Синайская кампания. Часть 2-я. Завязка и кульминация

Incerta pro spe поп munera certa relinque.
(Из-за неверной надежды не оставляй верной выгоды.)
Римский поэт Авиан

Недовооружённый Израиль уже стоял на пороге самой настоящей военной катастрофы, когда вдруг мир преобразился и подарил ему шанс в виде двух неожиданных сильных союзников...

Подарок этот исходил от того же Насера. Насер решил построить плотину на Ниле, в Асуане.

Мысли о плотине возникли не просто так. Население Египта росло как на дрожжах и все хотели кушать. В 1800 году в стране жило 2,5 млн жителей; их стало 8 млн к 1886 году. В 1947 году египтян стало 20 млн, а к 1960 году население должно было достигнуть 30 млн. (Сегодня там практически 100 млн. человек.) А Нил все тот же и кругом пустыни. Значит, бедность и голод.
 

Увеличить посевные площади египтяне решили за счет орошаемого земледелия и, соответственно, им понадобилась плотина. Денег у них на это грандиозное мероприятие не было, и они обратились за кредитами к Великобритании, США и во Всемирный банк. Им был нужен миллиард долларов. Американцы пообещали заем в 56 млн, Всемирный банк собрался занять 200 млн, а англичане согласились на 14 млн при условии, что остальные 700 млн Египет изыщет у себя самого. Насер же заключил с СССР сделку на покупку оружия на 200 млн долларов. Ты или оружие покупай, или плотину строй, намекнули обиженные англичане. А мне министр иностранных дел Советского Союза Дмитрий Шепилов пообещал беспроцентный заем на 120 млн долларов, обронил Насер, и вашей подачкой в 14 млн можете утереться.
 

Дмитрий Трофимович Шепилов

Англичане отозвали свое предложение о займе, а за ними и американцы, и Всемирный банк.

И тут, 26 июля 1956 года в речи по случаю 4-ой годовщины египетской революции Насер сообщил своему народу, что он решил национализировать Суэцкий канал…
 

Все сразу встало на свои места. Англия и Франция, которые совместно владели каналом, получали деньги за проход судов. Теперь их этих денег лишали. Помимо меркантильных соображений, канал являлся стратегическим объектом. Например, во время второй мировой войны итальянцы и немцы пользоваться им не могли. И в-третьих, какая пощечина двум крупным колониальным державам!

В Англии это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Если что и олицетворяло Британскую империю в 1956-ом году, то это был именно Суэцкий канал.
 

Престиж английского правительства в Ираке и вообще на всем "английском" Ближнем Востоке оказался под такой угрозой, что принципиальное решение о военной операции было принято кабинетом Идена практически сразу. Французы выразили полную готовность помочь — их интересы не страдали так сильно, как английские, но они были совладельцами Канала, и мысль ослабить или вовсе устранить режим Насера представлялась им желательной.

Флот Англии двигаем к Мальте, флот Франции собирается в Тулоне. Двигаем к Египту 100 английских и 30 французских кораблей, бомбим Каир и Александрию, десантируем 50 тыс. английских и 30 тыс. французских солдат, кончаем с Насером, чтобы больше глаза не мозолил. Все собирались закончить в сентябре. Это было просто и понятно, но вот дальше начались сложные дипломатические танцы. Воспротивилась Америка.

Английский премьер Э. Иден попытался убедить американцев, что Насер — это «нильский Гитлер», но США были против войны. Европейцы поостыли, но не успокоились.

Премьер-министр Англии Иден хотел во что бы то ни стало обернуть английские действия в “плащ законности”, что было не просто, потому что формально право было на стороне Египта. Канал был частью суверенной территории этой страны. Кроме того, он очень не хотел, чтобы действия эти выглядели как поворот Англии в арабо-израильском споре на сторону Израиля — Англия должна была оставаться "другом арабов".

Cсора была только с Насером.

Французы и англичане сели думать, что делать с Египтом.
 

Французы и теперь оставались более склонными к военной операции, чем англичане. Неудачная война во Вьетнаме их ничему не научила. Ведь только в 1954 году после восьмилетней кровопролитной войны пришлось вывести все войска из Индокитая, и вот опять бряцание оружием. (Сегодня уже мало кто помнит, что с 1946-го по 1954-й шла Индокитайская война, где французы воевали с вьетнамцами.) Французы более лояльно относились к Израилю. Это и понятно. Французские колонии Тунис и Марокко в 1956 году добились независимости. В Алжире национальное движение тоже было сильным, и к арабам в этот период средний француз ничего, кроме отвращения, не питал. У англичан же, наоборот, после потери Индии в 1947 году других колониальных неудач пока не наблюдалось, и Гана, Ямайка, Мальта, Сингапур, Сьерра-Леоне, Барбадос, Британская Гвиана, Бермуды, Багамы, Малайя и даже Кипр еще оставались английскими.

Французы протянули Израилю руку с оружием еще до Суэцкого кризиса. Уже в апреле 1956 года они стали поставлять ему реактивные самолеты «Мистер».
 

Еще до официальной национализации канала французы знали, что Насер — это их противник. Израильтяне уже давно поставляли им разведывательную информацию об алжирских повстанцах и их связях с Египтом.

На этом фоне Израиль запросил у французов колоссальное (по его понятиям) количество оружия: 200 танков, 72 реактивных самолета, 40 тыс. снарядов, 10 тыс. ракет. Стоило это удовольствие 80 млн долларов. Французы согласились, и с июля 1956 года в Израиль стало поступать добротное современное оружие французского производства.

Теперь положение Израиля впервые становилось стратегически выгодным. Чтобы обмануть американцев, англичане и французы придумали после долгих совместных тайных встреч хитроумный, как им казалось, план. Израиль берется в равноправные союзники и хорошо вооружается. Далее Израиль начинает войну с Египтом, благо поводов хоть отбавляй, те же закрытые Тиранские проливы. Войска Израиля продвигаются к Суэцкому каналу. Когда до канала уже рукой подать, англичане и французы предъявляют обеим воюющим странам ультиматум отвести войска из зоны канала, чтобы не вредить судоходству. Египет теоретически должен отказаться, так как на своей земле воюет, и тогда английские и французские войска вторгаются в Суэцкую зону «для обеспечения безопасности судоходства» и канал опять европейский. Проливы в Эйлатский залив будут открыты, проход по каналу для израильских судов свободен, Израиль будет доволен. Как не хотелось англичанам брать в союзники бывших своих подмандатных хулиганов, но приходилось. Словом, французы предложили Израилю союз в совместном нападении на Египет…

Мы подходим ко времени, когда Бен-Гурион совершил крупную политическую ошибку, связав себя с Великобританией и Францией, двумя дряхлеющими и разваливающимися колониальными державами, и пренебрег оценкой позиций США и СССР.
 

Ведь уже до начала действий против Египта он знал, что и Америка и Советский Союз будут против этой войны, но просто отмахнулся от помехи. Выбирая между военными и дипломатическими успехами, он выбрал военные. Когда еще появится возможность подружиться с европейскими державами на уровне военных союзников? Когда еще представится случай извести под корень всех фидаинов, бегающих через государственную границу когда им захочется? Опять же, проливы закрыты и в Эйлат не может попасть ни одно судно…

На самом деле Бен Гуриона одолевали серьезные сомнения. Если что и сближало его с Насером, так это было глубокое недоверие к Англии. Будут ли англичане участвовать в предлагаемом союзе? Если будут, то будет ли этот факт оформлен официальным договором, или он останется "джентльменским соглашением"?

Бен Гурион доверял своим французским партнерам и был готов им помочь предоставлением и портoв, и аэродромов, и даже непосредственным участием в военных действиях, и все это под честное джентльменское слово, но вот англичан "джентльменами" он не считал.

Cогласно французским планам, Израиль должен был начать войну атакой на Cинайском полуострове, и «создать опасность» для Суэцкого канала, что должно было дать предлог для Англии и Франции к вмешательству, но где гарантия того, что Англия станет утверждать, что угроза Каналу в самом деле существует, и не бросит Израиль без помощи в войне, или даже сама не нанесет удар по израильским аэродромам? Короче говоря, Бен Гурион требовал формального союза с Великобританией, пусть секретного, но изложенного в письменной форме и подписанного премьер-министром. Англичане и слышать не хотели о такого рода документе, израильтяне же отказывались выступать в роли «английского агента», открыто выражая сомнения в добросовестности своих потенциальных союзников.

Французы оказались в положении, при котором два их союзника отказывались не то что доверять друг другу, но даже и разговаривать напрямую — все переговоры велись только через посредничество Франции.

В Израиль между тем шел поток военных материалов из Франции — танки, полугусеничные транспортеры, грузовики, безоткатные орудия. Их ставили на джипы, получалось подвижное средство огневой поддержки пехоты, что-то вроде тачанки.
 

Бен Гурион выговорил условием, что французские истребители будут размещены на израильских аэродромах, как предосторожность против возможных бомбежек израильских городов.

Формальной причиной выставлялось то, что израильские пилоты не успели еще освоить новые самолеты, но вполне возможно, что Бен Гурион скорее опасался англичан, во всяком случае, их он опасался не меньше, чем арабов.

Французский представитель, генерал Шалле, спокойно принимал все условия — у Египта было на Синае немало самолетов, и 4 дивизии, и было очень важно отвлечь их от района высадки.

План выглядел так: Израиль начинает наступление на Синае. Англия и Франция немедленно предьявляют обеим сторонам — Израилю и Египту ультиматум с требованием отступить от Канала на 10 миль, который Израиль немедленно принимает. Если Египет откажется сделать то же самое, то в течение 72-х часов англичане и французы откроют против него военные действия.

Францию интересовал канал.

Израиль имел свои интересы — прекращение рейдов фидаинов из Газы и снятие блокады Эйлата.

Важным мотивом был сам факт выступления заодно с одной, а может быть и с двумя крупными европейскими державами. У Израиля не было союзников — только «благожелатели», вроде США, а средства самозащиты благожелатели не предоставляли.

К 9-ому октября было решено и согласовано решительно все, кроме одного — будут англичане участвовать в атаке или нет?

Вопрос был чрезвычайно важным, потому что без этого условия Израиль отказывался от участия в войне — это было бы слишком рискованно политически.

Генерал Шалле уговаривал израильтян согасится на операцию без формального договора с англичанами.
 

"Я слышал, что Шекспир был великим драматургом", — отвечал ему Даян. — "Но я сомневаюсь, что Иден столь же талантлив".

Конференция открылась в Севре, на вилле семьи Боннэ де ла Шапель.

Их 18-летний сын погиб в Сопротивлении, и они охотно предоставили свой дом французскому правительству, не задавая никаких лишних вопросов. Английские и израильские делeгaты в первый раз сошлись за одним столом для прямого разговора о деле. Переговоры шли трудно. Англичане настаивали на «… реальном акте войны, предпринятом Израилем в непосредственной близости к Каналу» для того, чтобы Англия могла вступить в войну « ... для спасения международного судоходства ...». Израиль же опасался остаться в одиночестве и в положении обвиняемого в неспровоцированном нападении на Египет. В конце концов соглашение было подписано. Говорят, что Бен-Гурион сложил его вчетверо, положил в нагрудный карман рубашки и застегнул пуговицу, а Даян нарисовал карикатуру — Джон Булль (Англия) и гордая Марианна (Франция), вежливо приглашающие маленький Израиль пройти в дверь первым «только после вас...»

Бен Гурион обратился к Кнессету с программным заявлением: «Сила Армии обороны Израиля значительно окрепла... Мы сейчас не столь беззащитны, как были год назад... Гамаль Абдель Насер предлагает стереть Изра¬иль с политической карты... Египет посылает федаинов из всех арабских стран на диверсии против наших военных объектов и на взрывы наших жилых домов... Согласно хартии ООН, каждый член ООН имеет право на самооборону... Согласно Константинопольскому договору 1888 года, Суэцкий канал должен быть открыт для всех судов во все дни мира и войны». Далее Бен-Гурион напрямую обвинил Египет в том, что, закрыв Суэцкий канал и проливы в Красном море для израильских судов, он несет ответственность за нагнетание напряженности в регионе. О союзе с европейцами опытный премьер дал понять очень слабым намеком, не называя имен. В Кнессете правильно осознали, что очередной призыв резервистов не за горами. Тем временем французские офицеры уже тайно прибывали в Израиль для ознакомления с армией новых союзников. Армией обороны Израиля французы остались довольны и решили максимально ее усилить поставками оружия и посылкой французских боевых эскадрилий на израильские аэродромы. Вообще, с самого начала французы вели себя явно душевней англичан.

Даян обсудил с Бен-Гурионом последние детали 25 октября. Атаковать египтян решили 29 октября. Синай захватить за 7 — 10 дней, притом, что англичане и французы вступят в бой 31 октября. Бен-Гурион решил изъять из военного приказа обычную фразу об «уничтожении боевой силы противника», так как он не хотел больших потерь египтян. В данной войне, считал Бен-Гурион, нет необходимости пробиваться к каналу по песку, влажному от крови врагов, и достаточно просто вынудить врага к отступлению.

Хитроумный Даян решил не начинать войну, как это повелось со времен второй мировой, массированным авианалётом в предутренние часы. Он полагал начать наземное наступление тихой сапой, без авиации и артобстрела, чтобы у египтян сложилось впечатление, будто израильтяне затеяли просто очередную вылазку в пограничный район. Авиацию предполагалось пустить в ход с третьего дня войны, когда египтяне уже осознают весь размах боевых действий.

Европейцы подтвердили, что утром 5 ноября планируется выбросить крупный воздушный десант на участках, позволяющих изолировать район высадки морского десанта, а на рассвете 6 ноября после мощной огневой подготовки высадить морской десант. Высадку морского десанта планировалось осуществить способом «вертикальный охват», то есть в тактическую глубину противодесантной обороны противника предусматривалась высадка вертолетного десанта, который должен был воспрепятствовать подходу египетских войск к побережью. Ближайшей задачей английских воздушно-десантных войск были захват и удержание аэродрома Гамаль, а французских — железнодорожного и шоссейного мостов южнее Порт-Саида. Районы десантирования воздушно-десантных войск были избраны вблизи этих объектов.

Исходя из целей войны наиболее подходящим местом высадки морского десанта считался район Суэцкого канала. Окончательно было решено высаживать десант в Порт-Саиде и Порт-Фуаде. Этот район представляет собой почти полностью изолированный с суши плацдарм, соединяющийся с материком единственным узким искусственным перешейком, захват которого обеспечивал полную изоляцию участков высадки морского десанта. В английской зоне (в Порт-Саиде) были назначены два пункта высадки, а во французской (в Порт-Фуаде) — один. Общий фронт высадки составлял 6 км.

За день до войны Даян стал разбираться с призывом резервистов, который втихомолку уже шел несколько дней. От американцев скрыть, правда, ничего не удавалось, и посольство США начало эвакуацию 2000 американских граждан из Израиля. Так как призыв резервистов производился скрытно, то посыльные не смогли найти многих военнообязанных из-за смены адреса и аналогичных затруднений. Пришлось запустить в ход всю машину призыва с телефонными звонками, повестками и посыльными, чтобы вовремя собрать требуемые 100 тыс. солдат. Кроме этого была еще система мобилизации через радио. По обычному радио могли передать что-нибудь типа «спящая красавица, спящая красавица», а те, кому надо, знали, что солдатам 2-го батальона 3-й бригады следует прибыть на базу Црифин завтра к 8 часам утра, с вещами. С вызванными резервистами прибыло и много добровольцев. Одновременно с солдатами призыву подлежал и личный транспорт. Во время войны хлебные фургоны, грузовики с апельсиновых плантаций, машины, собирающие белье для прачечных, и прочие аналогичные транспортные средства подлежали мобилизации для перевозки солдат и военных грузов. Машин требовалось 13 тыс. и собрать их все полностью не удалось, так как многие были просто не на ходу. Таким образом вся страна узнала, что вот-вот начнется большая война. Свадьбы отложили, магазины закрыли, вместе с тем людских толп в банках и магазинах никто не наблюдал. Никто не скупал еду в продовольственных универмагах — был конец месяца и ни у кого не было денег до получки.

Готовились и союзники. Для общего руководства боевыми действиями было создано объединенное англо-французское командование со штабом на острове Кипр. Главнокомандующим назначили английского генерала Кейтли, а его заместителем — француза вице-адмирала Баржо.
 

К слову, в 1945-м, в Восточном Тироле и Каринтии армия под командованием Кейтли приняла капитуляцию казаков, воевавших на стороне Германии под командованием Петра Краснова, Султан-Гирея Клыча и Андрея Шкуро, и XV казачьего кавалерийского корпуса СС под командованием Гельмута фон Паннвица. На Ялтинской конференции англичане обязались вернуть советских граждан в СССР. Кейтли осуществил передачу казаков с семьями Советскому Союзу вне зависимости от их гражданства, включая лиц с французскими, немецкими, югославскими и нансеновскими паспортами. Пленные были обманом доставлены в Юденбург и принудительно переданы СМЕРШ; казачьи генералы, ряд командиров и рядовых были вскоре казнены, основную часть выданных казаков (включая женщин) отправили в ГУЛАГ.
 

Израильское командование не входило в этот штаб, но их действия подчинялись общему замыслу военной кампании. В объединенном англо-французском флоте насчитывалось более 130 кораблей и судов, в том числе 7 авианосцев, 3 легких крейсера, 13 эскадренных миноносцев, 14 сторожевых кораблей, 6 подводных лодок, 11 десантных кораблей, 8 тральщиков, 60 транспортов и другие корабли и суда. Корабельный состав был объединен в 345-е оперативное соединение, состоявшее из тактических групп целевого назначения: 345.4 — авианосной; 345.5 — десантной; 345.7 — морской пехоты; 345.2 — обслуживания. Для проделывания проходов в возможных минных заграждениях была создана корабельная тральная служба.

Одновременно Даян получил последние данные по расположению египетских войск на Синае. Если посмотреть на карту полуострова, то может показаться, что Синай похож на перевернутый пятиугольник. Его основание составляет берег Средиземного моря. Вниз от него идут две боковые стороны — граница с Израилем от Рафияха до Эйлата и Суэцкий канал от Порт-Саида до Суэца. Далее к югу две последние стороны сходятся к верхушке, которая омывается водами Красного моря и возле которой находится поселок Шарм э-Шейх. Одна из этих сторон — это берег полуострова со стороны Суэцкого залива (линия Суэц — Шарм э-Шейх), а другая — берег со стороны Акабского залива (Шарм э-Шейх — Эйлат). К этому пятиугольнику сверху добавился сектор Газа в виде пальца, указывающего на Тель-Авив вдоль Средиземного моря. В этом «пальце» египтяне держали три пехотные бригады — № 5, 26 и 86.
 

От израильской границы к Суэцкому каналу ведут всего три дороги. Одна из них идет вместе с железнодорожным путем по берегу Средиземного моря от Газы и Рафы (Рафияха) до Кантары на канале. Недалеко от Газы, в районе поселка Эль-Ариш, ее прикрывала 4-я пехотная бригада, и там же был египетский аэродромчик. В Кантаре же стояла 1-я египетская дивизия. Вторая дорога шла южнее по невразумительному песочно-каменному ландшафту полуострова практически от Беэр-Шевы через Бир Гафгафу в центре Синая и невысокий перевал до Исмаилии на канале. Южнее этой дороги начинались невысокие горы и пустыня. Поэтому южное ответвление этой дороги проходило к каналу уже через более значительный перевал, именуемый Гиди. Вторую дорогу египтяне прикрыли у израильской границы 6-й пехотной бригадой, расквартированной у Абу-Агейлы, и поставили в Исмаилии 2-ю дивизию. Еще южнее, практически в центре неприветливого полуострова, шла третья дорога. Если первые две были с асфальтовым покрытием и более-менее ухоженные, то эта дорога была грунтовой, но для танков, БТР, военных грузовиков многого не требуется. Шла она от Куссеймы на израильской границе до города Суэц на южном конце канала и ближе к каналу проходила через перевал Митла. В Куссейме стояла бригада национальной гвардии, а недалеко от Суэца расположилась 2-я пехотная бригада. Наконец, еще южнее шли и вовсе гиблые места, где в пустыне и выжженных солнцем горах жили лишь несколько тысяч бедуинов и шесть греческих монахов в монастыре Святой Катерины на горе Синай. Дорог там практически не было, только верблюжьи тропы. Эту часть Синая египтяне прикрыли небольшими пограничными заставами в Кунтилле, Нахле, Тамаде (Темеде) и Накебе возле Эйлата. В самой южной точке Синая, в Шарм э-Шейхе, стояли египетские артиллеристы, которым предполагалось обстреливать суда, идущие в Эйлат через Тиранский пролив.

И Наполеон, и Алленби наступали из Египта на Палестину вдоль моря. Обратный путь шел, конечно, так же. Приморская дорога была самой удобной, но и самой защищенной. Наступление через центр полуострова могло быть более удачным, поэтому перевалы Гиди и Митла могли бы иметь важное стратегическое значение, если бы основное наступление действительно планировалось на юге. Но основные бои предполагалось вести все же на севере. Стянуть войска к границе тоже было сложно. Через Негев лишь две серьезные дороги шли к египетской границе. Военные перевозки могли осуществляться только по ночам, причем на передвижение основной части войск и грузов оставалось две ночи. Непостижимым образом несколько тысяч автомашин удалось пропихнуть в ночные часы к границе.

Перед самым началом сухопутного вторжения на Синай командование решило лишить египетские части связи и поручило это задание авиации, вот как это описывает М.А. Жирохов в своей книге "Краткая история ВВС Израиля":
 

Когда Даяну доложили об этом безрассудстве, он долго не мог понять, как это провода не запутались в пропеллерах и ни один из самолетов не пострадал. Насчет авиации у Даяна была другая головная боль — у Израиля практически не было бомбардировщиков. Непосредственно перед вторжением 70-летний Бен-Гурион свалился с гриппом и высокой температурой, и Даяну пришлось заниматься практически всем самому.

Этим же днем, в 15:20, шестнадцать транспортных самолетов «Дакота» подняли в воздух 395 парашютистов и на низкой высоте, недоступной египетским радарам, полетели к перевалу Митла.
 

Командовал десантниками Рафаэль Эйтан, Рафуль.
 

Он должен был захватить перевал и удерживать его до подхода наземных сил своего командира Ариэля Шарона, Арика. Турбовинтовые медленно летящие «Дакоты» прикрывали сверху реактивные истребители, но все прошло спокойно. Возле перевала египтян не было, и парашютисты прыгали не под огнем. Однако, пилоты промахнулись и высадили десант на 5 км восточнее намеченной точки. Десантники, марш-броском добрались до восточного входа в ущелье перевала и стали готовить позиции на ровной местности. Они смогли даже разровнять место для взлетно-посадочной полосы, способной принимать небольшие самолеты. Под вечер им доставили пушки, минометы и даже 8 джипов.

Дорогу Рафуль перекрыл, но западный вход на перевал оставался не блокированным. Через него на перевал попала египетская пехота и начала обстреливать израильтян, чередуя наземную стрельбу с воздушными налетами. Израильские самолеты попытались прикрыть Рафуля сверху и смогли даже уничтожить один конвой египтян, спешивший к перевалу. Шарон же ринулся с основными силами через границу на соединение с десантом.

Тридцать часов понадобилось ему, чтобы вновь увидеть Рафуля. Танкам пришлось весь путь в сердце Синая проделать на гусеничном ходу с соответствующими потерями. Бронетранспортеры того времени были достаточно своеобразными. Спереди у них были колеса, а сзади — гусеницы. Солдаты сидели в бронированном кузове без крыши, а над кабиной водителя мог быть установлен пулемет. И вот на таких броневиках и шестиколесных грузовиках Шарон подошел к египетским укреплениям у Тамада, которые оседлали дорогу, ведущую к перевалу и Рафулю. Не великие бастионы, конечно, но египтяне установили минные поля и колючую проволоку с обеих сторон от самой дороги и своих укреплений и окопались прочно. Из-за этих минных полей никакими обходными маневрами и тонкой тактикой Шарон блеснуть не мог. И он решился на то, что историки потом окрестили «немыслимой атакой». Есть в военной истории термин «кавалерийская атака под Балаклавой». Тогда, в середине XIX века, в Крымскую войну, во время сражения под Балаклавой, по неточно сформулированному приказу английская бригада легкой кавалерии атаковала лобовым ударом русские артиллерийские позиции. Атака была очень бравой, но почти вся бригада оказалась истреблена огнем русских пушек, которые били по всадникам как в тире. «Балаклава» с тех пор стала именем нарицательным для смелой, но глупой атаки в лоб. Но теперь Шарону предстояло эту «Балаклаву» повторить, но не по глупости, а по безвыходности положения. Вместо кавалеристов у него были машины. И вот эти броневики понеслись на полной скорости на оборонительные египетские позиции. Такой атаки в лоб никто не ожидал. Один бронетранспортер подорвался на мине, а остальные снесли дорожные заграждения и ворвались на египетские позиции. Египтяне потеряли 60 человек и разбежались, израильтяне потеряли 3 солдат убитыми и 6 раненными.
 

Не теряя времени, Шарон двинулся дальше по дороге к перевалу. Египтяне в течение первого дня боев действительно не понимали, что это израильтяне задумали. Когда же до них дошло, что началась настоящая война, они уже имели силы Шарона за 200 км от границы. Добравшись посередине ночи до десантников, Шарон увидел, что Рафуль попал в серьезное положение. Все израильские силы были на ровной открытой местности, а египтяне могли стрелять сверху, с перевала, прикрытые стенами ущелья. У Шарона было 1200 бойцов, несколько безоткатных орудий, несколько пушек и три легких французских танка АМХ. То, что называют перевалом Митла, по сути группа перевалов или один каньон, который тянется на более чем 20 км. Израильтяне находились у входа в этот каньон.
 

Тут до Шарона дошло, что если последует атака египетских танков и пехоты на бронетранспортерах, то на ровной, как стол, местности с этим арсеналом ему долго не удержаться.
 

Между тем 202-я бригада Шарона была в этой части Синая совсем одна, основные бои развертывались у Газы и в северной части полуострова на двух основных дорогах, которые были описаны выше, где 7-я танковая бригада атаковала Абу Агейлу, имея дальнейшей целью Бир Гафгафу, а 27-я танковая бригада старалась отсечь «палец» сектора Газы от остальной египетской территории. Южнее бригады Шарона была лишь 9-я пехотная бригада, которой предстояло захватывать Шарм э-Шейх, но которая пока стояла и ждала приказа. Понятие «бригада» в израильской армии того времени более соответствовало полку в Советской Армии. Бригада делилась на батальоны.

Шарон решил атакой взять сам перевал, закрепиться на нем и ждать дальнейшего развития событий. Разрешения на эту атаку он от командования не получил, так как и сам Даян и в штабе полагали, что перевал сильно укреплен и может быть много жертв.

Шарон, как он писал в мемуарах, по данным авиаразведки не ожидал больших египетских сил на перевале. Он обратился к командиру батальона Гуру: «Возьмешь все три наших танка, две роты солдат на бронетранспортерах и поедешь на разведку на перевал, но в бой ни с кем не вступать!» «Совсем ни с кем?», — переспросил Мота Гур, оглядывая три новеньких французских танка. «Совсем ни с кем», — подтвердил Арик.
 

Мота погрузил свое воинство на БТРы и двинулся по дороге к перевалу. Когда они въехали в ущелье, египтяне открыли огонь и подбили первый БТР, а за ним и второй. Гур отходить не стал, десантники не отходят, не забрав с собой всех раненых и убитых. Сам Шарон был ранен в 1948 году и вынесен с поля боя. Он же был ранен еще раз во время рейда на деревушку Дир эль Балла в 1954 году, и опять был вынесен с поля боя. Гур втянулся в бой, несмотря на неудобную позицию в ущелье. Над местом боя появились египетские самолеты. Египетские солдаты сидели по пещерам, вырытым в стенах ущелья, а израильтяне были на виду. Десантников обстреливали и сверху и снизу, количество убитых и раненых быстро росло. Гуру прибыло подкрепление под командованием заместителя Шарона Ицхака Хоффи. Сидеть на дороге под огнем было ни к чему, и солдаты Гура и Хоффи пошли в атаку на пещеры. Они забрасывали пещеры гранатами и бились с египтянами в рукопашную. Свежие силы сломали сопротивление египтян, и к вечеру 31 октября все было кончено. Египтяне потеряли по разным данным от 150 до 260 солдат и ушли с перевала, а израильтяне не досчитались 38 десантников, и 120 было ранено.

Это было самое кровавое сражение за войну. Шарон не знал тогда одной вещи, которую знали Бен-Гурион и Даян. Южный перевал Митла не был особенно важен стратегически, так как основное наступление шло на севере. Однако десант в точку, близкую к самому каналу, был важен, чтобы англичане и французы могли придраться к факту боев в непосредственной близости от канала и вмешаться. Если бой идет в Газе, это судоходству по Суэцкому каналу не мешает, а вот если бой идет на перевале Митла, то англичанам и французам есть резон вмешаться, чтобы «обеспечить безопасность судоходства». Но, как полагал Даян, для этой цели не было необходимости класть 38 отборных десантников. Шарон позже писал в своих мемуарах, что будь он в теплой комнате генштаба, он, может, и принял бы другое решение, но будучи один в центре Синая за 200 км от ближайшего израильского отряда, он поступил так, как поступил.

Европейцы же получили полное основание представить обеим воюющим сторонам ультиматум, требующий прекратить боевые действия в зоне канала и отвести свои войска от канала на 10 миль в обе стороны. Ультиматум был вручен 30 октября в 18:00 по израильскому времени, и министр иностранных дел Голда Меир села писать ответ.
 

Ответ израильтян был отослан уже в полночь:

Вся суть этого творения Голды Меир была в последней короткой фразе. Египтяне, которые сражались на собственной земле, ни на какие 10 миль отводить свои войска не собирались и, соответственно, ультиматум отвергли. Рассчитанная европейцами манипуляция сработала, И им можно было теперь ввязываться в войну.
 

В 19:00 (по израильскому времени) 31 октября 1956 года англо-французские силы начали бомбить египетские аэродромы в зоне канала. Бомбардировка началась не через 12 часов от предъявления ультиматума, как предполагалось, а через 25 часов. График получился следующий: в 17:00 29 октября десантники высадились у Митлы; через 25 часов, в 18:00 следующего дня, европейцы представили ультиматум; еще через 25 часов, в 19:00 31 октября, они вступили в войну. Всего Израиль воевал один на один с Египтом 50 часов.

За эти 50 часов удалось многое сделать. Помимо приключений бригады Шарона на диком синайском юге бои на севере полуострова развернулись как по прибрежной дороге Газа — Эль-Ариш — Кантара, так и по внутренней дороге Абу-Агейла — Бир Гафгафа — Исмаилия. 7-я танковая бригада натолкнулась на сильное сопротивление египтян под Абу-Агейлой и взять деревушку с ходу не смогла. Тогда полковник Ури Бен-Ари решил обойти эти укрепления и двигаться дальше, оставив египтян сидеть у себя в тылу.
 

Этот риск оправдался. Остальные египетские войска быстро покатились к Бир Гафгафе и дальше, к каналу. Когда силы Бен-Ари уже были в положенных 10 милях от канала, в Абу-Агейле вдруг спохватились, что они находятся уже далеко в тылу израильских войск. В укреплениях сидели 3000 египтян. Их командир совершил, по сути, военное преступление. Он заявил, что позиция оставляется и солдаты должны спасаться, кто как может. Это означало, что им придется топать чуть менее 100 км по песку до канала. Этот безумный приказ привел к гибели почти всех египетских бойцов, которых по пути убили и ограбили местные бедуины. О бедуинах давно ходили истории, что эти ребята могут на своих тропках перерезать горло любому, кто попадется, ради пары носков. Причем были случаи, когда носки снимали, а на ручные часы не обращали внимания.

Израильские танки вошли в Абу-Агейлу без боя 1 ноября и узнали о происшедшем. Не зная, что гарнизона Абу-Агейлы уже нет, египтяне послали туда из Эль-Ариша моторизованную пехоту с противотанковым оружием и немного танков. Недалеко от Абу-Агейлы, у Руафы, разгорелось сильное сражение между египтянами и израильскими танкистами. Почти все израильские танки были поражены противотанковыми средствами, но остались на ходу и продолжили бой. Наконец у танкистов закончились боеприпасы. Тогда они сняли с танков пулеметы, взяли гранаты и в пешем строю продолжили бой, который перешел в рукопашную схватку.

Египтяне, последовательно попадающие под влияние английских, немецких и русских военных доктрин, слишком уповали на свои синайские укрепрайоны. Между тем еще со времен второй мировой войны было ясно, что такие статичные оборонительные сооружения, даже если они обороняются достаточным количеством войск и при хорошем вооружении, не могут долго противостоять комбинированному наступлению разных родов войск, а могут быть просто окружены или обойдены. Все это и выяснилось и под Абу-Агейлой и под Руафой. На третий день войны произошел танковый бой между легендарными Т-34 под египетским командованием и израильскими «Шерманами». Израильские танкисты вспоминали потом, что Т-34, конечно, превосходил «Шерман» и по вооружению и по маневренности, но египтяне медленно заряжали, почти никогда не успевали сделать выстрел первыми. В результате израильские танкисты успели подбить восемь Т-34, а египтяне не подбили ни одного израильского танка.

В эти же последние дни октября танковая колонна Хаима Бар-Лева двигалась по прибрежной дороге к каналу, отрезая Синай от укреплений Рафы (Рафияха).
 

Танкам помогала первая пехотная бригада, одному из батальонов которой пришлось наступать через минное поле, чтобы перерезать дорогу, ведущую от Рафы в глубь полуострова. Рафу защищали батальоны палестинской национальной гвардии. Так как египтян уже бомбили и израильские и европейские самолеты, то Насер дал приказ с Синая отходить. Он полагал оттянуть войска с полуострова к каналу, чтобы противостоять возможной высадке европейского десанта. Но его приказ офицеры поняли как разрешение к бегству. Египтяне побросали совершенно целые грузовики и танки и по барханам бросились на запад. Они поснимали с себя все тяжелое обмундирование, даже военные ботинки, бросили оружие и пешком группами ринулись к каналу, питаясь финиками с пальм и утоляя жажду водой из колодцев. Офицеры оставили своих солдат. Тысячи из них попали в плен. Эль-Ариш был брошен, и даже богатые военные склады не были взорваны. Более того, эвакуируя город, египтяне бросили в нем свой военный госпиталь со всеми ранеными. Один солдат был найден мертвым на операционном столе после ампутации ноги. Его оставили во время операции, и он умер от потери крови. При этом врачи и медперсонал ушли с войсками и 18 раненых умерло к моменту подхода еврейских частей. Бар-Лев же наткнулся на прибрежной дороге на пробку из брошенных 385 машин, включая 40 новеньких советских танков, и полдня 31 октября расчищал себе дорогу дальше. В 5 часов вечера он уже был в 30 км от канала.

Неожиданно в связи с этим поспешным отступлением возникла еще одна проблема с местными синайскими бедуинами. Они держали строгий нейтралитет, но грабили и тащили все, что оставалось бесхозным. Израильские войска задержали два длинных каравана верблюдов, нагруженных оружием. После этого Даян издал специальный приказ оружие собирать и хранить на охраняемых площадках.

В ходе боев Даян понял, что египтяне вооружены хорошо, даже слишком хорошо для страны третьего мира, но их действия эффективны лишь в статичной обороне на оборудованных позициях с заранее намеченными секторами обстрела. Если же требовались действия мобильных соединений — танков и моторизованной пехоты, то тут египтяне оказывались слабы, так как еще не научились правильно пускать эти виды войск в бой. Египетские летчики не боялись нападать вчетвером или ввосьмером, но дуэли с израильскими самолетами они постоянно проигрывали.

Теперь остались две самые важные вещи: посчитаться с фидаинами в Газе и захватить Шарм э-Шейх, чтобы снять блокаду с Эйлатского порта. В секторе Газа самые сильные укрепления были на стыке сектора и Синая, вокруг Рафы (Рафияха), где было много лагерей беженцев. Атака на эти укрепления началась в ночь с 31 октября на 1 ноября. Во второй мировой войне при планировании ночной операции обычно старались дождаться полнолуния, чтобы лучше управлять войсками. Так было, например, во время боев под Эль-Аламейном. Израильские военные полнолуния не ждали. Еврейские стратеги постарались включить в план атаки действия морского флота и авиации. В результате, моряки очень слабо обстреляли поле боя из корабельных пушек, а летчики и вовсе в темноте промахнулись. В темноте израильские батальоны перепутали позиции врага и атаковали не по диспозиции, а какой окоп подвернется первым. Египтяне пытались стрелять во тьме из пушек и пулеметов, израильтяне резали колючую проволоку, израильские бронетранспортеры въехали на минное поле и не знали об этом, так как бакелитовые мины под их гусеницами не взрывались. По мере поступления докладов с поля боя Даян за голову хватался, понимая, что вместо его красивого плана «наступления по трем направлениям» в ночи идет беспорядочная драка «стенка на стенку». При всей этой сумятице потери были на удивление маленькими. Так, один из израильских батальонов потерял в атаке 2 человек убитыми и 8 ранеными. В одном месте солдаты набрели на противопехотные мины. Тогда они попрыгали на танки и на них преодолели минное поле.

2 ноября правительство Великобритании объявило об установлении морской блокады египетского побережья. Торговым судам всех стран мира запрещалось заходить в район восточной части Средиземного моря, ограниченный параллелью 35° северной широты и египетским побережьем и меридианами 27 и 35° восточной долготы, а также в северную часть Красного моря. В районе главной военно-морской базы Египта — Александрии была установлена ближняя морская блокада. Здесь корабли союзного флота до окончания военных действий несли блокадный дозор. В других районах блокадной зоны патрулировали тактические группы кораблей и палубные самолеты.

После того как укрепления в Рафе пали, египтяне в секторе Газа оказались в окружении и сопротивлялись слабо. Израильские войска ожидали более отчаянного сопротивления, так как Хан-Юнис защищала целая бригада, а египетская бригада Национальной гвардии заняла позиции за минными полями. Город Газу брали утром 2 ноября. Под ноги попались наблюдатели ООН и сотрудники, занимающиеся беженцами. В кои веки иностранцы принялись рьяно сотрудничать с израильскими войсками. Работники ООН стали нажимать на египетского командующего, убеждая его сдаться, чтобы не пострадало гражданское население. Так как египтянин колебался, то ооновцы сдали его ЦАХАЛу, сообщив, что египетский командир скрывается в здании полицейского участка в северо-западной части города. Когда-то во время первой мировой войны англичане положили 10 тыс. солдат на подступах к городу. Когда еврейские танки ворвались в сам город, его защитники быстро сдались. Штурм Газы начался в 6 утра, а уже в 14:20 генерал-губернатор сектора Газа Махмед Фуад э-Дагави и генерал Раджаани Газу сдали. Сам город сдавал бигбаши (полковник) Гамаль Адин Али на условиях безоговорочной капитуляции. В краткий период междувластия местные бросились грабить склады ООН. В городе был введен комендантский час, и солдаты Израиля брели по пустынным улочкам старой Газы, воняющим от неубранного мусора. На глаз было видно, что египетские власти не сильно заботились о чистоте города.

Северную часть сектора Газа брали не регулярные войска, а кибуцники из кибуца Яд Мордехай и его округи. Вопросов к жителям Газы за несколько лет постоянных терактов и диверсий у них накопилось много. Большинство фидаинов было известно. Сектор прочесали, нашли их по уже готовым спискам и всех расстреляли на месте.

В самой Газе жили 60 000 человек, а рядом находилось два лагеря беженцев по 50 000 человек в каждом. В городе и после его сдачи прятались египетские солдаты. Кроме того, в самом начале войны египтяне раздали местным жителям оружие, полагая, что все будут сражаться за каждый дом и переулок. Никто не сражался, но сдавать оружие несмотря на приказ израильского коменданта, тоже не спешили. Израильтянам сдали около тысячи автоматов, винтовок и револьверов, но это была лишь маленькая часть всего оружия. Все знали, что в Иордании цены на оружие высоки и что бедуины наладили контрабандные тропы через Хевронское нагорье.

Как и предусматривалось планом, англо-французская авиация начала бомбардировки военных и промышленных объектов Егапта, используя 300 английских и 240 французских самолетов. Первые удары наносились по аэродромам Альмаза, Абу-Суэйр, Инхас, Кабрит. В результате этих ударов было уничтожено более 100 египетских самолетов. Во время одной из бомбардировок в зоне Суэцкого канала был потоплен египетский фрегат «Акка», в связи с чем судоходство по каналу было парализовано. В дальнейшем в канале было потоплено еще несколько кораблей и судов.
 

Французы активно бомбили Египет, взлетая с израильских аэродромов и дотягиваясь даже до древнего Луксора в Среднем Египте. Инженерные же части сирийской армии взорвали станции на пути английского нефтепровода из Ирака, который шел по территории Сирии, и поставки нефти в Англию прекратились.

Под аккомпанемент англо-французских бомбежек, и предвидя высадку европейских десантников в зону канала (высадка союзников началась только 6 ноября), израильтяне отвлеклись от самого канала и стали решать свою задачу — захват Шарм э-Шейха, открытие Тиранских проливов, снятие блокады с Эйлата. Тем более, что особого взаимодействия между израильтянами и англичанами не было.

9-я бригада, которой командовал Авраам Иоффе, получила приказ двигаться на юг, и засидевшиеся солдаты, перейдя границу между Эйлатом и Кунтиллой, двинулись по синайскому берегу Эйлатского залива к южной оконечности полуострова. Легко сказать «двинулись», бригаду сопровождали 220 автомашин, причем у половины были немолодые штатские водители, которых в бригаде не знали. Иоффе распорядился нагрузить на каждый борт по две с половиной тонны груза — боеприпасы, бензин, масло, продукты и воду на 5 дней. Дороги были, понятно, плохие. Поэтому Иоффе распределил по длине колонны три ремонтные мастерские. Если машина ломалась, ее подбирала на обочине мастерская и пыталась восстановить. Если к моменту появления хвоста колонны машина не была отремонтирована, она оставлялась и ждала подхода основной мастерской. Благодаря такой организации ход колонны не замедлялся. Ударив автопробегом по египетскому разгильдяйству и бездорожью, Иоффе потерял всего 10 машин, которые не смогли починить и разобрали на запчасти для остальных.

Даян решил подстраховать наступление Иоффе действиями десантников Шарона, которым у канала особенно нечего было делать. Так 202-я бригада двинулась на юг вдоль Синайского берега Суэцкого залива. Часть ее высадилась с парашютами на египетском аэродроме А-Тур (Тор), а остальные захватывали по пути нефтяные скважины. А-Тур помимо аэродрома имел небольшую гавань, лепрозорий, карантинные помещения и служил перевалочным пунктом для исламских паломников в Мекку. Десантники ввели в городке комендантский час. Даян прилетел в А-Тур проверить, как идут дела у солдат, и столкнулся с делегацией греческих монахов, которые жили в городке и были ответственны за поставку продовольствия в монастырь святой Катерины на горе Синай. Они заверили начальника генштаба в лояльности всех 70 христианских семей городка, а Даян распорядился отменить комендантский час.

Иоффе же при поддержке авиации атаковал подступы к городку Шарм э-Шейх уже после обеда 4 ноября. Береговые пушки египтян, закрывавшие пролив, стояли у Рас Насрани, немного не доезжая Шарм э-Шейха. Со стороны дороги позиции защищали густые поля колючей проволоки, бетонные пулеметные гнезда, бункеры и сеть траншей. Большую часть этих укреплений египтяне оставили без сопротивления. По глупости командующих полторы тысячи египетских солдат отошли к самому Шарм э-Шейху, укрепления которого были намного слабее. Ранним утром 5 ноября Иоффе добрался до самого Шарм э-Шейха раньше парашютистов Шарона, в 3:30 утра последовал штурм, египтяне потеряли 100 (по другим сведениям, 200) солдат убитыми, и война закончилась. В плен сдались 864 египтянина. Авраам Иоффе Женевские конвенции уважал, всех военнопленных накормили рационами израильской армии, самим же солдатам Иоффе достались безбрежные египетские запасы, включая стадо из 500 овец. С момента высадки Рафуля на Митле и до момента водружения израильского флага в Шарме прошло менее семи дней.

Еще 31 октября в районах сосредоточения начались посадка английских и французских войск и погрузка боевой техники на десантные корабли и транспорты.

К 1 ноября объединенный англо-французский флот в составе 5 авианосцев, 3 легких крейсеров, 6 эскадренных миноносцев, 4 сторожевых кораблей и 8 тральщиков занял район ожидания, удаленный на 60-150 км к северу от Порт-Саида. Десантные отряды прибывали в район в ночь с 4 на 5 ноября и продолжали в нем маневрировать до рассвета 6 ноября. 5 ноября в 7:30 англо-французская авиация начала выброску воздушных десантов, которая была предварена мощной авиационной подготовкой. В ударе участвовало одновременно более 200 самолетов. К этому времени израильтяне уже практически закончили возложенную на них миссию.

В середине дня 5 ноября англо-французское командование предъявило ультиматум военному губернатору Порт-Саида с требованием сдать город. При этом египетские войска должны были сложить оружие. Ультиматум египетской стороной был отклонении в 23:30 бои возобновились. На рассвете 6 ноября после мощной авиационной и артиллерийской подготовки, продолжавшейся 45 минут, началась высадка морского десанта. В английской зоне высадка была произведена двумя эшелонами. Первый эшелон, состоявший из двух батальонов морской пехоты, усиленных танками, был высажен на два пункта: «красный» — шириной 400 м и «зеленый» — 350 м. Противодействие высадке было слабым. Одновременно со штурмовыми отрядами первого эшелона была высажена группа управления авиацией, в задачу которой входили вызов и распределение самолетов по объектам ударов, что значительно повышало эффективность воздушной поддержки.
 

7 ноября англо-французские войска захватили Порт-Саид и продвинулись вдоль Суэцкого канала на 35 км. Авиация с аэродромов Кипра, Мальты и с авианосцев прикрывала высадку морского десанта, блокировала аэродромы противника, наносила удары по скоплениям живой силы и техники. Это была война по-европейски, широкими жестами. С 8 по 20 ноября в Порт-Саиде высаживались войска второго эшелона. За это время было высажено до 25 тыс. человек, выгружено 76 танков, 100 бронемашин и свыше 50 орудий крупного калибра. Общая численность высаженных войск превысила 40 тыс. человек.

У Даяна постоянно создавалось впечатление, что он достиг бы таких результатов явно меньшими силами.

Продолжение следует...