Итак, что показывает частичная мобилизация? А показывает она полный крах насаждавшейся почти двадцать лет теории, что армия должна быть небольшой, компактной, контрактной, но очень хорошо оснащённой и обученной. И апологеты этой теории мнили, что в столкновении армии контрактной, небольшой по численности, с армией, даже имеющей численное превосходство, но комплектуемой преимущественно по призыву, контрактная армия выиграет противостояние в одну калитку. За счёт невероятного качественного превосходства в уровне подготовки личного состава и технической оснащённости. Образно выражаясь, контрактная армия грязными полотенцами разгонит армию призывную. Но на этот счёт приведу один пример. Как известно, линейный крейсер «Гебен» имел подавляющее качественное превосходство над любым линкором-додредноутом Черноморского флота. В бою один на один шансов у любого черноморского линкора-додредноута против «Гебена» не было, от слова совсем. Но русские корабли всегда ходили бригадой: «Иоанн Златоуст», «Евстафий» и «Пантелеймон» (бывший «Князь Потёмкин-Таврический»). И почему-то спесь с «Гебена» такая вот триада сбивала полностью. А ларчик открывался просто. Немецкий командир провёл расчеты и пришёл к выводу, что в бою с бригадой русских линкоров ему удастся потопить один из трёх кораблей, второй корабль будет серьёзно повреждён, третий отделается незначительным ущербом. Но сам «Гебен» при этом гарантированно пойдёт ко дну. А вот каков будет ущерб для сторон на Чёрном море в целом: русский флот некоторое время будет ослаблен, но после возвращения в строй повреждённого линкора-додредноута его боеспособность существенно возрастёт, а вот гибель «Гебена» сделает турецкий флот небоеспособным, от слова совсем. В итоге «Гебен» старался всячески избегать встреч с бригадой русских линкоров-додредноутов, а в боевом столкновении у мыса Сарыч на полной скорости покинул поле боя. И вот возвращаемся к «небольшой по численности, компактной, но исключительно хорошо оснащённой и обученной контрактной армии». В столкновении с армией, комплектуемой по призыву, пусть даже несколько хуже технически оснащённой, если не удаётся сразу добиться решительного успеха, то начинает играть огромную роль фактор численности и возможности восполнения потерь. И «компактная контрактная армия» теряет боеспособность даже при меньших потерях быстрей, чем это происходит с армией призывной. На Украине мы явственно видим, что превосходство противника в численности личного состава очень быстро нивелировало некоторое качественное превосходство российской армии в техническом оснащении (но не во всех аспектах, в частности, в вопросах управления огнём артиллерии как раз бандеровцы показали превосходство) и заставило наши войска втянуться в позиционные мясорубки времен Первой мировой войны. Укровермахт в маневренной войне однозначно уступил бы при равной численности нашей армии, но его численное превосходство позволяло на
Мобилизация
оперативном направлении иметь группировку, исключавшую быстрый прорыв его обороны, развитие успеха и выход наших войск на оперативный простор. Более того, численное превосходство укровермахта позволяет ему сегодня вести наступление сразу на двух оперативных направлениях, а сейчас ещё и готовить атаки под Угледаром. Наши же войска вынуждены буквально метаться вдоль линии фронта для парирования вражеских ударов. Наподобие того, как метались мехкорпуса РККА в июне 1941 года, когда фронт трещал по швам, и наше командование не знало, куда какой корпус бросить. Сыграли роль и чудовищные просчёты, когда вместо того, чтобы оставить ополчение ДЛНР держать фронт, а ударные группировки из Крыма и района Харькова пустить наступать в обход укрепрайонов укровермахта на Луганском и Донецком направлениях, чтобы замкнуть кольцо окружения, наши войска начали тупо таранить вражеские укрепрайоны в лоб. Необходимо учесть и фактор понесённых потерь, и возможности их восполнения. Мы полгода уже слышим от Минобороны России, что одни и те же соединения укровермахта несут тяжелые потери. Но эти соединения никак не желают «заканчиваться». За счёт мобилизации они буквально возрождаются из пепла. Более того, пока мобилизованные отбивали лобовые штурмы нашими войсками укрепрайонов укровермахта, десятки тысяч его военнослужащих были выведены на полигоны НАТО, прошли там переподготовку, получили необходимое оснащение и вернулись в «незалэжную» чтобы нанести нам чувствительнейший удар под Изюмом, Балаклеей и Красным Лиманом. И мы видим, что даже потери в десятки тысяч человек не становятся критическими для боеспособности укровермахта. При этом, потеряв более 5 000 человек погибшими (и соответственно примерно 15–18 тысяч человек ранеными), российская группировка начала испытывать серьёзные трудности из-за некомплекта личного состава, поскольку подавляющая часть потерь пришлась на части и подразделения первой линии.
Авиация
Также следует остановиться на авиации. В отличие от Сирии, наша авиация в небе над «незалэжной» ведёт себя более чем скромно. Сохранение боеспособности ПВО укровермахта за счёт координации действий с НАТО сразу поставило нашу авиацию в тяжёлое положение. Ставка на небольшое количество самолётов, но с высокими боевыми характеристиками привела к тому, что потеря даже нескольких таких самолётов станет тяжёлейшим ударом по боеспособности нашей авиации. То, что, как говорится, «прокатило» против «бармалеев», оказалось совершенно негодным против армии с достаточно многочисленной ПВО сравнительно высокого технического уровня. Плюс умелое использование ложных целей, когда выяснилось, что в начальный период СВО под удары попали не боевые ЗРК, а их умелые имитации. Что, скорее всего, было делом рук натовских спецов. И, если против «бармалеев» наша авиация действовала с больших высот и не знала проблем, то против укровермахта подобная тактика уже не могла использоваться. В итоге авиации приходится действовать либо там, где гарантированно нет средств ПВО мощней ПЗРК, либо работать по принципу «бей и беги». Когда штурмовики и бомбардировщики подходят к линии фронта на малой высоте, не пересекая её, пускают НУРы или управляемые ракеты, после чего сразу уходят вглубь своей территории. Ни о каком ежечасном и ежеминутном воздействии на противника речи не идёт. А уж тем более не идёт речь о массированном воздействии на войска противника последовательными «волнами» ударных самолётов. Получается замкнутый круг: для нанесения поражения противнику необходимо существенно интенсифицировать удары авиации, но эта интенсификация неизбежно приведёт к потерям, которые заставят резко снизить активность авиационной поддержки, чтобы потери не превысили критического уровня, приводящего к утрате авиацией боеспособности. Помнится, как апологеты «компактной контрактной армии» высокомерно цедили через губу, что это «презренному совку» требовалось по 600–700 истребителей-бомбардировщиков Су-17М и МиГ-27, полтысячи бомбардировщиков Су-24, под тысячу штурмовиков Су-25. А вот российской армии «нового типа», «нового облика» будет выше крыши хватать по пять-шесть десятков Су-34 и Су-35 от Калининграда до Камчатки. И эти пять-шесть десятков самолётов за счёт своих необычайных характеристик разделаются с любым противником.Про возможности ПВО противника апологеты почему-то скромно «забывали». А точнее – даже не рассматривали вопрос боевых действий против такого противника, априори считая, что в предстоящих локальных войнах нашей армии будет противостоять заведомо более слабый противник, на порядки уступающий в техническом оснащении. А большой войны не предвидится, мол, у нас же ядерная дубинка имеется, поэтому НАТО не решится. А НАТО взяло и решилось руками укрорейха.
БТГ
Далее. Непонятное упование на всемогущество батальонной тактической группы – БТГ, какое-то религиозное преклонение перед этой структурой. БТГ были объявлены владычицами на поле боя, причём без всякой проверки этого утверждения в реальном бою. Хотя на деле это всего лишь усиленный мотострелковый батальон, т. е. МСБ с приданными ему танковой ротой, артиллерийским дивизионом, дивизионом РСЗО, средствами ПВО. И почему-то с непонятным оптимизмом решили, что растянутый на фронте в 5–6–8 км батальон мотопехоты, пусть и со средствами усиления, способен крушить всех и вся на своём пути. Проведём небольшой расчёт: если приданный батальону дивизион имеет 18 орудий, то на фронте 6 км плотность артиллерийских стволов будет всего 3 орудия на километр. С такой плотностью вражескую атаку отбить проблематично, а у нас предлагается штурмовать укрепрайоны. Как следствие – танцы с бубнами по две недели вокруг взводного опорного пункта, а батальонный район обороны становится проблемой на два-три месяца для «всемогущей БТГ».
Можно ли было избежать подобных проблем?
Наверное, можно. Например, идея создания боевого армейского резерва специального – БАРС – была очень здравой. Но, как всегда, начав за здравие… После некоего всплеска активности, отчётов, рапортов, восторгов, репортажей в СМИ – всё тихо «умерло». Рутинная работа никого не вдохновляет. Повторюсь, идея была здравой. МО создаёт резерв военнослужащих-контрактников, которые получают от МО некое денежное довольствие, находясь «на гражданке», но при этом ежегодно прибывая на военные сборы от 30 до 45 суток. Казалось бы, вот – здравая идея. Определитесь с численностью, чтобы без объявления всеобщей мобилизации или даже частичной, за счёт вызова резервистов можно было развернуть определённую часть войск до штатов военного времени и создать конкретный резерв для восполнения потерь. Скажем, от 800–900 тысяч до 1,2–1,5 миллиона резервистов. И тогда за счёт этого БАРС можно было бы отмобилизовать войска Западного и Южного военных округов, и выдвинуть к границам «незалэжной» не сборную солянку из БТГ различных соединений, отрядов Росгвардии и прочих формирований, а группировку общевойсковых армий, развёрнутых по штатам военного времени, численностью в полмиллиона и даже более человек. Однако погром Сердюковым военкоматов похоронил идею БАРС. Военкоматы оказались не способными обеспечить выполнение этой задачи. Хотя с БАРС могли просто и тривиально не успеть, ведь идея родилась в 2021 году. С другой стороны, многих проблем можно было бы избежать, если бы в первые же дни СВО были бы уничтожены наиболее важные объекты транспортной инфраструктуры, объекты энергетики. Вспомним, как действовало НАТО в Югославии и США со своими вассалами в Ираке. В первую очередь ударам подверглись транспортные артерии – мосты через Дунай в Югославии и Тигр и Евфрат в Ираке – и объекты энергетики. В том числе удары по энергетическим объектам имели задачу лишить правительства возможности доносить до своих граждан информацию. Разрушение транспортной инфраструктуры, во-первых, лишило бы укровермахт возможности быстрого манёвра силами и средствами. Во-вторых, никакого оперативного снабжения укрорейха вооружением и техникой из стран НАТО не было бы. А технике пришлось бы двигаться к фронту своим ходом, что привело бы к её значительному износу. В-третьих, чрезвычайно усложнилась бы задача снабжения боеприпасами и ГСМ.
Игры в гуманизм
Однако вместо этих разумных мер начались непонятные игры в гуманизм, заклинания «мы не такие», заламывания рук в стиле провинциальных трагиков, мол, если мы так начнём действовать, то нас объявят «варварами». Хотя в глазах «просвещённого» Запада мы были, есть и останемся – варварами. Ведь у нас не было таких атрибутов «цивилизованности» как инквизиция, Варфоломеевская ночь, охота за скальпами индейцев за денежное вознаграждение, истребление под корень коренных народов присоединённых территорий и т. п. Позволю выразить своё скромное мнение, что неприкосновенность железнодорожной инфраструктуры укрорейха была связана с интересами бизнес-группировок, которые через Белоруссию и далее продолжают гнать на Запад стратегически важные материалы: титан, редкоземельные металлы и т. д. И надо отметить, что эти бизнес-группировки обладают достаточным могуществом, чтобы блокировать принятие решений об уничтожении транспортной инфраструктуры укрорейха. Более того, при получении от Запада гарантий сохранения за ними собственности и капиталов они готовы будут пойти на разрушение и расчленение России. Причём сегодня, к сожалению, уже во многом поздно пытаться начинать крушить транспортную инфраструктуру укрорейха. ПВО укровермахта уже сопряжено с системами ДРЛО и космической разведки НАТО, которые способны отслеживать пуски наших крылатых ракет большой дальности. И наиболее важные объекты транспортной инфраструктуры прикрыты крупными силами ПВО. Как говорится, дорога ложка к обеду. Момент, когда можно было без потерь в средствах поражения нанести невосполнимый ущерб транспортной инфраструктуре укровермахта, упущен безвозвратно. Единственный вид вооружений, который не способно будет нейтрализовать ПВО укронацистов – гиперзвуковые ракеты. К сожалению, в целом упущено огромное количество времени, когда можно было бы оперативно исправить ситуацию. И сейчас в условиях «контрнаступов» бандеровцев частичная мобилизация поможет лишь вернуть то, что было в своё время взято за недели кровавых боёв. Думается также, что упорное «своих не сдаём» в отношении деятелей, откровенно дезинформировавших высшее руководство страны перед началом операции на Украине и допустивших серьёзные провалы в её ходе, будет вызывать всё большее раздражение в обществе. Сталин в своё время не пощадил даже своего верного соратника Мехлиса, когда снял с должности начальника политуправления РККА и понизил в звании. Расправ никто не требует, но изгнание с должностей проваливших порученные им дела личностей крайне необходимо.
Ошибочная концепция
Кроме того, неудачи нашей армии во многом исходят из концепции, насаждавшейся последние 20 лет. Ведь главным противником был объявлен пресловутый «международный терроризм». Вопросы возможного противостояния с армией, если не равной по численности, то уступающей лишь ненамного, постоянно пополняемой за счёт мобилизации, технически оснащённой, лишь немного хуже, чем армия РФ, судя по всему, даже не рассматривались. А тактика, оперативное искусство и стратегия ведения боевых действий с регулярной армией предавались анафеме как наследие «презренного совка». И поэтому реалии войны с укровермахтом ввергли командование всех уровней в ступор, оно тривиально не знало, как поступать. Ведь тактика и стратегия войны с «международными террористами» или локальной войны с заведомо более слабым противником не предполагала наличия у тех сотен и тысяч танков и БМП/БТР, сотен и сотен тяжёлых артиллерийских орудий, РСЗО. Не предполагала, что наши атакующие войска будут попадать под заградительный огонь десятков тяжёлых артиллерийских орудий. Не предусматривала, что нашей артиллерии потребуется вести контрбатарейную борьбу. Не прогнозировала, что потребуется прорывать глубокоэшелонированную оборону, насыщенную долговременными огневыми сооружениями и конструкциями для укрытия личного состава, имеющую развитую линию траншей. Классическим подтверждением того, что командование не вполне понимало, что боевые действия на Украине совершенно иные, чем операции против пресловутых «международных террористов», является бодрое раскатывание поначалу мотострелков и десантников верхом на БМП/БТР/МТЛБ. Да, в районах противопартизанских действий, где главная опасность – удар гранатомётом из засады – движение на броне вполне оправдано. Но на Украине в зоне досягаемости дальнобойной артиллерии, чей огонь корректируется БЛА, когда прилетают 152-мм снаряды с радиовзрывателями и взрываются в воздухе на оптимальной для поражения осколками высоте, подобная практика очень быстро потеряла «популярность» после нескольких эффективных огневых ударов артиллерии укровермахта. Когда десант буквально сметался с брони лавиной осколков. Выяснилось, что даже броня БТР/БМП всё же даёт защиту от осколков шестидюймовых снарядов, в отличие от бронежилетов. Естественно, что ни к чему подобному армия оказалась не готова, пришлось импровизировать на ходу, испытывая при этом катастрофическую нехватку огневых средств. Ведь под соусом, что армия теперь будет вести почти исключительно борьбу с «международным терроризмом», что армия будет иметь новый облик, не имеющий ничего общего с «презренным совком», было решено, что ни артиллерийских бригад, ни тем более артиллерийских дивизий не потребуется, и их надо изживать как класс. Артиллерийские полки дивизий также были преданы анафеме. Почему-то возомнили, что артиллерийского дивизиона и дивизиона РСЗО пресловутой БТГ за глаза хватит, чтобы решить
задачи по подавлению и уничтожению противника. И жестоко поплатились, когда просто не имели достаточного количества артиллерийских стволов, чтобы подавлять оборону укрорейха на широком фронте на всю её глубину. Личный состав укровермахта просто покидал обстреливаемый участок обороны, чтобы спокойно туда вернуться, когда огонь переносился на другие цели. Причём вот это 20-летие подготовки к войне исключительно против «бармалеев» дезориентировало
командный состав. Что командир взвода-роты, что нынешний командир пресловутой БТГ просто не обучены, как организовать прорыв глубокоэшелонированной обороны противника, обладающего достаточным количеством бронетехники и артиллерии. И в училище, и в академии их учили, как гоняться за мелкими шайками «международных террористов», как выбивать их из мелких населённых пунктов, как проводить «зачистку» горно-пустынной или горно-лесистой местности. Причём в условиях отсутствия сплошной линии фронта и огневого противодействия вражеской артиллерии. Но не учили, как наступать батальону на девять линий траншей, насыщенных долговременными фортификационными сооружениями, как преодолевать заградительный огонь вражеской артиллерии. Этому пришлось обучаться уже в реальном бою против укронацистов. К сожалению, эйфория первых дней и недель военной операции всё более и более сменяется пессимизмом, несмотря на заклинания «Генштабу виднее», «диванные эксперты, не сейте панику», «всё идёт по хитрому плану, и скоро ого-го-го как жахнем». Уже однозначно видно, что
планы и «А», и «Б», и «В» полетели в тартарары, и наше высшее командование из владеющего инициативой превратилось в теряющего инициативу. Как ни горько и ни обидно подобное признавать. И, что самое страшное, похоже, высшее командование не имеет представления о том, как переломить ситуацию. То уповали на «перемалывание» противника, теперь уповают на частичную мобилизацию, на осеннюю распутицу, на то, что уйдёт «зелёнка». Вот только осенняя распутица и отсутствие листвы на деревьях не особенно мешали воевать в годы Второй мировой войны даже при гораздо худшем техническом оснащении. И ИМХО: распутица лишь немного затруднит действия танков, БМП, БТР. И ещё. Наши неудачи под Изюмом, Балаклеей и Красным Лиманом, взрыв Крымского моста могут окончательно поставить крест на надеждах слома морального духа укровермахта и населения укрорейха. «Мужик сказал – мужик сделал!» В отличие от бесконечных угроз про красные линии. Яркие картинки трофеев и пленных, топтания наших флагов действуют гораздо эффективнее, чем выступления генерала Конашенкова. И, что примечательно, пропаганда укрорейха особо педалирует то, сколько
потребовалось нашим войскам, чтобы занять Изюм, Балаклею и Красный лиман, и сколько потратил укровермахт, чтобы выбить наши войска оттуда. И, к сожалению, это не геббельсовская «большая ложь, становящаяся правдой» укропской пропаганды, а горькая истина. К сожалению, укровермахт и население укрорейха пропитались уверенностью, что армию России можно побеждать. Сначала в мелких стычках, потом в более крупных наступательных операциях. И чем далее, тем более окрепнет эта вера. Без катастрофического разгрома укронацизма, причём осуществлённого в короткие сроки, эти верования теперь не поколебать. И, самое страшное, Запад тоже поверил, что его поставки вооружений не напрасные. Если, не дай бог, они уже вывезли в страны НАТО 200–250 лётчиков ВВС укрорейха и обучали их летать на западных самолётах, то вполне вероятна опасность, что под давлением США будут приняты решения передать укронацистам истребители F-16 и штурмовики А-10. Появление 150–200 таких самолётов над полем боя могут ещё более усугубить ситуацию.
Что ещё хотелось бы сказать из пессимистичного?
Например, хотелось бы получить от верхов внятный и однозначный ответ, почему же всё-таки так трепетно относятся к сохранности коммуникаций укрорейха и его ключевых объектов различной инфраструктуры, особенно на правобережье и западенщине? Неужели из желания показать кому-то, что мы «белые и пушистые», и для нас благополучие обитателей правобережья укрорейха и западенщины гораздо важнее, чем жизни людей на Донбассе и наших бойцов на фронте? Мол, ради того, чтобы завоевать таким вот образом симпатии обитателей этих регионов, нам плевать, что по целым и невредимым железным и автомобильным дорогам непрерывным потоком идут вооружения и боеприпасы из стран НАТО, жертвами которых станут сотни наших людей на Донбассе и военнослужащих. Мол, посмотрите, как трепетно мы относимся к вашему благополучию, как жертвуем нашими людьми ради вас, зацените это, проникнитесь к нам симпатией. Хотя в реальности всё это выдаётся пропагандой укрорейха как свидетельство нашей слабости, что мы слабаки и до дрожи в коленях боимся ответки Запада, который типа жёстко предупредил, чтобы не смели. И вызывает только презрение у обитателей укрорейха. Мол, эти кацапы только языками трепать горазды, а стоит нам поднажать, и они готовы на всё согласиться, только бы мы их под корень не вырезали. В силу сказанного, очень надеюсь, что в ближайшее время будут отброшены все идиотские ограничения и начнутся удары по коммуникациям. Кто бы что бы ни говорил, но не дураки же были советское Верховное главнокомандование и «наглосаксы». Ставка ВГК ведь не просто так ориентировала партизан на удары, прежде всего по коммуникациям. Вот пример Ковпака, когда он взорвал одновременно четыре моста на линиях север – юг и запад – восток Сарненского ж/д узла. Да, немцы за 40–45 дней восстановили мосты. Но всё это время их эшелоны были вынуждены делать большой крюк, а это лишних двое-трое суток в пути. Плюс ж/д линии не безграничны по своей пропускной способности. И эшелоны были вынуждены скапливаться на станциях, что давало ещё задержку. А эти станции бомбила советская АДД, и часть грузов уничтожалась. Да и «наглосаксы» ведь не просто так били своими супербомбами «Тэллбой» и «Гранд Слэм» по тоннелям и ж/д виадукам во Франции. Казалось бы, если немцы за месяц восстановят коммуникацию, зачем тратить усилия, рисковать лётчиками и самолётами? Вот только за этот месяц очень важные эшелоны прибудут к месту назначения с опозданием. Войска не получат вовремя боеприпасы и горючее. Или танковая дивизия опоздает на сутки-двое к месту боёв. А за эти сутки-двое многое может измениться. А взять охоту на локомотивы, которую устроила авиация «наглосаксов» в феврале-марте 1945 года? Казалось бы, крошечная проблема: ну продырявили котёл паровоза пулями 12,7 мм или снарядами 20 мм, подошел другой паровоз, оттащил эшелон на ближайшую станцию, подцепили новый локомотив, повреждённый паровоз отправили в ремонтный цех, заклепали пробоины, локомотив снова исправен. Да вот только авиация «наглосаксов» крушила паровозы намного быстрей, чем их успевали ремонтировать, плюс – у части паровозов от попаданий снарядов авиапушек котлы не просто дырявились, а их разрывало. И в итоге к концу марта 1945 года у железных дорог Третьего рейха начали тривиально заканчиваться паровозы, железные дороги во многом оказались парализованными. Не спасли и автобаны. Просто потому, что автотранспорт оказался без топлива, о чём тоже позаботилась авиация «наглосаксов». Поэтому трёп апологетов теории «бить по мостам бесполезно» – простое пустозвонство. Маленький расчёт. Берём 100 ж/д эшелонов по 100 вагонов. Это 10 000 вагонов, несущих 620 000 тонн грузов. Допустим, что мы для перевозок этих грузов из-за разрушенных мостов хотим задействовать 25-тонные седельные тягачи. Для 620 000 тонн грузов потребуется 24 800 таких тягачей. Во-первых, такое количество тягачей надо ещё собрать, во-вторых, это будут очень нехилые колонны, а на дорогах повсюду ЗРК не поставишь, и эти колонны можно будет очень серьёзно щипать авиацией, даже при очень робком её использовании. Что ещё? Для переброски грузов через Днепр потребуется согнать в порты на его берегах множество судов. И вот эти суда и склады на берегу с боеприпасами и ГСМ, дожидающимися перегрузки на баржи и суда, будут очень лакомой целью для «Искандеров» и «Калибров». Даже если эти порты будут прикрыты ЗРК, при массированном применении ракет прорыв их к целям будет неизбежен. А теперь представьте, что наша ракета попадает в баржу с 1 000 тонн боеприпасов, стоящую у причальной стенки, какая детонация будет фееричная. И сколько будет взрывной волной снесено портовых сооружений, других судов. Почитайте, какие последствия были от взрывов в канадском Галифаксе и в Бомбее в годы Первой и Второй мировых войн. Думаю, что от такого фейерверка порты на реках будут выведены из строя на месяцы.
Пора снять белые перчаточки с рук
Жизни наших ребят и наших теперь уже людей на Донбассе куда более ценны, чем благополучие западенцев и мнение пресловутой «мировой общественности». Пора бить, жёстко долбить по транспортной инфраструктуре, по энергетической инфраструктуре и по подземным газохранилищам «Нафтогаза». И наплевать на интересы бизнес-группировок в России. Или мы начинаем
, или будем сдавать всё новые города, отдавая людей под власть укронацистов. Иного быть не может. И хватит оглядываться на кучку людишек, которые в животном страхе за свои капитальцы и недвижимость на Западе истерят в коридорах власти, требуя переговоров с укрорейхом, гуманизма к укронацистам, постоянных оглядок на мнение пресловутого «цивилизованного» человечества. Вот только понятие «цивилизованное человечество» Запад присвоил себе самочинно. Потому что их предки ещё бегали с каменными топорами и жили в пещерах, когда на Ближнем Востоке, в Индии и Китае уже существовали цивилизации с письменностью и архитектурой. Пора браться за дело настоящим образом. Повторюсь, что жизни наших людней на Донбассе и в Приднепровье, а также жизни наших солдат и офицеров – не имеют цены. И если ради их сохранения предстоит прихлопнуть бизнес-схемы жирующих на продаже наших ресурсов Западу индивидуумов, то надо на это идти без колебаний. В противном случае может повториться ситуация Первой мировой войны, когда сначала зазвучало слово «измена», обращённое в адрес власти, а потом эта самая власть в глазах армии превратилась в ничтожное явление, и армия отказалась защищать власть, когда начались волнения в Петрограде и нескольких других городах. И не только армия отказалась выходить на защиту существовавшего тогда строя. Практически ни одно сословие не поднялось тогда на защиту монархии: ни дворяне, ни казаки, ни духовенство. Верховной власти пора отринуть принцип, что приятные ей люди, пусть даже вредящие России вольно или невольно, неприкосновенны. Конечно, можно исповедовать до упора принцип «я могу простить измену Франции, но не прощу измену королю». Вот только не слишком ли дорого этот принцип будет обходиться России и её народу? И не приведёт ли такой подход в один прекрасный момент к тому, что власть останется одна против всех, без поддержки, без сторонников? Потому что любезные ей люди, которых она столь оберегала от неприятностей даже за действия в ущерб России, не прибегут её спасать, а наоборот – первыми же переметнутся в стан врага.
