки на берегах Мысхако данный якорь лишь мешал.
В бухте Геленджика
Чтобы перевести как можно больше груза, в десантном отсеке мотоботов были мигом демонтированы скамейки для бойцов. Оставалась ровная гладкая палуба, на которую грузили провизию, оборудование или боеприпасы, а сверху в случае необходимости громоздились наши всегда непривередливые десантники. Обратно чаще всего везли уже носилки с ранеными.
Боевая обстановка вскрывала всё большие недостатки незаменимых, но столь чуждых морю речных мотоботов. Так, всё увеличивающееся число убитых и раненых в голову и плечи рулевых катеров, заставило призадуматься. Это стало трагическим следствием специфики размещения рулевого. Катера первых серий управлялись с носа, т.е. как в автомобиле, лишь потом управление было перенесено на корму. Таким образом, рулевой сидел в зафиксированном своеобразном кресле за бронещитком с прорезями для обзора. Но стоило начаться бою, или покрепчать морскому волнению, как военмор был вынужден буквально стоя вести мотобот, чтобы ориентироваться на волну, соседние корабли конвоя и действия противника. Таким образом, стали увеличивать прорези для обзора, варьировать высоту кресла, кооперироваться со всем экипажем на ходу и т.д. И с чего только конструкторы решили, что все рулевые будут одного роста и ходить станут при солнечном безветрии?
Перевозка, пардон, ишаков — внимание на задний план
При этом действовать независимо от других судов мотоботы не могли в принципе. Без буксиров и сейнеров десантные катера не могли даже просто выйти из Геленджикской бухты. Типичные действия конвоя к Малой Земле выглядели следующим образом. Мотобот загружали на 3-4 тонны грузом и брали на буксир сейнером или другим более мореходным судном. Часто задействовали морские охотники типа МО-4. Весь переход к Мысхако шёл исключительно на буксире — речные десантные мотоботы просто не могли справиться с черноморской волной в одиночку да ещё в открытом море.
Как только конвой подходил к берегу на приемлемое расстояние, катер догружался с основного судна «доверху» и порой прямо под огнём противника устремлялся к вожделенной земле. Здесь его мигом разгружали, и мотобот возвращался к кораблю-буксиру, чтобы отвезти раненых и/или взять ещё груза.
Чтобы хоть как-то увеличить мореходность катеров, которые буквально захлёстывало морскими волнами, к корпусу приваривались железные дуги, а на них натягивали брезентовый тент. Также, чтобы уберечься от своенравного моря, к бортам крепили металлические стойки, на которые навешивали своеобразный фартук, временно препятствовавший попаданию воды. Но, несмотря на все эти приспособления стихия была беспощадна к мотоботам и их экипажам.
Пример разбитого артиллерией и прибоем мотобота (не в районе Новороссийска)
Уже в конце февраля 1943 года во время шторма в самой бухте Геленджика один из мотоботов в мгновенье ока захлестнуло волной, и катер быстро ушёл на дно. В сражении с норд-остом пал не один катер. Мотоботы выбрасывало на берег и разламывало о скалы, их топили захлёстывающие волны и авиация, уничтожала артиллерия и береговые мели. Бои шли ожесточённые. Вскоре командир дивизиона Иван Сенкевич выбыл из строя по причине тяжёлого ранения. Его место занял старший лейтенант Пётр Жуков, к тому времени уже кавалер Ордена Красного Знамени за образцовое командование звеном сторожевых кораблей.
Погрузка орудий
Но, несмотря на все беды, конвои шли к Малой Земле почти постоянно, исключая, разумеется, штормовые дни, когда даже сейнер или шхуна легко шли на дно. Мотоботы перевозили не только провизию, боеприпасы, пополнение и вьючных животных, которые в гористой местности были незаменимы, тем более живое мясо ещё никогда войскам не вредило. Они были незаменимы в транспортировке техники – орудия, зенитные автоматы, автомашины, инженерное оборудование и прочее. Но венцом их героических усилий стала доставка танков.
Десантирование танков было, конечно, страстным желанием командования усилить плацдарм, но после неудачных попыток с использованием барж, а также после трагедии у Южной Озерейки, это казалось несбыточной мечтой. Но тут смекалку проявили инженеры Новороссийской ВМБ во главе с инженер-майором Андроником Шахназаровым. Умельцы предложили скрепить два мотобота жёстким креплением, трюм застлать брёвнами, а сверху установить общий бревенчатый настил. На получившуюся площадку танк заходил своим ходом, а после доставки к месту десантирования точно также сходил на землю. Такая «спарка», как её называли новороссийские военморы, могла принять на борт лёгкий танк массой около 10 тонн.
Мотобот с орудием (предположительно 45-мм) на носу на фоне скалистого берега Мысхако
После испытаний у берегов Геленджика пробная буксируемая «спарка» отправилась к Малой Земле. Несмотря на обстрел, мотоботы добрались до цели благополучно, и первый танк сошёл на берег. С конца апреля по май 43-го конвои начали доставлять на плацдарм и танки. Предположительно, исходя из различных источников, на Малой Земле собралась довольно разношёрстная бронированная публика – лёгкие танки Т-26, Т-60 и Т-70. Не обходилось, конечно, без неудач. Однако они происходили не по вине моряков. Неопытные в подобных десантах танкисты слишком резко сходили на берег, травмируя корпус мотобота и разнося бревенчатый настил в клочья. Но в итоге на плацдарме был создан бронетанковый кулак от 30 до 36 машин.
Позже десантные мотоботы будут участвовать во многих операциях, а некоторые из них дойдут до Берлина. Но это уже другая история.
Продолжение следует…
