ПЕРЕВОДЧИК. Глава 1. Часть 4.

   Света до вечера приняла одного бойца с переломанным пальцем, и собралась идти домой. Всегда она ходила домой с мужем, и теперь дорога казалась ей пустой и противной. В забегаловке, как всегда, сидели офицеры спецназа, и пили водку. Двое стояли на выходе и помахали Свете, приглашая войти. Света помотала в ответ головой, и прошла мимо.
   В общежитии она поднялась на свой этаж и пошла по коридору, как увидела одну из дверей приоткрытой. Долго в этой комнате никто не жил, и Света из любопытства, походя, заглянула вовнутрь.
   Её взору предстало лежащее на полу тело в военной форме. Света не могла пройти мимо этого безобразия, и зашла в комнату. Кроме спящего на полу лейтенанта, в комнате никого не было. Стоял стол с остатками пьянки - пара пустых стаканчиков, пара коробочек от "Доширака", вилки, нож, разорванная шкурка от копченой колбасы. На полу так же валялись пара пустых бутылок из-под водки.
   -Ну и охота было так пить? - спросила вслух Света, и присев на корточки возле лейтенанта, перевернула его на спину.
   Это был приходивший к ней утром Нартов. Света с трудом вспомнила его имя и, потрепав по щекам, громко сказала:
   -Олег! Проснись! Тебе плохо?
   Нартов зашевелился, и приоткрыл глаза:
   -Мне хорошо. А почему я на полу?
   -Наверно упал. Где ты так пить научился? Лунин научил?
   -Мы немного вместе выпили за знакомство... и всего то!
   -Ты как себя чувствуешь?
   -Нормально.
   -Точно?
   -Точно.
   -Если будет плохо - я живу через дверь. Постучишься. Зовут меня Света. Ясно?
   -Да.
   -И не пей так больше. Это они пропойцы еще те, а ты молодой, и примера с них не бери. Ты, вроде человек интеллигентный, так что смотри...
   Света пошла к себе, оставив Олега на полу.
   Нартов встал и помотал головой. Голова кружилась, и хотелось, куда ни будь прилечь и закрыть глаза. Но как только он лег на койку, как тут же почувствовал, как проваливается куда-то в пропасть. Олег сел, и ему стало немного лучше.
   -Пить больше никогда не буду, - сказал он сам себе.
  
*****
  
   Огромный транспортник Ил-76 коснулся посадочной полосы и, подпрыгивая, покатился по бетонке. Игоря от перегрузки вдавило в седушку, перехватило дыхание, и на мгновение ему показалось, что самолет совершает вынужденную посадку. Но это было только видение. Военно-транспортный лайнер сел, как и положено, просто Игорь никогда прежде не летал на таких самолетах, и это было ему в диковинку.
   Когда открыли рампу и опустили аппарель, Игорь первым шагнул наружу. Моздокский аэродром встретил его порывом холодного ветра, и он зажмурился.
   Офицеры спецназа быстро организовали разгрузку самолета, и часть бойцов была придана Игорю для разгрузки имущества медицинского отряда.
   Разведчики работали споро, и буквально через полчаса все имущество было выгружено вначале из одного, а потом, по мере прибытия, и из других двух самолетов. К этому времени появился представитель Моздокского госпиталя и указал место, где Янин должен был развернуть хирургическое отделение. Готовность отделения представитель госпиталя определил к исходу вторых суток. Это было с натяжкой реально, и Игорь кивнул. За это время нужно было установить палатки, связь, организовать службу, работу и отдых. А еще нужно было помочь разведчикам: у Романова был свой врач, начальник медпункта капитан Кириллов. Следовало бы оказать ему помощь в организации медпункта в отряде.
   156-й военный госпиталь располагался в здании бывшей картонной фабрики на окраине Моздока. Госпиталь был обнесен по периметру бетонным забором и имел довольно большую территорию. На территории стояли палатки для легкораненых и различных служб. В углу были складированы деревянные ящики с цинковыми гробами. Игорь прошел по территории госпиталя, знакомясь с обстановкой. Проходя мимо хирургического модуля, Игорь вдруг увидел человека в зеленом халате хирурга, у которого было очень знакомое лицо.
   -Самвел! - крикнул Игорь.
   Человек обернулся и, прищурившись, посмотрел на Янина.
   -Игорь! Ты ли это?
   Самвел Ионесян, однокашник Игоря по институту, видимо только что был после операции: его руки были в крови, а выглядел он в целом очень устало.
   Игорь пожал Самвелу руку за предплечье, и похлопал другой рукой по спине:
   -Ну, как ты тут? Давно?
   -Второй месяц. С ног валюсь... раненых сегодня привезли сорок восемь человек. Почти все из Грозного. Один сейчас у меня на столе умер...
   Игорь разглядел в глазах Самвела пустоту. Смерть раненого на столе дело не такое уж и редкое, но все же...
   -Ты представляешь, я просто не заметил, что у него кроме всего прочего была еще перебита подключичная... Я просто увлекся отсечением простреленной селезенки, и почки... а он умер от другого! Есть водка? Дай хоть сто грамм хлебнуть!
   -Водка есть. Вот только полезет она тебе?
   -Ладно, не надо водку. Хрен с ней. У меня еще сегодня будут операции... как жена? Детей вы еще не завели?
   -Света осталась дома. Пока с детьми решили повременить. Нет квартиры. А как ты?
   -У меня в Питере уже два сына растут, - Самвел устало улыбнулся.
   -А я у вас разворачиваю хирургическое отделение. Будем вам помогать...
   -Это хорошо. Там, в Грозном бои идут ужасные. Раненые и убитые поступают к нам просто потоком. Иногда даже сортировать не успеваем. Вы нам как воздух нужны. Просто необходимы. Ты завтра с утра заходи ко мне. Посидим. Молодость вспомним...
   -Хорошо Самвел, я обязательно зайду.
   Игорь пошел дальше. Встретить здесь однокашника он не ожидал. Просто еще как-то не думал об этом. Ему запомнился взгляд Самвела, после того, как он сказал, что у него на столе умер боец. Пустота. Игорь понял, что Самвел за время пребывания на войне успел познать что-то такое, чего Игорь еще не знал, что ему еще только предстояло увидеть и почувствовать.
   На указанные места притащили палатки, и стали их устанавливать. Было около двух часов ночи, когда работа началась, и грозилась эта работа закончиться только к утру. Бойцы из отделения обеспечения, санитары, водители и сами врачи, все как один, трудились на возведении палаточного городка хирургического отделения. Работать приходилось при свете автомобильных фар и караульных прожекторов. К тому - же под утро повалил снежок, но скоро он закончился, причинив, однако, массу неудобств, и вызвав в свой адрес поток ругательств.
   Утром палатки служб уже стояли, и в них начали заносить имущество. Двум медсестрам Янин приказал пойти отдохнуть, но обе двадцатилетние девушки наотрез отказались отдыхать тогда, когда для остальных работа еще не закончилась. Ира и Эльвира заявили Игорю, что готовы работать до полного изнеможения, и что именно для такой работы они и приехали в Чечню. Игорь захотел схитрить, на повышенном тоне сказал:
   -Моздок не Чечня! Вот как попадете в Чечню, тогда и будете перечить. Марш отдыхать.
   Девушки просто отвернулись от него и занялись своим делом, хотя обе уже падали с ног от усталости и недосыпа.
   Ближе к полудню прилетел вертолет. Он приземлился на посадочной площадке у госпиталя. Возле вертолета замельтешили люди, и это привлекло внимание вновь прибывших. Все побросали работу, и пошли смотреть.
   Из вертолета подали носилки, и санитар ухватил их за ручки. На носилках лежало тело солдата, по всей видимости, погибшего от близкого разрыва артиллерийского снаряда. Воротник бушлата был сильно залит кровью, одна нога была оторвана и просто лежала рядом с телом. Было видно, как свисает к земле разлохмаченная осколками рука с наполовину оторванной кистью. Эльвира от этого зрелища побледнела, и вдруг обняла Ирину. Они так и стояли, глядя, как из вертолета выгрузили еще один изувеченный труп, после которого сами вышли трое легкораненых.
   -Совсем мальчики еще... - тихо сказала Ирина и, отвернувшись, расплакалась.
   Эльвира тоже не удержалась и через пару минут они обе, пряча глаза, лили слезы в три ручья, а мужская половина медперсонала хирургического отделения делала вид, что ничего не замечает...
   Игорь посетил Самвела, но тот был слишком занят, и чаепитие не состоялось.
   К вечеру подключили к палаткам электричество, и к полуночи отделение уже было готово принимать раненых.
   Как только Игорь принял от всех доклады о готовности, он приказал всем спать. Сам он завалился на свои нары, и почти мгновенно вырубился. В палатке весело горела буржуйка, и блики огня плясали на брезентовых стенах и потолке, напоминая собой майскую грозу. Только смотреть на эту пляску огня было некому. Спали все. Люди устали, и перед началом настоящей работы все хотели отдохнуть.
   Дрова прогорели за двадцать минут, и январский мороз запустил свои холодные щупальца в палатки, но люди как будто не замечали мороза. Устали так, что даже мороз уже был нипочем. Все спали. Завтра для них должна была начаться другая жизнь. Совсем другая жизнь...
  
   На утро, чуть свет, отделение зашевелилось. Буквально через полчаса уже были готовы принять раненых и оказать им специализированную помощь. Но просидели почти до обеда, а никто так и не появился. Игорь, улучив момент, поспешил к Самвелу.
   Самвел сидел у себя в палатке и как будто ждал прихода Игоря.
   -Доброе утро! - поприветствовал Игорь своего друга.
   -Похоже, что, действительно доброе, - усмехнулся Самвел, и протянул руку.
   -Я готов принять раненых. Так что можете часть прибывающих отправлять ко мне, - заявил сразу Игорь.
   -Вам же на завтра определили начало работы! - удивился Самвел. - Я бы сейчас спал бы на твоем месте или разлагался бы с водочкой.
   -Хочу просто оказать коллегам посильную помощь. Да и персонал просится, что говориться, в бой.
   -Да и черт с тобой. Принимай, работай. Нам от этого только легче будет.
   -Я вижу, ты не рад?
   -Рад. Просто уже не могу ничем выразить положительные эмоции. За это время отвык. Очерствел, что ли... Война-с. Вчера видел, как вертушка привезла пару трупов и раненых несколько человек?
   -Видел, - кивнул Игорь. - Кто это?
   -Это бойцы внутренних войск из двадцать первой бригады Гены Фоменко. Подорвались на фугасе. Вот ведь как бывает: один фугас, а столько горя...
   Самвел налил в чайник из банки воду, и включил чайник в сеть.
   -Сейчас чайку отведаем... - ухмыльнулся чему-то он, и полез в тумбочку вытаскивать припасенную еще на вчера заначку: пачку печенья.
   Но попить чай они не успели. Над головами послышался звук работы вертолетных двигателей, и вскоре на посадочную площадку буквально плюхнулся дымящий Ми-8мт. Как только колеса коснулись земли, из вертолета выскочил бортстрелок с огнетушителем, и сразу полез к двигательному отсеку.
   Тем временем из вертолета показался еще один пассажир, который начал махать руками и без того спешащим к борту санитарам.
   Игорь поспешил к вертолету и уже на подходе увидел, что лобовое остекление кабины буквально изрешечено пулями. Через стекло он разглядел в кабине пилота, который завалился лицом на приборную панель, и не шевелился. Второй пилот пытался открыть задвижку бокового блистера, но она не открывалась, и он в остервенении бил ее локтем.
   Санитары приняли из десантного отсека на носилки трех тяжелораненых. Игорь успел заметить, что у одного бойца была оторвана ступня, и нога была перетянута резиновым жгутом.
   -Помогите! - вдруг раздался крик из кабины, и Игорь увидел пилота с окровавленным лицом.
   -Командир убит, - уже тише сказал пилот.
   Только сейчас Игорь понял, что пилот, завалившийся на приборы, ранен или даже убит.
   Санитары через несколько минут вытащили тело пилота, и понесли его на носилках в палатку сортировки раненых. Игорь тоже поспешил туда. В палатке он быстро надел перчатки, медсестра завязала тесьму маски, и Игорь встал на сортировку раненых.
   Первым был сержант с пробитой головой. Он лежал на носилках без сознания, его голова была перебинтована и повернута на бок. Через бинты сочилась кровь. Пульс был слабым, дыхание было прерывистым. В рот сержанта был вставлен воздуховод, так как его язык западал, и тем самым грозил удушьем.
   Игорь, разглядывая ранение, выслушал медсестру, которая прочитала сопроводительную записку о проведенных мероприятиях.
   -Ясно, - отозвался Игорь. - Срочно трепанация черепа. Удалить гематому. В нейрохирургию в первую очередь. Живо!
   Санитары поволокли носилки дальше. На место осмотра поставили еще одни носилки. Ирина прочитала:
   -Рядовой Гришаев. Слепое осколочное проникающее ранение живота с возможным повреждением полых органов, шок третьей степени. Первая помощь: промедол, наложена повязка на частично выпавшие внутренности. В медпункте полка: еще промедол, кофеин, антибиотики, двусторонняя поясничная блокада, перевязка, ноль пять столбнячного анатоксина, струйно четыреста полиглюкина.
   В это время Игорь закончил с помощью Эльвиры разбинтовывать повязки, и быстро осмотрел повреждения. У солдата был буквально вспорот живот, а наружу была вывалена тонкая кишка. Лицо бойца было бледным, глаза он закатил и тихо постанывал.
   -Пульс? - спросил Игорь.
   -Сто двадцать, - отозвалась Эльвира.
   -Давление?
   -Шестьдесят на тридцать.
   -Готовьте на лапаротомию. Следующий.
   Внесли пилота только что прилетевшего вертолета. Положили на стол. Игорю одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что что-либо делать было уже поздно.
   Игорь прощупал ранение шеи, головы, груди и повернулся к Ирине:
   -Огнестрельное повреждение сонной артерии и яремной вены, слепое огнестрельное ранение в голову в височную область справа. Смерть наступила минут двадцать назад. Кто это?
   -Герой Советского Союза полковник Николай Майданов. Командир триста двадцать пятого вертолетного полка, - отозвался кто-то сзади и, повернувшись, Игорь увидел второго пилота, который стоял у входа и вытирал с лица кровь.
   -Вы ранены? - спросил его Игорь.
   -Задело немного...
   -В соседней палатке прием легкораненых, - Игорь махнул рукой на выход.
   Пилот-вертолетчик вышел.
   Через пять минут уже подготовленный раненый лежал на операционном столе. Игорь перекрестился. Это была его первая операция на войне. Совсем не хотелось, чтобы первый блин был комом.
   Анестезиолог Филипп доложил о готовности к операции.
   -С Богом, - сказал Игорь.
   Провели комплексную противошоковую терапию. Игорь ушил раны кишечника, промыл внутренности изотоническим раствором натрия хлорида, провел дренирование брюшной полости. Пока все это делал, взмок. По спине буквально текли струйки пота. Пот, стекавший по лбу, время от времени вытирала ему Эльвира.
   Когда операция, наконец, закончилась, Игорь присел возле палатки на лавочку. Январь на Кавказе был значительно теплее своего, домашнего. Игорь с наслаждением подставлял под лучи солнца свое лицо и откровенно радовался тому, что спас тяжелораненого солдата.
   Первый блин не получился комом.
   Вышедшей из операционной палатки Ирине он сказал:
   -Ириш, приготовь, пожалуйста, кофе.
   Ира кивнула, и пошла в жилую палатку.
   Возле вертолета уже стояла машина аэродромного обслуживания, очевидно приехавшая с Моздокского аэродрома. На вертолете копошились техники. Игорь лениво наблюдал за их работой, пока Ирина не принесла кружку с кофе.
   -Спасибо, - сказал Игорь, принимая кофе.
   Горячее кофе было особенно приятным.
   Через полчаса вертолет был взят на сцепку и тягач утащил его. Очевидно, в результате обстрела вертолет получил такие повреждения, что сам взлететь уже не мог.
   Вскоре Игоря позвали обедать. На обед подали гречневую кашу с тушенкой, хлеб и по полбанки сайры в томатном соусе. Весь персонал хирургического отделения обедал молча. Видимо все переваривали начало своей работы на войне. К Игорю подсел Самвел и, таясь, показал из-под стола фляжку.
   -Давай?
   -Если не много, то давай!
   Самвел налил Игорю в кружку водки, и они выпили по сто грамм.
   -Как начало? - спросил Самвел.
   -Делал сейчас бойцу лапаротомию.
   -Ну и как?
   -Нормально, - Игорь пожал плечами. Он подобные операции уже делал, эта отличалась от тех только тем, что проводилась она практически в полевых условиях.
   -Сильно не расслабляйся. Пришло сообщение - к нам везут девять раненых омоновцев. Подорвались под Аргуном.
   После обеда Игорь сообщил эту новость всему персоналу отделения. В это время как раз развернули еще два операционных стола, и хирурги Павел и Михаил в готовности слонялись вокруг палаток отделения.
   В четыре часа, наконец, привезли ожидаемых милиционеров. Их быстро сгрузили с двух "Уралов" и понесли на сортировку.
   Игорь принял по очереди четверых: двое с ранениями конечностей, один с контузией и еще один с тремя пулевыми ранениями в грудь. С раненым провозились несколько часов, и удовлетворенные успешным исходом операции, вышли на воздух из палатки.
   На улице уже было далеко за полночь. Мимо в темноте прошел караул, позвякивая оружием, и цокая подкованными каблуками. Игорь вдруг почувствовал, как сильно он голоден.
   Рядом вышли на улицу медсестры. Они устало опустились на лавочку, и сидели против обыкновения молча, видимо, просто отдыхая после напряженной работы.
   -Ну, как? - спросил их Игорь.
   -Могло быть и хуже... - устало отозвалась Эльвира.
   Медикам повезло. Больше раненых не привозили, и практически весь персонал отправился до утра спать.
   Игорь прошел на узел связи госпиталя и поинтересовался у солдат нельзя ли связаться с домом. Бойцы в начале тянули лямку, но потом все же через массу промежуточных узлов связи соединили Игоря с родным госпиталем. Бывало, что Света дежурила сутками, и если судьба пожелает, то вполне можно ее услышать...
   Связистов госпиталя Игорь попросил соединить с хирургическим отделением и еще через пару секунд услышал сонный голос Светы.
   -Слушаю, - голос Светы сливался с шумами на линии, но был вполне различим.
   -Здравствуй, родная! - прокричал Игорь в трубку, чувствуя, как от волнения начал шепелявить.
   -Игорь, ты? - голос Светы притих, но потом снова стало хорошо слышно.
   -У меня все хорошо. Работаю в госпитале в Моздоке. Встретил здесь Самвела. Он здесь тоже работает. Как ты? - скороговоркой проговорил Игорь, боясь, что связь может прерваться в любой момент.
   -Я хорошо. Я люблю тебя! Приезжай скорее! Самвельчику привет!
   -Передам. Я тебя тоже люблю, милая! Будь умницей!
   -Ты еще позвонишь?
   -Да.
   -Когда?
   -Я не знаю. Как получится.
   -Как работа? Много операций?
   -Сегодня провел две.
   Связь прервалась. Солдат-связист глуповато улыбнулся, и с чувством выговорил:
   -Такая вот в Красной Армии связь...
   Игорь поблагодарил его, и пошел в свою палатку спать.