Так уже случалось не раз: те, кто выигрывал войну, проигрывали мир, тонули в навязанных выжидавшими, чья возьмет, договорами, увязали в нескончаемых переговорах с теми, кто называл себя союзниками, а на деле предпочитал таскать из огня каштаны чужими руками…
(Вера Камша)
В день провозглашения независимости, 15 мая 1948 года, Египет, Сирия, Ливан, Трансиордания, Саудовская Аравия, Ирак и Йемен объявили войну и напали на только что созданный Израиль с целью уничтожения новорожденного еврейского государства.
Началась война за независимость Израиля. На первом этапе вторжения израильтяне вели тяжёлые оборонительные бои. С июля Армия обороны Израиля перешла в контрнаступление и отбросила арабские армии. Осенью 1949 года, наступил момент, когда израильтяне могли полностью разгромить окружённую египетскую армию, но вмешательство англичан заставило Израиль отменить подготовленную операцию. Америка так же не поддержала израильтян. Переговоры, проводившиеся по инициативе ООН и США, не позволили довести дело до конца. Победа Израиля привела лишь к временному перемирию с арабскими странами, участвовавшими в войне в 1949 году.
Уже в августе 1951 года министр иностранных дел Египта Махмуд Фавзи заявил: «Общие соглашения по прекращению огня между Египтом и Израилем не включают в себя положений, трактующих юридическое и техническое окончание состояния войны между Египтом и Израилем».
Махмуд Фавзи
1 сентября 1951 года Совет Безопасности ООН обязал Египет открыть Суэцкий канал для израильского судоходства. Египет отказался выполнить это указание. Свергший в 1952 году короля Фарука Ахмад Абдель Насер отметил: «Технически Египет все еще в войне против Израиля».
Ахмад Абдель Насер
В апреле 1954 года бывший египетский министр иностранных дел Мухаммед Салах эд-Дин-бей в интервью газете «Аль-Мисри» сообщил, что «арабский народ без всякого смущения заявляет: мы не удовлетворимся ничем иным, кроме полного устранения Израиля с карты Ближнего Востока».
На самом деле самая крупная неприятность для Насера исходила не со стороны Израиля, а от Великобритании, Франции и исламских стран Ближнего Востока. Для всех этих стран режим Насера был уж слишком революционным, а революция, как известно, имеет тенденцию к распространению. Хотя официально с Англией у Египта была дружба и Англия даже продавала Насеру оружие, но в перспективе обе страны понимали, что «антиколониальное» развитие новой египетской политики постепенно ослабляет влияние Англии в регионе. Кроме того, Насер претендовал на роль лидера всего арабского мира, а многие прочие арабские вожаки были с этим не согласны. 24 февраля 1955 года, Великобритания, Ирак, Турция, Пакистан и Иран подписали договор о военном сотрудничестве, «Багдадский пакт», нечто вроде ближневосточного НАТО. Египет в этот договор не пригласили, и у Насера были тяжкие опасения, что он может остаться без союзников. Кроме того, страны Багдадского пакта теперь стали вооружаться западным оружием, утверждая, что они являются щитом против проникновения СССР на юг. Насеру Запад оружие продавать не собирался, за исключением разве что Англии, которая продала Египту 41 танк «Центурион», 200 самоходных установок «Арчер», 70 реактивных самолетов, 2 военных корабля и 150 орудий. Еще Египет выпросил у Америки два фрегата и 600 джипов. Для его армии этого было недостаточно.
Оружие Насер нашел в Чехословакии, за которой маячила внушительная тень Советского Союза. Посредником выступил китайский премьер-министр Чжоу Эньлай.
Все выглядело вполне понятно. Из СССР постоянно раздаются призывы бороться против колониализма и неоколониализма. В ответ против СССР на юге создан новый военный блок. Теперь Советский Союз должен что-то этому противопоставить в регионе. Насер широко вещал о «египетской революции, взращенной на полях Палестины», и в советском руководстве решили, что он «свой человек». Договор между Египтом и Чехословакией был подписан во второй половине 1955 года и осенью в Египет хлынул поток советского вооружения.
Реакция на это была в США и в Израиле разной. Американцы не делили ближневосточные страны на свои и чужие. Их ответ прозвучал 30 августа устами госсекретаря Джона Фостера Даллеса и был сбалансированным:
«С одной стороны, арабские страны являются независимыми государствами и могут заключать какие угодно договора, а с другой, эта сделка вряд ли смягчит напряженность в отношениях между США и СССР».
И всё...
В Израиле же был настоящий траур. Воевать устаревшим англо-германо-самодельным оружием против новейшего советского было невозможно. Это была серьёзная проблема...
На самом деле вся жизнь маленькой республики, начиная со дня ее победы в Войне за независимость, была одной сплошной вереницей проблем, одна другой труднее и запутаннее. Ее население за 7 лет почти утроилось — с 600 тысяч человек до 1 700 000. Экономику еще только предстояло растить, но новых граждан надо было кормить и как-то расселять — прямо сейчас. Их надо было лечить — среди них было немало больных, попавших в Израиль чуть ли не прямиком из концлагерей. Их надо было учить — среди 700 тысяч евреев, изгнанных из арабских стран и принятых Израилем, неграмотных было много. Из положения выходили посредством импровизированных мер. Людей распределяли по уже существующим сельскохозяйственным поселениям. Срочно заводили новые — на это надо было много труда и много воды, которую еще только предстояло добыть. Новоприбывших селили в «палатки», которые делали из 4-х жердей и 5-и листов жести — 4 на стены и один — на крышу. Из этих, не слишком подходящих для строительства при местной жаре материалов, израильскими были только жерди. Жесть же была британской, с оставленных английской армией складов. И дело было отнюдь не в филантропии. Просто практичные англичане, эвакуируясь перед разделом мандата, посчитали, что эту жесть дешевле бросить, чем вывезти.
Проблемы носили не только материальный, но и социальный характер. Прибывшие из «восточных» общин были не просто продуктами арабской цивилизации, но довольно часто отражали ее дно. Преступность, проституция и наркомания, прежде не слишком знакомые Израилю, взлетели до небес. Марокканский еврей, поссорившись в очереди за распределяемой по карточкам мукой с болгарским евреем, отхватил ему ножом нос — эта история попала в газеты и имела национальный резонанс.
Совершенно отдельно стояла проблема безопасности. Арабские страны, потерпевшие поражение в войне 1948-1949 года, пока что не рисковали начать «второй раунд», о котором все время писала их печать. Но все возможное, что можно было сделать во вред Израилю, не достигая порога полномерной войны делалось, и вот уж действительно, в полной мере.
Все нормальные торговые связи были порваны. Израилю был объявлен полный экономический бойкот. Не только Суэцкий Канал был закрыт для израильских судов и даже для грузов, идущих в Израиль, что, вообще говоря, нарушало международную конвенцию, регулирующую работу канала — но даже доступ в Акабский залив к израильскому порту Эйлат был блокирован египетской армией. (Это действие само по себе является casus belli — поводом для войны. Лет через десять Насер повторит эту выходку — перекроет Израилю доступ в Акабский залив и жутко удивится, когда получит за это Шестидневную войну.)
Границы не были признаны и как таковые демонстративно не охранялись. То есть они не охранялись избирательно — вооруженные группы «фидаинов», эдаких борцов за свободу, пропускались на израильскую сторону беспрепятственно. Сначала это были беженцы из наиболее отчаянных, расселившиеся в приграничных районах. Они стали по ночам переходить границу с целью воровства. Они же, учиняли акты вандализма. Проникали эти люди на территорию Израиля из Газы (она была египетской) и через иорданскую границу. На их удивление, отпор они получали от ослабевшей армии не сильный. Тогда начались случаи грабежа и убийств. Видя такое палестинское рвение, египетские службы взялись за организацию и обучение диверсионных групп. На смену отдельным горячим головам, обуреваемым жаждой мщенья, пришли хорошо подготовленные и оснащенные диверсанты. Фидаины подчинялись военной разведке Египта и размещались в трех лагерях (№ 9, 10 и 16) в секторе Газа, на побережье к западу от города Газа. На момент создания, численность подобных подразделений составляла 700 человек, при этом арабы намеревались увеличить её, а также организовать аналогичные части, которые действовали бы под контролем спецслужб Иордании, Сирии и Ливана. Помимо регулярной платы в размере девяноста египетских фунтов, фидаин получал дополнительное вознаграждение за каждый рейд через границу Израиля и отдельные бонусы за успешно выполненные задания — убийства и диверсии. Всего за период 1951—1955 годов 503 израильтянина погибли от рук диверсантов, пробравшихся из Иордании, 358 израильтян погибло от рук египетских фидаинов и 61 еврей был убит людьми, проникшими из Ливана и Сирии. Различия между военными и гражданскими, или между мужчинами и женщинами, или, скажем, между взрослыми и детьми – фидаины не делали. Пограничные инциденты случались практически ежедневно, и армия не справлялась с защитой страны от нападений. Меры по защите тоже приходилось импровизировать. Одно из мероприятий состояло в ответных ночных рейдах на территорию Иордании. Делалось это специальным подразделением само существование которого отрицалось. Людей туда отбирали самых лучших, буквально по одному — и результаты оказались самыми положительными. Командовал этой частью очень энергичный и дельный молодой офицер, 25-летний майор по имени Ариэль Шарон.
Через 45 лет после описываемых событий он станет премьер-министром Израиля.
Количество инцидентов на иорданской границе в период с 1953-го года и до осени 1955-го резко сократилось. Зато, правда, накалилась граница с Газой, которую контролировали египтяне…
Короче говоря, проблем хватало, и проблем самых разнообразных.
Тем не менее известие о том, что Египет подписал «коммерческое соглашение с Чехословакией о поставках Египту оружия», вызвало немедленный кризис, отодвинув на задний план все остальное. Перед Израилем встала Проблема, проблема с большой буквы.
Поставки оружия на Ближний Восток регулировались Трехсторонним Соглашением 1950 года, заключенным между Англией, Францией и США. Идея была в ограничении гонки вооружений в регионе, и соглашение это более или менее выполнялось. К 1955 году Израиль имел около 50 реактивных истребителей «первого поколения» — французского и английского производства, и примерно 100 старых танков «Шерман» времен Второй Мировой Войны.
Египет имел около 80 таких же самолетов и примерно 170 танков «Шерман».
Разница в числе не слишком волновала израильское командование — они твердо верили в качественный перевес своих солдат. Главной заботой в начале 50-х годов было раздобыть хоть какое-то стандартное оружие для пехоты — вместо двух десятков разнообразных типов винтовок, оставшихся со времени Войны за Независимость. Но даже и таких винтовок не хватало. Как минимум, хотелось обеспечить хотя бы один стандартный патрон.
В начале 50-х начали поступать на вооружение автоматы местного производства, «Узи», но ещё в очень незначительных количествах.
Корпуса танков раздобывали, буквально, на свалках металлолома в Европе, и потом с превеликими трудами и расходами переделывали их во что-тo, что могло передвигаться.
«Чехословацкая коммерческая сделка» меняла все правила игры.
Хотя параметры сделки оставались неизвестными еще долгое время, все понимали, что ради пустяков такой большой дипломатический шаг делать не будут.
Как оказалось, Египет получал 200 самолетов «второго поколения» — т.е. сильно лучше израильских «Метеоров» и «Ураганов», около 400 танков и самоходок — качеством много лучше «Шерманов» , 200 бронетранспортеров, и даже военные корабли — например, 6 подводных лодок.
«Египет получал от военных грузовиков и танков до подводных лодок. 120 реактивных истребителей типа МиГ-15бис, 50 бомбардировщиков Ил-28, 230 танков Т-34, 200 бронетранспортеров, 100 самоходных артиллерийских установок, около 150 пушек (по другим оценкам, до 500), 6 подводных лодок (по другим оценкам, только 2) и несколько боевых кораблей. Египет получил также и 100 обычных пятитонных грузовиков ЗиС-150. Чуть позже в Египет стали поступать новейшие истребители МиГ-17Ф при советских и чехословацких инструкторах».
МиГ-15
МиГ-17Ф
ЗиС-150
Ил-28
Никто не задавался вопросом, откуда в Чехословакии взялись подводные лодки. Потому что было совершенно ясно, что за сделкой стоит Советский Союз, и уж эта великая держава и подводные лодки имеет, и никакими трехсторонними соглашениями ограничена не будет…
Поскольку перевес 4 или 5 к 1 отразить одной доблестью трудно, надо было принимать немедленные решения. Выбор был простым: или немедленная превентивная война «на упреждение», или попытка — срочно и немедленно — найти где-нибудь источник оружия, который позволил бы хоть как-то уравнять силы.
Уже 10 октября Кнессет собрался на экстраординарное заседание.
Правая оппозиция громила правительство за бездействие. Другие депутаты были ненамного сдержаннее. "Если американцы не продадут нам оружие, они не могут ожидать, что мы будем ждать, пока нас зарежут как на бойне..." — это выглядело типичной цитатой. Премьер-министр, Моше Шарет, однако, выразил надежду, что " ... мир не останется равнодушным и не оставит Израиль безоружным перед лицом столь очевидной угрозы самой жизни нашей страны...".
Моше Шарет
В воскресенье, 23-го октября 1955 года, Шарет улетел в Европу. В течение следующих 9 дней он встретился в Париже и в Женеве с многими влиятельными людьми — с премьер-министром Франции Фором, с министром иностранных дeл Великобритании Иденом и даже с государственным секретарем США Джоном Фостером Даллесом.
Встретили его скорее неласково. Многие западные дипломаты выражали недоумение, зачем, собственно, Шарет вообще появился в Женеве, где ведущие страны мира обсуждали “ …действительно важные, глобальные проблемы …”
В поставках оружия ему было отказано.
Макмиллан, правда, сказал послу Израиля в Великобритании, который тоже присутствовал на встрече: «Вы не представляете, как мне больно говорить с вами подобным образом», но, как истый англичанин, он мужественно справился со своей болью, и в поставках оружия отказал категорически.
Даллес выражался более мягко, но суть дела это не меняло.
Он полагал, что "следует решить все спорные вопросы миром", что "Израилю следует подумать о территориальных уступках" и что "судьба маленькой страны не может зависеть от ее вооружений, а только от соблюдения международных соглашений и от ООН".
Частным образом Даллес выражал надежду, что неопределенные разговоры о возможной продаже Израилю некоторых видов оборонительного оружия позволят протянуть время и удержать Израиль от "...необдуманных действий..."
Однако принципиальное решение было уже принято — в оружии Израилю следует отказать, а проблему "чехословацкой сделки" следует решать в переговорах с Президентом Египта, Гамалем Абделем Насером.
Даллес вовсе не был злодеем.
Он находился в позиции игрока в шахматы, чей противник сделал неожиданный и сильный ход. Шахматной доской был мир, а противником — СССР.
Советское оружие для Египта давало Советскому Союзу политическое присутствие в регионе, где у него раньше не было "клиентов". Если США или Англия снабдили бы оружием Израиль, они потеряли бы большую долю влияния и авторитета в арабских странах. Но если бы они не сделали этого, то тогда победа Египта в будущей неизбежной войне — или, как минимум, конфронтации — былa бы достигнутa именно советским оружием, что приводило к такому же результату, к выигрышу для СССР.
Оставалось искать контрмеры и они американцами были найдены.
В согласии с Англией в США был принят так называемый «План Альфа».
Суть его заключалась в следующем: Насеру поступает «чехословацкое» оружие. Ему будет также предложена обширная экономическая помощь США в виде согласия на займы для финансирования строительства Асуанской Плотины.
Конфликт же между Египтом и Израилем будет улажен. Израиль что-то отдаст на югe — весь Негев, как предлагал английский Премьер Иден, или часть его, как предлагали американские дипломаты. Таким образом, непременное условие Насера о «мосте» между арабами Азии и арабами Африке будет удовлетворено — у Египта будет общая граница с Иорданией.
Израиль надо будет "убедить" пойти на территориальные уступки "в интересах общего мира", а от превентивной войны его надо будет удержать долгими переговорами с неопределенными обещаниями "благоприятно рассмотреть" его просьбы о поставках оружия.
Но так как арабо-израильская война былa бы все-таки нежелательнa, то Египет заключит с Израилем мир – или, по крайней мере, вступит с ним в серьезные переговоры о мире, при американском “благожелательном посредничестве…”
Кроме того, подразумевалось, что Египет и его президент, Гамаль Абдель Насер, присоединится к т.н. Багдадскому пакту, который объединит страны Среднего и Ближнего Востока в единый блок под западным патронажем — с целью исключить советское влияние в этом регионе.
Это, переходя к шахматным терминам, был элегантный план — надо было только «подвинуть пешку», т.е. Израиль.
«Пешка» двигаться категорически отказалась.
Причины были вполне понятны — Израиль должен был отдать арабам оболее 1/3 своей территории, свой единственный порт на Красном Море, согласиться на ухудшение и без того очень неудовлетворительных границ — и все это в обмен на честное слово лидера Египта, данное им в том, что он считает конфликт законченным.
Но самое занятное было то, что Насер тоже не принял этого, казалось бы, такого для него выгодного американо-английского предложения. Позиция у Насера была сильная, он уже получал советское оружие, а израильтяне все еще латали старые танки.
Как написал Фуад Аджуми в своей известной книге «Dream Palace of the Arabs»:
“…не в первый раз прямолинейный американец уходит с восточного базара с обчищенными карманами и уязвленным самолюбием..."
Насер, собственно, не отказывался от предложений, он их ласково выслушивал. Он даже говорил, что предложения эти вполне дельные, особенно английское. Он только не хотел делать ничего из того, что требовалось от него самого.
Конечно, очень трудно понять человека столь далекой от нас культуры.
В вышедшей в 2004 году, новой биографии Насера, написанной палестинским арабом, явно интеллигентным человеком, пол-жизни проведшим в Европе, работавшем для агенcтва Рейтер и для БиБиСи, написано, что Насер был мягким и добрым человеком, который участвовал в политическом покушении всего один раз — и ему это не понравилось.
В мемуарах друга Насера, Мохаммеда Хейкала, простодушно написано, что когда новые правители Ирака прислали Насеру в качестве сувенира отрезанный палец его врага, убитого ими премьера Ирака Нури Саида, то Насер “грустно улыбнулся и велел похоронить палец в саду президентского дворца…”
Попробуйте представить себе Шарля Де Голля, получающего в подарок от Идена палец Ги Молле — и разница во «времени цивилизаций» станет для вас яснее.
Но, помимо культурных различий, у Насера были и вполне рациональные причины для несговорчивости. Его не устраивал никакой, даже самый щедрый дар, если он вынуждал его занять определенную позицию в споре между СССР и США. Держаться посередине, лавировать и продавать свою ненадежную лояльность снова и снова было несравненно выгоднее. Кроме того, Насер уже не рассматривал себя, как лидера только Египта — он настаивал на том, что представляет всех арабов. Следовательно, согласие не то что на мир, но даже и на переговоры о мире с Израилем, это было для него неприемлемо.
В Израиле тем временем поисками решения занимался неофициальный комитет, который возглавлял не премьер-министр Шарет, а лицо куда более авторитетное — министр обороны в правительстве Шарета. Дело было не в том, какой именно пост занимал этот человек, а в том, кем он был.
Давид Бен Гурион в Израиле был эквивалентом Ленина или Вашингтона — отцом-основателем нации, живой легендой.
Он и в самом деле был очень примечательным человеком. Типичный представитель своего поколения, "безродный космополит", говоривший на полудюжине языков, он родился в Польше, примкнул к сионисткому движению, переехал в Палестину — "строить страну", получил диплом юриста в Турции, а влияние приобрел как профсоюзный деятель еврейских рабочих Палестины.
К началу Войны за независимость он стал бесспорным лидером, отодвинув в сторону даже таких ярких людей, как Зеев Жаботинский и Хаим Вейцман. Под его руководством была выиграна война, разоружены и расформированы «частные» армии вроде сильно правого "Иргуна" или сильно левого "Пальмаха", созданы аполитичные — принадлежащие не партиям, а нации в целом — армия и суд. В довершение всего он после победы отказался от власти — уехал в свой киббуц в Негеве, и занялся там, в частности, изучением испанского — ему пришла в голову фантазия научиться читать "Дон Кихота" в подлиннике. Заинтересовавшись древнегреческой философией, он выучил греческий язык с тем, чтобы читать Платона в оригинале, а увлекшись трудами Спинозы, выучил латынь.
К моменту "чехословацкого" кризиса он вернулся в правительство в качестве министра обороны и поиски решения естественным образом оказались в его сфере ответственности.
Функции разделились — министерство иностранных дел и премьер Шарет пытались убедить американцев (на англичан надежды никакой не было) изменить свою позицию, а министерство обороны из всех сил старалось получить уже заказанное оружие из французких арсеналов.
Заказано было немного — 12 самолетов и 30 танков, однако протеже Бен Гуриона, молодой, но очень способный директор аппарата министерства обороны, по имени Шимон Перес (через 50 лет после описываемых событий он станет президентом Израиля), полагал, что в этом направлении можно будет кое-чего добиться. Далеко не сразу, но ему это действительно удалось. Сначала дело выглядело вполне безнадежным. Министерство иностранных дел Франции даже сделало попытку остановить уже согласованные поставки — там возникла "блестящая мысль" обменять эмбарго на израильское оружие на согласие Насера прекратить помощь алжирским повстанцам. Попытка эта была с презрением отвергнута. И тогда победила точка зрения министерства обороны Франции, которое предлагало создать Насеру проблемы на его восточном фланге.
Соображения в пользу сотрудничества выглядели убедительно — Израиль был готов покупать французское оружие на долгосрочной основе, был готов платить наличными. После известий о «чехословацком» оружии для Египта в Израиле начался сбор средств с населения на вооружение через специальный Фонд обороны. Люди жертвовали ценности вплоть до ручных часов и обручальных колец. Кроме этого, на народ наложили очередной налог — на оборону. На оборонный бюджет удалось дополнительно выделить 50 млн лир (27 млн дол. — по тем временам, деньги большие, в 50-х прошлого века средняя месячная зарплата в США была около 275 долл.), собранных буквально по крупицам. Израиль с готовностью предоставлял Франции разведывательные данные, связанные с египетской деятельностью в Алжире (которые оказались очень ценными для французской армии).
Последней соломинкой стал неожиданный отказ Индии от уже согласованной поставки ей 200 французских самолетов «Mystere» — русские предложили Индии «МиГи» на несравненно более выгодных условиях, похожих скорее не на коммерческую сделку, а на подарок.
При всем желании Израиль не мог возместить Франции этот урон — на 200 реактивных истребителей просто не было фондов — но 50-100 самолетов Израиль был готов купить, и это было много лучше, чем ничего.
Сделка состоялась. Экзотической ее особенностью была необходимость в соблюдении секрета не только от американцев, например, но и от собственных министерств иностранных дел.
Самолеты перелeтали в Израиль маленькими группами, под видом старых машин, отправленных изготовителю на ремонт, и возвращающихся обратно. Просто обратно возвращалось много больше, чем улетало. Танки были доставлены не из Франции, а с армейских складов в Алжире, и не в порт, а прямо на берег, высадкой с танко-десантных кораблей.
Военные не сидели сложа руки в ожидании того, что политики добьются какого-то результата.
В армии шла лихорадочная подготовкa. Солдат учили днем и ночью — в самом буквальном смысле этого выражения. Старые списанные танки резерва спешно латали в надежде успеть сформировать второй полноценный танкoвый батальон — пока в наличии был только один.
Еще зимой 1955-го, меньше через два месяца после получения известий о «чехословацкой сделке» cекретная часть "коммандос" — уже развернутая в парашютный батальон 202 — получила усиление и стала парашютной бригадой, все с тем же номером — 202. Возглавил ее все тот же толковый молодой офицер, Ариель Шарон, теперь уже полковник.
В авиации — ей командовал тогда генерал Дан Толковский, летчиков обучали тактическим приемам, которые давали непроворным израильским «Метеорам» хоть какой-то шанс против быстрых «МиГ-15».
Идея, придуманная одним из лучших пилотов израильских ВВС, заключалась в том, чтобы намеренно дать «МиГу» зайти в атаку с хвоста, и в последний момент резко сбросить скорость, провалившись вниз и пропустив самолет противника вперед. Это давало 2-3 секунды преимущества, в течении которых можно было успеть сбить вражеский самолет. У аса это получалось — проблема была в том, чтобы обучить такой же головоломной методике всех остальных.
Внедрением метода занимался заместитель генерала Толковского, 30-летний полковник Эзер Вейцман — вообще известный своей большой оригинальностью подхода к встречающимся ему проблемам. Эзер Вейцман, тогда еще молодой пилот-раздолбай, а в будущем – командующий ВВС и президент Израиля.
Получение 36 современных «Mystere-IV» наконец-то сняло с его плеч такие экзотические задачи как организация успешного воздушного боя устаревшего самолета против куда более современного противникa.
Израиль получил также 140 легких танков АМХ-13 и 40 модернизированных «Шерманов», еще 100 «Шерманов» ожидались осенью.
AMX-13 был вооружен 75-мм пушкой с высокой дульной скоростью, делал до 60 км/ч., имел слабую броню, но хорошо подходил для разведки и действуя из укрытий, был достаточно хорош для задач противотанковой обороны.
В любом случае, выбирать не приходилось — изрaильские танкисты брали что дают.
К сентябрю 1956-го года планировалось иметь всего, с учетом 130 машин, имевшихся ранее, 380 танков, более или менее современных.
Единственная бронетанковая бригада Израиля, 7-я, с ее пресловутым единственным танковым батальоном, теперь не только сформировала второй такой батальон, но и начала "размножаться" — в ударном порядке: появились две новые резервные танковые бригады — 27-я и 37-я, вооруженные в основном танками AMX-13.
Все это время стычки на сирийской и египетской границах практически не прекращались. Наблюдая, как чехословацкие специалисты налаживают вооружение на берегах Нила и как египетские офицеры летают в Чехословакию на стажировку, Бен-Гурион и Моше Даян «смотрели друг на друга глазами, полными слез».
Моше Даян
Вновь последовали послания в Вашингтон. Бен-Гурион предложил создать американскую военную базу на территории Израиля. Увы, Эйзенхауэр по-прежнему не торопился влезать в напрямую США не касающийся ближневосточный конфликт.
Пока ты не поддерживаешь одну из сторон — ты свободен в политике, и как только ты поддержал кого-то, ты оказался связан. В отличие от США, СССР прямо предпочел Израилю десяток арабских стран, хотя арабская нефть Советскому Союзу была не нужна, ведь в Сибири забрезжили радужные нефтяные перспективы.
Наша история вполне могла бы окончиться на этой точке.
Но она не закончилась.
Недовооружённый Израиль уже стоял на пороге самой настоящей военной катастрофы, когда вдруг мир преобразился и подарил ему шанс в виде двух неожиданных сильных союзников...
Продолжение следует…
