ГЛАВА 6 (окончание)
...
- Вам предоставляется полная свобода в действиях, господин фельдмаршал. Однако запомните одно – после взятия Ленинграда его нужно стереть с лица земли! – Гитлер с силой ударил кулаком по столу.
На мгновение, после слов фюрера, в помещении наступила тишина. Гитлер быстрым шагом вернулся на свое место, сел на стул и в заключение произнес. - Взаимодействие с финскими войсками вы сможете обсудить с начальником их генерального штаба генералом Гейнрихсом - он утром прибыл в штаб-квартиру нашего Главного командования. А теперь все свободны, а фельдмаршала Кейтеля я прошу задержаться.
Отдав честь, Гальдер, Манштейн и Шмундт вышли из кабинета фюрера. Начальник генерального штаба сухопутных войск, после столь напряженного для него совещания, выглядел подавленно. Сухо простившись со Шмундтом и Манштейном, он быстро зашагал прочь. Некоторое время они смотрели ему вслед.
- Господин генерал, - наконец сказал Манштейн, обращаясь к Шмундту. – увиденные нами сегодня отношения между главнокомандующим и начальником генерального штаба сухопутных сил совершенно невозможны. Либо Гитлеру нужно слушаться своего начальника генерального штаба и соблюдать необходимые формы обращения с ним, либо последний должен сделать для себя определенные выводы.
- Я согласен с Вами, господин генерал-фельдмаршал, - вздохнул Шмундт. – Но, боюсь, ни я, ни вы, ни кто-либо другой не сможет повлиять на фюрера в этом вопросе…
ГЛАВА 7. НАПРАВЛЕНИЕ ГЛАВНОГО УДАРА
21 августа 1941г,
окрестности г. Тихвина
Расположение Военного совета Волховского фронта
В прохладном помещении, за двумя небольшими столами, сдвинутыми для удобства вместе, сидели представители Военных советов Волховского и Ленинградского фронтов. Свет висящей над столом большой лампы пробивался через витавшую в воздухе дымку от закуренных ими сигарет. Собравшиеся вполголоса обсуждали между собой какие-то текущие вопросы, когда открылась дверь и в комнату вошли командующий Волховским фронтом генерал армии К.А. Мерецков и командующий Балтийским флотом адмирал В.Ф. Трибуц. Мерецков, жестом разрешив присаживаться вставшим при их появлении офицерам, подошел к своему месту, пригласив адмирала занять стул рядом с ним, после чего обратился к представителям фронтов.
- Товарищи, сегодня мы собрались здесь, что бы окончательно выработать методы нашего взаимодействия на этапе начала основной стадии операции, при нанесении нашего главного удара. Нам нужно вместе обсудить степень участия в ней Невской оперативной группы, а также артиллерии и авиации Ленинградского фронта. При этом нам необходимо учитывать все замечания и рекомендации Ставки Верховного Главнокомандования, которые она дала фронтам по итогам изучения их планов действий. Для участия в нашем сегодняшнем совещании я пригласил начальника штаба Волховского фронта, генерал-майора Стельмаха. Он ещё раз напомнит нам о текущих задачах фронтов и доложит текущее состояние дел. Прошу, Григорий Давыдович, - Мерецков передал слово своему начальнику штаба.
Используя разложенную на столах карту, Г.Д. Стельмах кратко изложил членам Военных советов фронтов общий план операции Волховского фронта, после чего перешел к освещению последних событий.
- Согласно нашему совместному плану, для отвлечения внимания противника от направления главного удара Волховского фронта, который будет наноситься на участке между Гонтовой Липкой и Вороново, войскам Ленинградского фронта необходимо провести ряд частных вспомогательных операций. Выполняя этот замысел, позавчера, 19 августа, войска 55-й армии Ленинградского фронта перешли в наступление. Используя поддержку кораблей Балтийского флота, с которых был высажен десант, наступающими соединениями был захвачен плацдарм на восточном берегу реки Тосно, в районе Ивановского, - Стельмах показал на карте направление нанесенного удара и обвел указкой захваченный войсками участок. – В итоге, по сведениям, предоставленным нам из штаба Ленинградского фронта, противник уже начал переброску своих резервов, в том числе тяжелой артиллерии, в район Усть-Тосно и Ивановского, для проведения контратакующих действий, тем самым ослабляя другие участки фронта. В ходе дальнейшего развития операции, Невской оперативной группе Ленинградского фронта, во взаимодействии с авиацией, необходимо будет связать активными действиями войска противника, расположенные в шлиссельбургской горловине и не допустить их поворота в сторону наступающих частей Волховского фронта, - показав возможное направление ударов немцев навстречу и во фланг наступающей 8-й армии, продолжил он. - Если по каким-либо причинам войска Волховского фронта в результате наступления не смогут в установленный срок выйти к Неве, Невской опергруппе придется предпринять собственные наступательные действия, с форсированием реки.
- Возможно, нашему фронту стоило бы перейти в наступление одновременно с Волховским фронтом? – задал вопрос докладчику член Военного совета Ленинградского фронта Терентий Фомич Штыков.
- Мы считаем, что это не целесообразно, - возразил ему Стельмах. – Поскольку у Ленинградского фронта крайне ограниченные возможности по проведению подобной операции, ваш удар станет возможным лишь тогда, когда нашему фронту удастся добиться успехов в прорыве немецкой обороны и отвлечении на себя основных сил и резервов противника. С таким планом действий согласна и Ставка Верховного Главнокоманования.
Некоторую паузу, возникшую после последних слов начальника штаба Волховского фронта, прервал сидевший ближе всех к докладчику уполномоченный Ставки и член Военного совета Волховского и Ленинградского фронтов, генерал А.И.Запорожец:
- Предпринимает ли что-либо противник на других направлениях? – поинтересовался он.
- На днях наша воздушная разведка зафиксировала повышение интенсивности железнодорожного движения с юга в сторону Ленинграда, - ответил генерал-майор. - Выполняя задание штаба фронта, партизаны пустили под откос несколько передвигавшихся в этом направлении эшелонов. Однако, к сожалению, точно определить принадлежность перевозимых в них войск к какому-либо соединению, не удалось. Возможно, это очередное маршевое пополнение для войск группы армий «Север», которое методично поступает к ним с июля, для восполнения потерь весенне-летних боев.
- Хотелось бы отметить, что для проведения предстоящей операции мы проводим перегруппировки, сосредоточения и развертывания войск в условиях ограниченного количества путей сообщения и при активных действиях авиации противника, - обведя взглядом всех присутствующих, обратил внимание Мерецков. – При этом основная масса соединений и частей, выделенных для проведения операции, перемещается по двум железнодорожным линиям с невысокой пропускной способностью. Поэтому при сосредоточении частей и соединений на направлении нашего главного удара требуется максимально уделять внимание всеобъемлющим методам маскировки и скрытности передвижений войск. Необходимо также осуществить мероприятия по дезинформации противника, относительно наших планов.
- Такие меры нами принимаются, Кирилл Афанасьевич, - поспешил заверить его Стельмах. - При подготовке операции не посылается никаких письменных директив, приказов и других документов. Все распоряжения отдаются устно и только лично членам военных советов армий и командирам корпусов, которые вызываются для этого непосредственно в штаб фронта. Для того, что бы у немцев создалось впечатление, что мы готовимся к боевым действиям в районе Новгорода, в течение августа средствами оперативной маскировки нами показывается большое сосредоточение наших войск в Малой Вишере. Войска, предназначенные для переброски в район Синявино, грузятся в эшелоны под предлогом того, что наш фронт, якобы, получил задачу отправить некоторые свои части и соединения на Южный фронт. Для совершения подобного маневра, поезда с войсками вначале демонстративно направляются в сторону Москвы, а затем, развернувшись, следуют через Вологду — Череповец и выходят к Тихвину. Все подразделения на этом участке пути перевозятся в закрытых вагонах с надписями: «топливо», «продовольствие», «фураж», при этом танки и тяжелая артиллерия маскируются сеном.
- Григорий Давыдович, возьмите этот вопрос под свой личный контроль, - попросил его командующий фронтом.
- Эта задача вплотную решается мной и начальником оперативного отдела штаба фронта, полковником В. Я. Семеновым, – доложил Стельмах. - Он осуществляет непосредственное руководство перегруппировкой, сосредоточением и развертыванием войск.
- Хорошо, - одобрил действия своего штаба командующий фронтом. – Продолжим дальнейшее обсуждение других вопросов…
Через два с половиной часа, когда совещание наконец подошло к концу, члены Военных советов фронтов начали собирать свои бумаги и покидать кабинет. Поочередно пожав всем руки и пожелав удачи в предстоящей операции, Мерецков задержал своего начальника штаба.
- Главное, нам нужно не забывать апрельских событий, когда наше развернувшееся наступление потерпело неудачу в основном из-за утраты командованием и штабами чувства реальности. Ошибки имеют ту ценность, что на них можно учиться. Ещё раз проработайте с начальниками штабов армий и корпусов все вопросы развертывания, сосредоточения войск и взаимодействия в ходе операции, - приказал он Стельмаху. – В течении следующих трёх-четырех дней я буду лично проверять их готовность к наступлению.
- Все сделаем, Кирилл Афанасьевич, - ответил начштаба фронта. – Думаю, мы сможем преподнести немцам неприятный сюрприз.
- Мы-то может и сможем, но вот не преподнесут ли они нам какого-либо своего сюрприза? – задумчиво задал ему и, вероятно, себе вопрос командующий фронтом. – Запросите авиацию о возможности увеличения количества разведывательных вылетов, особенно над транспортными узлами немцев.
Григорий Давыдович понимающе кивнул в ответ, но отметил:
- К сожалению, возможности нашей авиации, особенно разведывательной, сейчас у нас все ещё гораздо хуже, чем у противника. Но мы что-нибудь придумаем, - в заключение пообещал он.
25 августа 1941г,
Волховский фронт
Временный командный пункт 8-й армии.
Машина командующего Волховским фронтом, немного покачиваясь при движении по деревянному настилу из жердей, уложенных поперек дороги, подъехала к одному из добротных блиндажей. К.А. Мерецков ещё не успел выйти из автомобиля, как в дверях деревянного укрытия появилась крупная фигура командующего 8-й армией, генерала Ф.Н. Старикова. Выйдя быстрым шагом навстречу Кириллу Афанасьевичу, командарм взял под козырек:
- Здравия желаю, товарищ генерал армии!
- Стариков, что вы сделали с дорогой? - здороваясь с командармом, с интересом спросил Мерецков. - Когда едешь по такому пути, автомобиль беспрестанно трясет, а жерди под колесами «говорят и поют», как клавиши пианино под руками виртуоза! А у вас она молчит!
- Она не только молчит, — ответил улыбающийся генерал. - Она стала и значительно прочнее, а через несколько дней сделаем так, что тряска вообще исчезнет. Мои инженеры применили не очень трудоемкий, но довольно практичный способ ее ликвидации.
- В чем же он состоит?
- Под настил, - продолжал Стариков, - подсыпается грунт. Ложась на него, жерди уже не вибрируют. Если теперь покрыть настил хотя бы тонким слоем гравия с землей, то тряска исчезнет, причем значительно возрастет скорость передвижения.
- Кто же это предложил?
- Начальник инженерных войск армии полковник А. В. Германович. Он вместе со своим начальником штаба Р. Н. Софроновым разработал план развития дорожной сети, и теперь полным ходом идет его осуществление.
- Хорошая идея. Прокладка дорог и колонных путей, особенно в условиях предстоящей операции, имеет особенно большое значение. – одобрил инициативу инженеров командующий фронтом. - Ваша 8-я армия – наш первый эшелон, от хороших дорог зависит как своевременный выход и быстрое развертывание войск, так и снабжение наступающих частей. Да и подача вам резервов будет попроще. А то, что вы их будете просить, я даже не сомневаюсь, - и генерал армии весело подмигнул Старикову.
В условиях лесисто-болотистой местности Волховского фронта обеими противоборствующими сторонами применялись самые различные виды материалов и способов строительства дорог – например, имелись колейные пути из бревен, пластин или досок, уложенных по поперечным жердям. В распутицу подобные дороги уходили под воду, после чего создавалась иллюзия, будто солдаты, лошади и повозки передвигаются прямо по её поверхности, а автомобили, как корабли, рассекают перед собой волны.
Спустившись в одну из траншей, Кирилл Афанасьевич прошел по ней, оценивая развитие системы ходов сообщения. Вскоре его взгляд остановился на возвышающейся недалеко от временного командного пункта армии высокой вышке.
- А это тоже инженеры предложили? - спросил он у сопровождавшего его Старикова. - И далеко с нее видно?
- Нет, это предложили операторы и артиллеристы, а построили, конечно, инженеры. Её высота – 30 метров, что позволяет в хорошую погоду просматривать с неё почти всю местность до Синявино. Мы думаем использовать ее для наблюдения за полем боя, корректировки артиллерийского огня и авиационных ударов. Насколько это нам удастся, трудно сказать. Есть опасение, что лесные пожары - а они, безусловно, возникнут - значительно сузят нам горизонт наблюдения, - добавил командарм.
В этот момент в небе послышался отдаленный гул моторов. Мерецков, подняв голову и прикрывая ладонью глаза от солнечных лучей, вглядывался в сторону, откуда исходил этот звук. То же самое делал вместе с ним и командующий 8-й армией.
- Немец! – вскоре воскликнул Стариков.
- Да, Филипп Никанорович, он самый, - в тон ему подтвердил Кирилл Афанасьевич. – И не просто немец, а разведчик! Видимо, поток наших железнодорожных эшелонов, направляемых к Ладожскому озеру, все же привлек внимание командования фрицев.
Один из наиболее узнаваемых немецких военных «символов» - самолет-разведчик Focke-Wulf FW.189 ("Фокке-Вульф" 189), получивший у советских солдат прозвище «рама». Немецкое командование на протяжении всей войны уделяло повышенное внимание разведывательной авиации, что значительно помогало немцам своевременно вскрывать намерения своего противника. С начала войны с СССР выпуск таких самолетов в Германии непрерывно возрастал, и к середине лета 1942 года этот тип ближнего разведчика стал самым распространенным на немецком Восточном фронте.
Самолет, описав над передовыми позициями несколько кругов, стал медленно удаляться к северу. Немного поразмыслив, командующий фронтом сказал своему спутнику:
- Думаю, в таких условиях продолжать подготовку операции до полного сосредоточения всех войск становится слишком рискованно. Противник может раскрыть наши карты и изготовиться к отражению удара. Для окончательного решения вопроса о начале операции мы завтра же должны собрать на совещание командиров и комиссаров соединений первого и второго войсковых эшелонов.
- Считаю, мои командиры не будут возражать против начала операции уже утром 27 августа, - убежденно сказал Стариков. – Практически все наши части и соединения готовы к началу наступления.
- Ну вот и хорошо. С учетом того, что нам необходимо успеть провести со всеми командно-штабные игры на топографических картах, времени у нас, Филипп Никанорович, что называется, «в обрез».
После этих слов командиры поспешили обратно. Они знали, что счет времени перед началом операции с этого момента уже пошел на часы, каждый из которых был на вес золота.
Командующий Волховским фронтом генерал армии К.А. Мерецков среди бойцов, лето 1942г.
ГЛАВА 8. «В ПРОРЫВ ИДУТ ШТРАФНЫЕ БАТАЛЬОНЫ...»
26 августа 1942г.
Волховский фронт, расположение 1-го отдельного штрафного батальона.
Шеренги бойцов 1-го отдельного штрафного батальона Волховского фронта, выстроившись в несколько рядов, застыли в ожидании приказа командира. Солнце медленно клонилось к закату, постепенно исчезая за высокими верхушками деревьев и изредка посылая солдатам, сквозь густые серые облака, свои последние дневные лучи. В воздухе ещё витал запах летних трав, но в прохладном вечернем ветре уже ощущалось скорое приближение осени. Рядовые и сержанты, стоящие в строю, молча смотрели в сторону вышедшего в центр построения перед ними командира батальона. Вскоре послышались громкие команды:
- Батальон, равняйсь! Смирно!
Теперь, когда солдаты смотрели только точно перед собой, им оставалось только слушать.
- Бойцы! Наша Родина решила дать всем вам шанс искупить свою вину перед ней, - голос командира батальона, высокого сухощавого пожилого майора, был громким и жестким. - Уже не важно, за какие проступки или нарушения воинской дисциплины вы были направлены в наш штрафной батальон. Сейчас вы все равны, независимо от того, кто какую должность занимал до этого и какие нашивки были в его петлицах. Поэтому единственное, о чем необходимо сейчас думать – это как выполнить поставленную командованием задачу. Только самоотверженное и бесстрашное исполнение приказа даст вам возможность заслужить восстановление в ваших прежних званиях, вернуть ранее полученные награды. И только своей кровью вы сможете доказать, что достойны такого прощения Родиной. Завтра наш батальон пойдет в бой на одном из самых опасных и трудных участков фронта. Пойдет впереди всех остальных. И я хочу верить в то, что вы своими делами покажите, как умеют воевать командиры Красной армии, даже если они идут в атаку в форме рядовых солдат!(14)
(14) – Вопреки некоторым устоявшимся убеждениям, в штрафные батальоны Красной армии никогда не направляли не только гражданских лиц, осужденных за какие-либо уголовные или другие преступления, но и младших командиров (тем более рядовых солдат). Согласно Приказа №227 от 28.07.1942г., в шрафбаты направлялись только командиры среднего и старшего уровня, а также политработники соответствующих рангов. Младшие командиры и рядовые направлялись в штрафные роты, которые являлись совершенно другим видом воинских подразделений. Именно поэтому штрафной батальон нередко представлял собой некое подобие элитного пехотного подразделения, укомплектованного исключительно офицерским составом. То обстоятельство, что в случае гибели или серьезного ранения бойца такого батальона он получал полное восстановление в звании и правах, а семья погибшего – соответствующую пенсию от государства, служило дополнительным существенным стимулом для проявления храбрости и самоотверженности в бою.
После этих слов командир батальона обвел взглядом строй своих бойцов. Они стояли молча и неподвижно, их лица были суровы и сосредоточены. Наконец, майор скомандовал:
- Батальон, вольно! Личному составу разрешаю отдых - 30 минут. Командирам рот и взводов прибыть ко мне для получения дальнейших указаний.
Затем, резко развернувшись, комбат быстрым шагом направился к небольшой опушке, на которой был, на скорую руку, организован его командный пункт. За ним, стараясь не отставать, вереницей потянулись другие командиры. Всего несколько часов назад батальон подняли по тревоге, быстро поставили задачу и приказали немедленно выдвигаться на передовые позиции. Теперь у командира батальона уже не было другого выхода, как отдавать распоряжения своим подчиненным непосредственно в ходе марша.
Солдаты, в тот момент ещё остававшиеся в шеренгах, начали понемногу расходиться. Одни присаживались на выбранные ими относительно сухие лужайки недалеко от дороги, по которой они прибыли сюда, пройдя больше трех часов в маршевых колоннах. Другие – предпочли чуть углубиться в лес, что бы присесть на пни или стволы упавших деревьев. Среди последних был Орлов, который смог подобрать себе место на стволе лежавшего на земле сухого дерева, наполовину погрязшем в грунте. Сняв с себя вещмешок и поставив рядом винтовку, он увидел крупного солдата лет шестидесяти, который подошел к нему и присел на то же бревно.
- Да, видно предстоит нам завтра жаркий денёк, - обратился тот к Орлову. – Немцы уже тут как кроты зарылись, наверное. Никитянский, Сергей Иванович, - представился он Орлову и протянул ему свою большую, мозолистую руку.
- Александр Орлов, - пожимая руку собеседнику, ответил он. – К сожалению, скорее всего, не только зарылись. И мин с заграждениями в несколько рядов, и пристрелян каждый куст. И это только на переднем крае, а сколько там у них линий обороны в глубине… – Орлов жестом указал в сторону, где предположительно находились передовые позиции немцев. Затем, меняя тему разговора, спросил, - А вы давно в батальоне?
Одной из особенностей обороны немцев на всех фронтах войны являлась насыщенность переднего края многочисленными замаскированными пулеметными точками, особенно в ключевых узлах обороны. Используя как фронтальный, так и фланкирующий огонь, они наносили большие потери наступающей пехоте. На фото – немецкий станковый пулемет на позиции в предполье (Волховский фронт, 1942г.)
- Да почти с самого начала формирования - с конца июля(15). Вон, по представлению командира роты уже даже «повышен» до командира отделения, - с иронической усмешкой седовласый боец кивком показал на свои петлицы с одиноким треугольником младшего сержанта. – Хотя, конечно, это не моя заслуга – у нас ведь в батальоне на должностях от взвода и выше только неосужденные командиры, в том числе юнцы прямо из военных училищ. Но кому-то же и отделениями нужно командовать. Вот и решили меня назначить.
(15) – 1-й отдельный штрафной батальон был сформирован одним из первых – официально он был включен в состав войск Волховского фронта уже 29 июля 1942 года.
- А кем вы были до такого «повышения»? – Орлов посмотрел в глаза Никитянскому.
- Как кем? Как и ты, рядовым. Видишь, через ефрейтора сразу «перемахнул», - усмехнулся тот. – А вот ещё раньше – командиром полка. Ну а Вы, раз уж пошел такой откровенный разговор, на какой должности служили до штрафбата?
- Командир стрелкового батальона, майор. Правда, на эту должность я был назначен только весной, - сказал Александр.
- Ну а я в полковниках с начала войны уже ходил, - ответил ему Никитянский. - Теперь вот по второму кругу начинаю карьеру, - он засмеялся и, слегка хлопнув Орлова по плечу, продолжил, - глядишь, и ты скоро с рядовых в ефрейторы выйдешь.
Александр кивнул ему в ответ и улыбнулся. По собственному опыту он знал, что на фронте, в шаге от смерти, никогда нельзя терять чувство юмора. Достав из кармана портсигар, он протянул бывшему полковнику сигарету. Закурив, дальше они сидели рядом друг с другом молча, погрузившись каждый в свои мысли…
На командном пункте, под небольшим импровизированным навесом, укрытым маскировочной сеткой, стояла машина командира штрафного батальона. Рядом с ней штабисты в спешке устанавливали стол. Комбат подошел к нему, достал из планшета карту и, разложив её на столе, обернулся к стоящим у него за спиной командирам рот и взводов:
- Прошу подойти к карте, - он жестом подозвал всех ближе к столу. - Решением командования фронта наш батальон придан 265-й стрелковой дивизии 8-й армии. Задача нашего батальона - прорвать линии обороны противника и стремительным броском прорваться к сильному опорному пункту противника в Тортолово, чем обеспечить возможность ввода в бой основных сил дивизии, - майор провел карандашом по красным стрелам, обозначавшим на карте направления действий отдельных рот батальона. - Для усиления батальону будут приданы саперный, пулеметный взвод, а также батарея 45-мм пушек и один гаубичный дивизион.
Собравшиеся лейтенанты и капитаны, также доставшие из планшетов карты, слушали комбата и делали на них свои пометки.
- Перед наступлением нам жизненно необходимо обнаружить максимальное число огневых точек противника и провести оценку системы его обороны, - продолжил майор. - Поэтому, сегодня ночью, за четыре часа до начала основной операции, приказываю провести разведку боем. Для этого первой, второй и третьей роте выделить из своего состава по одному усиленному взводу и провести атаки на указанных в плане операции направлениях. Координаты выявленных огневых позиций немцев фиксировать и немедленно передавать артиллеристам, для чего установить с ними устойчивую связь. Пока это все. Остальные детали операции обсудим, когда батальон выйдет в намеченный ему район сосредоточения. Вопросы есть?
- Никак нет! – услышал в ответ командир батальона.
- Хорошо, - он посмотрел на часы. – Через двадцать минут поднимайте людей и идем дальше. К ночи мы должны быть на месте.
Через полчаса, опять выстроившись в колонну, батальон вновь пришел в движение. Ему предстоял ещё один переход, который вскоре окончится уже на самой передовой. Солдаты, негромко переговариваясь и поправляя заплечные ремни, с опаской посматривали в серое небо. На марше, с учетом болот и густого леса по обеим сторонам узкой дороги, они представляли хорошую цель для немецкой авиации. Однако, небо было чистым, а наступающая темнота скоро скрыла шеренги идущих на запад бойцов…
27 августа 1942г.
Волховский фронт, Тортолово
Полоса наступления 265-й стрелковой дивизии
Бой шел уже почти 10 часов. Штрафники, успешно проведя ночью разведку боем на своем участке, выявили большую часть огневых позиций противника на переднем крае, что способствовало их уничтожению артиллерией и последующему стремительному прорыву первых рубежей обороны немцев. Форсировав реку Черная, они вклинились в немецкую оборону на 1-2 километра. Но к середине дня противник, подтянув резервы, начал сильные контратаки и даже несколько потеснил батальон. Вновь взять инициативу в свои руки и возобновить продвижение вперед бойцам удалось, когда к атаке на Тортолово присоединились основные силы 265-й стрелковой дивизии. Однако оборона немцев ещё не была сломлена полностью – укрепленный рубеж на подходе непосредственно к Тортолово преодолеть не удавалось. Особенно досаждал наступающим сильно укрепленный дзот противника, находившийся прямо перед тем участком, на котором наступала рота Орлова. Вокруг подступов к огневой точке лежало уже несколько десятков убитых и раненых бойцов. Кроме пулеметного гнезда, в траншеях вокруг него окопался вражеский взвод, своим огнем не дававший наступающим подойти ближе или обойти дзот с флангов. Практически вжимаясь в землю, Александр по-пластунски подполз к небольшому бугорку, дававшему хотя бы минимальную защиту от вражеских пуль. То справа, то слева от него раздавались взрывы минометных мин, засыпающие осколками и землей все вокруг. Теперь впереди было только открытое пространство, хорошо простреливаемое немцами. Орлов посмотрел чуть вправо от себя. В свежей воронке от снаряда там лежал Никитянский, каска которого лишь изредка показывалась выше уровня земли.
- Иваныч, прикрыть сможешь? – крикнул ему Александр.
- Давай, - смог он расслышать в ответ, сквозь шум боя.
Буквально через пару секунд Никитянский резко показался над воронкой и выпустил длинную очередь в сторону дзота из своего ППШ. В этот момент, сорвавшись со своего места и пригнувшись как можно ниже, Орлов сделал очередной рывок, на ходу перескакивая через неподвижно лежащих бойцов. Казалось, ещё немного, и он сможет сблизиться с пулеметной точкой на дистанцию броска гранаты. Но он не успел пробежать и нескольких метров, когда сильный удар в руку практически развернул его на месте и заставил упасть на землю. На правом рукаве гимнастерки мгновенно начала проступать кровь. Зажав рану рукой, Александр повернулся на бок. Несмотря на стоявший вокруг грохот, он слышал стоны раненых бойцов, лежавших вокруг него. Над головой безостановочно раздавался зловещий свист пуль, то и дело невдалеке взрывались гранаты, которые немцы бросали в сторону наступавших. Казалось, их атака здесь захлебнулась окончательно. Вдруг, откуда-то сзади послышался гул двигателя и лязг танковых гусениц. С трудом превозмогая боль и стараясь не поднять головы, Орлов посмотрел назад. Преодолевая с помощью своих широких гусениц слякоть и грязь, в их сторону уверенно двигался танк КВ. Немцы лихорадочно перенесли на него весь свой огонь. Но танк, несмотря на это, упорно полз на их позицию. Откуда-то раздались выстрелы противотанковой пушки. Было видно, как снаряды врезаются в броню, выбивая из неё искры. Однако даже после таких попаданий танк лишь на мгновение замирал, как будто наталкивался на невидимое препятствие, после чего вновь шел вперед. Наконец, остановившись почти рядом с Орловым, КВ вдруг выпустил из башни длинную огненную струю в сторону вражеского дота. Александру показалось, что от жара, исходившего от этой желто-красной змеи, на нем в одно мгновение высохла полностью промокшая до этого одежда. Со стороны немецких позиций послышались душераздирающие крики. Повернув голову, он увидел, что немцы, на ходу срывая с себя горящее обмундирование, убегают прочь из своих убежищ.
- Пехота, за мной! – услышал он знакомый голос Сергея Ивановича, выскочившего из своего убежища.
- Урр-рр-ра! – подхватили за ним бойцы, рванувшиеся вперед.
Обессиленно откинувшись назад, Орлов наблюдал за возобновившейся атакой. Теперь у него уже не было сомнений, что опорный пункт немцев в Тортолово в ближайшее время будет взят, а наступление советских войск после этого должно начать стремительно развиваться.
Первоначально задачу установки на серийно выпускающийся танк КВ-1 огнемета АТО-41, прорабатывали летом 1941 года на Кировском заводе в Ленинграде. Такая модификация машины получила индекс КВ-6. После эвакуации основной части завода в Челябинск, работы над подобным танком продолжились, в результате чего в декабре 1941 года был изготовлен первый образец танка, получивший обозначение КВ-8. На нем огнемет установили в башне танка, вместе с 45-мм танковой пушкой и пулеметом ДТ. Чтобы огнеметный танк не отличался от линейных, пушку снаружи прикрыли массивным маскировочным кожухом, создавая иллюзию вооружения КВ 76-мм орудием. Первое боевое применение таких машин успешно прошло в августе 1942 года, на фронте 8-й армии Волховского фронта. На фото - первый советский огнеметный танк КВ-8, захваченный немцами (Волховский фронт, сентябрь 1942г.).
Продолжение следует...
