Положение изменяется после назначения Фоша главнокомандующим союзными армиями. Первый приказ Фоша Файолю начинался словами: «С целью обеспечить любой ценой защиту Амьена...». Файолю было приказано немедленно помочь английской 5-й армии удержать ее позицию между Брей и Рувруа, постепенно сменяя английские части французскими. В дневнике военных действий Фоша под датой 26 марта сказано: «1. Прежде всего французские и британские войска, оставаясь в тесной связи, должны прикрыть Амьен».
26 марта оборонительная задача была поставлена четко и ясно, и к этому времени уже начали прибывать части французской 1-й армии из Лотарингии. Оборона претерпела еще несколько острых кризисов, но успех ее, по сути дела, уже был обеспечен. Он объясняется, во-первых, быстрым вводом ближайших резервов и упорным сопротивлением отдельных частей, брошенных в прорыв. Это замедлило германское наступление. Во-вторых, неиспользованием германским Верховным командованием слабого прикрытия на стыке англичан и французов - для немедленного наступления к Амъену и овладения этим пунктом. Наступая на юго-запад, германские части упустили время для выполнения этой главной задачи. И, наконец, установлением единого главного командования союзников и быстрой ликвидацией опасного разрыва в Амьенском направлении. Упорная и активная оборона сыграла, таким образом, существенную роль в потере темпа германского наступления.
Мы рассмотрели общий ход операции как с германской, так и с англо-французской стороны. Для формулирования окончательного вывода необходимо особо остановиться на роли тактических факторов и на соотношении между тактикой и стратегией. Ведь при критике плана Э. Людендорфа в ходе мартовского наступления нельзя ограничиваться разбором только оперативно-стратегической стороны вопроса, как это обычно делается в работах французских авторов. Приведем пример такой однобокой критики. «Ясная и правильная первоначальная стратегическая идея - разбить англичан, - пишет французский генерал Луазо, - мало-помалу, под влиянием тактических успехов, уступает место другой идее: разбить французов... Таким образом, маневр не имел твердой цели и стратегическая идея не была четко сформулирована...».
Как мы уже знаем, у Э. Людендорфа и не было «ясной и правильной стратегической идеи - разбить англичан». Но самое главное: критика здесь все время вращается в сфере «чистой» стратегии, игнорируя тактические моменты, роль которых сводится лишь к тому, чтобы побудить Э. Людендорфа к смене одной стратегической идеи другой. При этом совершенно обходятся взгляды самого Э. Людендорфа. А между тем прекрасно известно, что Э. Людендорф отрицал «чистую стратегию». «Тактику надо поставить выше чистой стратегии», - писал он в своих «Воспоминаниях». «При прорыве прежде всего дело идет о том, чтобы выиграть территорию далеко впереди. Только тогда возможен второй шаг: стратегическое использование».
Подобных заявлений Э. Людендорфа можно привести множество, и свою точку зрения он вполне последовательно проводил в 1918 г. Самой главной идеей Э. Людендорфа было произвести прорыв неприятельского фронта. Этой идее он подчинял все прочие тактические и стратегические моменты. И действительно, для того периода - четвертый год позиционной войны - важнейший вопрос заключался в том, как произвести прорыв фронта и выйти на оперативный простор. За три предшествовавших года войны на Западном фронте эту задачу не удалось выполнить ни разу. Следовательно, к точке зрения Э. Людендорфа, хотя он и неправильно противопоставлял тактику стратегии, надо подойти с вниманием.
Замечательные подготовка и осуществление тактической стороны мартовской операции 1918 г. высоко оцениваются в литературе. Скрытое сосредоточение огромной массы войск, их методическое обучение, тактика борьбы в прорыве, весьма тщательно разработанные и продуманные инструкции и наставления, умело организованная артподготовка, быстрое и методическое прогрызание укрепленных линий и т. д. - все это и многое другое является примером высокой организованности и подготовки в осуществлении такой крупной операции. Прорыв всех укрепленных позиций севернее и южнее Соммы был осуществлен в кратчайший для того времени срок, и германские войска продвинулись на глубину свыше 50 км. Э. Людендорф имел законные основания считать прорыв главной задачей. И эту-то главную задачу он не выполнил: был осуществлен лишь тактический, но не оперативный, прорыв.
В приказе от 10-го марта Э. Людендорф говорил о «первой тактической задаче»: выйти на линию Бапом - Перонн - Гам; это и был тактический прорыв. Но этот прорыв превращался в ничто, если дальше к западу оставался сомкнутый фронт. На реках Анкр и Авр возник новый фронт, который требовал нового, тактического же прорыва. Ясно, что о полноценном прорыве можно было говорить лишь в случае прочного и широкого разрыва в неприятельском фронте. В данном случае для этого требовалось взять Амьен и разорвать сообщения между англичанами и французами - и это означало бы действительный прорыв фронта. Завершенный взятием Амьена тактический прорыв, конечно, мог превратиться в оперативный.
Э. Людендорф базировал свой успех на мощной кратковременной артподготовке и мощном ударе пехотных масс. Расчет оказался верным, прорыв всех трех позиций был осуществлен в первые же дни. Южнее Соммы имелась возможность быстрого движения атакующих - в разрыв между союзными армиями. Если бы это было сделано, взятие Амьена стало бы увенчанием прорыва. Но германские армии, не имея правильной ориентировки, теряли время. В сущности, эта потеря темпа была очень кратковременна - всего два-три дня, пока направление на Амьен не было определенно указано Э. Людендорфом. Но если сюда прибавить время, понадобившееся на прорыв трех позиций, то это уже представляло достаточный срок - чтобы англо-французские силы с 26-го марта оправились и стали крепнуть изо дня в день. В сущности, до 26-го марта обе стороны, т. е. наступление и оборона, не были стратегически верно ориентированы. Но это оказалось роковым именно для немцев.
Теперь мы можем более четко понять влияние тактических факторов на ход операции и их роль в ее исходе. Э. Людендорф, поставив первостепенной задачей прорыв фронта союзников, основывал ее осуществление, как нами отмечалось выше, на действии огня мощных масс артиллерии и ударной силе пехоты. В мартовском наступлении использование этих сил было доведено до предела возможного тогда искусства. Но одновременно выявились недостатки, приведшие к срыву многие попытки прорыва (они были известны и ранее). Действие артподготовки не могло распространиться на всю глубину оборонительных укрепленных полос противника. Пехота могла продвигаться относительно медленно. Проблема перемещения артиллерии и подвоза средств снабжения и питания атакующим войскам представлялась трудно разрешимой - и вела к непрестанным задержкам наступления. Продвижение пехоты шло неизбежно медленным темпом - который еще больше снижался под воздействием противодействия обороняющихся, которые, как мы видели, в кратчайшие сроки имели возможность сосредоточить к месту прорыва свои оперативные резервы. И, тем не менее, задачу прорыва нельзя было считать, даже в этих условиях, безнадежной. Требовалось лишь очень четкое регулирование питания резервами и искусное, а главное, быстрое использование их в решающем пункте (в данном случае - южнее Соммы, на Амьенском направлении).
Здесь-то и выявилось значение твердого стратегического руководства операцией: если бы оперативное направление на Амьен было четко установлено с начала операции, не произошло бы того распыления резервов по всему полю сражения и их судорожного перемещения, как это имело место в ходе операции.
Если бы наступающая сторона могла сократить сроки прорыва укрепленной зоны и ускорить движение в пробитые бреши, то события приняли бы иной оборот. Этого можно было достигнуть путем применения танков и авиации. С их помощью уже в тот период можно было гораздо быстрее прорвать укрепленную зону и использовать бреши для расширения и углубления прорыва. Это резко увеличило бы оперативную свободу действий наступающего: оборона не остановила бы продвижения противника путем выставления зыбкой завесы из пехотных резервов. Такие завесы могли быть быстро прорваны - и зависимость оперативного руководства от тактики стала бы гораздо меньшей.
Эти положения нашли отражение в послевоенной немецкой литературе. Немецкий автор Гауптман Мейер-Велькер напоминает, что «быстрое продвижение артиллерии было охарактеризовано в германском наставлении в январе 1918 г. как решающее для дальнейшего хода наступления». «Высшей точкой кризиса в сражении прорыва, - говорится дальше в цитируемой нами статье, - как показывает 1918 год... обозначается боем с оперативными резервами противника. Если обороняющемуся удается планомерно сосредоточить превосходящие резервы, прорыв терпит неудачу. Этому можно воспрепятствовать только в том случае, если наступающий быстро и в свою очередь превосходными силами использует первый успех прорыва. Это теперь возможно сделать в операции на суше, применением крупных и многочисленных бронесоединений и воздушных сил. В этой фазе прирост подвижности, который дается мотором, имеет решающее значение. Только благодаря мотору может быть сохранена достигнутая свобода движения. Против мощных подвижных войск обороняющемуся, даже если он со своей стороны прибегнет к помощи мотора, труднее снова закрыть разорванный фронт, как это имело место против сил пехоты...».
Подвижные войска (конница или танки) решили бы судьбу Амьена - если бы внезапно были использованы для поддержки пехотных дивизий, атакующих в направлении Амьена. Вопреки всем оправданиям Э. Людендорфа приговор истории гласит, что за год войны он имел возможность построить несколько сотен танков. Отсутствовала и конница.
Таким образом, потеря темпа в германском наступлении 1918 г., которая стала решающей причиной его неудачи, слагалась из следующих моментов:
1. Относительной медленности продвижения атакующей массы, состоявшей из пехоты, в силу ряда причин тактического порядка (необходимость артподготовки, трудности «прогрызания», тяжесть боя, утомляемость пехоты, трудности передвижения артиллерии и т. п.).
2. Упорной и активной обороны противника (быстрый ввод оперативных резервов, еще более замедливших наступление; хотя и запоздалая, но все еще своевременная четкая оперативная ориентировка 26 марта).
3. Ошибок общего руководства операцией (отсутствие твердого плана и указания главного направления - к Амьену - в начале операции и, как следствие, отсутствие оперативных резервов на этом направлении, дальнейшие колебания Верховного командования).
Как мы видим, потеря темпа явилась результатом трех разнородных факторов. Если бы можно было избегнуть хоть одного из них, резко изменилась бы вся картина. Например, не будь ошибок в стратегическом руководстве, победа была бы возможна и на пехотно-артиллерийской базе прорыва.
Но и при наличии ошибок, потом исправленных Э. Людендорфом, Амьен был бы взят и оперативный прорыв осуществлен, если бы не распоряжения Фоша от 26-го марта.
