Как и многие другие предвоенные теоретические наработки руководства Красной Армии, система правительственной связи в боевых условиях показала себя не с лучшей стороны. В частности, воздушные линии ВЧ-связи располагались вблизи железнодорожных и шоссейных дорог, которые были одними из приоритетных целей противника. Массированный артиллерийский удар или авианалет уничтожал как дорогу, так и линии засекреченной связи. Негативно сказалось на живучести правительственной связи и почти полное отсутствие резервных, обходных, кольцевых и рокадных линий, которые могли бы помочь в критических моментах. Кроме того, вся техника ВЧ-связи была очень громоздкой и располагалась в административных зданиях НКВД в крупных населенных пунктах, которые нередко попадали под приоритетный удар немцев. Ни о какой мобильности связи даже между Главным командованием, Генштабом и штабами фронтов говорить не приходилось.
А как функционировала связь на уровне командиров дивизий? Предполагалось, что комдив РККА в боевой обстановке должен искать ближайший населенный пункт с узлом исправной ВЧ-связи. Далее он посылает вестового к «абоненту», к примеру, командиру полка с указанием найти близлежащий к нему узел ВЧ-связи. От таких метаний оперативность принятия решений и их исполнение страдали в полной мере. Такую ситуацию могли бы спасти полевые средства шифрованной связи, но они, к сожалению, практически отсутствовали, а если и были, то у командующих фронтов и армий. Такое плачевное положение нередко приводило к фактической потери управления войсками РККА.
Предположительно одна из немногих фотографий аппарата С-1 "Соболь-П"
Проблему такого рода решать начали еще 1938 году, когда в лаборатории В. А. Котельникова приступили к разработке засекречивающей аппаратуры С-1 «Соболь-П». Это была очень сложная техника КВ-радиотелефонии, по многим параметрам не имеющая аналогов в мире. «Соболь-П» использовал временные и частотные перестановки, а в качестве шифратора использовалась упоминаемая в других статьях цикла телеграфная лента со случайными нанесенными перфорациями. Команда Котельникова уже спустя три месяца после начал войны приступила к первичным испытаниям отдельных компонентов «Соболя-П»: узла частотных перестановок с инверсией спектра, узла временных перестановок, узла шифратора на базе трансмиттера и пятистрочной перфорированной телеграфной ленты. Примечательно, что в ходе таких уникальных работ чуть ли не каждый день рождались новые технические решения, которые необходимо было фиксировать, опубликовывать и патентовать. Но в условиях войны времени на такое не было: все в лаборатории было подчинено созданию шифратора телефонных переговоров нового поколения. Да и у всех работ был гриф секретности, серьезно ограничивающий распространение информации.
В книге Вадима Гребенникова «Криптология и секретная связь. Сделано в СССР» приводится пример разработки узла временной перестановки, который очень наглядно описывает трудности, с которыми столкнулись разработчики. Конструкция узла состояла из двух объектов: прибора замедления речевого сигнала на 100 и 200 миллисекунд и схемы переключения замедленных сигналов, осуществлявшей перестановку 100-миллисекундных отрезков речи. Инженеры, работающие с В. А. Котельниковым, рассматривали несколько вариантов замедления звуковых сигналов. В первом исполнении брали резиновый шланг длиной 33 метра, подавали на вход звуковой сигнал из динамика, а на выходе микрофон с усилителем фиксировал замедление звука на требуемые сто миллисекунд. Однако громоздкость такого исполнения ожидаемо поставила крест на идее. Во втором варианте предлагалось использовать шведскую узкую и достаточно тонкую стальную ленту для магнитной записи. Борясь с габаритами такой конструкции, ленту натягивали на барабан в надежде обеспечить гладкий стык. Но все портил щелчок, возникающий при прохождении стыка через звукоснимательный механизм. Попытки наложить на обод барабана несколько витков ленты и осуществить запись по центру многовитковой «навивки» также не дали хорошего результата, поскольку адаптер, проходя по стыку двух витков, создавал мешающий шум. С третьего захода целью было уменьшение стыков и повторов мешающих щелчков. Инженеры использовали для этого длинную петлю, которую пропускали через множество роликов. Была обратная зависимость между длиной петли и количеством щелчков – чем длиннее, тем меньше щелкает. Но все упиралось в громоздкость и серьезный шум, который генерировала движущаяся стальная лента – в итоге все наработки отмели как неперспективные. В идее №4 вообще было предложено использовать… циркулярную пилу с отшлифованной плоскостью, на которую и записывали информацию. Конечно, все зубцы предварительно удалялись. Все в этом варианте работало, щелчков не было, но вот качество речи оставляло желать много лучшего. В итоге диск оставили, но писать решили не на плоскости, а на ободе. Правда, для магнитной записи пришлось искать качественную сталь, которую нашли на предприятии «Серп и молот» в Москве. Это были экспериментальные марки ЭХ-3А и ЭХ-6А. Так родился один из сложных узлов будущего аппарата телефонного шифрования «Соболь-П». Инженерные поиски в лаборатории Котельникова наглядно показывают, на каком уровне развития техники находилась промышленность Советского Союза в те времена.
Первые успешные испытания в реальных условиях С-1 «Соболь-П» прошла на радиотелефонной линии Москва – Хабаровск. В боевой обстановке уникальную аппарату опробовали на линии связи между Ставкой Верховного главнокомандования и штабом Закавказского фронта, так как проводная ВЧ-связь между ними была нарушена в ходе боевых действий. Именно «Соболь-П» впервые перевёл связь такого уровня с проводной основы на радиоканал.
Медаль Сталинской премии I степени, которую в том числе вручили за разработку "Соболь-П". В 1943 и 1946 годах
В 1943 году Котельников усовершенствовал своё детище, выпускаемое на заводе в Ленинграде. Руководитель лаборатории неоднократно вылетал в блокадный город для наладки производства на месте, при этом его самолет регулярно попадал под обстрелы. Аппаратура «Соболь-П» активно применялась в ходе подготовки Курской битвы и во время самого сражения, что во многом и определило победу на этом участке фронта. Немцы до самого конца войны не смогли вскрыть принцип работы шифратора Котельникова. И, если верить советской разведке, Гитлер неоднократно говорил, что отдал бы за одного криптоаналитика, способного взломать «чудо-Соболь», три лучшие дивизии вермахта.
Такие конструкторские успехи не могли пройти мимо руководства СССР, и в марте 1943 года В. А. Котельников, Д. П. Горелов, И. С. Нейман, Н. Н. Найденов и А. М. Трахтман получили Сталинские премии I степени. Все полученные денежные средства инженеры традиционно передали войскам, а на премию самого Котельникова собрали танк.
"Прямую трансляцию" для Москвы с церемонии подписания акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии вели по С-1 "Соболь-П"
До самого конца войны «Соболь-П» использовался на всех фронтах для организации связи с Верховным командованием РККА. Тегеранская, Ялтинская и Потсдамская конференции также не обошлись без шифратора команды Котельникова. И наконец, апофеозом карьеры аппарата "Соболя-П" была работа в мае 1945 года, когда Москва держала связь с Берлином во время безоговорочной капитуляции Германии. Уже после 1945 года оборудование применяли на линиях радиосвязи Москвы с европейскими столицами. Потенциал для модернизации «Соболя-П» был настолько велик, что работы по его доработке шли и после окончания боевых действий Второй мировой войны, а в 1946 году всему инженерному составу повторно присвоили Сталинскую премию I степени.
Итогами работы по теме секретной телефонии в СССР до 1946 года стал огромный объем опытно-конструкторских работ, ставший в дальнейшем фундаментом для более глубоких изысканий. Кроме того, в спецслужбах и войсках накопился ценный опыт эксплуатации и обслуживания такой техники, что положительно сказалось на дальнейших разработках. И наконец, появились первые коллективы профессионалов, из которых в будущем вырастут крупные организации, производящие шифровальную технику мирового уровня.
