Сегодня давайте поговорим о традиционных ценностях. Традиционные ценности, отметим для общего знаменателя, - это хорошо! И поэтому если любого из вас подловить в минуту душевного расслабления с приступом искренности, то на вопрос «Хочешь быть царём?» каждый из вас без сомнения ответит «Да!».
Ладно, давайте царя трогать не будем - во-первых, он один, а во-вторых, цари на Руси частенько плохо кончали. Давайте просто возьмём бояр, дворян и всяких князьёв с графьями – вот где именно то, о чём каждый из вас думает, когда слышит фразы «Традиционные ценности» и «Свой, особый путь!» Так ведь? Тут мало кто в этом сможет вас упрекнуть, и уж я точно не стану этого делать. Быть графом приятно, удобно, духовно и полезно для здоровья: блеск канделябров, шорох портьер, скрип карет и звон шпор на ботфортах, а также борзые с крепостными крестьянами, которым можно вот так вот запросто грязным сапогом и прямо в морду – аж дух захватывает от избытка романтики!
Одним вопросом мало кто задаётся, и я, пожалуй, тоже не буду, так только, вскользь, его коснусь: где на нас на всех наберут крепостных? Ну, вот встречали вы хоть одного человека, который мечтал бы быть крепостным? Вот и я – нет. Наверное, их специально завезут в страну откуда-нибудь: на этом и остановимся.
Случай этот произошёл с замполитом буквально накануне его увольнения в запас. И так и сяк покрутив эту историю, я склонен считать, что именно этот факт и послужил решающим, и если бы не он, то наш тёртый калач (он же стреляный воробей) ни за что в жизни не попался бы в такой очевидный капкан. Капкан расставили связисты, и ловили они не зама, а так, кого-нибудь попроще да поглупее, а то и вовсе никого не ловили, а от безделья руки чесали.
Связист в море важен, но так, знаете, как сабля в полномасштабной войне: вытащил из ножен, по врагу рубанул и опять на пару лет в ножны засунул. И с одной стороны, без сабли в атаку не сходишь, но с другой, – предмет этот сугубо узок по спектру своего применения в масштабах войны.
Так и связисты: нужны они только для связи, что можно понять из названия их профессии, а для всего остального мало пригодны – наряды несут только свои, сидят в секретной рубке, как сычи в болоте, и ходят по кораблю важные, как павлины, со своими докладными папочками. Идёт такой после сеанса связи, ты ему: «Ну что там, братан, каковы наши дальнейшие планы? Углублять будем или наоборот – расширять?», а он: «Не положено тут каждому подряд рассказывать! Сначала надо старшему на борту показать, потом остальным по нисходящей и уж потом до сермяжного большинства доводить!».
Ну, вот кто он после этого? Ты же ему гидравлику грузил, клапана притирал, электричество, в конце концов, подавал, тушу его от избыточного давления берёг и в душ воду организовывал, а он? Ну, какой он после этого брат? Разве что двоюродный - так бы и пнул гада, честное слово.
Кроме боевой обстановки в округе нахождения корабля, прогноза погоды и дальнейших планов использования, связистам передают и последние новости с Большой Земли. Ну не все прямо новости, а только те, которые смогут укрепить боевой дух, а желательно и вовсе его повысить. В отличие от секретных донесений, которые идут не скажу как, новости лупят по почти открытым каналам, и принимает их устройство, похожее на телеграф с большой бобиной, на которой намотана тоненькая (шириной в одну заглавную букву 8 кеглем) бумажная лента. Приёмник строчит, бобина разматывается, ленточка смешно клубится по палубе рубки связи: связисты смотрят на неё с вожделением - наконец-то работа!
Ленточку потом надо прочитать, разрезать ножничками на слова и наклеить предложениями на лист бумаги и после утверждения новости старшим на борту (да-да, даже новости мировой геополитики перед вывешиванием на боевом корабле должен предварительно утвердить старший на борту!) вывесить для ознакомления в седьмом отсеке.
Простые подводники новости смотрят редко и так, мельком: не началась ли какая война, и не повысили ли оклады денежного содержания – всё остальное суровым мужчинам в РБ малоинтересно. Зам – тот да, новости читает внимательно: профессия обязывает.
Ну и вот, значит, эти рогатые исполнители азбуки Морзе ключом и кнопкой от нечего делать распотрошили свою мусорку с обрезками ненужных новостей и склеили следующий текст:
«Командирам частей и соединений Северного флота! В целях возрождения традиций Императорского военного флота и повышения престижа воинской службы на флоте приказываю:
выделить старшим офицерам и лицам, особо отметившимся по службе, земельные наделы от 6 до 12 га на полуостровах Рыбачий и Средний;
старшим офицерам на полученных наделах построить родовые имения с оплатой расходов на строительство за счёт МО РФ;
имеющим подтверждённые факты дворянского происхождения предоставить их в отделы по воспитательной работе частей и соединений для восстановления титула;
не имеющим подтверждённых фактов будут присвоены начальные титулы «Помещик» с возможностью их повышения впоследствии;
желающим получить земельные наделы подать рапорта в штабы частей и соединений в срок до 16 ноября.
ГК ВМФ»
Ну почитали, все поржали, естественно, потому как и дураку понятно, что это лажа: такое распоряжение должен подписывать минимум МО РФ, а то и Сам – какой в жопу ГК ВМФ?
Но вот зам почему-то смеяться не стал, а молча снял этот листок, пока (как он думал) никто его не видел, аккуратно сложил и положил себе в карман, а после этого начал обильно волноваться.
И было за что, конечно: аккурат 16 ноября мы и должны были вернуться в базу по плану, но тут вот какая штука – выход в море всегда по плану, хоть камни с неба валятся, а вот возвращение… Можно и на день застрять, можно и на два, и на десять. И не волноваться в такой ситуации решительно невозможно – ведь это же легендарный Рыбачий! Ну и о поместье, конечно, не стоит забывать.
Зам сделался необычайно рассеянным и каким-то странно отрешённым: его стали часто замечать у рубки связистов, и он постоянно спрашивал у них:
- Ребята, ну что там с планами БП? Не изменились ли? Волнуюсь я, знаете ли… за планы БП.
А те удивлённо ему отвечали, например, что откуда они знают, если мы в подводном положении находимся? У них хоть оборудование и на пике прогресса семидесятых годов, но не настолько же!
Или вот у командира он спрашивал:
- Ну что там, Сан Сеич? Когда в базу? Шестнадцатого всё ещё?
А командир обхватывал своими лапищами его голову и внимательно заглядывал в глаза, а потом в них же и кричал:
- Товарищи инопланетяне! Надо внимательнее быть, когда земных особей подменяете своими андроидами! Нюансы, товарищи! Вас с головой выдают нюансы!
Это потому что о том, что мы заходим в базу шестнадцатого, можно было инвариантно узнать именно шестнадцатого и никак иначе!
А ещё он начал немного зависать: разговаривает так, знаете, а потом резко обрывается, глаза туманные и в себя и губами так медленно шевелит, как будто жуёт что-то, а вокруг него прямо вот аромат хрустящей корки круассана непременно на сливочном масле и свежесмолотого кофе, и все такие: «О, откуда это круассанами потянуло? Уж не из чьих-то мечт?».
Хотя я лично его прекрасно понимаю: уж о чём ещё может мечтать отставной морской волк, как не о доме на Рыбачьем? Настоящий, я имею в виду, морской волк, по призванию.
Я бы, например, на месте зама мечтал о родовом гнезде на мысе Гремящая пахта, непременно с маяком, и каждый вечер ходил бы туда зажигать огонь, а днями выезжал бы на Цып-Наволок в двуколке, укутав ноги пледом и, куря трубку, щурил бы старческие глаза в сторону открытого моря на проходящие мимо боевые корабли и подводные лодки, а совсем впав в маразм, наверняка махал бы им вслед платком. Хозяйство бы там завёл знатное: на лугах - коровы, в прудах – осетры, в полях и лесах – крестьянки. И рыболовецкая флотилия с круглосуточным режимом работы – там же трески и селёдки больше, чем воды, вокруг этого Рыбачьего. Норвегов гонял бы, конечно, оттуда, для этого приобрёл бы списанный пограничный катер и покрасил бы его позадиристее. Потом пришлось бы заводик ставить по переработке рыбы, а излишки её посылать на Большую Землю в помощь бедным и нерадивидым офицерам. И уже хорошо выходит, а это мы ещё не дошли до залежей нефти, газа и минералов, я прошу заметить! Тут уж впору и аэропорт будет открывать. Да. Тяжело мечтать.
Ну вот примерно об этом зам и думал, и грело его всё в этих мыслях: начиная от крестьянок и заканчивая тёплым, как котёнок, Нордкапским течением.
А мечты, они, знаете ли, имеют какие-то свои, пусть и странные, рычаги воздействия на реальный мир, и в базу на этот раз мы пришли именно шестнадцатого.
Не то что пришвартоваться, а на траверз пирса ещё встать не успели, как зам в шинели, шапке и с папочкой наверх вылез. А наверху же напряжение от подготовки к швартовому удару и сплошные тулупы, пятнистые от соли, с валенками и рукавицами по локоть. Да, блин, офицеры походного штаба ещё наверх не выходили!
- Валерий Феофанович! А позвольте-ка поинтересоваться, куда это Вы с таким срочным лицом?
- Мне в штаб, тащ командир! Срочно вызывают!
И нагло убежал.
- Как его вызывают-то? Серёга?
- Да я откуда знаю? Может чайку почтовую прислали из политотдела? Вообще не гребу, тащ командир!
- Ну, какую чайку-то? Это же невероятно!
- А от каждого по способностям, каждому по потребностям – вероятно, по-Вашему, да?
- Ну… по-моему, нет…
- А вот по их учению – да. И причём во всём обитаемом мире! На этом фоне, знаете, почтовые чайки не так уж и удивительны! Ну что, я швартанусь на этот раз?
- Ну швартанись, а я просто рот пооткрываю – вон начальник штаба с пирса строго глядит. Опять тут накосячили, небось, пока мы бороздили.
Растолкав швартовую команду, зам спрыгнул на пирс вместе с бросательным концом быстрее, чем борт лодки о него ткнулся. Отмахнувшись от начальника штаба, растолкав оркестр и бродячих собак, он побежал в штаб.
- Бежит, Серёга, смотри! Бежит!
- Ага, и полы шинели так красиво вьются за спиной, да?
- Да. А ты хоть раз видел, как он бегает?
- Да Вы что! Он даже нормативы по физо не сдавал со всем экипажем, сказал, что комиссарам положено бежать только в атаку на врага.
- Так что это сейчас: пиздец нашему штабу получается? А офицеры-то вон на пирсе и ничего не знают. Сиротинушки.
Командир дивизии внимательно выслушал зама, прочёл его ходатайство, прочёл связистскую утку, покачал головой, посмотрел в окно, выпил стакан воды из графина, прокашлялся и сказал:
- Да. Конечно, Валерий Феофанович. Если не Вам, то кому же?
И написал на ходатайстве о выделении участка в хотя бы 8 гектаров:
«Категорически ходатайствую по существу рапорта капитана 2 ранга Такогото.»
Подумал. Дописал: «Настаиваю на увеличении участка до 12 га» и расписался.
- Вы в политотдел теперь ступайте, они там этим у нас занимаются, сами понимаете. А по дороге, будьте так любезны, зайдите к флагманскому связисту и попросите его немедленно ко мне явиться.
Что делал комдив с флагманским связистом - неизвестно, но на корабль тот прибежал часа через полтора. И сразу в рубку – шасть.
Уж как он там орал! У них же дверь толстая, снарядонепробиваемая, но даже подходить к ней не надо было, чтоб слышать, как она дрожит.
- А что там происходит? – спросил командир, уже красивый и в шинели. - Армагеддон?
- Флагманский связист.
- Фигасе, а я и не знал, что он так может – таким интеллигентишкой прикидывался, а тут смотри-ка ты: по три суффикса в одном слове! Пригласите-ка его в центральный!
- Сергей Анатольевич! Это мои связисты! Это я на них ору и всячески унижаю и именно потому, что они мои, понимаете? А если уж Вам так охота на них поорать, что вполне естественно, при Вашей-то высокой должности, то будьте так любезны рассказать, где они так успели провиниться? Я, может, тоже вот хочу на них поорать, а повода не нахожу!
- А Вы вот полюбуйтесь!
И флагманский связист хлопнул на стол новостной листок.
- Да я это видел! Ну да, согласен, вот эти вот ошибки в словах: вот здесь, и здесь, и здесь ужасно огорчают, но я даже не догадывался, что Вы так за синтаксис русского языка переживаете!
- Да зам-то ваш! Зам! Как узнал, что шутка это – час стоял на крыльце штаба и в залив смотрел пустыми глазами! Мы его и за рукава дёргали, и по имени звали, и в лицо брызгали, а он только бормочет что-то себе под нос и стоит!
- Подите прочь, холопы!
- …не понял…
- Ну бормотал он, наверняка, именно это.
-Вам что, совсем его не жалко?
- Отчего же. Жалко, конечно, но сам виноват-то: расслабился к закату своей карьеры, вот и нюх потерял. Вот, помнится, в былые годы…. эээх, волчара был, а тут? Нет, ну посмотрите, Главкомом ВМФ приказ подписан, ну блин, ну матросы ведь даже не повелись! И что? До сих пор там стоит?
- Нет, уехал уже.
- Ну вот и ладненько. Тогда и я, пожалуй, того. Поеду.
На следующий день командир построил весь экипаж и долго ходил перед строем молча.
- Я буду краток! Над замом вслух смеяться не сметь! Я не буду вас в этом убеждать или просить, я просто приказываю: не сметь смеяться над замом по поводу полуострова Рыбачий! Если узнаю… все вниз, по плану!
Зам пришёл на корабль дней через пять после этого и, знаете, даже и сам шутил по этому поводу, чем продемонстрировал полную свою адекватность. Хотя шутил он вообще после того случая мало, а всё больше грустный ходил и часто стал бывать задумчив: стоит и смотрит так вдаль, как вроде за горизонт заглянуть ему хочется, и в глазах огоньки поблёскивают, - наверняка, отсветы маяка с мыса Гремящая пахта на острове Рыбачьем. В грусти этой никто ничего необычного не находил: все люди перед увольнением такие ходили и, бравируя на словах своей скорой свободой и радужными перспективами гражданской жизни, тем не менее, были всё-таки явно грустны, часто вздыхали, много курили и растерянно смотрели на суету повседневной жизни боевого корабля вокруг них: все копошатся, как муравьишки, иногда бегают, локальные вихри и смерчи создают, а они, как колоссы – вроде и внутри их, но в общем движении не участвуют. Стоят возле своих боевых постов и то кнопки потрогают, то просто борт погладят и с какой-то, что ли, надеждой смотрят вокруг.
И мечтают, конечно. И вы мечтайте обязательно: не важно, что мечты не всегда сбываются и даже иногда могут вызвать смех окружающих – какое вам до них дело? Главное, чтоб не плакали над вами – вот это вот уже хуже.
