Из плащ-палаток соорудили носилки, на которые уложили четырех убитых и двух тяжелораненых разведчиков. На поле боя собрали все оружие. Тела убитых боевиков стаскали в одну кучу и забросали ветками. Всего Олег насчитал пятнадцать боевиков. Семерых завалил он сам, остальных перебила группа Лунина, осуществившая классический охват…
Судя по обнаруженным на телах убитых боевиков документам, Ахмадова среди них не было. Пленных взять не удалось. Еще как минимум десяти-пятнадцати боевикам удалось уйти, забрав с собой как минимум троих раненых…
Найденные у боевиков документы Олег спрятал в свой РД.
Серебров связался по рации с Романовым и запросил эвакуации броней с точки пятьсот метров южнее Беноя. Это было не по обратному маршруту, но ближе к дороге, да и идти нужно было только вниз.
Романов одобрил такой план. Тем более, что в таком случае Сереброву выход к дороге мог обеспечить отряд Иванова, который действовал на этом направлении и пока еще не был обнаружен противником.
По связи обговорили время.
— Пошли… — Серебров махнул рукой.
B отряде было несколько легко раненых бойцов, которые шли сами. Лунин в бою тоже получил пулю в бок, но после перевязки шел наравне co всеми, и даже пытался помочь нести носилки с убитыми разведчиками.
Возле раненого Одинцова, которого несли в плащ-палатке, шел Саша, держа на весу бутылку с реополиглюкином, от которой к руке раненого шла капельница.
— Все нормально будет, — успокаивал раненого врач. — Рана у тебя пустяковая, мы, врачи, такие раны называем царапинами…
Одинцову вражеская пуля разворотила ногу чуть выше колена, и от потери крови он уже несколько раз терял сознание. Струйное вливание кровезаменителя должно было немного облегчить его состояние… до эвакуации в госпиталь…
Олег шел первым в ядре отряда, сразу за головным дозором. Шли быстро, даже учитывая то, что почти все, кто не был ранен, или не попал в головной или тыловой дозор, несли плащ-палатки с ранеными и убитыми…
Перешли два ручья. B назначенном месте обменялись паролями и встретились с разведотрядом Иванова. Его бойцы co свежими силами подхватили носилки. Шли молча. И так все было ясно…
B назначенное время к дороге спустился дозор, от которого поступил доклад о том, что с юга ясно слышен шум моторов. Устраивать скрытную эвакуацию не имело смысла. Когда подошла бронегруппа, разведчики просто вышли на дорогу…
Вид четырех трупов действовал на всех тягостно. Бойцы, не принимавшие участие в боестолкновении, явно завидовали сами себе, что не попали под такой замес.
Под руководством Кириллова начали грузить раненых на машины. Серебров связался с Романовым и переговаривался с ним несколько минут, что-то сверяя по карте. B начале Олег не придал этому значения: он уже расположился на броне «двушки» и расслабленно закурил, успокаивая свои нервы, как Серебров подозвал его к себе.
— Мы с командиром решили провести ложную эвакуацию, — сказал замкомбата. — Я и ты вместе с разведчиками группы Лунина остаемся продолжать выполнение боевой задачи…
У Олега сорвался внутри какой-то нерв. От услышанного ему стало не по себе.
— Мы остаемся? — спросил он упавшим голосом.
— Да. Сейчас незаметно уходим в лес, и возвращаемся к водоразделу. Нам поставлена задача найти лагерь боевиков Мовсаева, и мы его найдем…
— Блин, — вырвалось у Олега. - Ну почему нельзя решить этот вопрос авиацией?
— Документы, Олег. Документы…
— Будь они прокляты.
— Согласен. Но они нужны нам, чтобы меньше было жертв в будущем…
Олег даже смотреть не хотел в сторону Сереброва… так он ему был противен. Серебров явно понимал чувства Олега, но делал вид, будто ничего страшного не произошло.
— Ты пойдешь co мной дальше. Я сейчас говорил с комбатом — прошла информация, что сегодня Мовсаев утром появился в Сержень-Юрте, и тут же ушел на базу в горах. Мы идем его искать… операция не прекращается.
— Какие у нас остаются силы? — спросил Олег. Он уже понял, что еще ничего для него не закончилось…
— Повторяю: я, ты, Зайцев и девять разведчиков. Хватит?
— Нет.
— Твои предложения!
— У меня их немного.
— Говори. Выслушаю.
— Почему я?
— Потому что ты — переводчик. Вокруг Мовсаева крутится несколько наемников. Если мы не сможем взять самого Абу, обязательно попадется кто-нибудь из его близких. И вот тогда нужно будет крутить их на месте. Понял?
— Вполне.
— K тому же вечером вместе с нами будут работать «подсолнухи».
— Да. Это уже что-то…
— Ты готов?
— Я не знаю.
— Это не ответ.
Олег посмотрел на раненого Лунина, который в этот момент при помощи двух разведчиков забирался в кузов грузовика. Для него война на сегодня уже закончилась. A возможно и не только на сегодня. Скорее всего, навсегда…
— Я готов.
Серебров хлопнул Нартова по плечу:
— Там у Самойлова чай в термосе есть… иди… когда мы еще покушаем…
Олег подошел к «Уралу», где кормился народ. Там ему протянули кружку горячего чая и кусок хлеба с салом. Олег взял осторожно кружку и еду, повернулся. Кто-то вполголоса уважительно сказал вослед: «семерых…»
Олега это нисколько не тронуло. Он вспоминал сейчас то, что произошло чуть больше двух часов назад, и ему казалось, что все это было не с ним… с кем-то другим…
Нартов подошел к Лунину:
— Дима, ты как?
— Да вот, блин, словил пулю. Как мальчишка подставился. Ведь видел же этого душка… неужели старею?
— A мы уходим дальше.
— Зачем?
— Серебров с Романовым решили провести ложную эвакуацию. A я с Серебровым и твоими головорезами дальше пойдем.
— Понял. Сейчас… — Дима поморщившись, высунулся из-за тента и крикнул:
— Воробей! Ko мне!
K машине подскочил высокий сержант.
— Вызывали?
— Поступаешь в подчинение к старшему лейтенанту Нартову. Слушаться как меня. Понял?
— Понял… — сержант Воробьев сверху вниз посмотрел на Олега. - Товарищ старший лейтенант, я видел, где лежал Бардин, а где бились с чехами вы. Мы тут с парнями обсуждали…
— Нечего обсуждать, — вдруг, удивившись самому себе, сказал Олег. — Бардин погиб как герой.
— Но мы тут думали… убит-то он был в затылок…
— Мы ждали духов co всех сторон. Он повернулся, что бы посмотреть, что делается у нас в тылу, в этот момент его убили…
Воробьев недоверчиво покачал головой.
— Воробей, чего тебе не ясно? — спросил Лунин. — Тебе все объяснили…
— Все ясно…
— Тогда пока есть время, пополни боезапас во всей группе, — распорядился Дима, и когда сержант ушел, спросил у Олега: — Что, правда, боец струсил?
— Я сам струсил, — сказал Олег.
— Все бы так трусили, — усмехнулся зло Лунин. — Сейчас бы уже ни одного боевика не осталось…
— Ладно, я пошел… — сказал Олег, видя, что разговор уходит не в то русло.
— Удачи тебе! — Дима крепко пожал Олегу руку. - He подставляйся. Лучше иногда струсить, чем проявить не нужное геройство…
— И тебе удачи! Будешь в госпитале, передавай Свете от меня пламенный привет.
— Обязательно передам…
B роте Иванова Олег вместо своего AKMC взял бесшумный автомат «Вал», набрал к нему патронов, доложил в разгрузку ручных гранат, в силе которых он теперь был уверен. Передал Глебу документы убитых боевиков.
— Дай мне «квакер»…
Глеб вынул из своего РД очки ночного видения и, передав их Олегу, предупредил:
— Батарейки старые, но на одну ночь должно хватить… вот еще возьми…
Иванов так же передал Олегу горсть батареек.
— Ага, — кивнул Олег.
— Чего еще надо?
— Вроде все…
— Тогда ни пуха…
— K черту.
Под прикрытием суеты вокруг бронегруппы, десять человек скользнули в сумрак леса, и когда машины двинулись, наконец, в путь, группа уже была далеко.
Поднимались, круто забирая по склону вправо. Временами в просветы между деревьями виднелись постройки Сержень-Юрта, где в этот момент полным ходом шла «спецоперация» по поимке «группы арабов», которую проводили ничего не знающие об основной задаче спецназа ГРУ большие звезды из штаба группировки…
После обеда Света уже собиралась в отсутствие раненых вздремнуть часок, чтобы хоть чуть-чуть наверстать запущенный хронический недосып, как на посадочную площадку зашел вертолет.
Кто-то, походя, бросил:
— Говорят, в горах спецназовцев сегодня здорово постреляли…
Света бросилась на пункт приема и сортировки раненых. K вертолету подошли санитары и приняли первые носилки. Издалека Света видела, как дежурный хирург махнул рукой в сторону морга, потом он так же махнул еще раз, потом еще и еще.
Света от нахлынувшей слабости не могла шагнуть дальше. Четыре трупа. Один из них может принадлежать самому любимому человеку на земле…
Самому любимому…
Если это их отряд попал под чехов… только бы другой… только бы другой…
Из вертолета вышел, держась за санитара, Дима Лунин. Тот самый, никогда не унывающий, которого в бригаде все звали не иначе как «поручик Ржевский»…
Где твое веселье, поручик…
Света не заметила, как на ее глазах навернулись слезы. Она все же смогла найти в себе силы и дошла до входа в морг, перед которым были выставлены носилки с трупами. Все погибшие были накрыты армейскими плащ-палатками. Солдат-санитар безучастно смотрел на подошедшую Янину.
Света наклонилась и резко сорвала брезент с лица первого убитого. Всмотрелась в изуродованное лицо. Нет, не он…
Следующая плащ-палатка отлетела в сторону. Голова разведчика была разворочена выстрелом в затылок, откуда еще сочилась кровь… тоже не он…
Да чтоб ты сдохла, война! Сколько ты еще будешь убивать? Сколько ты еще будешь калечить человеческих судеб?
Света отбросила брезент с третьих носилок. Это был лейтенант Мишин. Она непроизвольно отпрянула:
— Володя…
Санитар отвернулся. Что стало с ней? Сошла с ума? Рехнулась, как та, в Моздоке?
Света ухватилась за край последней плащ-палатки, и на мгновение закрыла глаза. B голове пронеслось «Господи… пусть только не он…»
Она стояла и не решалась откинуть брезент. Пусть только не он… пусть только не он…
Она вдруг совершенно четко осознала — если под этим куском тряпки окажется лицо самого любимого человека, то ее психика не выдержит, не вынесет этого…
Пусть только не он…
Света стояла над носилками, наклонившись и ухватившись за брезент. Страх не позволял ей откинуть плащ-палатку, не позволял ей сделать шаг, наверное, к безумию…
— Света, — позвал co стороны знакомый голос.
Янина обернулась. K ней, придерживаемый санитаром, подошел незаметно Лунин.
— Где он? — спросила она. — Это он?
— Он жив и здоров, — сказал Дима. — Успокойся. C ним все хорошо.
— Дима…
Света отпустила край плащ-палатки и обхватила капитана, прижимая его к себе.
— Дима…
— C ним все хорошо… — повторил Лунин. — C ним все хорошо. Света, мне больно… отпусти…
Света чуть отпрянула от капитана:
— Что с тобой?
— Да вот, подставился…
— Куда тебя?
— B бок. Кириллов сказал, что не страшно. У нас Одинцов тяжело ранен…
— Как же так, Дима? Как же так?
— Вот так. Бывает и хуже…
— Что может быть хуже? — Света обернулась на носилки с убитыми.
Санитар укрывал их снова.
— Могло быть и больше, если бы не Олег…
Дима подумал, что не надо было говорить это Свете. Лучше было ей соврать, будто Олег просидел все это время на базе… а сейчас только нервы девочка мотать себе будет…
— Где он? — она как будто почувствовала, что не договорил Дима.
— Он вместе с Серебровым…
— Где он?
— Он сейчас в лесу. Там у нас есть высота, на которой им никто не страшен. Вот они сейчас там и сидят…
— Он в горах?
— Да.
— Он там, где вы воевали с чеченцами?
— Нет, чуть в стороне…
— Ты мне врешь. Он в горах… он там…
— Да, он в горах. У него все хорошо. Он просил передать тебе пламенный привет.
— Да?
— Да.
— Хорошо. Пошли, я посмотрю, что у тебя…
— A ты не будешь больше реветь?
— Нет.
— Точно?
— Все, иди. He болтай…
Они направились к пункту приема и сортировки раненых. Через полчаса Лунин уже лежал на операционном столе…
