Старший лейтенант Юрий Тетяков, переводчик советской военной миссии связи при главнокомандующем сухопутными войсками США в Европе, уезжал в отпуск. Он выбрал время, отпросился у начальника и заглянул в американский Военторг, который располагался в центре Франкфурта-на Майне. Офицерам миссии на каждый месяц выдавали пайковые карточки (Ration Cards), по которым со значительной скидкой можно было кое-что приобрести. Не увозить же их неотоваренными. Знать бы, чем это для него обернется.
Наполнив свою корзину, Юрий Тетяков подошел к кассе, встал в очередь. Перед ним стоял высокий, широкоплечий, здоровенный американский сержант. На погонах у него были зеленые лычки участника боевых действий во Вьетнаме. Судя по всему, сержант не мелочился. В пакетах у него была вся месячная норма лимитированных товаров.
Рассчитавшись с кассиром, он взял в охапку пакеты и с любопытством посмотрел на форму старшего лейтенанта Тетякова. «Вы бельгиец?» – спросил он. «Нет, советский офицер». Сержант от неожиданности выронил один пакет, и его месячная норма виски разбилась вдребезги. После такой невосполнимой потери он обескураженно произнес sorry и, не оглядываясь, вышел из магазина.
Случай, что и говорить, анекдотичный, но это не выдумка. Деятельность наших военных миссий связи не афишировалась как в Группе советских войск в Германии, так и в войсках США, Великобритании и Франции. Прежде всего потому, что миссии являлись разведывательными подразделениями этих стран. А разведке, как известно, лишняя огласка не нужна.
Мал золотник, да дорог
Но дело не только в этом. Военные миссии связи даже в разведывательном сообществе находились на особом счету. Они по праву считались подразделениями уникальными, единственными в своем роде.
«Мал золотник, да дорог», – издавна говорят на Руси. Это старинная пословица как нельзя лучше характеризует вклад военных миссий связи в дело обеспечения безопасности страны. Весьма небольшие подразделения, они были необычайно ценны, ибо могли видеть собственными глазами и, образно говоря, «пощупать своими руками» то, что закрыто от других. Подтвердить или опровергнуть данные, добытые другими видами разведки, – агентурной, радио и радиотехнической, космической, поручалось именно им, разведчикам-«миссионерам».
Век военных миссий связи в период холодной войны был недолог – немногим более сорока лет, но их история неповторима и необычайно ярка. Сошлюсь на слова противника – главнокомандующего американскими войсками в Европе тех лет генерала Лориса Норстада. В 1958 году он направил письмо госсекретарю США Джону Даллесу. В послании отмечал огромную ценность деятельности военных миссий связи и подчеркивал, что около 90 процентов всех точных сведений о Группе советских войск в Германии были добыты именно этими подразделениями.
“Сложность деятельности военных миссий была не только в добывании информации, образцов вооружения, но и в жесточайшем каждодневном противостоянии c противником реальным, готовым в любой момент устроить провокацию, задержать, провести арест или применить оружие”
Следует признать, что цифра просто фантастическая. Впрочем, ее можно рассматривать как зеркальную и для наших миссий. «Опыт доказывает, – утверждал генерал Норстад, – что разведданные, собранные нашей военной миссией, являются самым надежным и точным источником, которым располагает командование в плане предупреждения о признаках возможных советских намерений начать неожиданное сухопутное наступление на Западную Европу».
Вот такой малый золотник неожиданно оказался в руках разведок СССР, США, Великобритании и Франции после Второй мировой войны.
Военные миссии связи были продуктом победы СССР и его союзников во Второй мировой войне. В 1945 году Уинстон Черчилль призывал американского президента сбросить атомную бомбу на СССР. К счастью, США не пошли на эту авантюру. Дикий план операции «Немыслимое» – нанесение удара по советским войскам в Германии – тоже провалился. Надо было начинать учиться жить в условиях мира.
Германия, как известно, была разделена на четыре зоны оккупации, где стояли войска победителей. Советские военные миссии связи были созданы при командующих войсками союзников. А при главкоме Группы советских оккупационных войск в Германии сформировали соответственно английские, американские и французские миссии. Их основной задачей являлось поддержание связи между штабами главнокомандующих и военными администрациями.
Правовой статус военных миссий связи и состав определялись в течение двух лет – с 1945 по 1947 год. Первоначально военные миссии при главкомах войск имели вполне мирные задачи: принимали действенное участие в разоружении Германии. Шла активная работа с бывшими военнослужащими вермахта, осуществлялись задержания и аресты нацистских преступников, решались вопросы репатриации и вывоза материальных ценностей, военного и гражданского оборудования.
В зоне оккупации союзников «миссионеры» также занимались защитой интересов соотечественников. Они оказывали помощь гражданам своих стран. Ведь в лагерях для перемещенных лиц, даже на частных квартирах в ту пору находились тысячи советских граждан. Их перемещение и репатриация заняли несколько лет.
Однако вся эта деятельность вскоре была отодвинута на второй план. Очень быстро пришло понимание, что именно военным миссиям связи, как никому другому в разведывательном сообществе, выпала уникальная возможность. И другой такой по сути не было ни у кого. Располагаясь вполне законно на территории вероятного противника, они имели возможность добывать на месте ценную развединформацию о состоянии войск, их вооружении, образцах новейшей техники, уровне боевой подготовки. Это и стало вскоре их основной функцией.
Военные миссии связи выполняли и еще одну важнейшую задачу – вели взаимный контроль за ситуацией в соответствующей зоне оккупации, при котором ни одна из сторон не могла скрытно сосредоточить силы для внезапного нападения на противника.
Напомню, подписание соглашения Малинина – Хюбнера состоялось весной 1947-го, а уже с 1948 по 1949 год члены американской военной миссии были задержаны за шпионаж советских военных объектов 38 раз.
Пришлось в советской зоне оккупации значительно ужесточить контроль за военными миссиями союзников.
«Несмотря на возможности, открывавшиеся при использовании радиоэлектронной и оптической разведки, – утверждают авторитетные немецкие историки Армин Вагнер и Матиас Уль в книге «БНД против Советской армии: западногерманский военный шпионаж в ГДР», – военные миссии связи поставляли такие сведения, которые не смогла бы добыть ни одна техническая разведка. При этом качество и количество их разведывательных операций действительно постоянно увеличивались. В конце 70-х годов только USMLM (американская миссия) проявляла около восьми тысяч пленок в год и делала около полумиллиона отпечатков».
Жаркая пора
Советские военные миссии не уступали противнику, они действовали активно и высокопрофессионально. Круг задач, которыми занимались «миссионеры», был довольно широк и объемен. Чаще всего о миссиях знают то, что они находились в постоянных поездках, особенно во время учений и маневров. Это действительно так. Иной возможности добыть достоверные разведданные о противнике у них просто не было. А различных маневров в Германии проводилось много. Но, пожалуй, основными являлись ежегодные учения войск НАТО Reforger.
«Для нас это была жаркая пора, – вспоминал потом уже полковник Юрий Тетяков, – работали по учениям очень активно. Действовать начинали заранее, выезжали в районы баз хранения американской боевой техники и вооружения».
С прибытием на авиабазы личного состава из США основное внимание уделялось разведке маршрутов выдвижения колонн и обстановки в районах сосредоточения войск. Ежедневно в поездках по зоне находилось как минимум два-три наших экипажа.
В зависимости от оперативных возможностей наблюдение вели со стационарных позиций или подвижным патрулированием. Активно использовали фотоаппаратуру. Результаты разведпоездок докладывались в Центр по рации. По окончании учений готовилась обобщенная справка с подробным описанием хода учений и фотографиями.
Деятельность советских «миссионеров», разумеется, не ограничивалась только учениями «Рефорджер». Наши разведчики не оставляли без внимания и другие маневры, такие как «Зима», «ОтэмФордж», отслеживались и находились под постоянным наблюдением выходы войск на полигоны Берген-Хопс, Зенне-Лагер и другие.
 |
| Офицеры советской военной миссии Английская зона оккупации Германии. 1951 год |
Среди первоочередных задач офицеров миссий было и выявление полевых топопривязочных позиций американских баллистических ракет мобильного базирования «Першинг» и «Ланс».
В июле 1975 года в советскую военную миссию связи во Франкфурте-на-Майне американцы прислали письменное уведомление о предстоящем введении в действие временного запретного района. Это означало, что в войсках США идет подготовка к важным учениям или тактическим занятиям. В короткий срок сформировали группу для выезда, ее возглавил опытный разведчик-фронтовик, заместитель начальника миссии полковник Владимир Горячев. «Миссионеры» торопились посетить район до даты его закрытия.
Совершив многокилометровый марш, офицеры прибыли в намеченный район и обнаружили там батарею 56-й ракетной бригады СШАУРС «Першинг-1А» на полевых позициях. Баллистические ракеты находились в вертикальном положении.
Фотокамеры всегда были наготове. «Миссионеры» отработали быстро и профессионально: съемку провели в считаные минуты. Автомобиль рванул с места и помчался по полевой дороге через посадки хмеля.
Но их уже заметили, и на перехват машины миссии устремился джип американской военной полиции. На узкой проселочной дороге встретились две машины. В последний момент джип пытался уйти от лобового столкновения, но не успел: удар пришелся в переднее левое крыло легкового автомобиля советской миссии. Фара разлетелась вдребезги, крыло всмятку, колесо заклинило.
Американцы по рации доложили своему командованию о задержании экипажа советской военной миссии, о том, что машина серьезно повреждена, а также об отсутствии пострадавших.
Конечно же, руководитель экипажа полковник Владимир Горячев высказал протест по поводу «необоснованного» задержания членов миссии, обратив внимание на то, что оно было проведено с риском для жизни. Так же «миссионеры» сообщили американской стороне, что у них отсутствуют вода и пища.
Вскоре к месту задержания прибыл автомобиль технической помощи. Ремонтники не забыли привезти с собой и несколько сухих пайков. Техничка отремонтировала смятое крыло. Запустили двигатель. Он работал без сбоев, радиатор не был поврежден, переднее колесо слушалось руля.
Через час экипажу миссии было разрешено покинуть место задержания. Несмотря на столкновение и повреждение автомобиля, результат этой поездки был весьма удачным: удалось выявить полевые позиции УРС «Першинг-1А», а также добыть новые американские сухие пайки категории С.
Человеческий фактор
Наряду с определением районов размещения американских баллистических ракет мобильного базирования была у наших «миссионеров» и еще одна головоломка. Дело в том, что натовские генералы, опасаясь мощи советских танковых армий, входящих в состав Группы войск, разработали план строительства так называемых атомных минных поясов в приграничных районах Центральной Европы. И вскоре начали строительство специальных бетонированных колодцев, предназначенных для установки в них ядерных фугасов.
Таким образом американские специалисты на территории Западной Германии построили десятки «ядерных колодцев» под опорами мостов, на автострадах, мостах, плотинах, дамбах, а также в горно-лесистой местности.
Маскировали эти бетонные шахты под канализационные колодцы, которые закрывали по виду обычными металлическими крышками.
Разумеется, наличие разветвленной сети подобных колодцев крайне беспокоило командование ГСВГ. Именно поэтому в перечне боевых разведывательных мероприятий выявление мест для закладок ядерных фугасов считалось важнейшей задачей. Случалось, что приказ о выявлении и изучении ядерных «адских машин» отдавал лично главнокомандующий группы. Такое случилось, например, с начальником военной миссии полковником Иваном Лезжовым.
Спецоперация прошла успешно. Вскоре Лезжов прибыл в Вюнсдорф, в штаб группы, доставил детали оборудования, а также крышку одного из «атомных колодцев».
Кроме названных задач, офицеры советских военных миссий занимались разведкой военных объектов, в том числе и в интересах планируемых операций сил специального назначения в угрожаемый период. Конечно же, основное внимание уделялось ядерному оружию. Тема серьезная, что и говорить, однако и тут порой случались накладки.
В 1975 году в советскую военную миссию связи во французской зоне оккупации в Баден-Бадене пришел приказ из Центра: проверить несколько военных объектов и подтвердить их наличие в указанных местах. Объекты, о которых беспокоилась Москва, были особой важности. Речь шла о складах с ядерными боеприпасами. Их координаты, разумеется, были давно известны, но время от времени эти данные следовало подтверждать. А вдруг изменилась дислокация.
Экипаж, в состав которого входил и лейтенант Владимир Перов, отправился по маршруту. При подъезде к объекту увидели установленный у дороги знак. На нем на трех языках – французском, немецком и русском было написано: «Проезд советским военным миссиям связи запрещен».
«Миссионеры», несмотря на столь грозную надпись, двинулись дальше. А дальше – новый знак: «Стреляем без предупреждения». Это, признаться, совсем читать неприятно. Но решили продолжить путь. А вокруг тем не менее ни души. Ни людей, ни техники, ни вышек с часовыми. Такое затишье было странным. А вскоре показался и сам «объект» – старый, полуразвалившийся сарай на опушке леса. Рядом с ним какие-то бревна, дрова.
Пришлось всю эту экзотику снять на пленку. Ведь никто не поверит, что этот сарай долгое время числился в документах Центра как склад ядерных боеприпасов.
Теперь стало доподлинно ясно – никакого склада здесь никогда ни существовало. Просто кто-то из предшественников плохо выполнил свою работу.
Что ж, бывает и такое. Как модно сегодня говорить: человеческий фактор. А в разведке, несмотря на научно-технические достижения, он по-прежнему играет первоочередную роль.
Именно поэтому офицерам миссий доверяли проверку данных космической и агентурной разведок, инженерное изучение местности и, конечно же, подготовку и проведение тайниковых операций. Что это такое?
Закладка в тайнике
Заложить информацию в тайник или изъять ее в условиях постоянной слежки – дело трудное, хлопотное и опасное. Если машину миссии блокируют в запретной зоне, еще полбеды. А вот коли у тебя в салоне секретные документы, изъятые из тайника, тут, как говорят, совсем другой коленкор. Да, машины миссии имеют дипломатическую неприкосновенность, но в жизни случалось всякое. Известны случаи, когда вытаскивали «миссионеров» из машин, обыскивали автомобили и даже избивали офицеров. Это происходило как с одной, так и с другой стороны.
И чтобы не попасть в сложную ситуацию, тайниковые операции прорабатывались особенно тщательно.
С такой же осторожностью и профессиональным расчетом проводилась и доставка разведматериалов. На раннем этапе в конце 40-х – начале 50-х годов эти документы доставляли в Потсдам, позже – в Вюнсдорф.
«У нас в миссии в Баден-Бадене была своя лаборатория, – отмечает полковник Владимир Перов. – Не поедешь же за 900 километров в Вюнсдорф проявлять пленки. Американцам было проще, они из Потсдама пересекали мост и оказывались в Западном Берлине, где их ждали технические сотрудники. Они и занимались этой работой. А мы все делали сами.
Пленки потом упаковывали в специальную колбу-контейнер. Его укладываешь в дипломат, который всегда с тобой. Если возникает опасность, каждый из офицеров знает, как поступить, чтобы секретные материалы не попали в руки врага. Но, к счастью, в период моей службы в миссии такого не случалось».
Конечно же, вся эта большая и сложная работа проходила под руководством разведуправления ГСВГ и ГРУ Генерального штаба и в соответствии с намеченным планом. Как отмечают все ветераны-«миссионеры», этот план был очень напряженным. Тем не менее любая разумная инициатива поощрялась и всячески поддерживалась. Как свидетельствует полковник Юрий Тетяков: «Большинство оценок «особой важности» и «ценных» в период моей службы во Франкфурте-на-Майне были получены миссией именно за выполнение инициативных разведзаданий».
Вот один из примеров. Анализируя американскую прессу, офицеры миссии обнаружили заметку, что в районе Штутгарта впервые в Европе на одном из натовских аэродромов построены наземные железобетонные укрытия, которые способны защитить самолеты от ударной волны при атомном взрыве.
Начальник советской военной миссии полковник Иван Лезжов отреагировал сразу. Был сформирован экипаж и «миссионеры» отправились в путь. Пришлось изрядно поколесить по предполагаемому району. Объехали четыре аэродрома, но ничего не нашли. Самолеты на них располагались, однако укрытий не отметили. Наконец ближе к середине дня обнаружили нужный аэродром.
«Миссионеры» выбрали удобную точку для наблюдения – лесистый холм, с которого аэродром был виден, как на ладони. На северной его окраине заметили построенные защитные сооружения, два самолета, подъездные пути и военнослужащих.
Дождались, когда аэродромный персонал уедет на обед, и по полевой дороге добрались до защитного сооружения.
«Согласно установленному ранее порядку действий, – вспоминал Лезжов, – двое оперативных работников провели общие и детальные измерения сооружения. Данные заносили в блокнот, а также делали зарисовки.
Я произвел фотосъемку снаружи и изнутри, с разных точек и направлений. Четверть часа понадобилось нашей группе, чтобы выполнить задуманное. По полевой дороге мы выехали с аэродрома.
Все схемы, измерения и фотографии были срочно направлены в штаб ГСВГ».
Известно, что инициатива «миссионеров» получила высокую оценку и была поддержана командованием. Управление специального строительства, используя добытые материалы, изготовило железобетонные укрытия, которые и были установлены на аэродроме Витшток.
Такова была основная работа «миссионеров». И надо признаться, что сложность этой деятельности состояла не только в добывании развединформации или образцов вооружения, но и в жесточайшем каждодневном противостоянии c противником. Не эфемерным, расположенным где-то за границей, а реальным, вооруженным, готовым в любой момент устроить провокацию, задержать, провести арест и даже применить оружие. Именно в такой обстановке и приходилось работать сотрудникам военных миссий.
Михаил Болтунов,
член Союза писателей России
