Русская весна. Записки очевидца – 3

Часть третья

Протестное движение на Юго-Востоке в начале марта резко активизировалось, и причиной тому были известные крымские события. У людей росла уверенность, что Россия нас не оставит и эта уверенность подкреплялась скоплением российских танков в приграничных районах, как бы намекая о возможности поддержки в случае необходимости.

Крымский сценарий с «зелеными человечками» и последующее включение Крыма в состав России имели принципиальное значение для всех протестующих на Юго-Востоке. Все увидели, как быстро и эффективно Россия может действовать, и полагали, что таким же образом она поступит и с другими регионами Юго-Востока. Еще больше подстегнуло эти настроения постановление Совета Федерации 1 марта, разрешающее президенту ввести войска на Украину в случае необходимости.

Сейчас многие придерживаются версии о вхождении Крыма в состав России только потому, что там были самые массовые выступления населения. Конечно это не так, протесты в Крыму мало чем отличались от протестов в других регионах Юго-Востока. К тому же крымские власти, как и в других регионах, также не поддержали народные протесты. Премьер-министр Крыма Могилев прямо заявлял о поддержке путчистов, а председатель крымского парламента Константинов, до сих пор остающийся при власти, отказывался проводить заседание парламента и выполнять требование протестующих.

Причина была в другом. Во-первых, на полуострове традиционно были сильны пророссийские настроения подавляющей части проживающего там населения, а во-вторых, Крым представляет для России военно-стратегический интерес. Это ключ к Черному и Средиземному морям, а также Ближнему Востоку, где она играет одну из ведущих ролей. После киевского путча и фиаско со съездом в Харькове Россия реально могла потерять эту базу и практически тотально лояльное к себе население, поэтому ей пришлось действовать решительно и быстро.

При как бы действующем президенте Януковиче делать это было как-то не с руки, и российский спецназ вывозит его за пределы Украины. После этого, как заявил российский президент в известном фильме, он дал силовикам команду готовить «возвращение Крыма домой». Появление «зеленых человечков» в здании парламента и их «убедительная» просьба собраться депутатам на сессию быстро привели всех в чувство.

Потом особого секрета не делали из того, что подготовку «возвращения Крыма» вел на «общественных» началах ряд российских групп, поддерживаемых российским бизнесменом Малофеевым. Возможно, в этом участвовал и Пригожин, люди которого до этого уже засветились в Харькове. Немаловажную роль сыграло и масштабное протестное движение в Крыму, особенно в Севастополе, без него трудно было бы объяснить необходимость действий России. Как бы там ни было, на завершающем этапе вмешалось государство российское и закрыло этот вопрос.

Как показали последующие события, все эти настроения на Юго-Востоке были несбыточны, поскольку на государственном уровне Россия вмешалась только в Крыму и другие регионы не входили в круг ее интересов. Возможно, в каких-то планах и предусматривался крымский сценарий для них, но конкретных действий по его реализации не наблюдалось.

Новая крымская власть и российские группы поддержки, по всей видимости, решили, что такой же сценарий можно реализовать и в других регионах Юго-Востока. Они начали приглашать в Крым представителей из регионов, убеждать их наращивать протесты и требовать выхода из Украины, обещая всемерную поддержку и помощь.

С начала марта эмиссары из Крыма потянулись и в регионы с аналогичными предложениями. Правда, люди эти были какие-то случайные, далекие от понимания происходящих процессов. За ними не стояли структуры и организации, готовые к конкретным действиям на местах. С такими предложениями столкнулись мы и в Харькове, часть групп сопротивления поверила этому и начала действовать по предложенному сценарию.

«Крымская инициатива», как потом выяснилось, была местной самодеятельностью, не подкрепленной реальной поддержкой российского руководства. Возможно, там и кивали головой в знак согласия, но руки государства здесь и близко не чувствовалось.

Позже начали появляться эмиссары от российских инициативных групп «поддержки» неизвестного происхождения и с непонятными полномочиями. Появились на площадях даже флаги партии Жириновского, что вызывало изумление у протестующих. Это были действия отдельных политических групп, не объединенных единой целью. Чувствовалось, что у российских политических элит и руководства нет четкого понимания происходящего и конкретного плана действий на Юго-Востоке.

Протестное движение на Юго-Востоке, несмотря ни на что, в марте разрослось и постепенно начало выдвигать лозунги единства с Россией. Складывалось впечатление, что протесты организованы из единого центра. Распространялись слухи, что все это инспирировано Москвой. Ничего подобного не было, никакого единого координационного центра ни на Украине, ни в России не существовало. Народные протесты стали полной неожиданностью для украинских и российских элит.

В каждом регионе активисты действовали независимо друг от друга и в меру своего понимания происходящего. Протестное движение было разрозненным, и контактов между регионами практически не было. По своей инициативе движение «Юго-Восток» установило контакты сначала с пророссийскими группами Донецка и, когда их оттеснили, с группой Пушилина – Пургина.

В каждом городе сложилось несколько групп сопротивления, действовавших самостоятельно. В Харькове на базе «Гражданского форума Харькова», объединившего около двух десятков пророссийских организаций, было создано движение «Юго-Восток», вместе с коммунистами проводившее массовые протесты в городе.

Из палаточного городка вырос «Юго-Восточный Блок», объединивший активистов, ранее не участвовавших в подобных действиях и склонявшихся к силовым акциям. В середине марта в Харькове и Одессе объявилась экзотическая организация «Боротьба» без каких-либо политических предпочтений, но стремящаяся быть в лидерах протестного движения.

Между этими группами сопротивления нередко возникало непонимание о целях проводимых акций и методах достижения целей. Возникла нездоровая конкуренция, вылившаяся в противостояние групп перед захватом администрации. В результате переговоров конфликт был улажен, в начале апреля все объединились, и был избран единый штаб сопротивления.

В Одессе в протестное движение входили разные группы, наиболее организованными были «Народная дружина Одессы» и «Одесская дружина», поддерживаемые партией «Родина», «Единой Одессой», «Народной альтернативой» и рядом других организаций. Единого координационного центра в Одессе также не было, каждая организация имела своих лидеров и свой актив. Часть акций согласовывалась, часть проводилась по решению своих лидеров. Одесские власти пытались контролировать протестное движение и проводимые акции.

В Донецке на начальном этапе протесты пытались организовывать партия «Русский блок» и другие пророссийские организации, но постепенно они были выдавлены из протестного движения. Руководство протестным движением перехватила хорошо организованная группа Пушилина и в дальнейшем руководила всеми действиями протестующих.

В Луганске сопротивление на первом этапе возглавили пророссийские организации «Молодая гвардия» и «Луганская гвардия». После арестов их руководителей у руководства движения встали люди с более радикальными взглядами на действия сопротивления.

Протестное движение охватило практически весь Юго-Восток, и такой массовости не было с момента переворота «оранжевых» в 2004 году. Новая власть не имела сил для его подавления, тем более правоохранители на Юго-Востоке в основном были на стороне протестующих и часто поддерживали их. Путчисты начали искать поддержку у бывших правящих элит и нашли ее.

Во всех регионах Юго-Востока на всех уровнях местная власть принадлежала Партии регионов. Вместо того чтобы возглавить протесты и организовать сопротивление путчистам, представители власти начали искать поводы для торга с ними за приемлемые условия сохранения своих активов. На этой почве они начали предпринимать действия по взятию протестов под свой контроль и направлению их в нужное для себя русло.

Коломойский сразу же взял под контроль днепропетровский и запорожский регионы и задавил там протесты. Харьковский мэр Кернес после «рекомендаций» Коломойского в феврале-марте безуспешно пытался перехватить управление харьковским сопротивлением, но потерпел фиаско. Пару раз он приглашал меня и пытался убедить отказаться от активных действий и свернуть протесты. Разговора не получилось, я ему резко возражал, и мы не договорились.

В Донецке после переворота клан «Енакиевских» во главе с Януковичем бежал в Москву, и безраздельно начал править клан «Ахметовских», который поддержал переворот. Увидев размах протестов, они изначально решили их возглавить. Постепенно они выдавили пророссийские организации, оказавшиеся не столь влиятельными, и перехватили управление протестами.

В начале марта я направил в Донецк и Луганск представителя для установления контактов с людьми, которые организовывают и выводят людей на площади. Тогда уже мы обратили внимание, что в штабе сопротивления не было людей по нашей предыдущей деятельности, даже их офис находился в помещении «Молодые регионы» и всем руководил Пушилин, у которого после ареста Губарева и Пургина на этом этапе оказались все бразды правления донецким сопротивлением.

В Луганске местные элиты также пытались взять под контроль лидеров сопротивления, но удавалось им далеко не все. Из лидеров выделялся своими резкими суждениями и непримиримой позицией к путчистам никому не известный тогда Мозговой, будущий комбриг «Призрака». После ареста Клинчаева и Харитонова луганское сопротивление возглавила группа Болотова, которая, по его более позднему признанию, не всегда обоснованно руководствовалась рекомендациями местных элит.

В Одессе группы сопротивления действовали без единого руководства и после первых арестов лидеров не предпринимали радикальных действий. Правоохранительные органы, воспользовавшись этим, во многом контролировали протестное движение и стремились его погасить.

К началу апреля местные элиты полностью контролировали протестное движение в Донецке, частично в Луганске и Одессе и не смогли взять под контроль в Харькове. Для харьковского сопротивления неподконтрольность властям дорого обошлась массовыми репрессиями в апреле.

Примерно с таким раскладом сил и без общего руководства движение сопротивления Юго-Востока подошло к знаковым событиям начала апреля. К этому времени «крымская инициатива» нашла поддержку у нескольких групп сопротивления в Харькове и Луганске, готовых пойти на радикальные меры. Призыв Аксенова перейти к решительным действиям в Одессе отклика не нашел.

Именно в эти дни определялось дальнейшее направление протестов на Юго-Востоке и трагическая судьба Донбасса. Захваты обладминистраций в Харькове и Донецке и здания СБУ в Луганске произошли синхронно 6 апреля, и складывалось впечатление, что это все было заранее спланировано. Фактически это не так, по выходным во всех городах проводились митинги с требованиями к местным властям назначить референдумы о статусе регионов. Они организовывались независимо друг от друга, и никакого плана совместных действий после захвата обладминистраций просто не существовало. Во всех городах захват зданий произошел без применения оружия и без серьезного сопротивления милиции, последующие действия пошли по разным сценариям.

В Харькове захват организовывал «Юго-Восточный Блок», плотно работающий по «крымскому сценарию», но обещанной помощи из Крыма так и не получил. После переговоров протестующих с руководством областного совета и мэром было принято обращение к областному совету провести местный референдум о повышении статуса региона. Потом мне дали возможность от их имени выступать по этому поводу на сессии областного совета, но решение о проведении референдума не приняли.

В Луганске группа Болотова захватывала здание СБУ только потому, что там находились арестованные активисты и требования были о проведении референдума о статусе региона и амнистии арестованных. Через несколько дней требования стали более радикальными – о самостоятельности региона. Это объяснялось еще и тем, что в этом здании неожиданно оказался большой арсенал оружия.

Так в руках луганского сопротивления оказалось много оружия, но до Харькова и других регионов оно не дошло. В конце апреля я был в Славянске, и бойцы ополчения были уже с автоматами, только потертыми и бывшими в употреблении, явно не со складов. По всей видимости, это были те 62 автомата, с которыми Стрелков вошел в Славянск.

Самые интересные события происходили в Донецке. После захвата обладминистрации неожиданно небольшая группа выдвинула требование к областному совету принять постановление о вхождении в состав России. Естественно, тот ничего не принял и на следующий день, 7 апреля, неизвестно откуда появившийся «народный совет» провозгласил Донецкую народную республику, назначил на 11 мая референдум о выходе из состава Украины и обратился к России с просьбой оказать помощь. Также было заявлено, что все эти действия согласованы с Харьковом и Луганском, что не соответствовало действительности.

В этот же день мне через посредника позвонил Пушилин и предложил по аналогии с ДНР создать Харьковскую народную республику и сбросил документы о провозглашении ДНР. По этим документам было видно, что провозглашение республики заранее готовилось. Рассмотрев документы, мы отказались от этого, так как за таким провозглашением ничего не стояло. Это был просто лозунг, не подкрепленный никакими планами и действиями после провозглашения республики.

После этого такое же предложение поступило лидеру одной из наших групп сопротивления, и тот согласился объявить ХНР. К концу дня он сделал список «народного совета» в несколько десятков человек и в фойе обладминистрации провозгласил ХНР. За этим громким заявлением потом не последовало никаких дальнейших действий. Кроме этой декларации, такой республики никогда не существовало.

С луганским сопротивлением вопрос провозглашения Луганской народной республики на том этапе также не был согласован. О создании этой республики, по всей видимости, после долгих и непростых переговоров с Донецком объявили только 27 апреля.

Спустя годы Пургин опубликовал историю появления ДНР. Небольшая группа активистов организации «Донецкая республика» с началом протестов в Донецке разработала документы по созданию ДНР, не ставя об этом никого в известность. Затем на митинге провозгласила ее, заявила о создании «народного совета» и выходе из состава Украины. На то время от донецкого олигархата сопротивлением руководил Пушилин, он подхватил эту идею уже для других целей и начал распространять на Харьков и Луганск.

Донецким элитам это было нужно по двум соображениям: во-первых, создав такую республику и потом сдав ее, они получали бонус в торге с путчистами за свои активы и, во-вторых, не исключено, к тому времени американские «спонсоры» через путчистов и донецкие элиты пытались таким образом втянуть Россию в военный конфликт. Такую же операцию бизнес Донбасса провел в 2004 году, провозгласив для торга с командой Ющенко «Украинскую юго-восточную республику».

Как бы там ни было, провозглашение ДНР и ЛНР и попытка создания ХНР были сделаны вопреки официальной на то время позиции российского руководства. Россия, в отличие от Крыма, никак не отреагировала на провозглашение ДНР и ЛНР, не оказала военной поддержки, просила не проводить референдум о выходе из состава Украины и до сегодняшнего дня не признала их.

Провозглашение республик было неожиданным не только для населения, но и для всех активистов сопротивления. Ранее такие требования не выдвигались, и в регионах люди начали искренне верить, что после провозглашения ДНР и ЛНР все пойдет по крымскому сценарию и Россия поддержит республики. Все эти действиями ввели людей в заблуждение, создав иллюзию того, что в принципе не могло состояться. Без российской поддержки республики не имели ни сил, ни возможностей выстоять против усиливающейся государственной машины путчистов.