102 года назад, 3 (16) марта 1917 года, великий князь Михаил Александрович подписал акт об отказе от принятия престола Российской империи (акт «непринятия Престола»). Формально Михаил сохранял права на российский престол, вопрос о форме правления оставался открытым до решения Учредительного собрания. Однако в реальности отречением Михаила Александровича от престола означало падение монархии и империи Романовых.
За актами Николая II и Михаила Александровича последовали публичные заявления об отказе от своих прав на престол других членов династии Романовых. При этом они ссылались на прецедент, созданный Михаилом Александровичем: вернуть свои права на престол только в случае их подтверждения на Всероссийском учредительном собрании. Великий князь Николай Михайлович, ставший инициатором сбора «заявлений» от Романовых: «Относительно прав наших и, в частности, моего на Престолонаследие я, горячо любя свою родину, всецело присоединяюсь к тем мыслям, которые выражены в акте отказа Великого Князя Михаила Александровича».
Узнав об отказе великого князя Михаила Александровича от престола, Николай Александрович (бывший царь и старший брат Михаила) сделал запись в своём дневнике от 3 (16) марта 1917 года: «Оказывается, Миша отрёкся. Его манифест кончается четырёххвосткой для выборов через 6 месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились — лишь бы так продолжалось дальше».
Роковую суть этого акта отметили и другие современники. Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал М. В. Алексеев, узнав вечером 3 марта от Гучкова о подписанном документе, заявил ему, что «хотя бы непродолжительное вступление на Престол Великого князя сразу внесло бы уважение к воле бывшего Государя, и готовность великого князя послужить своему Отечеству в тяжелые переживаемые им дни… на армию это произвело бы наилучшее, бодрящее впечатление…», а отказ великого князя от принятия верховной власти, с точки зрения генерала, был роковой ошибкой, гибельные последствия которой для фронта начали сказываться с первых же дней.
Князь С. Е. Трубецкой выразил общее мнение: «В сущности, дело было в том, чтобы Михаил Александрович немедленно принял передаваемую ему Императорскую Корону. Он этого не сделал. Бог ему судья, но его отречение по своим последствиям было куда более грозно, чем отречение Государя,— это был уже отказ от монархического принципа. Отказаться от восшествия на Престол Михаил Александрович имел законное право (имел ли он на это нравственное право — другой вопрос!), но в своём акте отречения он, совершенно беззаконно, не передал Российской Императорской Короны законному преемнику, а отдал её… Учредительному Собранию. Это было ужасно!… Отречение Государя императора наша армия пережила сравнительно спокойно, но отречение Михаила Александровича, отказ от монархического принципа вообще — произвёл на неё ошеломляющее впечатление: основной стержень был вынут из русской государственной жизни…С этого времени на пути революции уже не было серьёзных преград. Не за что было зацепиться элементам порядка и традиции. Всё переходило в состояние бесформенности и разложения. Россия погружалась в засасывающее болото грязной и кровавой революции».
Таким образом, держава Романовых, существовавшая с 1613 года, и сама династия рухнули. Проект «Белой империи» обвалился «в засасывающее болото грязной и кровавой революции». И сокрушили самодержавие и Российскую империю не большевики, а верхушка тогдашней России, февралисты — великие князья (практически все они отреклись от Николая), высший генералитет, руководители всех политических партий и организаций, депутаты Госдумы, церковь, которая сразу признала Временное правительство, представители финансово-экономических кругов и т. д.
2 (15) марта
В ночь с 1 на 2 (15) марта окончательно перешёл на сторону революции гарнизон Царского Села. Царь Николай Александрович под давлением генералов Рузского, Алексеева, председателя Государственной Думы Родзянко, представителей Временного комитета Государственной думы Гучкова и Шульгина принял решение отречься от престола.
Высший генералитет и великие князья сдали царя, думая, что Россия пойдёт по пути западной «модернизации», которой мешает самодержавие. В Ставке вообще благосклонно восприняли аргументы Родзянко в пользу отречения как средства покончить с революционной анархией. Так, генерал-квартирмейстер Ставки генерал Лукомский в разговоре с начальником штаба Северного фронта генералом Даниловым сказал, что молит Бога о том, чтобы Рузскому удалось убедить императора отречься. Все командующие фронтами и великий князь Николай Николаевич (наместник на Кавказе) в своих телеграммах просили императора отречься от престола «ради единства страны в грозное время войны». В тот же день вечером командующий Балтийским флотом А. И. Непенин по собственному почину присоединился к общему мнению опрошенных (уже 4 марта он сам станет жертвой своей глупости — его убьют). В итоге от Николая II отреклись все — и высший генералитет, и Государственная дума, и около 30 великих князей и княжон из семейства Романовых и иерархи церкви.
Получив ответы главнокомандующих фронтами, Николай II примерно в три часа дня заявил об отречении в пользу сына, Алексея Николаевича, при регентстве великого князя Михаила Александровича. В это время в Псков прибыли представители Временного комитета Государственной думы А. И. Гучков и В. В. Шульгин. Царь в разговоре с ними сказал, что ещё днём принял решение отречься в пользу сына. Но теперь, сознавая, что он не может согласиться на разлуку с сыном, он отречётся и за себя, и за сына. В 23.40 Николай передал Гучкову и Шульгину Акт об отречении, который, в частности, гласил: «… Заповедуем брату нашему править делами государства в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу». Одновременно Николай подписал ряд других документов: указ Правительствующему сенату об увольнении в отставку прежнего состава Совета министров и о назначении князя Г. Е. Львова председателем Совета министров, приказ по Армии и Флоту о назначении великого князя Николая Николаевича Верховным главнокомандующим.
3 (16) марта. Дальнейшие события
В этот день ведущие русские газеты вышли с передовицей, специально написанной к этому дню поэтом Валерием Брюсовым и начинавшейся так: «Освобожденная Россия, — Какие дивные слова! В них пробужденная стихия Народной гордости — жива!» Затем шли сообщения о крушении 300-летней монархии Романовых, об отречении Николая II, о составе нового Временного правительства и его лозунге — «Единение, порядок, работа». В вооруженных же силах началась «демократизация», самосуды над офицерами.
Ранним утром, во время заседания членов Временного правительства и Временного комитета Госдумы (ВКГД), когда была зачитана телеграмма от Шульгина и Гучкова с информацией о том, что Николай II отрёкся в пользу Михаила Александровича, Родзянко заявил, что вступление на престол последнего невозможно. Возражений не последовало. Затем члены ВКГД и Временного правительства собрались для обсуждения создавшегося положения на квартире князей Путятиных, где находился великий князь Михаил Александрович. Большинство участников совещания советовали великому князю не принимать верховную власть. Только П. Н. Милюков и. И. Гучков убеждали Михаила Александровича принять всероссийский престол. В итоге великий князь, который не отличался силой духа, примерно в 4 часа дня подписал акт о непринятии престола.
Практически сразу семья Романовых, которая в свой массе участвовала в заговоре против самодержавия, и видимо, надеялась сохранять высокие позиции в новой России, а также капиталы и собственность, получила соответствующий ответ. 5 (18) марта 1917 года исполком Петросовета постановил арестовать всю царскую семью, конфисковать их имущество и лишить гражданских прав. 20 марта Временное правительство приняло постановление об аресте бывшего императора Николая II и его супруги Александры Федоровны и доставке их из Могилева в Царское Село. В Могилев была направлена специальная комиссия во главе с комиссаром Временного правительства А. А. Бубликовым, которая должна была доставить бывшего императора в Царское Село. Бывший император уехал в Царское Село в одном поезде с думскими комиссарами и с отрядом из десяти солдат, которых отдал под их начальство генерал Алексеева.
8 марта новый командующий войсками Петроградского военного округа генерал Л. Г. Корнилов лично арестовал бывшую императрицу. 9 марта Николай прибыл в Царское Село уже как «полковник Романов».
Перед отъездом в Царское село Николай Александрович выпустил 8 (21) марта в Могилеве свой последний приказ по войскам: ««Я обращусь к вам в последний раз, столь дорогие моему сердцу солдаты. С тех пор, как я отказался от своего имени и от имени моего сына от русского трона, власть передана Временному правительству, образованному по инициативе Государственной думы. Да поможет Бог этому правительству повести Россию к славе и преуспеянию… Да поможет Бог и вам, доблестные солдаты, защитить вашу родину от жестокого врага. В течение двух с половиной лет вы ежечасно выносили испытания тяжелой службы; много было пролито крови, сделаны были огромные усилия, и уже близок час, когда Россия и ее славные союзники общими усилиями сломят последнее сопротивление врага. Это беспримерная война должна быть доведена до окончательной победы. Кто думает в этот момент о мире — предатель России. Я твердо убежден, что воодушевляющая вас безграничная любовь к нашей прекрасной родине не угасла в ваших сердцах. Да благословит вас Бог и да поведет вас к победе великомученик Георгий! Николай».
Временное правительство предприняло ряд мер, которые не стабилизировали ситуацию, наоборот, были направлены на разрушение наследия «царизма» и увеличивали хаос в стране. 10 (23) марта Временным правительством был упразднен Департамент полиции. Вместо него был учреждено «Временное Управление по делам общественной полиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан». Полицейские офицеры подвергались репрессиям, и им было запрещено работать во вновь созданных правоохранительных органах. Архивы и картотеки были разгромлены. Ситуация усугублялась всеобщей амнистией — ею воспользовались не только политзаключённые, но и уголовные элементы. Это привело к тому, что милиция оказалась не в состоянии воспрепятствовать начавшейся криминальной революции. Преступники воспользовались благоприятной ситуацией и массово стали вступать на службу в милицию, в различные отряды (рабочие, национальные и пр.), просто создавали банды, без политической окраски. Высокий уровень преступности был традиционной чертой смуты в России.
В этот же день Центральный комитет совета рабочих и солдатских депутатов принял постановление, в котором установил свои главные задачи на ближайшее время: 1) Немедленное открытие переговоров с рабочими враждебных государств; 2) Систематическое братание русских и неприятельских солдат на фронте; 3) Демократизация армии 4) Отказ от всяких завоевательных планов.
12 (25) марта вышло постановление Временного правительства об отмене смертной казни и упразднении военно-полевых судов (это в условиях войны!). В этот же день Временное правительство приняло закон о государственной монополии на хлеб, который готовился еще при царе. В соответствии с ним, свободный рынок зерна упразднялся, «излишки» (сверх установленных норм) подлежали изъятию у крестьян по твердым государственным ценам (а в случае обнаружения укрываемых запасов — лишь по половине такой цены). Распределять хлеб предполагалось по карточкам. Однако попытка ввести хлебную монополию на практике провалилась, столкнувшись с ожесточенным сопротивлением крестьян. Хлебозаготовки составили менее половины от плана, в ожидании ещё большей смуты крестьяне предпочитали прятать свои припасы. Сами крестьяне в это время начали свою собственную войну, вымещая вековую ненависть к «господам». Ещё до того как большевики взяли власть, крестьяне сожгли почти все помещичьи имения и совершили раздел помещичьей земли. Вялые попытки Временного правительства, которое по сути, уже не контролировал страну, навести порядок, к успеху не привели.
В целом победа либерально-буржуазной революции привела к тому, Россия стала самой свободной страной из всех воюющих держав, и это в условиях ведения войны, которую западники-февралисты собирались «вести до победного конца». В частности, православная церковь освободилась от опеки власти, созвала Поместный собор, что в итоге позволило восстановить патриаршество на Руси под началом Тихона. А большевистская партия получила возможность выйти из подполья. Благодаря объявленной Временным правительством амнистии за политические преступления, из ссылки и политической эмиграции вернулись десятки революционеров, немедленно включившихся в политическую жизнь страны. 5 (18) марта вновь начала выходить «Правда».
Крушение самодержавия, стержня тогдашней России, сразу же вызвало «шевеление» на окраинах. В Финляндии, Польше, Прибалтике, на Кубани и в Крыму, на Кавказе и на Украине подняли голову националисты и сепаратисты. В Киеве 4 (17) марта было создана Украинская центральная рада, которая пока ещё не ставила вопрос о «самостийности» Украины, но уже заговорила об автономии. В начале этот орган состоял из представителей украинских политических, общественных, культурных и профессиональных организаций, которые не имели практически никакого влияния на огромные массы южно- и западнорусского населения. Кучка профессиональных «украинствующих» не могла оторвать Малую Россию — одно из этно-культурных ядер русской цивилизации, от Великой России в обычное время, но смута стала их временем. Так как в них были заинтересованы внешние враги России (Австро-Венгрия, Германия и Антанта), которые делали ставку на раскол русского суперэтноса и создание «украинской химеры», что вело к столкновению русских с русскими.
5 (18) марта в Киеве была открыта первая украинская гимназия. 6 (19) марта состоялась многотысячная демонстрация под лозунгами «Автономию Украине», «Свободная Украина в свободной России», «Да здравствует свободная Украина с гетманом во главе». 7 (20) марта в Киеве председателем Центральной Рады был избран известный украинский историк Михаил Грушевский (причем заочно — с 1915 года ученый находился в ссылке и в Киев вернулся только 14 марта).
Таким образом, начался распад империи, вызванный дискредитацией и разрушением центральной власти. Несмотря на заявленный курс Временного правительства на сохранение «единой и неделимой» России, его практическая деятельность способствовала децентрализации и сепаратизму не только национальных окраин, но и русских областей, в частности, казачьих областей и Сибири.
5-6 (18-19) марта в Петроград прибыли ноты о признании Великобританией, Францией и Италией Временного правительства де факто. 9 (22) марта Временное правительство было официально признано США, Англией, Францией и Италией. Запад быстро признал Временное правительство, так как был заинтересован в ликвидации русского самодержавия, которое при определенных обстоятельствах имело возможность создать русский проект глобализации (нового мирового порядка), альтернативный западному. Во-первых, хозяева Англии, Франции и США сами приняли активное участие в февральском перевороте, поддержав через масонские ложи (они по иерархической лестнице подчинялись западным центрам) организацию заговора. Россия не должна была стать победителем в Первой мировой войне, с ней не собирались делиться плодами победы. С самого начала хозяева Запада рассчитывали не только сокрушить Германию и Австро-Венгрию (борьба внутри западного проекта), но и разрушить Российскую империю, чтобы решить «русский вопрос» — тысячелетнее противостояние западной и русской цивилизаций, и получить в распоряжение огромные материальные ресурсы России, которые необходимы были для строительства нового мирового порядка.
Во-вторых, власть в России захватили западники-февралисты, которые планировали окончательно направить её по западному пути развития (капитализм, «демократия», которые в реальности скрывали строительство глобальной невольничьей цивилизации). Они ориентировались прежде всего на Англию и Францию. Это полностью устраивало хозяев Запада. Новое буржуазно-либеральное Временное правительство России надеялось, что «Запад поможет», и сразу заняло подчиненное, лакейское положение. Отсюда и «война до победного конца», то есть продолжение политики снабжения «партнеров» русским «пушечным мясом» и отказ решать самые насущные, коренные проблемы России.
