Наступление других армий Юго-Западного фронта
11-я армия генерала Сахарова перешла в наступление 22 мая (4 июня) после 8-часовой артиллерийской подготовки — самой короткой на фронте. 11-я армия имела в своём составе 8,5 пехотных и 1 кавалерийскую дивизии, всего около 150 тыс. солдат и 382 орудия. Противник имел превосходство в силах — 9 полнокровных пехотных и 2,5 кавалерийских дивизий, всего 157 тыс. солдат и 614 орудий, в составе 1-й и 2-й австро-венгерских армий и левого фланга Южной германской армии.
В центре атака 6-го корпуса генерала Гутора пришлась на самое сильное место вражеского фронта — усиленному левофланговому 9-му корпусу Южной германской армии. В упорных боях 22-27 мая наши войска понесли серьёзные потери и не добились успеха. 6-й корпус потерял половину своего состава. Зато на правом фланге армии части 17-го корпуса генерала Яковлева неожиданно смогли в районе Сопанова прорвать позиции австрийцев на стыке 1-й и 2-й австро-венгерских армий, занять три линии окопов, взяв в плен десятки офицеров и более 2 тыс. рядовых. На этот участок был переброшен резерв армии — Заамурская кавалерийская дивизия, но её не успели вовремя ввести в прорыв и противник успел вывезти артиллерию. 24 мая (6 июня) противник подтянул на этот участок резервы и начал контратаки. Наши войска отразили бешеные атаки двух дивизий левого фланга армии Бём-Ермоли.
Генерал Сахаров, видя неудачу своего главного удара и успех 17-го корпуса, решил обратить внимание на свой правый фланг. 29 мая в состав 11-й армии были включены 32-й и 45-й корпуса, которые только что разбили 1-ю австро-венгерскую армию в битве на реке Икве и Дубно. Однако Сахаров придержал их и начал «выравнивать» корпуса. Таким образом, Сахаров, как его сосед Каледин и комфронта Брусилов, не осознавал всё значение победы и жаловался на «слишком быстрое продвижение» 8-й армии. В результате штаб фронта передал 11-й армии левофланговые корпуса 8-й армии.
7-я армия Щербачева перешла в наступление 24 мая (6 июня) после 45-часовой артиллерийской подготовки, самой длительной из всех армий фронта. Такая длительная артподготовка была связана с тем, что нашим войскам предстояло сокрушить самый крепкий участок вражеского фронта (немцы считали позиции у Язловца неприступными и эталоном обороны) при наличии у противника более чем двойного превосходства в артиллерии. 7-я армия имела 7 пехотных и 3 кавалерийских дивизии, всего 143 тыс. солдат при 326 орудия. Против наших войск стояла Южная германская армия — 9 пехотных и 1 кавалерийская дивизии, всего 138 тыс. человек при 710 орудиях.
На направлении главного удара 2-й корпус генерала Флуга совместно с Туркестанской дивизией в первый же день прорвал 2-3 линии окопов противника. 25 мая (7 июня) наши войска на плечах противника ворвались в Язловец. 25 мая атаковал центральный 16-й корпус генерала Саввича и опрокинул 6-й австро-венгерский корпус. 27 мая начал наступление правофланговый 22-й корпус Бринкена и разбил вражеский корпус Гофмана. Австрийские войска, понеся большие потери, в беспорядке отступили за реку Стрыпу. Войска армии Щербачева форсировали Стрыпу всеми тремя корпусами.
С утра 26 мая (8 июня) в прорыв был введен резерв — 2-й кавалерийский корпус. 9-я кавалерийская дивизия прославилась геройской атакой сильно укрепленной позиции противника у Порхова. Эта атака довершила разгром 13-го вражеского корпуса. 2-я австро-венгерская кавалерийская дивизия, сражавшаяся в пешем строю, была практически изрублена русскими кавалеристами.
С 28 мая (10 июня) противник, воспользовавшись выдвинутым положением 16-го корпуса, начал сильные атаки на его оголенный правый фланг у Бучача. Наша 41-я пехотная дивизия понесла серьёзные потери и отошла. В дальнейших боях армия Щербачева отразила контрудар противника. К 4 (17) июня положение в 4-й армии было полностью стабилизировано, контратаки противника отбили. Однако генерал Щербачев решил остановить дальнейшее наступление, опасаясь осуществлять глубокий прорыв с такими небольшими силами.
На левом крыле Юго-Западного фронта войска 9-й армии Лечицкого в первый же день прорвали первую укрепленную полосу противника. В 9-й армии было 10 пехотных и 4 кавалерийских дивизии, всего около 180 тыс. солдат при 489 орудиях. Её противостояла 7-я австро-венгерская армия генерала Пфланцер Балтина — 7 пехотных и 4,5 кавалерийских дивизии, всего около 130 тыс. человек и 548 орудий. Лечицкий влил 12-й корпус, временно не имевший командира, в 11-й корпус Баранцева, доведя его состав до 4 дивизий. Усиленный 11-й корпус наносил главный удар на левом фланге армии на черновицком направлении. 41-й корпус на центральном направлении способствовал главной атаке наступлением на Онут.
22 мая (4 июня) наши войска имели успех, прорвав первую полосу обороны противника. Но 23-24 мая (5-6 июня) наступление затормозилось. Противник оказывал упорное сопротивление, опираясь на сильные оборонительные позиции. В этих боях особенно отличилась 3-я Заамурская дивизия, взявшая Онут и Окну. Затем Лечицкий приостановил наступление и произвёл перегруппировку сил и продолжил атаку 28 мая (10 июня), введя в сражение 33-й корпус. В Доброноуцком сражении 7-я австро-венгерская армия была буквально растерзана и разорвана пополам. Одна группа австро-венгерских войск была отброшена на юг, к Пруту, другая — на запад, в Заднестровье. Противник потерял до 70 тыс. человек, наши потери — около 14 тыс. солдат.
Таким образом, в начале наступления Юго-Западный фронт добился крупного успеха. Особенно значительным он был в полосе 8-й армии, хотя правый фланг армии — 46-й и 4-й кавалерийский корпуса, не выполнил своей задачи. Но на направлении главного удара вражеские позиции были прорваны на ширине 70-80-км и в глубину на 25-35 км. Противник понес серьёзные потери, только пленными к концу 1 июня было взято около 150 тыс. человек.
4-я австро-венгерская армия эрцгерцога Иосифа Фердинанда на Волыни и 7-я австро-венгерская армия Пфланцер Балтина на Буковине потерпели сокрушительное поражение, утратив большую часть боевых сил. 1-я, 2-я и Южная германская армии были сильно потрясены. И это всего за одну неделю! То есть основные силы противника на южном стратегическом направлении были разгромлены или потерпели поражение. Луцкий прорыв мог привести к полной и блестящей победе. Однако, как мы помним, Юго-Западный фронт должен был только «демонстрировать», производить вспомогательную атаку в целях поддержки Западного фронта. У Брусилова не было второго эшелона развития наступления и резервов, что окончательно сокрушить врага до подхода его резервов и войск с других направлений.
В других условиях прорыв обороны противника необходимо было немедленно развить, действовать как Суворов — разметать и сокрушить надломленные вражеские армии и молниеносным ударами 8-й и 11-й армий от Луцка и Сопанова на Рава Русскую — во фланг и тыл всей неприятельской группировки, вывести из строя потрясенную австро-венгерскую армию, разъединить германскую и австрийскую части фронта, а затем вывести Австро-Венгерскую армию из войны. Однако, к сожалению, в Русской Ставке не было полководца суворовской школы.
Русские войска в Бучаче
Наступление русских войск в июне 1916 г.
Австрийские пленные
Русское командование
26 мая (8 июня) Брусилов отдал директиву, согласно которой 8-я армия должна была, прочно утвердившись на рубеже реки Стырь, развивать наступление на флангах ударной группировки. Кавалерии дали указание прорваться в тыл вражеской группировки. 11-я, 7-я и 9-я армии должна были выполнять прежние задачи. Брусилов предполагал 28 мая (10 июня) с подходом 5-го Сибирского корпуса начать наступление с выходом на рубеж Ковель, Владимир-Волынский, Сокаль. Пока же планировали расширять прорыв в сторону флангов, в основном на юго-запад, чтобы облегчить положение 11-й армии, которая в это время вела тяжелые бои с крупными силами врага.
Обстановка настоятельно требовала переноса главного удара с Западного фронта на Юго-Западный, однако Ставка этого не сделала. 27 мая (9 июня) была отдана директива Алексеева, которая ставила Юго-Западному фронту задачу по-прежнему сковывать противника боем и все усилия сосредоточить на правом фланге, завершить поражение левого крыла австрийской армии, отрезав ей путь к реке Сана. При этом Западному фронту разрешили отложить удар до 4 (17) июня. Правда, Западный фронт должен был поддержать действия армий Брусилова путем нанесения вспомогательного удара 31-м корпусом 3-й армии, который оборонялся на левом крыле Западного фронта. 3-я армия должна была взять Пинск, а затем готовиться к удару на Кобрин и Брест. 31-й корпус должен был начать атаку раньше всего фронта Эверта, 31 мая. Северный фронт получил указание подготовить отправку ещё одного корпуса на Юго-Западный фронт.
Предложения Ставки вызвали большие возражения со стороны Брусилова. 28 мая (10 июня) он направил Алексееву телеграмму, где отмечал, что опасно выдвигать правый фланг фронта (8-ю армию) вперед, так как произойдёт сильный разрыв между Юго-Западным и Западным фронтами, чем может воспользоваться противник для действия во фланг и тыл русским войскам. А австро-германское командование в это время перебрасывало в район прорыва значительные подкрепления и резервы. Брусилов предлагал до 31 мая, то есть до перехода в наступление 3-й армии Западного фронта, развивать наступление флангами 8-й армии и облегчить положение 11-й армии, в центре же оставаться на месте, направив вперед только кавалерию. 9-я, 7-я и 11-я армии должны были выполнять ранее поставленные задачи.
30 мая Алексеев согласился с предложениями Брусилова и дал указание наносить удар на Рава-Русскую. Однако сделал это в своей манере советов и уговоров, то есть штаб Юго-Западного фронта мог принять указания Ставки «к сведению», не более того. Таким образом, штаб Верховного главнокомандующего не догадался перенести центр наступления на южное стратегическое направление, главный удар оставался за Западным фронтом. У Юго-Западного фронта не было сил и средств для развития самостоятельной широкой операции. Брусилову оставалось лишь нанести вспомогательный удар на Ковель. Это позволило Австро-Венгрии второй раз спасти свою армию от полного уничтожения (первый был во время кампании 1914 года).
31 августа (13 июня) Брусилов отдал директиву, согласно которой армии фронта должны были 1 (14) июня должны были продолжать наступление с целью довершить разгром противника. Главная роль, как и раньше, отводилась 8-й армии. Ей поставили задачу выйти на рубеж Ковель, Владимир-Волынский, Порицк. Это должна было создать условия для развития наступления на Рава-Русскую. Большие надежды штаб Юго-Западного фронта отводил наступлению Западного фронта, особенно его левофланговой 3-й армии. Однако и на этот раз согласованные действия Западного и Юго-Западного фронта были сорваны по вине Эверта. Ссылаясь на возможность (!) дождливой погоды и незаконченность сосредоточения 27-й дивизии с тяжелой батареей, он приказа командующему 3-й армии отложить удар на пинском направлении до 4 (17) июня. Алексеев в очередной раз согласился с отсрочкой наступления Западного фронта.
Только вначале июня Русская Ставка осознала необходимость использовать успех Юго-Западного фронта. 3 (16) июня была издана новая директива. Наступление на виленском направлении, которое должно было начаться 4 (17) июня, отменялось. Западному фронту ставилась задача не позднее, чем 12-16 дней нанести главный удар из района Барановичи на участке Новогрудок, Слоним с целью выхода на рубеж Лида, Гродно. Одновременно левый фланг Западного фронта должен был овладеть Пинским районом и развить наступление на Кобрин. Северный фронт должен был улучшать свои позиции и сковывать противника. Ближайшей задачей Юго-Западного фронта была атака на Ковель. В тоже время войска фронта должны были обеспечить свой левый фланг и готовить продолжение наступления для взятия рубежей рек Сана и Днестр. В этой новой операции фронт также должен был наносить главный удар правым крылом, чтобы по возможности отрезать врага от Саны и разъединить австрийскую и германскую армии. Фронт Брусилова планировали усилить двумя корпусами и двумя тяжелыми артиллерийскими дивизионами с Западного и Северного фронтов.
Брусилов в беседе с Алексеевым по прямому проводу 4 (17) июня и в телеграмме от 5 (18) отметил ряд отрицательных моментов изменения первоначальных планов. Отказ от наступления Западного фронта 4 (17) июня, как и первоначальные отсрочки, ставили Юго-Западный фронт в тяжелое положение, подставляя под удар подкреплений и резервов противника. Крупная вражеская группировка уже сосредотачивалась в районе Ковеля, другая группировка уже действовала со стороны Владимир-Волынского. Сил фронта было мало, чтобы противостоять новым силам противника, а прибытие двух новых корпусов запаздывало. Кроме того, новая отсрочка наступления войск Западного фронта подрывала моральное состояние войск Юго-Западного фронта, которые ожидали поддержки со стороны других войск Русского фронта. Тяжелая ситуация складывалась с боеприпасами. За две недели тяжелых боев боеприпасы были израсходованы, остались только легкие снаряды. Подходящие свежие войска противника нечем было сдерживать. Поэтому Брусилов настойчиво просил прислать боеприпасы с Северного и частично Западного фронта. «Во всяком случае, — писал он, — было бы жестоко остаться без ружейных патронов, и это грозило бы уже катастрофой. Пока припасы в изобилии, есть всё-таки надежда, что отобьемся, а тогда о такой надежде и мечтать нельзя будет».
Германские войска на Восточном фронте
Действия противника
Беспокойство Брусилов было вполне обоснованным, так как враг не сидел сложа руки. Ситуация на южном стратегическом направлении стала ухудшаться. Очень скоро войскам Брусилова пришлось выдержать мощный натиск свежих сил врага. В отличие от русского верховного командования, германцы весьма оперативно отреагировали на разгром австро-германских войск на луцком направлении.
Сначала австро-германское командование не придавало наступлению Юго-Западного фронта особого значения, правильно считая, что оно только демонстративное (так и было по русским планам), и отвлекает внимание от русского Западного фронта. Однако Луцкий прорыв заставил австро-германское командование изменить это мнение. Особую тревогу вызвала возможность потери Ковеля — крупного узла коммуникаций в этом районе. Выход войск Брусилов в этот район мог сказаться на стабильности германского фронта к северу от Припяти. Русская армия показала удивительную стойкость и сохранение наступательной мощи, что для части германского генералитета, после успеха кампании 1915 года, было весьма удивительным. Начальник германского Генерального штаба Эрих фон Фалькенхайн вынужден был телеграфировать кайзеру Вильгельму II: «Мы не придали должного внимания подготовке русского наступления в Карпатах, — теперь есть все основания полагать, что судьба австрийского фронта на востоке будет решена в течение 7-10 дней».
26 мая (8 июня) в Берлине состоялось совещание начальников штабов генеральных штабов Центральных держав. На нем было решено сосредоточить ударную группировку в районе Ковеля под общим командованием Линзингена с целью перехватить стратегическую инициативу у русских и остановить наступление фронта Брусилова. В район Ковеля начали перебрасывать с Западного фронта 10-й армейский корпус Лютвица в составе 19-й и 20-й пехотных дивизий, с Итальянского фронта — 29-ю и 61-ю пехотные дивизии, а также различные соединения с Восточного фронта. Ковельскую брешь постепенно заполнили различными войсками, которые собирали чуть ли не побатальонно с различных мест Русского фронта. Таким образом, вражеское командование быстрее Русской Ставки осознало всю опасность луцкого прорыва и быстро отреагировало, перебрасывая войска, откуда только было возможно.
3 (16) июня австро-германские войска нанесли контрудар. Австро-германское командование планировало путем концентрического наступления в общем направлении на Луцк ликвидировать прорыв русских войск и отбросить армии Брусилов в исходное положение. Войска 8-й армии и правый фланг 11-й армии вынуждены были отражать сильный натиск противника. Контрудар австро-венгерских войск не достиг успеха. Ожесточенное сопротивление русских войск сорвало замыслы врага. При этом стоит отметить, что если бы Западный фронт начал решительное наступление в ранее намеченные сроки, германское командование не смогло бы отвлечь значительные силы с других участков Русского фронта.
Генерал Александр фон Линзинген
Дальнейшее наступление войск Юго-Западного фронта
К 1 (14) июня по всему фронту Юго-Западного фронта продолжались упорные и успешные для наших войск бои. Правда, удобный момент для развития Луцкого прорыва был уже упущен. Юго-Западному фронту не хватило ни решимости и ни сил, чтобы продолжить решительный натиск на порядки врага. А противник спешно перебрасывал в район прорыва новые войска и усиливался буквально с каждым часом. На Волныь перебрасывали 10-й германский корпус, который стал ядром новой вражеской группировки и восстановил фронт. Австро-германское командование сформировало группу генерала фон Бернгарди, которая подкрепила на ковельском направлении левый фланг 4-й австро-венгерской армии, группу фон Марвица — укрепившую центр 4-й армии, группу генерала Фалькенгайна — усилившего правый фланг 4-й армии и левый фланг 1-й армии. 8 германских дивизий уже перебросили на фронт Брусилова, ещё 8 дивизий ожидали в скором времени и 8 австро-венгерских дивизий перебрасывали с Итальянского фронта в Галицию.
2 (15) июня войска Бернгарди отразили удар 5-го Сибирского корпуса у Порицка. С 3 (16) июня войска 8-й армии Каледина были вынуждены отражать яростные атаки 18 австро-германских дивизий группы Линзингена (по больше части свежих дивизий). Упорное оборонительное сражение в районе Киселина продолжалось 8 дней. На правом фланге наши 46-й и 30-й корпуса отражали атаки войск Гауэра, Фата и 2-го австро-венгерского корпуса из состава 4-й армии. В центре, на реке Стоходе, 5-й Сибирский и 39-й армейский корпуса бились с войсками групп Бернгарди и фон дер Марвица, 40-й корпус отбросил два корпуса 4-й австро-германской армии. Ожесточенные бои шли на стыке 8-й и 11-й русских армий, где левый фланг армии Каледина и правый фланг армии Сахарова сдерживали бешеный натиск группы Фалькенгайна.
Каледин уже начал опасаться, что его отрежут и уничтожат. Брусилов направил в 8-ю армию только что подошедший 23-й корпус, который укрепил положение в центре армии Каледина. Бывший на подходе 1-й армейский корпус должен был сменить на Стоходе истощенный боями 5-й Сибирский корпус. К 10 (23) июня положение 8-й армии было стабильным. Обе стороны в этих ожесточенных боях потеряли по 35-40 тыс. человек.
В то время пока полки Каледина отражали в Киселинском сражении натиск группы Линзингена, три другие армии Брусилова продолжали наступление. 11-я армия Сахарова нанесла сильный удар по 1-й и 2-й австро-венгерским армиям Пухалло и Бём-Ермоли, ударив своим центром в их стык. 2 (15) июня 32-й корпус в жестоком бою овладел Берестечком, преследовавшая врага Заамурская кавалерийская дивизия на плечах разбитого 18-го вражеского корпуса ворвалась в Радзивиллов. Тем временем 17-й корпус овладел Почаевом и Почаевской Лаврой, оттеснив левый фланг 2-й австро-венгерской армии за линию границы. Наши войска выиграли в сражении под Берестечком. Затем левофланговый 7-й корпус овладел Черным лесом. А правый фланг 11-й армии принял участив тяжелых боях у Киселина.
7-я армия, которой отошел левый фланг 11-й армии — 18-й и 6-й корпуса, отразила своим центром (22-й и 16-й корпуса) наступление группы графа Ботмера и рядом коротких ударов нанесла Южной германской армии поражение. 9-я армия развила свой успех в Доброноуцком сражении, громя расстроенные силы 7-й австро-венгерской армии Пфланцера. 4 (17) июня наши войска форсировали Прут. 5 (18) июня 11-й корпус стремительным рывком занял Черновцы, превращенные австрийцами в хорошо укрепленную крепость и названный за свою, якобы, неприступность «вторым Верденом».
Затем генерал Лечицкий остановил свою ударную группу (41-й, 12-й и 11-й корпуса) на линии Прута, собираясь повернуть войска на другое операционное направление — на Коломею и Станиславов. Преследовать бежавшую южную группу 7-й армии направили только Сводный корпус генерала Промтова и 3-й кавалерийский корпус графа Келлера. 10 (23) июня войска Промтова заняли Сучаву, Келлера — Кимполунг.
Это был серьёзный успех. Однако преждевременная остановка ударной группы армии на Пруте, слабость Сводного корпуса и запоздалое использование конницы Келлера привели к тому, что разбитого врага не смогли отрезать от Карпат, а только оттеснили к горам, где австрийцы закрепились на мощных рубежах. К 12 (25) июня на фронте наступило затишье, боевые действия продолжались только на отдельных участках.
Тем временем препирательства Юго-Западного, Западного фронтов и штаба Ставки продолжалось. Эверт по-прежнему не решался наступать, прося отсрочку за отсрочкой. Брусилов справедливо жаловался на бездействие Эверта, просил Ставку ускорить наступление Западного фронта. Алексеев соглашался то с одним, то с другим. Директивы Ставки были расплывчатыми и неясными. Юго-Западный и Западный фронты стали претендовать на 3-ю армию Леша. По остановке она должна была войти в состав фронта Брусилова. А Алексеев сначала согласился с Эвертом, а затем Брусиловым, которому в конце концов 10 (23) июня и передал армию. Однако комфронта Эверт успел отобрать у 3-й армии 4 корпуса из 5-ти, Брусилову достался только штаб армии и один 31-й корпус. Брусилову пришлось отдать 3-й армии правый фланг 8-й армии — 46-й и 4-й кавалерийский корпуса.
Ставка направила в состав Юго-Западного фронта, помимо уже прибывших 1-го и 23-го корпусов, ещё 5-й армейский и 1-й Туркестанский корпуса. Генерал Брусилов собирался перегруппировать силы и ударить 3-й и 8-й армиями на Ковель. Наступление по всему фронту приостанавливалось, кроме 9-й армии, которая продолжала наступление на Станиславов — Галич.
Таким образом, Юго-Западный фронт и Ставка не смогли использовать Луцкий прорыв в полной мере. Когда верховное командование стало усиливать фронт Брусилова свежими войсками, эти корпуса пришлось использовать для сдерживания контрударов новых войск врага, своевременно подкрепивших уже распадающийся австро-германский фронт. А новое наступление на Ковель уже не могло принести решительный успех, так как противник был готов. Русский Западный фронт всё это время бездействовал. Ставка не смогла организовать решительное и одновременное наступление всеми силами Русского фронта.
Источник карты: Брусилов А.А. Воспоминания
