Огромную опасность, как и было описано в первой части, представляли минные постановки немцев. Весомое количество транспортов и боевых кораблей в районе Новороссийска было потоплено именно рогатой смертью из-под толщи морской воды. Впрочем, «рогатая» — это расхожее обобщение. Немцы конструировали и применяли невообразимое разнообразие морских мин. Они по праву считались лучшими или, как минимум, одними из лучших инженеров по конструированию передовых для того времени детонаторов, а также мастерами минного дела.
Всего за время войны на Чёрном море, по различным данным, в некогда мирные воды гитлеровцы напихали около 20 тысяч мин и минных защитников (часть минного оружия, предназначенная для защиты минной постановки от траления). Перед войной и уже в самый разгар боевых действий Германия конструировала магнитные мины RMA, RMD, RMB и RMH, магнитоакустические мины SMA, контактные якорные мины (та самая рогатая смерть) серии EM с длинным списком модификаций (EMC, EMD, EMC, EMF), торпедомины типа ТМ (ТМА, ТМС, ТМВ) т.д. Некоторые из них могли устанавливаться только с надводных кораблей, некоторые и с катеров, а другие конструировались и для установки с подводных лодок через торпедные аппараты.
Немецкая авиационная морская мина
Но особо следует отметить серию авиационных морских мин. Таких, как серия парашютных мин LM (Luftmine). В эту серию входили модификации – LMA, LMB, LMC, LMD и LMF. Часть из них были донными, т.е. ложились на дно после сбрасывания, другие же были якорными, т.е. на дно уходил только якорь мины. Они оснащались магнитными, акустическими и магнитно-акустическими взрывателями. Их также применяли и против наземных целей.
Ещё одной «выдающейся» представительницей семейства «рогатой смерти» стала авиационная мина серии ВМ 1000 (Bombenminen), их также именовали «Monika». Не стану вдаваться во внушительный список модификаций этой игрушки. Лишь упомяну, что взрыватели на данном виде стояли трёх типов: магнитные, акустические и гидродинамические. Была возможность сбрасывать их и на наземные объекты, а минирование водных путей могло осуществляться как с помощью парашютов, так и без оного в зависимости от высоты.
Таким образом, важные коммуникации Чёрного моря для нашего флота стали смертельно опасны. Район плацдарма Малая земля исключением не был. Стоит отметить, что наш флот технически в морском минном деле сильно отставал от Германии. Несмотря на наличие более-менее современных базовых тральщиков проекта 3 (53, 58) типа «Фугас», до войны на них даже не установили электромагнитные тралы, хотя разработки подобного оборудования шли. Более того, ни самих тральщиков типа «Фугас» после потери тральщика «Груз» по объективным причинам у берегов Новороссийска не задействовали, ни электромагнитных тралов в этом районе, как и на самом флоте в 1943 году практические не было.
Т-492 "Белобережье"
Отчаянное положение заставило переоборудовать в тральщики и катерные тральщики практически всё, что было на плаву. Всё было мобилизовано — от уже описанных мною в предыдущих частях сейнеров и шхун до прогулочных теплоходов. Устаревшее тральное оборудование «навешивали» на грузовые теплоходы водоизмещением до 2000 тонн, такие как Т-481 «Пионер», Т-505 «Судком», Т-482 «Земляк» (участвовал в десанте у Южной Озерейки) и прочие.
Т-504 "Работник"
Не избежали этой участи каботажные пароходы в 500 тонн наподобие «Доротеи» и посыльные суда типа «Джалита» (потопленной немецкой подлодкой U-18). Мобилизованы были даже паровые грунтоотвозные шаланды: Т-495 «Конка», Т-492 «Белобережье», Т-501 «Сиваш» и т.д. Встречали и уж совсем экзотические образцы. Так, в состав Черноморского флота включили речные катерные тральщики с индексом «РТЩ», часть которых участвовала в снабжении «Малой Земли», будучи используемы часто только в качестве транспортов. Ещё одной «экзотикой» были вступившие в строй спасательные (иногда ледокольно-спасательные) буксирные пароходы, такие как Т-515 «Геленджик». Т-515 был участником трагического десанта на берега Южной Озерейка, потоплен в первый же день малоземельской операции артиллерийским огнём противника.
Речные тральщики тип К15-М17
Однако этот отчаянный во всех смыслах флот переломить ситуацию или хотя бы снизить темпы подрыва судов снабжения и кораблей охранения у плацдарма и путей коммуникаций с ним не могли. Мины топили и транспорты, и сторожевые катера, в основном Мо-4, десятки которых усеяли дно от Южной Озерейки до Джанхота. При этом стало ясно, что основным сеятелем «рогатой смерти» стал отнюдь не столь многочисленный, зато отлично технически оснащённый немецкий флот. Смерть из-под воды сеяла гитлеровская авиация.
Те самые авиационные магнитно-акустические игрушки сыпались как из рога изобилия. Противодействовать этому авиационному беспределу не позволяли наличные средства ПВО. Блокировать немцы стремились как сами пути коммуникаций, минируя водные коридоры, так и конечные пункты. Так, если у Мысхако смерть могла настигнуть отовсюду, то на подходе к Геленджику, когда пора бы выдохнуть, сама чёрная гладь становилась смертельной. К примеру, только с февраля по март 1943 года, несмотря на все усилия Новороссийской ВМБ, противник только с воздуха поставил около 260 мин. В отдельные же дни интенсивность минных постановок с воздуха доходила до 47.
Советские солдаты изучают немецкую авиационную морскую мину на побережье Мысхако
Посему, кроме дикой концентрации усилий мобилизованного трального флота, было решено восполнить техническое превосходство противника смекалкой и широким комплексным подходом к решению минной проблемы. Так от самого занятого нашими десантниками Мысхако до мыса Идокопас, что 20-ю км северо-восточнее Геленджика, но входившего в зону ответственности НВМБ, была развёрнута целая сеть береговых и плавучих постов противоминного наблюдения – всего около 50-ти.
Более того, для сохранения жизненно важного морского коридора к Малой Земле был дан приказ всем без исключения береговым частям, кораблям и гражданским судам в районе НВМБ, вне зависимости от их нахождения у причала или на рейде, вести противоминное наблюдение. Все данные немедленно докладывались командованию базы.
Мысхако — на местах событий (фото автора)
Столь пристальное внимание давало свои плоды, а с усилением ПВО и после известных воздушных битв над Кубанью, немцы перешли исключительно на ночное минирование. Поэтому специально выделенные для противодействия ночным налётам мощные прожектора ежеминутно освещали как воздушное пространство, так и водную акваторию. У всех обнаруженных минах устанавливались вехи, а после либо вытраливались, либо уничтожались глубинными бомбами. Для траления привлекались также и скоростные торпедные катера Г-5. Катера, обладающие безумной скоростью и малыми габаритами, были менее уязвимы для морских мин. Иногда, не имея электромагнитных тралов, брали на буксир баржи, гружёные различным железным хламом, на который и реагировали мины.
За сведениями о минных постановках следили чаще, чем ныне за прогнозом погоды. Каждый капитан, выводящий корабль из Геленджикской бухты, имел на руках все данные по минным заграждениям за последний час-два. А когда позволяли обстоятельства, по прибрежным маршрутам корабли проводили военные лоцманы. Так, неимоверным напряжением, старались уравновесить отставание в технике, а порой и в подготовке. Это, боюсь, актуально и сейчас.
Продолжение следует…
