Мирное разрешение Карибского кризиса к концу октября 1962 года было не в последнюю очередь связано с посреднической ролью Швейцарии. Именно ей удалось в самый тяжёлый период отладить прямые контакты Кубы с США. Способен ли кто-нибудь сегодня сыграть ту же роль?Годы спустя в Берне отмечали, что в самые тяжёлые дни неожиданно помогла особая позиция важнейшего союзника США – Великобритании (Как Лондон кинул Вашингтон
По следу Лондона
). На момент кризиса британские территории географически почти полностью «окружали» Кубу, причём такой расклад частично сохраняется и сегодня.Уже в начале марта 1962 года на совещании у президента США Джона Кеннеди по кубинской тематике было заявлено:
«Если нейтральная Швейцария не существует, мы должны были изобрести её»
(If neutral Switzerland did not exist, we had to invent it).
(Swiss Federal Archives, 2001E#1978/84#7100).И тому были основания. В феврале 1961 Вашингтон, Москва и Гавана согласились, чтобы с марта 1961 года интересы США на Кубе представляла Швейцария. Соответственно, в Гавану прибыла группа из 9 швейцарских дипломатов.
«Наш» человек в Гаване
А швейцарский посол на Кубе Вальтер Босси в августе-сентябре 1962 года чуть ли не ежедневно встречался с главой кубинского МИДа Раулем Роа и с советским послом А. И. Шитовым. К последней декаде октября стороны постепенно пришли к выводу, что угроза ядерной войны при определённых условиях устранима.Главные из них: во-первых, ослабление военно-политического давления США на СССР, особенно вблизи советских границ. И во-вторых, принятие США обязательства не «досаждать» Кубе с американской военной базы Гуантанамо (на юго-востоке Кубы). Что, в целом, приведёт не только к деэскалации кризиса, но и к невключению Кубы в Варшавский договор (ВД). Последнее активно предлагали КНР, Албания, ГДР, а также, по оценкам швейцарского МИДа, «ястребы» в высшем руководстве СССР. В середине октября 1962 года американские самолеты-разведчики U2 провели разведывательные полеты над Кубой, сделав фото установок советских баллистических ракет средней дальности. А 22 октября, по воспоминаниям швейцарского историка и дипломата Эдуарда Бруннера, госсекретарь Дин Раск вызвал к себе швейцарского посла в Вашингтоне А. Линдта. Госсекретарь сообщил ему, что ВВС США намерены провести 23–24 октября 1962 года массированные разведывательные полёты над Кубой. Американцы рассчитывали чётко выяснить, продолжается ли развертывание тех же советских ракет на кубинской территории. Дин Раск попросил послов Швейцарии в США, СССР и на Кубе уточнить кубинским и советским властям, что
«вылеты не будут проведены с базы в Гуантанамо, и что они не нацелены на военный конфликт. И, чтобы кубинские ПВО и ВВС не открывали огонь по этим самолётам».
После встречи с Раском Линдт сразу проинформировал о её содержании Эмиля Штадельхофера, нового швейцарского посла в Гаване (с октября 1962 года), который смог сохранить доверительные отношения своего предшественника В. Босси с Ф. Кастро, Р. Роа и советскими дипломатами на Кубе. Уже через час после телефонного разговора с Линдтом, Штадельхофер передал означенную информацию Фиделю. С просьбой проинформировать советскую сторону о той же беседе в Вашингтоне, что и было сделано.
Вскоре американцы через тех же швейцарских посредников сообщили Гаване и Москве, что в обмен на бессрочную экстерриториальность базы в Гуантанамо, на обязательства Кубы не вступать в ВД, не вмешиваться во внутренние дела близлежащих Ямайки и стран-союзников США – Гаити и Доминиканской республики, Вашингтон снимет военную блокаду Кубы. И не будет препятствовать её экономическим связям с другими странами, в том числе с соседними. Кубинские власти согласились с таким вариантом деэскалации, о чём швейцарские дипломаты сообщили госдепартаменту и в советский МИД. Но в Москве выразили недовольство «сепаратизмом» Гаваны в урегулировании кризиса. Кубинской стороне стремились навязать «пакетное» решение: то есть кубинско-американское урегулирование на основе упомянутых взаимных обязательств плюс удаление американских ракет из Турции. Такую позицию Москвы подкрепляло фактически бессрочное советско-иранское соглашение 14.09.1962 года О «непредоставлении иностранным государствам права иметь на территории Ирана ракетные базы всех видов». В свою очередь, Гавана предлагала включить вопрос об эвакуации Гуантанамской базы США с другими вопросами по урегулированию кризиса. Но в Москве и Берне не были склонны поддержать такой подход, ибо США не планировали уйти (и поныне не уходят) из Гуантанамо. И потому не согласились бы с кубинской позицией («US Foreign Relations, 1961–1963», volume X, Cuba, January 1961 – September 1962, Document 7).В результате ракетно-турецкий фактор был включен в урегулирование кризиса вокруг Кубы без включения в него вопроса о базе в Гуантанамо. Характерно в этой связи, что с февраля 1962 года Швейцария стала также представлять интересы Аргентины на Кубе, а аргентинские власти поддержали именно «пакетное» урегулирование кризиса без сопряжения с Гуантанамо. Это сразу повлияло на позицию кубинского руководства, которое предпочло согласиться с антикризисной «ракетной» увязкой Кубы с Турцией («Швейцарское посредничество на Кубе стало историей», Международная информационная служба Швейцарской национальной теле- и радиокомпании, 20.07.2015). Как отмечает российский латиноамериканист А. Р. Хасанов (Санкт-Петербургский госуниверсистет),
Блокады не будет
«изучая деятельность Швейцарии в период Карибского кризиса, можно отметить профессионализм швейцарских дипломатов, их умение искать компромиссное решение между сторонами. Швейцария своим посредничеством честно выполнила свои взятые обязательства и перед США, многие из которых были крайне сложными. Но не следует думать, что швейцарцы беспрекословно выполняли любой каприз американской стороны».
