Чистилище
российской стороны на Чеченской войне с момента начала штурма Грозного по 1 апреля погибло 1426 человек, из которых подавляющее большинство приходится на бои непосредственно в Грозном. Около трети этих потерь приходятся на 31 декабря и 1 января. Чтобы накал битвы был ясен, достаточно сказать, что за всю войну погибло и пропало без вести 5552 человека. Около сотни человек попало в плен (из них порядка 70 в самые первые дни). Само по себе соотношение — 12–14 убитых на одного пленника — свидетельствует о чудовищном ожесточении боев. Несмотря на тяжелейшие условия сражения, солдаты и офицеры, даже будучи окружены без надежды на спасение, часто выбирали путь упомянутого лейтенанта Мочалина, стрелявшего, пока не кончались боеприпасы. Битва за Грозный стала поистине пирровой победой: армия постсоветской России поставила рекорд единовременных потерь, который, надеемся, она уже не побьет.
Потери боевиков точно оценить затруднительно ввиду иррегулярного характера их войска. Масхадов объявил о гибели в Грозном 580 инсургентов, однако очевидно, что это относится к тем боевикам, о которых у начальника штаба Дудаева в принципе были сведения. Далеко не факт, что они составляли хотя бы большинство среди жертв боевиков. Данные Масхадова, конечно, являются оценкой снизу. На другом полюсе находятся официальные российские подсчеты. Широким жестом было объявлено о гибели сразу семи тысяч членов незаконных вооруженных формирований. Эти данные, вероятно, серьезно завышены: учитывая, сколько раненых должно было появиться в рядах боевиков при таких потерях убитыми, едва ли у чеченцев после такого кровопускания имелись бы силы продолжать войну. Реальная цифра чеченских потерь лежит, несомненно, где-то между этими оценками, однако точно подсчитать утраты боевиков едва ли реально даже для них самих, с учетом иррегулярности их формирований в целом, обилия частных армий и «диких» отрядов.
Жертвы мирного населения поддаются подсчету с еще большим трудом. Если учет жертв солдат и офицеров армии и чеченских боевиков велся плохо, то учет погибших грозненцев не велся вообще. Наиболее распространенной оценкой остается подсчет Эдуарда Гельмана, который, как и все прочие, является оценочным (за основу брались данные анкетирования беженцев). Результат его трудов — 25–29 тысяч погибших гражданских жителей Грозного — на данный момент является своего рода мейнстримом в скорбном деле учета жертв. Прочие оценки плавают в диапазоне от одной до трагикомических двухсот пятидесяти тысяч объявленных жертв. С тем, что жертвы населения были крайне тяжелыми, соглашаются единодушно все исследователи. Как всякая крупная трагедия, массовое заклание грозненцев произошло по многим причинам. С одной стороны, жители еще не были научены горьким опытом горячих точек, и не покидали дома до последнего. Во время боев за Грозный летом 1996 и осенью 1999 года те, кто еще оставался в этом злополучном городе, начинали по большей части бежать без оглядки, как только чувствовали угрозу. С другой стороны, в 1994 году российская сторона поначалу не озаботилась вопросом об эвакуации основной массы населения, а дудаевцы прямо препятствовали выезду тех, кто пытался покинуть этот циклопический крематорий. К тому же все соображения защиты населения были быстро отброшены воюющими. Солдаты видели партизана в каждом встречном, а подвалы зачищались при помощи гранат, если только оттуда заранее не просили о пощаде. Выбора у российских солдат также не было: гуманист, проверяющий, кто находится за стеной, и пытающийся стучаться в двери (такие люди действительно находились), рано или поздно неизбежно получал в награду за благородство очередь в живот. Обстановка сама по себе диктовала поведение: безразличие к судьбе всех, кроме собственных однополчан, становилось одним из залогов выживания.
Армии как единому организму в боях за Грозный гордиться особенно нечем. Планирование операции было провалено полностью, а ее осуществление было ниже всякой критики. Штурм велся без учета состояния своих войск, сил противника, и даже адекватной по численности группировки войск не было создано, что для двухмиллионных вооруженных сил просто скандал. У Объединенной группировки попросту не было козырей, которые можно было бы разыграть.
Поводы для гордости есть, однако, у конкретных солдат и офицеров, у отрядов, непосредственно шедших в бой. Умирая сотнями, они, по крайней мере, умирали стоя. Чудовищная фраза Грачева о смерти с улыбкой на устах, конечно, не имеет отношения к реальности, однако упорства этим измотанным, часто израненным людям хватало с лихвой. Сомнительное утешение, но трагедии Мочалина, Мычко, Клупова, Рохлина, Сергеева, Вечканова и других — это трагедии тигров, а не койотов. Именно благодаря стойкости, находчивости и чувству долга солдат и полевых командиров Грозный был все-таки взят. Оказавшись в ужасающих условиях, солдаты и офицеры сумели на ходу перестроить тактику боя и медленно, но верно смять оборону дудаевцев, несмотря на провалы логистики и штабной работы. Однако подвиг мертвых и искалеченных солдат в поле не должен закрывать от общества некомпетентность живых и здоровых руководителей силовой операции. Ситуация, при которой рассчитывать можно только на героизм рядовых и полевых офицеров, если и делает честь самим бойцам, является приговором военной организации.
Можно ли было лучше провести операцию? Да, безусловно. Можно ли было сохранить сотни жизней солдат и офицеров Объединенной группировки и тысячи — мирных жителей? Нет сомнения. Однако произошло то, что произошло. Несмотря ни на что, люди, с оружием в руках бравшие Грозный, сделали для России многое. Дудаевский режим превратил Чечню в огромного размаха мафиозную структуру, и не бороться с ним наше государство попросту не могло. Как бы ни были велики жертвы, и как бы трагически ни завершилась вся война, солдаты и офицеры Объединенной группировки сделали для своей страны все, что было в их силах.
Основные источники и литература
Поскольку многие участники грозненской эпопеи остались в живых, в свидетельствах действующих лиц нет недостатка, кроме того, над освещением грозненских событий изрядно потрудились журналисты. Официальные лица, конечно, тоже не остались в стороне.
Официальный российский взгляд на события изложен в ряде работ, в частности, в книгах «Моя война» генерала Г. Трошева, «Чеченский узел» А. Куликова и С. Лембика и «Тяжелые звезды» А. Куликова соло. Поскольку авторы не могли быть свободны от ограничений, диктуемых их статусом, эти работы суть изложение публичной точки зрения российского государства.
Наиболее подробные разборы фактической стороны дела содержатся в блоге Павла Милюкова botter.livejournal.com и книге П.Милюкова и К.Яука «Я – «Калибр-10», посвященной боям Майкопской бригады в городе. Последняя – предельно дотошное исследование, устанавливающее судьбу буквально каждой боевой машины и каждого солдата, сведения о которых в принципе было возможным собрать. Авторами проделана поистине титаническая работа, и тот, кто сможет освоиться в этом массиве данных, получит очень приличное представление о Новогоднем штурме как с оперативной точки зрения, так и со стороны рядовых участников.
«Лев Рохлин: жизнь и смерть генерала» авторства А.Антипова – жизнеописание одного из главных героев (без всяких кавычек) штурма Грозного.
«Спецназ ГРУ: 50 лет истории, 20 лет войны» и «Спецназ ГРУ: война не окончена, история продолжается» под редакцией Сергея Козлова – сборник воспоминаний солдат и офицеров частей спецназначения ГРУ. Многие бойцы могут похвастаться бойким пером и самобытным стилем, это не только информативные, но и написанные хорошим русским языком мемуары.
«Солдат удачи», «Братишка» – ныне не выходящие военные журналы, архивы которых легко, однако, найти в сети. По понятным причинам, штурму Грозного они посвятили достаточно много материалов разнообразного свойства, а в ранних выпусках «Солдата удачи» можно найти даже взгляд на события от лица чеченской стороны.
Кстати, о «чеченском взгляде». По понятным причинам, в печатном виде найти мемуары боевиков затруднительно, однако в сети существует, например, обширная ветка на форуме adamalla, представляющая обсуждение этой эпопеи чеченцами. Часть участников – свидетели или участники боев с неприятельской стороны. Не самое приятное чтиво, однако взгляд противной стороны на события, безусловно, отражает.
«Чеченский капкан: Штурм» – один из фильмов серии документалок, посвященных чеченскому конфликту. Пожалуй, наиболее ценная часть – интервью с солдатами и офицерами Объединенной группировки.
«Танки в боях за Грозный». Два выпуска «Фронтовой иллюстрации», посвященные участию бронетехники в штурме. Поскольку за время штурма было потеряно около 280 танков, БМП и БТР, не считая вспомогательной техники (БРДМ,ИМР, зенитные установки и пр.) тема куда как актуальная. Брошюры содержат множество редких фотографий.
Грязная драка. Кампания 1995 года
осле взятия Грозного география кампании начала расширяться. Боевики понесли в столице серьезные потери, но не были разгромлены, так что войскам приходилось подавлять достаточно упорное сопротивление. По мере того как новые и новые села оказывались под огнем, в войну вовлекались в том числе те, кто первоначально лезть в мясорубку не желал.
«Методы ведения войны были самые подлые и провокаторские», — рассказывал чеченский обыватель, — «Бывало, выстрелит боевик из-под забора, из-за угла чужого дома, и спустя буквально считаные минуты после того как он скроется тотчас от дома остаются одни только головешки и обгоревшие останки жильцов. Народ, в большинстве своем, не хотел войны. Его принудили воевать такими приемами. Старались распалить в нем ненависть, развить в нем чувство мести. Воинство Дудаева во многом состояло из уголовников, которые не знали законов ни божеских, ни человеческих».
Фото А. Неменова
К сожалению, беспорядок в организации военных действий приводил к тому, что, например, аул, в котором вовсе не рвались участвовать в войне, мог оказаться под обстрелом с человеческими жертвами. Чеченское общество не было едино в желании сражаться за Дудаева и прочих мини-фюреров. В адрес дудаевцев можно было услышать ласковые определения вроде «отщепенцы, бездельники и дармоеды». Однако массы людей уже не могли так или иначе отвертеться от участия в событиях.
В Чечне процветали грабежи. Хотя в мародерстве чаще всего обвиняли российских военных, и военнослужащим действительно регулярно случалось пограбить, зачастую трудно выяснить, кто именно оказывался преступником в том или ином случае. Например, один из дудаевских полевых командиров откровенно наслаждался процессом: «Вообще война веселое дело. Ешь, пей, гуляй себе. Барахла хоть завались. Тащили все, что под руку попадет. Если не могли забрать, то поджигали, чтобы федералам не досталось. А солдаты тоже хороши, — чтобы барахла не досталось офицерам, они шмотки портили специально».
Правда, этот же удалой разбойник рассказывает и о рисках такой войны: русские могли целенаправленно устроить засаду на мародеров, взяв на прицел нетронутый дом и перебив грабителей, когда те явятся за добычей. Кроме того, могли случиться конфликты с товарищами по оружию: например, прямо во время боев с русскими процитированный командир ухитрялся сражаться еще и с отрядом Вахи Арсанова за… склад, набитый дубленками. Борец за свободу резюмирует свой рассказ советом по военному строительству: «Главное — сказать солдату: все, что добудешь, будет твое. Это сильнее всяких команд действует. Я по себе знаю. Я столько захватил добра, что у нас дома некуда стало его девать».
На этом фоне любопытно, кстати, что российские солдаты зачастую прибегали к таким малопочтенным занятиям просто чтобы поесть и обеспечить себе минимум бытовых удобств. Снабжение всю войну было слабым местом армии. При этом интересно и даже достойно удивления на фоне жестокости войны, что достаточно редки были случаи сексуального насилия со стороны военных.
Война шла своим чередом.
Весной 1995 года основные усилия русские сосредоточили на разгроме боевиков в северной, равнинной части Чечни. Во второй половине марта был окружен и взят Аргун, что восточнее Грозного. Буквально через несколько дней пали Гудермес и Шали, далее к востоку и юго-востоку. Значительные силы дудаевцев были прогнаны оттуда самими жителями, не желавшими себе участи грозненцев. Те, кто не пожелал уходить, были разгромлены. «На востоке города», — рассказывал военный об Аргуне после штурма, — «частично попадались целые дома, в центре города — одни развалины, а на западе — всё полностью с землёй сровняли. Но нужно немного уточнить. Бомбить Аргун начали намного раньше начала операции — гаубицы и „Грады“ фигачили по нему круглыми сутками начиная с февраля. И насколько я понимаю, большое командование получило по шапке за то, что город был почти стёрт с лица земли. Альтернатива — более высокие потери при штурме была, по всей видимости, более предпочтительной».
Русские не избежали элементов хаоса и в этих локальных операциях, но, по крайней мере, таких страшных ошибок, как в новогоднюю ночь в Грозном, не допускалось. Города старались сначала блокировать, занимая господствующие высоты, после чего брать штурмом.
«В основном взяли „нахрапом“, практически без серьёзного сопротивления со стороны чехов и с небольшими потерями. Раненых не помню сколько, убито 2 человека, в т. ч. один из командиров взводов, взвод которого пришлось „прицепить“ к другому взводу», — повествовал офицер-десантник, — «Правда, путаница и неразбериха творилась полнейшая. Не только среди чеченов, но и среди нас. Чеченские и наши подразделения настолько перемешались между собой, что было вообще трудно понять и им, и нам — где свои и где чужие. На наши позиции периодически натыкались мелкие чеховские группы по 2-5 человек, очевидно выдвигающиеся на подмогу к своим».
«Один из наших взводников рассказывал, как стрелял ПТУРом по БТРу, отъезжающему в нашу сторону от Гудермеса, будучи в полной уверенности, что он духовский. К счастью, по фронтально движущемуся БТРу первым пуском он не попал, стал заряжать второй. В этот момент водитель БТРа, увидевший разрыв неподалёку от себя и, вероятно, не определивший, откуда стреляли, стал поворачивать и повернулся бортом к стреляющему, чему тот обрадовался — попасть легче будет. Спасла пацанов ВВшная эмблема, нарисованная на борту, которую увидел мой однокашник в прицел ПУ ПТУР», — рассказывал тот же военный о захвате высот вокруг Гудермеса, — «Нохчи были близко совсем, но имели неудобную позицию — стреляли снизу вверх и меньше имели возможность укрыться. Орали там чего-то типа „Ваньиа сдавайса! Пыз…ц твой прышол!“ Психологическое давление, в общем, оказывали. Им отвечал мой замок, личность очень колоритная и харизматичная — здоровый деревенский малый, без одного зуба впереди — начал, в общем, чего-то заворачивать про их мам и жён. Мне не передать. Колорит пропадёт. Некоторое время чехи попытались согласованно одновременно ломануться на высоту (вообще — молодцы, храбро пёрли), но натыкались уже на согласованный огонь стрелкового оружия. В общем, потеряв убитыми человека 3–4 и несколько человек ранеными, чехи отказались от намерения взять высоту и отступили. Возможно, потери были другими — трупов чехи забирали с собой, бросили только два самых ближних к нам. Им к ним уже не подойти было просто».
Захват командных высот серьезно облегчал штурм населенных пунктов
Утверждения о сдаче чеченцами городов в восточной части республики без боев мелькали в печати, но действительности они, очевидно, не соответствуют. Скорее можно говорить об оставлении заведомо бесперспективных объектов защиты. Пока боевики были в состоянии контратаковать высоты вокруг Гудермеса, они делали это, однако геройская гибель в их планы не входила, поэтому дудаевцы отступали, не дожидаясь окончательного замыкания кольца.
В марте же началась осада Бамута в западной части Чечни, однако общая нехватка сил, неудобный рельеф местности и обилие подземных коммуникаций (в советское время там находились шахты ракетных войск) не позволяли быстро взять село. После неудачного штурма в апреле и тяжелого боя в окрестностях Бамута, когда на высоте Лысая Гора погибли десять спецназовцев МВД, русские взяли Бамут в осаду, предоставив работу в основном артиллеристам и летчикам. Потери боевиков традиционно трудноопределимы, однако в ходе осады погибло последовательно два чеченских коменданта села.
Передача о «бамутской» разведроте
Проблема состояла в том, что боевики постепенно переходили к партизанской тактике действий. Чеченцы всякий раз несли серьезные потери, когда пытались вести «классическую» войну с линией фронта, опорными пунктами и четко обозначенными позициями. Почти вся тяжелая техника дудаевцев была быстро уничтожена или брошена, так что такие бои приводили к гибели в основном боевиков. Засадные же действия позволяли им добиваться успехов с приемлемыми потерями. Российская армия к партизанской тактике противника оказалась не готова. Кроме того, продвигаясь, войска не уделяли должного внимания контролю территории, так что боевики имели возможность возобновлять войну в уже, казалось бы, очищенных районах. Например, летом 1995 года на рынке в Грозном был обнаружен труп российского солдата со следами прижизненных пыток, не прекращались засады на войсковые колонны и обстрелы блокпостов в тылу. Война приобретала затяжной характер. Тем не менее боевики чувствовали себя уже недостаточно уверенно. В конце марта Масхадов пытался организовать переговоры с недавно возглавившим Объединенную группировку генералом МВД Анатолием Куликовым, однако получил отказ.
Кампания 1995 года, почти не монтированная хроника
Чеченская война в миниатюре. Штурм Самашек
апреле 1995 года состоялось небольшое сражение за село Самашки в западной части Чечни. Сама по себе эта операция не была грандиозным событием, но получила широкий общественный резонанс. Также борьба за Самашки высветила ряд типичных морально-этических проблем, с которыми сталкивались солдаты и офицеры Чеченской войны. Ввиду сказанного, следует рассмотреть этот эпизод отдельно и подробно.
Во время декабрьского марша к Грозному Самашки были обойдены и избежали штурма со всеми его сомнительными радостями. Весной русские, наконец, добрались до него, и 7–8 апреля взяли штурмом и зачистили. Далее сведения начинают расходиться. Версия, которую можно назвать «чеченско-правозащитной», исходит из того, что боевики покинули Самашки, после чего «федералы» ворвались в беззащитное селение и устроили резню, перебив массу мирных жителей. Пресса соответствующего направления проводила параллели ни много ни мало с трагедией Лидице. Соответственно, российская сторона эти обвинения отвергает и настаивает, что потери жителей села — результат сопротивления боевиков в бою.
Во время боев за Грозный район Самашек нельзя было назвать тихим местом. С середины декабря по конец марта в результате засад на дороге к Грозному неподалеку от села погибло около тридцати российских солдат. В конце января была предпринята вялая попытка войти в село, но встретив сопротивление, русские отступили. Старейшины села во всех случаях заявляли, что запретили местным жителям наносить удары по российским войскам. Как несложно догадаться, если аксакалы и увещевали односельчан, их призывов никто не слушал: бои вспыхивали постоянно, хотя и не поражали интенсивностью и размахом. К апрелю войска начали операцию по истреблению осиного гнезда в районе Самашек.
Операцию проводило в первую очередь МВД. 6 апреля, после того как внутренние войска, омоновцы и СОБР окружили Самашки, генерал Романов, возглавлявший зачистку, потребовал у жителей сдать 264 автомата и БМП. По заявлениям чеченской стороны и «Мемориала», всего этого в селе не имелось. Между тем русские имели на руках полученный по агентурным каналам список фамилий людей, получивших оружие: как раз около 270 человек. Как минимум одна российская БМП была подбита на окраине села ранее, так что требование, касающееся боевой машины, тоже не выглядит надуманным. По словам «мемориальцев», боевики покинули село, однако, по их же утверждениям, в Самашках оставался отряд примерно из 40–50 вооруженных местных жителей. Именно столько автоматов пообещали сдать старейшины. На поиски оружия они попросили аж три дня. БМП, по их словам, в селе не было вообще. После того как старейшинам предъявили список вооружившихся, те заявили, что все сказанные персоны разъехались, и никого из них сыскать в селе нельзя. Проверка паспортов, по утверждениям старейшин, противоречила менталитету чеченцев. Переговоры зашли в тупик. Глава администрации Самашек предложил жителям выезжать из села, и вскоре оттуда потянулся гражданский транспорт. Часть мужчин, казавшихся подозрительными, задержали и отправили на фильтрацию.
Начало драмы Самашек — показательная для партизанской войны ситуация. Боевики прячутся среди населения, и, более того, действительно значительной частью относятся к местным. Данные разведки могут быть ненадежны. В то же время у Романова имелась задача «пацифицировать» Самашки, не допустив чрезмерных своих потерь. Судя по поведению генерала, он действительно старался хотя бы поначалу обойтись без массовых жертв. Какие, собственно, у него были основания верить хотя бы одному слову старейшин? Наличия в селе вооруженных людей не отрицали и сами аксакалы. Пятьдесят автоматов, безусловно, не тот арсенал, на поиски которого необходимо тратить три дня. До сих пор Самашки использовались боевиками как база, это не подлежало сомнению. Погибшие на подступах солдаты и сгоревшая бронетехника, безусловно, позволяли считать тезис о мирности села исходно лживым. Тем более старейшины были предупреждены, что любое сопротивление будет подавлено. Все эти обстоятельства предопределили решение о зачистке грубой силой. Еще до начала собственно боя на подходах к селу подорвались танк и два БТР. В то же время солдаты Софринской бригады ВВ захватили языка, но вскоре выяснилось, что тот по национальности русский, а по социальному статусу раб. Бывшего невольника отправили в тыл.
Ближе к вечеру 7 апреля начался минометный обстрел села, а затем вэвэшники, омновцы и собровцы пошли в бой. Что характерно, по данным агентства «Чечен-пресс» в мирном селе все-таки действовали «чеченская гвардия» и ополчение. Поселок штурмовало около 350 российских силовиков, сколько точно чеченцев защищалось внутри, сказать сложно, по оценке МВД — около трехсот человек, однако сомнительно, чтобы такой отряд был быстро выбит из села без активного применения артиллерии и авиации.
Штурмовые группы почти без боев заняли восточную часть Самашек, однако в центре столкнулись с сопротивлением чеченцев. Русским давала преимущество тяжелая техника (танки и БТР), к тому же решение войти в село вечером оказалось правильным: для неприятеля штурм оказался внезапным. Тем не менее бой длился до ночи, и потери русских включали как минимум один танк, сожженный непосредственно в селе. Что характерно, боевая машина подорвалась на фугасе, установленном во время ожидания сдачи в соответствии с ультиматумом. Штурм заканчивался в неверном свете осветительных авиабомб. По темному времени суток вертолет, высланный за тяжелоранеными, так и не смог сесть, что стоило некоторым солдатам жизни. В общей сложности русские потеряли при штурме составили 16 человек убитыми. По данным парламентской комиссии С. Говорухина, в общей сложности было разрушено около пятидесяти домов и погибло три десятка мирных жителей села. Данные о потерях боевиков противоречивы, от четырех человек до более чем сотни убитыми.
На следующее утро началась, собственно, зачистка села. По словам жителей, она проходила крайне жестко и сопровождалась избиениями, неизбирательным обстрелом домов из пулеметов, забрасыванием гранатами помещений с людьми и задержаниями многих самашкинцев.
Всего по данным «Мемориала» в Самашках погибло 90 мужчин и 13 женщин (доля боевиков среди первых неизвестна, но, несомненно, они составляют заметную часть). В частном порядке некоторые российские источники, впрочем, утверждают, что правозащитникам просто показали могилы умерших по естественным причинам не только до боя, но даже до войны, и выдали за свежие жертвы. В Моздокский фильтрационный пункт было доставлено 83 человека, из которых 65 было отпущено как невиновные. Еще один отправился в больницу, пятеро было передано правоохранительным органам для дознания, 12 было обменяно на пленных российских солдат.
Вскоре после занятия села события в Самашках сделались предметом ожесточенной дискуссии, а то и политических спекуляций. Для начала пресловутый «Чечен-пресс» изложил душераздирающую историю о расстреле нескольких десятков стариков, вырезании сердца юноши, отрезании голов и прочих зверствах, взятых, судя по стилю памфлета, из фильмов ужасов категории «Б». Однако от данных правозащитных организаций нельзя было просто так отмахнуться. Вскоре в Самашки отправилась парламентская комиссия под руководством С. Говорухина. Позднее офицер разведки А. Березовский описывал поведение депутата в селе:
Говорухин общался с жителями села. Порой при этом он удалялся от нас настолько далеко, что заставлял беспокоиться о его безопасности. Возможно, он делал это преднамеренно, полагая, что чеченцы вдали от нас будут откровеннее. Излишняя предосторожность — наше присутствие их не слишком смущало. Несмотря ни на что, Говорухин показался мне человеком довольно отважным.
Выводы комиссии Говорухина состояли в том, что разрушения в Самашках были вызваны боем, не носят всеобъемлющего характера и в целом село пострадало в тех пределах, в каких оно и может пострадать в результате штурма и чистки. Грандиозных разрушений в селе Говорухин не обнаружил, и действительно, кроме буквально нескольких прицельных выстрелов бронетехники, ничего мощнее гранатомета в Самашках не применялось. Выступление Говорухина в Думе по поводу событий в Самашках было резко раскритиковано одним из его коллег, г-ном Шабадом, заявившим следующее:
Эта операция планировалась с целью поголовного уничтожения мужского населения, которое попадалось под руку. Не все село, но на тех трех-четырех улицах, по которым прошли каратели, все мужское население было либо уничтожено, либо интернировано под видом заложников.
Такое мощное заявление ощутимо контрастирует с тем фактом, что основная масса задержанных для фильтрации жителей была вскоре отпущена. Да и в целом поголовное уничтожение в пределах трех улиц выглядит странно. Еще интереснее выглядит версия А. Черкасова, согласно которой С. Говорухин, творческий человек, воспринимал только ту информацию, которая укладывалась в его картину мира и, так сказать, волевым усилием заставил себя «развидеть» чудовищные преступления военных.
Трагедия села ярче осветительной бомбы показывает ряд проблем, возникавших перед русскими военными в Чечне. Самашки, безусловно, серьезно пострадали в ходе боя и зачисток. Также трудно сомневаться в том, что мирные жители оказывались убиты и ранены в ходе операции. Между тем мотивы суровых и даже жестоких действий солдат лежат на поверхности. Операция прошла после нескольких месяцев нападений на военных в окрестностях Самашек и в самом селе. Старейшины долго убеждали командование силовиков в том, что село — мирное. После этого российские солдаты столкнулись внутри Самашек с активным сопротивлением и понесли серьезные потери. Полтора десятка убитых и уничтоженный танк слишком резко контрастировали с рассказами о мирном населенном пункте. Исходя из результатов боя 7 апреля, было бы просто удивительно, если бы на следующий день по Самашкам шли с лавровой ветвью. Обмен дюжины захваченных в Самашках чеченцев на пленных русских говорит, пожалуй, что подозрения в укрывательстве боевиков не были беспочвенными. Обычай боевиков выдавать себя за мирных жителей был уже общеизвестен. Понятно желание жителей защитить от пленения и возможной казни своих односельчан. Но солдатам от этого было не легче. В ситуации, когда из любого дома мог начаться обстрел, а доверие было уже много раз обмануто, военные, конечно, предпочитали лишний раз бросить гранату в комнату, прежде чем войти в нее, или в профилактических целях разнести огнем показавшееся подозрительным окно. Утверждения «мемориальцев» о заведомом отсутствии боевиков в разгромленных помещениях выглядят просто странно: «заведомое» отсутствие боевиков в селе днем ранее вылилось в бой и потери. «Дипломатические» усилия старейшин в конечном счете привели к тому, что вера самашкинцам пропала полностью, а штурмовавшие были настроены истребить не только явно сопротивляющихся, но задавить огнем в зародыше любой намек на неповиновение. Прятки среди обывателей и попытки обманывать вооруженных людей, безусловно, облегчают жизнь партизанам. Однако эта палка имеет два конца, и в апрельский день 1995 года она тяжело ударила по лбу жителям Самашек.
Подробности события с точки зрения отечественной правозащиты изложены в докладе общества «Мемориал» — «Всеми имеющимися средствами». Подробное изложение российской версии событий можно прочесть в статье Александра Березовского «От Самашек до Бачи-юрта», автор непосредственно участвовал в бое за Самашки. Наконец, доступна в сети стенограмма заседания Госдумы от 19 апреля 1995 года, значительная часть которой посвящена докладу Говорухина.
