В марте 1963 года Ростислава Алексеева избрали депутатом Верховного Совета РСФСР, у него прибавилось много новых обязанностей. Его секретарь Мария Ивановна Гребенщикова каждый день сортировала возросшую почту на три большие кучки: непосредственно относящиеся к делам бюро, «докторские», связанные с различными научными консультациями, и депутатские письма.
И в график неотложных дел Алексеев включал каждый месяц депутатские приёмы в помещении райисполкома. Район попался ему трудный, центр города, его одолевали жилищными просьбами.
Алексеев боялся не успеть сделать всего, что задумано. Но у него были его друзья, проверенные временем, хотя и они иногда сходили с дистанции. Иван Иванович Ерлыкин давно вошёл в четвёрку основателей, которая шла с Алексеевым от самого начала пути. Правда, у Ерлыкина был долгий перерыв в конструкторской работе, когда его избрали секретарём парткома завода. Не так-то просто ему было вернуться через несколько лет к творческой деятельности, возглавить большой отдел. Ерлыкин держал экзамен на «Чайке», внедряя на новое судно водомётный двигатель.
«Чайка», впрочем, как и каждое судно Алексеева, стала лабораторией нового. Её дизель и водореактивный движитель развили почти стокилометровую скорость, и корабль с такой авиационной стремительностью мог двигаться и по мелководью, так как имел осадку всего лишь в двадцать-тридцать сантиметров. А это открывало перед речным автобусом голубые дорожки бесчисленных малых рек страны.
Летом шестьдесят третьего года «Чайка» отправилась в Москву, в Химки, но непривычные к таким скоростям речники первое время опасались выпускать её по каналу и водохранилищу, где всегда тесно большим и малым теплоходам.
21 июля члены партийно-правительственной делегации Венгерской народной Республики по главе с Яношем Кадаром вместе с руководителями Советского правительства катались по каналу имени Москвы на теплоходе «Максим Горький».
День выдался ясный, облака, затянувшие с утра небо, рассеялись, с борта теплохода открывались зелёные подмосковные дали. От пристани Лесное обратный путь участники прогулки проделали на борту стремительного корабля на подводных крыльях — «Метеор-3». Участники прогулки любовались сосновыми рощами и лугами, живописными берегами канала, где много было купающихся, а по глади водохранилища скользили белокрылыми птицами яхты.
Но вот случилось так, что тем же курсом, что и «Метеор», прошла по каналу «Чайка». Она двигалась чуть ли не вдвое быстрее своего старшего крылатого брата.
Проскользнув по воде буквально «как мимолётное видение», «Чайка» быстро скрылась из виду. Руководители партии и правительства выразили желание осмотреть этот новый корабль, впервые в мире достигший стокилометровой скорости.
Тем временем министерство утвердило заказ на серию морских «Комет»: была изготовлена «Комета-3».
А ещё радовал «Вихрь»: удачно ходил по линии Одесса — Херсон.
В Советском Союзе строительство кораблей на подводных крыльях идёт широко. Каждый год ЦКБ выпускал новые модели. Но сам Алексеев занят уже другим проектом.
У Алексеева была ещё одна задумка. Шестая по счёту модель — крылатый турбоход. Это небывалое судно с газотурбинным авиационным двигателем, с водомётными движителями, со скоростью в 100 километров час. Это был шаг к океану.
Океан! Завоёвывая для своих кораблей реки и моря, Алексеев давно думал об океане.
Для него дорога на океан началась ещё на Волге, в гавани завода. Мечта об океане окрыляла студенческие проекты питомцев Горьковского политехнического института. Теперь, через двадцать с лишним лет, Чёрное море становилось прологом к поэму об океане.
Да, крылатые корабли уйдут в океан. Алексеев не сомневался в этом. Когда-то студентом он представил свой первый проект морского судна. Но разве он мог предположить тогда, что его дерзкая мечта так скоро превратится в реальность!
Крылатый океанический флот! Он будет! С какими скоростями станет парить над волнами? Какой новой и невиданной формы корпуса судов родит фантазия конструкторов? Какие двигатели и источники энергии сообщат этим кораблям могучую силу лететь над океаном? Над этим ещё надо думать.
А сроки? Десять, пять лет? Кто возьмётся точно определить это в век невероятного ускорения технического прогресса?
Говорят, что счастлив тот человек, у которого творческих замыслов лет на десять вперёд. Алексееву хватило бы времени для совершенствования только одних речных крылатых судов, которые принесли ему славу. Но он не остановился, пошёл дальше в море, океан. Он намеревался не только развивать идею крылатых кораблей. Он искал новые, революционные идеи в судостроении. Такова уж неугомонная природа подлинного новаторства.
В 1960 году вышел документальный фильм «Крылатый корабль». Фильм — небольшой, всего 10 минут. Рассказ начинается бурлаками на Волге и где-то в середине появляется главный герой — крылатый корабль. Эксперт Сергей Дадыко, специалист по истории отечественного судостроения и водного транспорта, комментируя фильм, говорит, что разработки велись в разных странах, но приоритет принадлежал нашей стране. В этом заслуга Алексеева. Например, американская компания «Боинг» попыталась было создать нечто подобное, но ей это не удалось. Созданный корабль «Jetfoil» мог перевозить только 250 пассажиров со скоростью около 90 километров в час.
Наряду с гражданскими судами активно шла работа над военными образцами. В начале 50-х годов было изготовлено несколько торпедных катеров, получивших название — проект « К123К». Подводные крылья стояли в носовой части. Это стало ещё одной задумкой Алексеева, которая наконец была воплощена в жизнь. Ведь ещё в 1940 году Алексеев направил рапорт в Управление ВМФ. Он говорил о создании катера со скоростью в 100 узлов. Это почти 200 километров в час.
Первый боевой катер на подводных крыльях был сделан в 1945 году. Военно-морской флот страны получил совершенно новый тип торпедного катера. За эту работу Алексееву в 1951 году дали Сталинскую премию и собственную лабораторию.
А ещё Алексеев создал уникальную машину — экраноплан. В обстановке строгой секретности опытный образец машины показали Никите Хрущёву. Никто из окружения генерального секретаря в этот день так до конца не понял, что же это за машина. Алексеев докладывал: «Боевая машина будет в несколько раз больше, с крейсерской скоростью, равняющейся самолётной. Сможет нести оружие, сотни тонн грузов». И, подводя итог своему выступлению, сказал: «Аналогов в мире нет». Это была идея Дмитрия Устинова — продемонстрировать первому лицу государства показательный полёт. Главком ВМФ Горшков не мог поверить собственным глазам и спрашивал конструктора: «Так это корабль или самолёт?» А вот министр судостроения Борис Бутома с трудом сдерживал раздражение. Ему не нравилась перспектива строить эти экзотические машины. И все ждали, что скажет Хрущёв. А Хрущёва эта демонстрация потрясла. «Такая машина нам нужна», — сказал он.
— Это всё вилами по воде писано, — сказал министр судостроения Бутома, где консерватизм веками витал. Отработанную систему поломать было очень сложно.
— Знаешь, может быть, в технике я разбираюсь меньше твоего, но я верю людям. Алексеев создал корабли на подводных крыльях, я уверен, он и эту разработку создаст, — ответил Хрущёв.
Прямой начальник Алексеева министр Борис Бутома был недоволен. «Через голову лезет», — думал он.
Алексеев ещё не знал, что на долгие годы нажил себе врага. Но гениальный конструктор работал, невзирая на бюрократические козни. У судов на крыльях есть ограничение по скорости. Значит, надо идти дальше. Преодолеть этот барьер. Ещё в юности, когда Алексеев получал призы за победу в гонках на яхтах из рук самого Чкалова, он услышал от лётчика о загадочном экранном эффекте.
Этот эффект открыли на заре авиации. Он был проклятием для авиаторов. Нередко становился причиной их гибели. В нескольких метрах от земли воздух будто бы отталкивал машину от земли, мешая самолётам садиться. Не случайно летать на малой высоте, удерживать самолёт на неверной воздушной подушке мог только опытный пилот.
В 1927 году в Ленинграде Валерий Чкалов пролетел под сводами неразведённого моста. Выходка была хулиганской. Но из тех, что под силу мастеру.
Учёные утверждали: использовать экранный эффект во благо нельзя. Но Ростислав Алексеев ещё с юности не мог терпеть слов «нельзя» и «невозможно». Он был практиком. Он верил в силу опыта, эксперимента.
— Читать учат всех, а вот наблюдать, к сожалению, нет, — любил повторять Алексеев.
Он очень внимательно изучал всё, что связано с теорией крыла и в воде, и в воздухе. И нельзя чётко провести границу во времени: вот здесь Алексеев занимался судами на подводных крыльях, а вот здесь — экранопланом. Всё шло бок о бок.
Среди множества рисунков Алексеева, сделанных им в 1947 году, есть один, где изображён проект необычного аппарата. Подпись: «Экраноплан». И рядом: «Решено посвятить свою жизнь созданию нового вида транспорта». Страна с трудом поднимается с колен послевоенной разрухи, а он придумывает для неё фантастическую машину будущего, которую через пятнадцать лет делает реальностью.
Алексеев полностью вытаскивает судно из воды. Заставляет скользить над водой, землёй. Под ним возникает динамическая воздушная подушка, которая сама удерживает многотонный аппарат, идущий со скоростью самолёта. Корабль уже не зависел от сопротивления воды. Он стал летающим. Путь к новым скоростям был открыт.
Это был редчайший случай, когда один человек вытащил два совершенно новых технических направления.
Новую машину Ростислава Алексеева обсуждает на совещания высшее руководство страны. Никто до конца не знает всех возможностей экраноплана. Но генеральный конструктор в машине уверен. Принимается государственная программа экранопланостроения.
В августе 1963 года в Горьком на заводе закладывают первый экраноплан с рабочим названием «Корабль-макет», или просто КМ. Так обычно стартовал новый, грандиозный проект конструктора, а с ним и новое направление в мировом судостроении.
Начинается самый короткий (всего пять лет), но самый счастливый период жизни Алексеева. Его золотое время. Теперь у Алексеева есть своё конструкторское бюро, свой экспериментальный завод, уникальная испытательная база. Вся работа ЦКБ по экраноплану засекречена.
В 1963 году в Горький к Алексееву приезжают Королёв, Туполев, Мясищев. Они хотят посмотреть, что за невиданную технику создаёт конструктор-корабел. Дерзость его идей поражает даже корифеев авиации. На стапельном помосте завода строится огромный летающий корабль. Длина — 100 метров. Вес — 500 тонн, десять турбореактивных двигателей. Даже сегодня то, что Алексеев доказал на практике, невозможно просчитать на компьютере. Не получается. У него была громадная инженерная интуиция.
Он был неразговорчив. Дневников не вёл. Но его рисунки говорят о многом. Высоченный, под два метра, он притягивал к себе всеобщее внимание.
В работе над экранопланом ему была нужна помощь двух отраслей — авиационной и судостроительной. Нужны были специальные сплавы, двигатели. Иногда доходило до абсурда. Корабелы велели навесить якоря, чиновники от авиации искали шасси.
— А где шасси? Без шасси не солидно, — говорили чины.
Министерство судостроительной промышленности считало, что экраноплан — самолёт. И нечего тут кустарничать — обращайтесь в министерство авиационной промышленности, где этот самолёт сделают быстро. А там считали точно так же.
Алексеев разрывался между Горьким и Москвой. В 1964 году он пришёл к Брежневу. Виза секретаря ЦК, курирующего оборону страны, нужна была для какой-то очередной важной бумаги. Брежнев отказался ставить подпись. Алексеев сказал ему, что будет жаловаться Хрущёву. Брежнев стал кричать на конструктора.
— Жалуйтесь, жалуйтесь! — с каким-то внутренним удовольствием повторял Брежнев.
В скором времени Пленум ЦК избрал Брежнева первым секретарём. Хрущёва отправили в отставку. Алексеев остался без всесильного покровителя.
Но пока руководство страны Алексеева бережёт. Его имя входит в число шести имён конструкторов, которым по распоряжению ЦК запрещено самим испытывать технику. Но Алексеев нарушает запрет. Он учится управлять самолётом, чтобы потом сесть за штурвал экраноплана.
Нужна совершенно другая техника вождения. Ведь лётчик мог по привычке рвануть штурвал на себя и тем самым лишить судно экрана и погубить себя. Именно это и случилось 25 августа 1964 года. В то утро под Горьким испытывали самоходную модель СМ-5, прообраз будущего большого экраноплана. Модель уже оторвалась от воды, как неожиданно лётчик потянул штурвал на себя. Машина задрала нос, закачалась и несколько секунд спустя рухнула в воду. Пилот и инженер погибли. Все работы были немедленно остановлены. Московская комиссия работала несколько месяцев. Могли закрыть всю тему. Но ограничились выговором главному конструктору и разрешили продолжить работу.
22 июня 1966 года на воду был спущен странный сигарообразный аппарат, который тащат по ночам из соображений секретности до Каспийска. По прибытии навешивают крылья и готовят к испытаниям.
14 августа в четыре часа утра Алексеев садится в левое кресло командира. Экраноплан летел. Скорость — 400, 500 метров. Тогда же машину засёк спутник-шпион. Лучшие аналитики Пентагона не верили, что такое можно построить. Через пять лет Алексеев создаёт первый боевой десантный экраноплан «Орлёнок». Было построено три «Орлёнка».
Потом был создан первый ракетный экраноплан "Лунь". Но этого уже Алексеев не увидел. Его идеи опережали время на много лет. И потому он остался непризнанным гением.
