Никто не забыт, ничто не забыто.
Ольга Берггольц
Настало время подвести итог всему нашему исследованию. Как известно, война является продолжением политики другими средствами. Советское военное планирование осени 1940 года было неразрывной частью переговорного процесса СССР и Германии по разделу сфер влияния на Балканах. Впервые разговор об этом Германия подняла в ходе Зимней войны Советского Союза и в преддверии своего нападения на Францию в марте 1940 года. Однако, поскольку Сталин боялся проникновения Германии в сферу влияния СССР, установленную договоренностями 1939 года, он сначала предпочел усилить свои позиции в Прибалтике, Бессарабии и Северной Буковине. И лишь после их включения в состав Советского Союза в августе 1940 года он пошел на возобновление переговоров.
Переговоры предстояли трудные. Поэтому И.В. Сталин немедленно после установления новой границы потребовал от военного руководства РККА разработать план отражения германской агрессии на случай их провала, разрыва отношений и войны с Германией. 19 августа 1940 года был разработан план разгрома частей вермахта в Восточной Пруссии ударом из Белостокского выступа. 18 сентября 1940 года он был дополнен вариантом удара из Львовского выступа. Поскольку состав РККА в 226 дивизий и 26 танковых бригад позволял обеспечить удар лишь до Кракова, 4 октября 1940 года за счет увеличения РККА до 268 дивизий и 43 танковых бригад удар углубили до Бреслау. А увеличение в октябрьском мобплане 1940 года РККА до 292 дивизий и 43 танковых бригад обеспечило выход ударной группировки к Балтийскому побережью для окружения группировки вермахта в Восточной Пруссии. План был разработан на случай разрыва отношений с Германией и поэтому предусматривал длительный период мобилизации и развертывания в военное время.
Во время переговоров в ноябре 1940 года разрыв отношений действительно наступил. А. Гитлер отказался расширить тактический союз 1939 года до полноценного союза на условиях Москвы. Получив подтверждение 26 ноября 1940 года незыблемости позиции И.В. Сталина 29 ноября, 3 и 7 декабря он провел военно-тактические игры, отрабатывающие план разгрома СССР, а 18 декабря принял к реализации план «Барбаросса». Не веря при этом в агрессивные намерения И.В. Сталина.
В свою очередь И.В. Сталин, получив 18 декабря 1941 года окончательный отказ Болгарии признать гарантии СССР, начал добиваться признания А. Гитлером включения Болгарии и Проливов в советскую сферу влияния. 23-31 декабря прошло совещание высшего командного состава РККА по вопросу ведения войны в современных условиях и в начале января проведено две стратегические игры на картах для выбора наиболее результативного варианта удара по Германии — севернее или южнее Припятских болот. «Первая игра проводилась со 2 по 6 января, а вторая — с 8 по 11 января 1941 года» (Захаров М.В., Накануне великих испытаний). Удар из Львовского выступа показал свою большую результативность, из Белостокского — меньшую.
В феврале 1941 года, после смены руководства ГШ РККА, разработка обоих планов продолжилась. При этом вариант с ударом из Белостокского выступа под влиянием В.Д. Соколовского, предложившего использовать оборону для решения наступательных задач, изменил свое содержание. Теперь надлежало пропустить две ударные группировки вермахта севернее и южнее Припятских болот, уничтожить их на заранее подготовленных рубежах, после чего перенести войну на территорию противника и ударом из Варшавы к Балтийскому побережью окружить войска вермахта в Восточной Пруссии.
В марте 1941 года Гитлер вторгся в зону интересов СССР в Болгарии. Это означало попрание договоренностей 1939 года и практически необъявленную войну. И только после этого, в ответ на вторжение А. Гитлера в советскую сферу влияния, И.В. Сталин 11 марта 1941 года назначил превентивный удар из Львовского выступа по Германии на 12 июня 1941 года. Однако Красная Армия уже не могла упредить в сосредоточении и развертывании вермахт — более малочисленный и начавший свое развертывание на три месяца раньше.
27 марта И.В. Сталин вырвал Югославию из сферы интересов Германии. Однако после сокрушительного разгрома в апреле 1941 года Югославии и Греции он счел за благо пойти на улучшение отношений с Берлином, отменил удар по Германии, а на случай германской агрессии принял к реализации план В.Д. Соколовского. Отличие плана В.Д. Соколовского от плана Н.Ф. Ватутина состоит в том, что Н.Ф. Ватутин создал один стратегический эшелон, сосредоточив ударную группировку из более чем 140 дивизий, включая армии РГК, для удара к Балтике в Львовском выступе (часть 1, схема 12), в то время как В.Д. Соколовский создал два стратегических эшелона (часть 2, схема 2).
Первый — из войск приграничных Особых Военных Округов, второй — из армий РГК на рубеже Западная Двина — Днепр для разгрома на заранее подготовленных рубежах 1-й и 2-й танковых групп. На флангах фронта от Балтийского до Черного моря части вермахта должны были быть остановлены в Прибалтике и Молдавии войсками Северо-Западного и Южного фронтов. Объединенным группировкам Белостокского и Львовского выступов после своего объединения у Варшавы следовало ударом к Балтике окружить и уничтожить части вермахта в Восточной Пруссии. На случай прорыва вермахта к Москве сквозь заслон армий РГК существовал запасной вариант плана с рубежом обороны на рубеже Осташков — Почеп.
Начало войны И.В. Сталин встретил хладнокровно, не теряя работоспособности. На поле боя началась реализация первой части плана В.Д. Соколовского — прорыв вглубь Советского Союза 1-й и 2-й танковых групп. Поскольку кульминационный момент еще не наступил, к народу СССР обратился В.М. Молотов а не И.В. Сталин, была создана Ставка Главного, а не Верховного командования. Война обещала быть скоротечной, победа достигнута малой кровью, а военные действия в скором времени должны были быть перенесены на территорию противника. Поэтому тотальной мобилизации всех сил и средств («Все для фронта! Все для победы!») в начале военных действий не было.
Государственный Комитет Обороны не был создан. Дивизии народного ополчения не формировались, подпольная борьба с врагом на оккупированной территории СССР и партизанские отряды не организовались. Армии из внутренних военных округов спешили не на помощь армиям, не выдерживающим натиск противника на границе, и не на заполнение линии укрепрайонов на старой государственной границе, а на создание линии обороны в глубоком тылу воюющих армий на рубеже Западная Двина — Днепр. Помощи от Англии и США Советский Союз, к крайнему удивлению У. Черчилля, не просил.
И.В. Сталин должен был обратиться к народам СССР в начале реализации второй части плана В.Д. Соколовского — переносе военных действий на территорию противника. Для координации действий советских армий, освобождающих Европу от фашистской чумы, должна была быть создана Ставка Верховного командования.
Между тем катастрофа Западного фронта уничтожила план В.Д. Соколовского в основном его варианте. И.В. Сталин крайне тяжело перенес это событие. Довел Г.К. Жукова до слез, вел себя так, как будто советское руководство безвозвратно потеряло Советский Союз, на целые сутки оставил страну без своего руководства. Таким образом, неизвестная и непродолжительная война малой кровью на чужой территорией мгновенно обернулась хорошо всем нам известной Великой Отечественной войной с тотальной мобилизацией всех сил и средств.
Провал основного варианта плана В.Д. Соколовского обусловлен двумя крупными ошибками ГШ РККА. Ожидание начала военных действий с провокаций 22-23 июня 1941 года привело к тому, что Красная Армия не успела завершить развертывание к 22 июня 1941 года, и граница в полосе наступления 3-й танковой группы оказалась практически свободной от советских войск. В свою очередь, неправильное определение удара 3-й танковой группы привело к тому, что силы Западного фронта, выделенные для ее сдерживания, были окружены и уничтожены. Началась реализация запасного варианта плана В.Д. Соколовского. Война малой кровью и на чужой территории спустя всего неделю боев обернулась до боли знакомой Великой Отечественной войной — длительной, тяжелой и кровопролитной.
Между тем план В.Д. Соколовского сорвал план «Барбаросса» и предотвратил оккупацию Советского Союза Германией и Японией осенью 1941 года. «План «Барбаросса» тесно сопрягался с планом «Кантокуэн» и предполагал окружение и разгром основных сил Красной Армии до рубежа Западная Двина — Днепр в Прибалтике, Белоруссии и на Украине. На разгром Советского Союза вермахту отводилось восемь недель. Затем начинались совместные действия с Японией. В начале июля планировалось объявление мобилизации в Японии, в середине — взятие вермахтом Смоленска, в конце — начало концентрации императорской армии.
В начале августа после разгрома остатков русских войск восточнее линии Днепр — Двина и достижения линии Крым — Москва — Ленинград вооруженные силы Германии должны были быть сокращены с 209 дивизий до 175 соединений, а основная часть пехотных соединений возвращалась в Германию. Вместо сокращаемых Германией 34 дивизий против СССР должна была выступить императорская армия Японии в составе 20-30 дивизий. В середине августа вермахт должен был захватить Москву, а в конце августа силами оккупационных армий начать наступление навстречу императорской армии Японии, выступающей после падения Москвы. Закончить операцию планировалось в середине октября 1941 года.
Крайне неблагоприятную ситуацию удалось преодолеть реализацией запасного варианта плана В.Д. Соколовского на случай прорыва немцами рубежа Западная Двина — Днепр. Западный фронт был восстановлен армиями РГК (схема 2), а за счет 24-й и 28-й армий РГК и вновь сформированных соединений был сформирован оборонительный рубеж Осташков — Почеп (часть 2, схема 2). Ожесточенное Смоленское сражение, оборона Ленинграда и Киева окончательно похоронили первоначальный план ведения Германией и Японией совместных военных действий, полный разгром войск РККА и уничтожение СССР (часть 3).
План В.Д. Соколовского на долгое время остался неизвестным. Сначала в силу своей сверхсекретности, затем нежелания подымать тему столь неудачного для Советского Союза начала войны, а впоследствии из-за отсутствия единого документа, в котором он был бы целиком изложен. Восстановить задуманный советским военным командованием план можно только связав воедино планы прикрытия границ приграничными военными округами, задачу, поставленную перед созданной 21 июня 1941 года группой армий РГК, и предложение Г.К. Жукова о строительстве нового укрепрайона на тыловом рубеже Осташков — Почеп.
Задача эта как показала практика непростая. В частности, дважды возглавляя Генеральный Штаб Советской Армии (с 1960 по 1963 гг. — Начальник Генерального Штаба, с 1963 по 1964 гг. — Начальник Военной Академии Генерального Штаба, с 1964 по 1971 гг. — вновь Начальник Генерального Штаба, причем приняв дела в 1960 году не у кого-нибудь, а именно у В.Д. Соколовского), лично изучив советское предвоенное планирование и написав по нему две книги М.В. Захаров знал о существования некоего плана разгрома противника на советской территории понаслышке и в его существование не верил:
«Целесообразно хотя бы коротко остановиться еще на одном плане обороны страны, выдвинутом накануне войны якобы Б.М. Шапошниковым.
Суть этого плана (как это трактуется в некоторых военно-исторических и мемуарных трудах) заключается в том, что основные силы приграничных округов рекомендовалось держать на старой государственной границе за линией укрепленных районов. На новую границу предлагалось выдвинуть лишь части прикрытия, способные обеспечить развертывание главных сил в случае внезапного нападения. По мнению некоторых авторов, наше командование, отвергнув такой план, совершило чуть ли не роковую ошибку.
Достоверность выдвинутого плана выглядит по меньшей мере просто-напросто надуманной, сомнительной гипотезой. Чтобы установить всю несостоятельность и нереальность его основных стратегических положений, не потребуется глубокого анализа.
В военной истории уже имели место подобные прецеденты. Накануне Отечественной войны 1812 года прусский авантюрист генерал Фуль пытался навязать русскому царю Александру I нечто подобное для обороны русского государства от наполеоновского нашествия. По его мысли, армия Барклая де Толли должна была медленно отойдя за реку Западная Двина, обороняться, опираясь на укрепленные позиции Дрисского лагеря, а армия Багратиона, маневрируя и нанося короткие удары, должна была изматывать противника на обширных пространствах между границей и полосой укреплений. Приведенный план еще в начале XIX века представлял собой обветшалый курьез, взятый из эпохи наемных, вербовочных армий с магазинной системой снабжения.
Не менее печальный пример «маневренной» обороны можно привести из Первой мировой войны. Оборона на реке Марна была поручена немецким войскам генерала Марвица. Последний решил оборону осуществить на свой манер. Выставив наблюдение и небольшое прикрытие вдоль реки, он сосредоточил остальные силы в стратегическом резерве за линией укреплений. Когда англичане и французы начали переправу на северный берег Марны, то они почти не встретили никакого сопротивления. Проведенные в последующем немецкие контратаки не могли остановить англо-французского наступления. Такая «дубовая активность» немецкого генерала стала причиной серьезной неудачи.
По плану, автором которого якобы являлся Б.М. Шапошников, выходило, что часть территории советских республик, расположенной от Балтики до Карпат и от Западного Буга до 27-го меридиана (глубиной более 300 км), должна была стать чем-то вроде гигантского предполья, зоны заграждения. Эта территория неизбежно была бы утрачена почти без серьезного сопротивления, она обрекалась на захват противником без упорной и ожесточенной борьбы. Войска прикрытия, состоящие преимущественно из танковых и механизированных войск, без поддержки сильных групп пехоты и авиации неминуемо в неравной схватке были бы уничтожены. Красная Армия в короткий срок лишалась наиболее мощных ударных средств и оказалась бы в очень тяжелом и опасном положении.
Нет никакого сомнения, что существо разбираемого плана выглядит стратегической нелепостью. Такие предложения не могли исходить от Б.М. Шапошникова, который глубоко знал характер современной борьбы, владел обширными знаниями в области военной истории, имел крупные военно-исторические исследования, являлся автором ряда оригинальных планов стратегического развертывания Советских Вооруженных Сил в различных международных условиях нашей страны, утвержденных после тщательного обсуждения Центральным Комитетом и Советским правительством» (Захаров М.В., Генеральный штаб в предвоенные годы).
К сожалению, М.В. Захаров оставил вопрос о том, с каким планом Красная Армия встретила гитлеровскую агрессию открытым. Он придерживался мнения, что это был план от 13 июня 1941 года. Однако скрупулезно осветив развертывание второго стратегического эшелона М.В. Захаров доказал невозможность реализации плана Н.Ф. Ватутина (часть 1, схема 13 и часть 2, схема 2). Вместе с тем, отказ от плана Н.Ф. Ватутина не скрывали его непосредственные разработчики — маршалы Г.К. Жуков и А.М. Василевский. «Вот что ответил на прямой вопрос историка В.А. Анфилова 26 мая 1965 года об агрессивных планах СССР в 1941 году маршал Г.К. Жуков:
Анфилов: Зная содержание проекта директивы о стратегическом развертывании от 15 мая 1941 года, согласно которой предполагалось нанесение упреждающего удара по изготавливавшимся у наших границ войскам вермахта, я спросил: «Как возникла ее идея и почему она не нашла дальнейшего развития?»
— Идея предупредить нападение Германии, — ответил Г.К.Жуков, — появилась у нас с Тимошенко в связи с речью Сталина 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, в которой он говорил о возможности действовать наступательным образом. Это выступление в обстановке, когда враг сосредоточивал силы у наших границ, убедило нас в необходимости разработать директиву, предусматривавшую предупредительный удар. Конкретная задача была поставлена А.М. Василевскому. 15 мая он доложил проект директивы наркому и мне. Однако мы этот документ не подписали, решили предварительно доложить его Сталину. Но он прямо-таки закипел, услышав о предупредительном ударе по немецким войскам. «Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?» — раздраженно бросил Сталин. Мы сослались на складывающуюся у границ СССР обстановку, на идеи, содержавшиеся в его выступлении 5 мая... «Так я сказал это, что6ы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии, о чем трубят газеты всего мира, — прорычал Сталин».
Так вот была похоронена наша идея о предупредительном ударе... Сейчас же я считаю: хорошо, что он не согласился тогда с нами. Иначе, при том состоянии наших войск, могла бы произойти катастрофа гораздо более крупная, чем та, которая постигла наши войска в мае 1942 под Харьковом…» (Веремеев Ю. Советский план агрессии против Германии "Гром"). Как известно, в 1942 году советские войска упредили наступление противника. «Наступление Красной Армии началось как попытка стратегического наступления, но завершилось окружением и практически полным уничтожением наступающих советских войск (потери — 270 тысяч человек, из них 170 тысяч — безвозвратно). Из-за катастрофы под Харьковом стало возможным стремительное продвижение немцев на южном участке фронта на Воронеж и Ростов-на-Дону с последующим выходом к Волге и продвижением на Кавказ» (http://waralbum.ru/category/war/east/kharkov_1942/page/4/).
Как мы помним, в ответ «2 августа 1965 году маршал Советского Союза А.М. Василевский в своем интервью «Накануне войны» заявил что, по его мнению, задача разгрома противника на границе с Германией летом 1941 года могла быть посильной лишь только главным силам РККА, «при обязательном условии своевременного приведения их в полную боевую готовность и с законченным развертыванием их вдоль наших границ до начала вероломного нападения на нас фашистской Германии». Формулировка «с законченным развертыванием их вдоль наших границ до начала вероломного нападения на нас фашистской Германии» применима исключительно к плану Н.Ф. Ватутина (см. часть 1 схема 10 и часть 2, схема 2) .
Не согласившись с А.М. Василевским 6 декабря 1965 года «на первой странице документа Г.К. Жуков написал следующее: «Объяснение А.М. Василевского не полностью соответствует действительности. Думаю, что Советский Союз был бы скорее разбит, если бы мы все свои силы накануне войны развернули на границе на немецкие войска, имели в виду именно по своим планам в начале войны уничтожить их в районе государственной границы. Хорошо, что этого не случилось, а если бы наши силы были разбиты в районах государственной границы, тогда бы гитлеровские войска получили возможность успешно вести войну, а Москва и Ленинград были бы заняты в 1941 году» (часть 3).
В заочном споре двух маршалов, вероятно, следует принять сторону именно Г.К. Жукова. План «Барбаросса» предусматривал разгром основных сил Красной Армии на границе. По словам начальника Генштаба сухопутных войск вермахта Ф. Гальдера, чем больше советских дивизий встретится на пути немецкой армии, тем их больше будет разбито и уничтожено. Развертывание советских армий согласно планам от 15 мая и 13 июня 1941 года таково, что в результате ошибок планирования Генерального Штаба РККА войска Западного и Северо-Западного фронтов гарантированно оказываются в окружении — одни под Минском, другие под Ленинградом. Южнее Припятских болот советские войска, начав наступление вглубь территории противника, не смогут остановить идущее параллельным курсом наступление немецких войск в глубь советской территории и подобно войскам Северо-Западного и Западного фронтов будут окружены и уничтожены в гигантском котле от Владимира-Волынского, до Киева, Запорожья и Крыма.
Поскольку армии РГК будут разбиты на границе, а восстановить прорванный стратегический фронт от Балтики до Черного моря в данной ситуации будет невозможно, всю Красную Армию и весь Советский Союз постигнет катастрофа. При отсутствии советских войск восточнее рубежа Западная Двина — Днепр войска группы армий «Север» прорвутся к Ленинграду, где соединятся с финскими войсками, а войска групп армий «Центр» и «Юг» соединятся восточнее Припятских болот и беспрепятственно устремятся вглубь России и Украины к Москве, Харькову и Ростову-на-Дону. В результате планы стремительной оккупации всей западной части СССР вплоть до Урала Германией, а восточной вплоть до Байкала Японией становятся более чем реальными.
Таким образом, мы выяснили, что нет оснований для утверждения готовности нанесения Красной Армией превентивного удара по Германии летом 1941 года. Гитлер принял план превентивного удара по СССР после ноябрьских переговоров, не веря при этом в возможность Сталина напасть на Германию. В свою очередь И.В. Сталин если и принял план превентивного нападения на Германию, то только в марте 1941 года, в ответ на вторжение Германии в обозначенную Советским Союзом сферу влияния и отменив его бесповоротно уже в апреле 1941 года. Отказ этот очевиден и нагляден — ударная группировка в Львовском выступе создана не была, а армии РГК были сосредоточенны на рубеже Западная Двина — Днепр. К слову приказ об их создании до сих пор не найден, однако их реальность при всем при этом никем не оспаривается:
«В 1941 г. продолжилось формирование армий: в марте в составе Дальневосточного фронта была создана 25-я армия (док. № 24); в апреле — 13-я, 23-я и 27-я армии (док. № 28). Отметим следующее обстоятельство. Если в 1938-1940 гг. решения о формировании армий отдавались через приказы НКО СССР, то в 1941 г. этот порядок меняется. Решения по указанным четырем армиям были приняты Политбюро в режиме строгой секретности под грифом «особой папки» и оформлены в виде совместных постановлений СНК СССР и Политбюро ЦК ВКП(б). В приказах же НКО СССР эта информация не отражена.
Формирование новых армий в 1941 г. не ограничилось только указанными четырьмя. За предшествующие началу войны месяцы были сформированы еще дополнительные армии, о чем свидетельствуют и мемуарные источники, и отдельные опубликованные документы. Этот факт находит подтверждение и в специальной научной литературе. Известно, что в середине мая 1941 г. было принято решение о начале скрытного выдвижения на запад пяти армий (19-й, 20-й, 21-й, 22-й и 16-й). Однако до сих пор остается неизвестным, кто и когда принимал решения и на основании каких документов происходило формирование управлений 19-й, 20-й, 21-й, 22-й, а также и 24-й армий.
Какая либо информация по этим армиям отсутствует и в приказах НКО СССР, и в доступных для исследователей материалах Политбюро ЦК ВКП(б) и постановлениях СНК СССР за 1941 г. Объяснения сложившейся ситуации, скорее всего, лежат в механизме принятия решений политическим и военным руководством страны накануне войны, проходивших в режиме особой секретности. Но вместе с тем засекреченность принимаемых решений не может являться причиной отсутствия основополагающих документов о формировании управлений ряда армий, Остается надеяться, что эти документы (будь то решение Политбюро ЦК ВКП(б), постановление СНК СССР, директива НКО СССР или Генерального штаба) хранятся в архивах и скорейшее введение их в научный оборот позволит воссоздать во всем объеме картину подготовки страны к войне и в частности ее Вооруженных Сил» (Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940-1941 гг. Структура и кадры центрального аппарата H КО СССР, военных округов и общевойсковых армий. Документы и материалы).
Следует особо отметить беспрецедентную секретность переброски войск армий РГК второго стратегического эшелона: «В начале июня начальник ВОСО Одесского военного округа полковник П.И. Румянцев зашел ко мне, в то время начальнику штаба ОдВО, в кабинет и таинственно доложил, что за последние дни через станцию Знаменка идут «Аннушки» с ростовского направления и выгружаются в районе Черкасс. [«Аннушка» — это термин, определявший в органах ВОСО дивизию.] Через два дня мною была получена шифровка из Черкасс за подписью заместителя командующего войсками Северо-Кавказского военного округа М.А. Рейтера, в которой испрашивалось разрешение занять несколько бараков вещевого склада нашего округа для размещения имущества прибывших в этот район войск с Северного Кавказа.
Поскольку штаб ОдВО не был информирован о сосредоточении здесь войск, я позвонил по «ВЧ» в Оперативное управление Генштаба. К телефону подошел заместитель начальника управления А.Ф. Анисов. Сообщив ему о шифровке, полученной от М.А. Рейтера, я попросил разъяснить, в чем дело. Анисов ответил, что шифровку Рейтера надо немедленно уничтожить, что ему будут даны необходимые указания от Генштаба, а штабу округа в это дело не следует вмешиваться» (Захаров М.В., Генеральный штаб в предвоенные годы).
Таким образом, именно с планом В.Д. Соколовского Красная Армия встретила войну. С ним испытала как свое первое тактическое поражение под Минском, так и свою невероятную по своей значимости стратегическую победу — крушение в первые недели войны плана «Барбаросса» и предотвращение оккупации Советского Союза осенью 1941 года Германией и Японией. Только благодаря ему Советский Союз выстоял летом 1941 года, продолжил борьбу и завершил войну весной 1945 года в Берлине.
