Глава 5. НОВЫЕ ПЛАНЫ
8 августа 1942 года
г. Москва,
Ставка Верховного Главнокомандования.
В просторном кабинете, за длинным, накрытым зеленым сукном столом, собрались члены Государственного Комитета Обороны и Ставки Верховного Главнокомандования, а также несколько человек, дополнительно приглашенных на совещание. Во главе стола, аккуратно набивая табаком трубку, сидел сам Верховный Главнокомандующий. Иосиф Виссарионович зажег спичку и, не спеша раскурив свою трубку, обратился к присутствующим.
- Сейчас командующий Волховским фронтом, товарищ Мерецков, доложит нам план наступательной операции под Ленинградом, которая должна наконец позволить нашим войскам пробиться к городу, - жестом руки, в которой он держал трубку, Сталин пригласил Кирилла Афанасьевича к большой карте, висевшей на стене.
Все сидящие за столом повернулись к докладчику. На их лицах читалась неподдельная заинтересованность планами командования Волховского фронта по прорыву блокады Ленинграда. Мерецков взял длинную указку и подошел ближе к карте.
- Местом проведения операции мы предлагаем избрать так называемый шлиссельбургско-синявинский выступ, образовавшийся в результате выхода немецких войск к южному побережью Ладожского озера в сентябре 1941 года, - начал он. - Преимущество выбора этого направления заключается в том, что оно позволит нашим войскам выйти к Неве и Ленинграду с юго-востока самым кратчайшим путем, - командующий фронтом провел указкой по предлагаемому направлению наступления.
- Но ведь местность, на которой вы планируете проводить операцию, крайне мало пригодна для развертывания наступательных действий, - сразу же возразил ему недавно вступивший в должность начальника Генерального штаба РККА А.М.Василевский, - Сплошные леса с большими участками болот, труднопроходимых даже для пехоты, резко стеснят маневр войск и создадут преимущества как раз для обороняющейся стороны. К тому же, на пути вашего планируемого направления удара находятся Синявинские высоты, с которых противник имеет круговой обзор на несколько километров.
- Так точно, товарищ генерал-полковник, - признал Мерецков. – Более того, враг, за те одиннадцать месяцев, которые занимает свои позиции, создал здесь сильные оборонительные укрепления со множеством узлов сопротивления и опорных пунктов. В центре узлов сопротивления располагаются артиллерийские и минометные батареи, а плотность противотанковых орудий составляет семь-восемь штук на один километр фронта. Передний край противник прикрыл проволочными и минно-взрывными заграждениями, а личный состав размещается в прочных блиндажах, - Кирилл Афанасьевич остановился, заметив на себе пристальный взгляд Сталина. - Однако, - собравшись, продолжил он, - мы все же решили избрать для нашего наступления именно это направление. Во-первых, только это направление даст нам возможность в течение двух-трех суток достичь Невы, - командующий фронтом показал на карте намечаемый бросок к реке. – Потому как на операцию, которая будет длиться дольше этого срока, у нас просто не хватит сил. И, во-вторых, что ещё более важно - предпринимая наступление там, где противник его не ждёт, мы обеспечим внезапность первоначального удара и завладеем инициативой. Что же касается местности – где найти у нас на Севере местность, лучше этой? Болота и леса покрывают здесь все пространство, от Ладожского озера до Новгорода…
Присутствующие на совещании, переглянувшись, в конце концов одобрительно закивали, соглашаясь с командующим Волховским фронтом. Сталин, внимательно слушавший докладчика, попыхивал трубкой и хранил молчание. Мерецков продолжил.
- Операция планируется как совместные действия правого крыла Волховского фронта и Невской оперативной группы Ленинградского фронта, - Кирилл Афанасьевич посмотрел на сидевшего, среди собравшихся за столом, командующего Ленинградским фронтом генерал-лейтенанта Л.А. Говорова. Тот поднялся со своего места, но, подчиняясь жесту Сталина, вновь опять сел за стол.
- Ленинградцы хотят форсировать Неву, а сил и средств для этого не имеют. Мы думаем, что основная тяжесть в предстоящей операции должна опять лечь на Волховский фронт. Ленинградский же фронт окажет Волховскому содействие своей артиллерией и авиацией. Поэтому, я предлагаю сейчас на вспомогательной операции Ленинградского фронта отдельно не останавливаться, - пояснил Сталин свое решение. – Продолжайте, товарищ Мерецков.
- Главный удар войсками нашего фронта будет осуществляться на 16-километровом участке, в направлении Отрадного. При этом нам предстоит прорвать оборону противника южнее Синявино, разгромить его мгинско-синявинскую группировку и, выйдя к Неве, соединиться с частями Ленинградского фронта, - командующий Волховским фронтом указал соответствующие направления действий своих войск. - Для проведения операции привлекаются две армии: 8-я и 2-я ударная. 8-я армия уже сейчас занимает оборону на участке будущего наступления и будет действовать в первом эшелоне. Пробившиеся из окружения части 2-й ударной армии пока выведены в резерв, где они приводят себя в порядок и пополняются людьми и техникой.
Несмотря на то, что на протяжении всей Великой Отечественной Войны Ставка Верховного Главнокомандования находилась в Москве, в г. Куйбышеве (на настоящий момент - г.Самара), в качестве её резервного места расположения, был построен специальный бункер. На фото – одно из его помещений, предназначенное для заседаний. Интерьер этого зала был выполнен в максимально схожем стиле с тем, в котором проходили совещания Ставки ВГК в столице.
- Знаете ли вы, товарищ Мерецков, что 8-я и 2-я ударная армии, согласно вашему плану, должны будут двигаться тем же путем, каким до этого шли русские войска, изгонявшие в свое время шведов с нашей земли? – вдруг задал вопрос Верховный.
- Так точно, товарищ Сталин - 240 лет назад, во время Северной войны, именно так шли полки Петра I, - утвердительно ответил Кирилл Афанасьевич.
- Было бы хорошо напомнить бойцам перед наступлением о тех славных событиях, увенчавшихся победами русского оружия, - заметил Сталин.
- Согласен с Вами, Иосиф Виссарионович. Мы обязательно проведем такую работу, - заверил Мерецков, после чего продолжил. - Между 8-й армией и развивавшей её действия 2-й ударной армией, мы планируем разместить во втором эшелоне 4-й гвардейский стрелковый корпус. Таким образом, первые два эшелона будут предназначены для прорыва обороны немцев на всю глубину, а задача третьего будет сведена к разгрому вражеских резервов уже на завершающем этапе операции. Это позволит нам избежать недочетов боев зимы 1941/42 года, когда мы не смогли обеспечить массирования сил и средств на решающем направлении. Теперь, имея иное построение войск, мы рассчитываем высокими темпами пробиться к Неве до того, как туда пребудут немецкие подкрепления с других участков.
- А какие силы может вам противопоставить на этом направлении противник? – поинтересовался член Ставки Верховного Главнокомандования, В.М. Молотов.
- По нашим подсчетам, Вячеслав Михайлович, нам противостоит десять вражеских дивизий, - ответил Мерецков. – Каких-либо других соединений противника, а также перебросок с иных участков фронта, наша разведка в районе предполагаемых наступательных действий и поблизости от него, не выявила.
Наступила пауза. В этот момент, поднявшись из-за стола, Верховный главнокомандующий произнес:
- Ну что же. Я думаю, Ставка Верховного Главнокомандования может одобрить план операции, предоставленный командованием Волховского фронта, - Сталин жестом пригласил Мерецкова присаживаться на свое место. Сам же Иосиф Виссарионович медленно двинулся вдоль стола по широкой красной ковровой дорожке. Сделав на ходу пару затяжек из своей трубки, он продолжил:
– Для пополнения ослабленных соединений мы выделим Волховскому фронту достаточное количество маршевых рот, танков, гвардейских минометных частей, снарядов и других материально-технических средств, - после этих слов рука Сталина описала дугу, а движение трубки как-бы поставило точку в этом предложении. – В этом году мы успешно завершили перестройку всех отраслей народного хозяйства на военный лад. Войска, в отличии от зимней компании 1941/42 года, теперь во многом уже не будут ощущать недостатка.
Приостановившись, Сталин повернулся к командующему Волховским фронтом.
- Сколько вам нужно автоматов и винтовок, товарищ Мерецков? – спросил он.
Кирилл Афанасьевич вновь поднялся со своего, только что занятого им за столом, стула.
— Просим от трех до пяти тысяч автоматов и пять тысяч винтовок, товарищ Сталин, — назвал Мерецков, на его взгляд, самую минимальную цифру.
— Дадим двадцать тысяч, — ответил Сталин, а затем добавил. — У нас сейчас достаточно не только винтовок, но и автоматов…
В 1942 году войска начали получать все больше новой техники. На фото - «тридцатьчетверки», преодолевающие труднопроходимую болотистую местность ленинградской области (1942г.).
Покидая Москву, Кирилл Афанасьевич с удовлетворением отметил, что, несмотря на трудное положение на фронтах, руководство страны уверенно держит в своих руках рычаги её управления. В тылу разворачивается массовое производство необходимых фронту видов вооружений и материальных средств, идёт формирование крупных резервных соединений и объединений. «Рано или поздно количество должно перейти в качество», - подумал он.
С этой мыслью он поспешил к войскам своего фронта – слишком многое ещё предстояло сделать для подготовки к проведению предстоящего наступления…
12 августа 1942г.
Крым, штаб 11 немецкой армии
Возвратившийся с проведенного в Румынии отпуска в расположение своей армии генерал - фельдмаршал Эрих фон Манштейн пребывал в отличном расположении духа. На погонах его мундира теперь красовалась серебренная пара маршальских жезлов с тонкой гравировкой, заботливо подготовленная практически сразу после его производства в новый чин майором генерального штаба Эйсманом, с помощью одного симферопольского татарина – золотых дел мастера. Вообще, после выигранного сражения за Севастополь, Манштейн получил массу поздравлений и дорогих подарков. Так, германский кронпринц прислал ему тяжелый золотой портсигар, на крышке которого был искусно выгравирован план крепости Севастополь со всеми ее оборонительными сооружениями. Один русский священник, в свое время бежавший от революции во Францию и живший теперь в Виши, подарил ему в благодарность за «освобождение Крыма от большевиков», как он сам писал в сопроводительном письме, трость из узловатой виноградной лозы, в набалдашник которой был вделан топаз, а на узком металлическом кольце стояла надпись на русском языке. Среди подарков было даже такое экзотическое издание, как мемуары некоего генерала фон Манштейна, который во времена императрицы Анны, находясь на русской службе, воевал под командованием фельдмаршала Миниха на берегах Черного моря. Успешно развивающееся большое наступление южного крыла германской армии внушало Манштейну надежду, что его ожидают ещё большие почести, как только к завоеванию Кавказа присоединится его отдохнувшая 11-я армия.
Когда фельдмаршал, подъехав к зданию штаба, вышел из своего автомобиля, его встретил начальник оперативного отдела штаба армии полковник Буссе.
- Хайль Гитлер, господин фельдмаршал! – вскинул руку полковник, приветствуя Манштейна.
Ответив тем же и пожав руку Буссе, Манштейн сразу поинтересовался делами в армии.
- Полковник, как идёт подготовка к форсированию Керченского пролива, о приготовлениях к которой вы мне так часто докладывали во время моего отпуска?
- Господин генерал-фельдмаршал… - несколько смутившись, начал Буссе. – Дело в том, что нами получен новый приказ. В соответствии с ним 11 армия должна быть срочно передана в распоряжение группы армий «Север». В связи с этим, наша тяжёлая артиллерия уже отправлена под Ленинград.
- А кто же теперь будет форсировать пролив? – явно недоумевая от такой резкой перемены планов командования, спросил Манштейн.
- Задача по форсированию Керченского пролива теперь возложена на 42-й корпус и 42-ю дивизию, совместно с румынами. – ответил начальник оперативного отдела. – Нам же приказано организовать переброску на север остальных соединений армии, по завершению их доукомплектования, а также штабов 54-го и 30-го корпусов.
Фельдмаршал задумался. Судя по всему, после успеха в штурме Севастополя, теперь ему хотят поставить задачу по взятию Ленинграда. «Но насколько целесообразно для этой цели снимать с южного крыла Восточного фронта 11-ю армию? – подумал он. - Независимо от того, будет участвовать армия в форсировании Керченского пролива или нет, она могла бы стать мощным оперативным резервом на юге, где сейчас проходят решающие бои. Необходимо обсудить это все в Ставке фюрера, с начальником генерального штаба сухопутных сил».
- Хорошо. Буссе, готовьте необходимые распоряжения, – приказал Манштейн. - К сожалению, видимо, нам всем действительно скоро придется резко сменить климат…
ГЛАВА 6. ОГНЕННОЕ СИЯНИЕ СЕВЕРА
24 августа 1942г.
Украина, 8 километров от г. Винница.
Ставка Гитлера «Вервольф» (8).
(8) – Вервольф» - от немецкого Werwolf – оборотень, способный превращаться в волка.
Начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта посмотрел в окно своего кабинета – густой лес был залит лучами ещё тёплого летнего солнца. Легкий ветерок, врываясь в полуоткрытое окно, приносил приятный запах хвои и здешних лесных трав. Гальдер был доволен подготовленными для него и его штаба помещениями новой Ставки фюрера - «Вервольф». В отличие от «Волчьего логова» в Восточной Пруссии, здесь, на Украине, основные рабочие кабинеты сотрудников штаба сухопутных войск, связистов и обслуживающего персонала размещались не в сырых бункерах, а в деревянных домах, скрываемые растущими вокруг них высокими соснами. Специальные бункеры, с многометровой толщиной стен и перекрытий из армированного бетона, уходящие на несколько этажей в глубину, были предусмотрены только лично для самого Гитлера, а также для высших чинов Рейха и офицеров генштаба.
Кейтель, Гитлер, Гальдер (слева направо на переднем плане) на территории ставки «Вервольф» (июль 1942г)
Штаб был переведен сюда в середине июля 1942 года и уже успел освоиться на новом месте. Некоторые затруднения для несения караульной службы создавали большие интервалы между домами, но это компенсировалось появившимися хорошими возможностями для работы всех отделов и мягким украинским климатом.
Гальдер ожидал фельдмаршала Манштейна. Понимая, что появившееся в двадцатых числах июля требование Гитлера о переброске 11-й армии для наступления на Ленинград является для Манштейна крайне неожиданным, он хотел лично переговорить с ним до того, как тот отправится к фюреру за получением этой новой для него задачи. Начальник генштаба сухопутных сил Вермахта сам был против дальнейшего распыления сил немецких войск, пока поставленные задачи по захвату Сталинграда и Кавказа не будут выполнены. В Манштейне он хотел приобрести так нужного ему союзника, который помог бы ему если не отговорить Гитлера от этой затеи, то хотя бы заставить сомневаться в её своевременности. На столе зазвонил телефон.
- Господин генерал-полковник, самолет генерал-фельдмаршала приземлился на нашем аэродроме, - доложил Гальдеру дежурный офицер.
- Хорошо. – ответил он и положил трубку.
Гальдер посмотрел на часы. До назначенного времени совещания у фюрера оставалось ещё больше часа. Этого времени вполне должно хватить, что бы успеть встретится с прибывшим командующим 11-й армией и обсудить нужные вопросы…
Деревянные дома ставки «Вервольф». Общее количество таких строений на её территории было порядка восьмидесяти. Среди них были специальная телефонная станция, столовая, спортивный зал с бассейном, баня, парикмахерская и даже казино.
Самолёт Манштейна приземлился на лётном поле, расположенном неподалеку от расположения «Вервольфа». Когда машина уже закончила рулежку и её двигатели наконец смолкли, показавшийся в проеме двери фельдмаршал увидел, что практически возле трапа его уже ожидал автомобиль. Стоявшие рядом цепочкой солдаты охранения вскинули руки в нацистском приветствии. Сразу были заметны их вышколенная выправка и идеальный внешний вид, на мундирах виднелись именные нарукавные манжетные ленты с надписью «Großdeutschland» и вензеля «GD» на погонах(9).
(9) – «Großdeutschland», или «Гроссдойчланд» - («Великая Германия» - нем.)
Это были солдаты одного из самых элитных формирований – моторизованной дивизии СС «Великая Германия». Весной 1942г. она была развернута в дивизию из одноименного моторизованного пехотного полка и приняла участие в летних сражениях на южном крыле немецкого Восточного фронта уже в новом качестве. После тяжелых боев и понесенных потерь под Воронежем и Ростовом, в начале августа дивизию вывели в резерв главнокомандования сухопутных сил на доукомплектование и отдых. От своего начальника штаба Манштейн знал, что после пополнения Верховное командование планировало передать её для усиления его 11-й армии.
Так называемый «батальон сопровождения фюрера», к которому относились эти солдаты, был выделен из состава дивизии и отвечал за охрану первого периметра ставок Гитлера.
- Господин генерал-фельдмаршал, - обратился к нему командир взвода охраны. – Все посты оповещены о Вашем прибытии, но заранее прошу извинить за неизбежные проверки по ходу движения – меры безопасности в Ставке фюрера отличаются от аналогичных в расположении наших обычных частей.
- Я все понимаю, господин унтерштурмфюрер, не беспокойтесь, - ответил Манштейн, садясь в машину.
Проезжая через многочисленные блокпосты, опытный глаз фельдмаршала отметил большое количество скрытых дотов, артиллерийских и зенитных позиций, составляющих линии обороны ставки. На высоких деревьях были оборудованы и неплохо замаскированы наблюдательные пункты. Наконец, машина остановилась у одного из деревянных строений. В дверях здания появилась знакомая фигура начальника генерального штаба сухопутных сил Франца Гальдера.
- Приветствую Вас, господин генерал-фельдмаршал, - пожимая руку Манштейну, произнёс он. – Я уже заждался, когда смог бы выпить с вами чашечку кофе и обсудить наши текущие задачи.
- Конечно, господин генерал-полковник, - учтиво ответил ему Манштейн. – Буду рад воспользоваться Вашим гостеприимством и возможностью обсудить эти вопросы…
Примерно через полчаса, проведя беседу и согласовав некоторые позиции перед совещанием, Мантшейн и Гальдер вошли в кабинет Гитлера. В «Вервольфе» это помещение, в отличии от других резиденций фюрера, не отличалось огромными размерами, но было довольно просторно. Из широких окон, доходивших по высоте практически до его потолка, в комнату лился яркий солнечный свет, при необходимости дополняемый освещением большой плафонной лампы, расположенной в центре кабинета. Непосредственно над картами, лежащими на длинном столе, находились несколько навесных ламп с гибкими креплениями. Ещё одна пара настольных ламп стояла рядом с тем местом, где обычно сидел Гитлер.
В кабинете, кроме самого фюрера, находились начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель и исполнявший обязанности военного адъютанта Гитлера генерал пехоты Рудольф Шмундт.
Широко улыбаясь, Гитлер встал из-за стола и вышел навстречу вошедшим. Генералы вскинули руки практически одновременно.
- Хайль Гитлер!
- Приветствую вас, господин генерал-фельдмаршал, - сказал он, протягивая руку Манштейну. – Что же, покорителю южной твердыни русских теперь будет суждено нанести им сокрушительный удар и на севере, что бы никто более не смог усомниться в силе немецкого оружия! – Гитлер похлопал Манштейна по плечу и жестом пригласил к столу.
- Мой фюрер, хочу сразу выразить свои сомнения, целесообразно ли сейчас снимать мою 11 армию с южного крыла Восточного фронта, когда бои на Кавказе и в районе Сталинграда ещё не завершены? - Манштейн попытался сразу начать дискуссию по поводу планов дальнейшего использования своей армии. - Ведь сейчас мы ищем решения своей судьбы на юге Восточного фронта, а для этого никакое количество сил не будет лишним на этом направлении…
- Оставим пока этот вопрос, Манштейн, - прервал его Гитлер. – Обсудим его чуть позже. А сейчас послушаем доклад Гальдера о текущей обстановке на фронтах.
Начальник генерального штаба сухопутных сил послушно подошёл к столу, разложил на нём обновленные карты текущей обстановки на фронтах. Гитлер стал рядом с ним.
- На юге, под Новороссийском, наша 17-я армия достигла местных тактических успехов, – начал доклад Гальдер. - У 1-й танковой армии, получившей приказ развернуть 16-ю моторизованную дивизию в направлении Элисты, незначительные изменения в обстановке. 4-я танковая армия разгромила стоящего перед ней врага и теперь перегруппировывается для наступления на север, что бы пробиться к Сталинграду с юга. Прорвавшийся к Волге у Сталинграда 14-й танковый корпус 6-й армии серьезно потеснен противником в результате контрудара русских танков, однако после подтягивания свежих сил обстановку там удалось разрядить, - Гальдер показал на карте направление ударов, наносимых советскими войсками по северному флангу немецких войск, вышедших к Волге. - На фронте по Дону положение не изменилось, не считая нескольких атак с ограниченными целями, - Гальдер сделал паузу и посмотрел на Гитлера. Фюрер молчал, и генерал-полковник решил продолжить. - На центральном фронте русские нанесли серьезные удары по позициям 2-й, 3-й танковой и 9-й армий, где на нескольких участках снова отмечен незначительный отход наших войск. Несмотря на прибытие 72-й дивизии, вынуждено изъятой нами из перебрасываемых на север войск 11-й армии и переданной прямо «с колес» в распоряжение группы армий «Центр», обстановка там остается напряженной. В связи с этим, части дивизии «Великая Германия», так же ранее обещанные генерал-фельдмаршалу Мантштейну и уже отправленные под Ленинград, остановлены в Смоленске и переданы под Белый в качестве дополнительных резервов, - после этих слов Гальдер обменялся взглядами с Манштейном. При этом генерал-полковник развел руки в стороны и покачал головой, тем самым ещё раз показывая фельдмаршалу отсутствие другого выхода из сложившейся там ситуации.
- До каких пор русские будут безнаказанно нарушать мои планы, Гальдер?! – резко обрушился на докладчика Гитлер. – Почему вместо уничтожения 3-х армий русских в котле под Сухиничями, как это было предусмотрено планом операции "Вирбельвинд"(10), мы вынуждены были бросить туда дивизии, которые планировалось передать Манштейну для взятия Ленинграда?
(10) – операция "Wilberwind» («Вирбельвинд» - «Смерч», нем.) - операция немцев на Западном направлении, с целью окружения и уничтожения 10-й, 16-й и 61-й советских армий Западного фронта в Сухиничском выступе. Для участия в этой операции немецкое командование привлекало 11 дивизий, в том числе 5 танковых. В ходе операции, начало которой было запланировано на 7-е августа, немцы хотели срезать Сухиничский выступ двумя встречными ударами – 9-й армии Моделя с севера и 2-й танковой армии Шмидта с юга. Однако, начавшаяся в августе Погорело-Городищенская операция советских войск поставила 9-ю армию немцев в крайне тяжелое положение, в результате чего принять участие в операции «Смерч» она так и не смогла. Тогда 11 августа немцы попытались провести операцию силами только 2-й танковой армии. В результате, встретив упорное сопротивление и оказавшись вскоре под сильными контрударами подошедших советских резервов, наступление немцев захлебнулось, обернувшись для них серьезными потерями.
Ведь только совсем недавно, в конце июля, вы потребовали перебросить в группу армий «Центр», со сталинградского направления, только что пополненные 9-ю и 11-ю танковые дивизии? Сколько будет продолжаться подобное? Дивизии группы армий «Центр» настолько засиделись в обороне, что совсем разучились сражаться? – лицо Гитлера багровело.
- Мой фюрер, - попытался объясниться Гальдер. - войска давно уже переутомлены, понесли значительные потери в офицерском и унтер-офицерском составе, это не может не оказывать влияние на их состояние и боеспособность.
- Можно подумать, наши войска на юге меньше переутомлены и не несут никаких потерь! – вновь закричал Гитлер.
Гальдер сделал небольшую паузу, надеясь, что фюрер немного успокоится. Затем он опять попытался привести свои аргументы по объяснению сложившейся ситуации на фронте группы армий «Центр».
- Мой фюрер, - как можно более спокойно начал генерал-полковник. – Как вам известно, с целью дезинформации противника о направлении нашего наступления, мы провели операцию «Кремль», в результате успешной реализации которой нам удалось убедить противника, что главный удар летней кампании мы будем наносить на Москву.
Гитлер, действительно немного успокоившись, неохотно кивнул головой в знак согласия.
- В результате, - продолжил Гальдер, - советское командование собрало на московском направлении свои основные резервы, благодаря чему нам удалось так удачно начать главное наступление на юге. Теперь, осознав свою ошибку, командование русских оказалось перед выбором – либо начать переброску накопленных на западном направлении резервов на юг, тем самым ослабив московское направление - при этом с большим риском все равно не успеть помочь Сталинграду или войскам на Кавказе, либо попытаться создать для нас серьезный кризис на фронте группы армий «Центр», самим перейдя здесь в наступление. Как мы видим, они выбрали именно второй вариант.
- Скажите мне, Гальдер, зачем мне нужен начальник генерального штаба сухопутных сил, который только и делает, что пунктуально излагает ход текущих событий? – новая вспышка гнева Гитлера была даже сильнее предыдущей. – Не ваша ли задача предотвращать подобные ситуации, тем более, что для этого вам и другим генералам необходимо просто выполнять мои указания! Потому что я, в отличии от вас, могу судить обо всем этом гораздо лучше, так как в Первую мировую войну сражался в качестве пехотинца на фронте, в то время как вы там даже не были!!!
- Мой фюрер, - вдруг вмешался в разговор Манштейн. – Разрешите мне покинуть совещание до тех пор, пока не будет необходимости в моем личном присутствии, - он более не желал слушать подобных несправедливых упреков и угроз Гитлера в адрес начальника генерального штаба.
- Хорошо, - не оборачиваясь к нему, глухо сказал Гитлер. – Вас вызовут в нужное время.
Генерал-фельдмаршал вышел из кабинета. Только сейчас он понял, насколько плохими были отношения между Гитлером и его начальником генерального штаба. Серьезные соображения Гальдера, изложенные им в исключительно деловой форме, абсолютно не действовали на Гитлера. «Вряд ли они смогут долго работать вместе», - подумал он.
Только через двадцать минут Манштейна вновь пригласили в кабинет. Когда фельдмаршал вошел в помещение, фюрер, уже явно поостывший от своего приступа гнева, вновь сидел во главе стола.
- Ну, нам пора перейти к главному вопросу сегодняшнего совещания, господин генерал-фельдмаршал, - сказал Гитлер, жестом приглашая его присаживаться рядом. Когда Мантштейн занял предложенное ему место, фюрер продолжил. – Итак, господин генерал-фельдмаршал, Вам поручается выполнить одну из основных задач, изложенных в моей директиве №41, а именно - взять Ленинград и соединиться с финнами по суше(11).
(11) – директива Гитлера № 41 от 05.04.1942г. была основным общим планом действий Вермахта на период, последующий после окончания зимних боев 1941-1942 года. Согласно этому документу, главной целью предстоящей кампании являлось окончательное уничтожение живой силы, остававшейся еще в распоряжении советского командования и лишение СССР возможно большего количества важнейших военно-экономических центров. Для этого предписывалось провести главное наступление, с целью уничтожения советских войск западнее р. Дон и последующего захвата нефтяных районов Кавказа, а также перевалов через Кавказский хребет. Другой основной задачей, указанной в директиве, было нанесение удара на севере, в результате чего необходимо было добиться падения Ленинграда и соединения с финской армией. Интересно, что согласно изложенному в указанном документе плану операций на юге, захват Сталинграда фюрером изначально не планировался – город предлагалось лишь «попытаться достигнуть» или же, по меньшей мере, подвергнуть огневому воздействию в такой степени, чтобы он перестал служить военно-промышленным и транспортным центром.
- Но именно в этой директиве однозначно указано, что указанные операции на севере должны быть проведены только после того, когда на юге удастся уничтожить русские войска и захватить нефтяные районы Кавказа, – возразил Манштейн.
- Наши успехи на юге дают основания полагать, что здесь у русских уже нет достаточных сил, что бы остановить наши дивизии в предгорьях Кавказа или под Сталинградом, - с уверенностью в голосе заявил Гитлер. - Я думаю, что в течении ближайших нескольких недель все намеченные цели будут нами достигнуты. Гальдер, вы согласны со мной, что мы сможем обойтись на юге без 11-й армии? – повернувшись к генерал-полковнику, спросил Гитлер.
- Да, мой фюрер. Я думаю, мы сможем обойтись там теми силами, которыми располагаем, - на удивление быстро ответил Гальдер. - В крайнем случае, мы можем перебросить необходимые силы из Франции или других спокойных участков. Тем более, что после неудачной высадки в Дьеппе англичане в течении ближайшего года вряд ли будут организовать какие-либо попытки создания «второго фронта»(12).
(12) – 19 августа 1942 года английские и канадские войска предприняли попытку морского десанта на французское побережье Ла-Манша, с целью захвата порта Дьепп. Операция закончилась полным провалом – имея в своем составе порядка 6000 солдат, десант за несколько часов боя потерял убитыми, ранеными или попавшими в плен более 3600 человек, потери британской авиации составили более 100 самолётов.
- Сталин все давит и давит на Черчилля по поводу открытия «второго фронта», - усмехнулся Гитлер, - вот англичанам и приходится демонстрировать таким образом хоть какую-то «активность» в этом вопросе. «Второго фронта» в этом году в Европе не будет, это ясно всем, даже Сталину. Итак, Манштейн, удалось ли нам развеять ваши сомнения? – фюрер вновь обратился к командующему 11-й армией.
- Мой фюрер, я готов выполнить любой приказ, который послужит Германии.
- А вот это уже слова настоящего немецкого офицера! – одобрительно воскликнул Гитлер. - Манштейн, вот уже более года целая группа армий, десятки наших дивизий – ветеранов Восточного фронта, скована под этой проклятой северной столицей русских! – после этих слов Гитлер вскочил с места и быстрыми шагами начал мерять комнату. - Мы пытались штурмовать этот город осенью 1941 года, задушить голодом зимой 1942 года, сровнять с лица земли авиацией и артиллерией, но до сих пор не смогли добиться его падения. Как кость в горле торчит у нас этот бастион русских на Неве, прикрываемый их балтийским флотом, который так же необходимо наконец захватить или уничтожить, - он нервно сжал кулаки, лицо фюрера исказила гримаса ненависти.
После чего, обернувшись к Мантштейну, он повелительным тоном произнёс:
- Я поручаю Вам, покорителю крепости Севастополь, закончить нашу битву на севере Восточного фронта. Мы назовем операцию по захвату Ленинграда «Нордлихт»(13).
(13) – «Нордлихт» - «Северное сияние» (нем.)
Это огненное сияние должно проложить путь нашим войскам и привести их к заслуженной победе, - пафосно, словно выступая перед огромной аудиторией, воскликнул Гитлер. – И не мне объяснять вам, господин фельдмаршал, - добавил Гитлер, - какие перспективы откроются перед нами после соединения с финнами на карельском перешейке и высвобождения десятков дивизий группы армий «Север». Нанеся этими дивизиями несколько мощных ударов в юго-восточном направлении, можно обрушить весь северный фланг русского фронта. Потеряв Кавказ и получив такой же удар на севере, советы уже больше не смогут продолжать войну - это будет наша окончательная победа на Восточном фронте!
Манштейн, внимательно слушавший Гитлера, поднялся со стула.
- Мой фюрер, мой штаб уже на пути к Ленинграду. Сразу по прибытии, оценив обстановку, мы сразу же приступим к разработке детального плана операции.
- Я верю в вас, фельдмаршал, - Гитлер положил руку на плечо Манштейна. – Мы понимаем, что вынужденно лишили вас нескольких, так необходимых вам дивизий. Но не расстраивайтесь. Согласно нашим приказам, с начала июля на ленинградский участок ежедневно отправляется по тысяче человек пополнения для усиления наших войск. Для проведения операции также будет сосредоточено порядка двухсот артиллерийских батарей с восьмьюстами орудиями.
- Возможности артиллерийского обстрела под Ленинградом не так благоприятны, как в Севастополе, а силы пехоты для атаки на Карельский перешеек недостаточны, – заметил Манштейн.
- В помощь Вам мы перебрасываем под Ленинград дополнительные авиационные формирования – 8-й авиакорпус, воспитанников вашего хорошего крымского знакомого - генерал-полковника барона фон Рихтгофена. Кроме всего прочего, принято решение передать в ваше распоряжение роту наших новейших танков «Тигр». Они помогут вам взломать любую оборону русских! – восторженно произнес Гитлер. – Ни одна советская противотанковая пушка не сможет пробить их броню даже с близкого расстояния! А их 88-ми миллиметровые орудия разнесут любые танки и укрепления противника с дистанции более километра.- Но имейте ввиду - рабочие Ленинграда, несомненно, организованы в военные отряды и в начале сражения сразу устремятся в окопы - учтите это в своих планах и расчетах, – продолжил Гитлер. - Вам предоставляется полная свобода в действиях, господин фельдмаршал. Однако запомните одно – после взятия Ленинграда его нужно стереть с лица земли! – и он с силой ударил кулаком по столу.
Продолжение следует...
