Фигура кадрового офицера Константина Данзаса, по скромному мнению автора, опорочена и отчасти предана забвению абсолютно незаслуженно. Практически всю сознательную жизнь Константин служил державе верой и правдой. Александр Сергеевич Пушкин его называл братом. Их дружбу не отрицали даже некоторые противники Данзаса. Но трагедия на Чёрной речке сначала разбила сердце Константина, который был с Пушкиным до последнего, позже чуть ли не стёрла всю его предыдущую жизнь (к тому времени он уже был боевым офицером с завидным списком императорских наград) и наконец загнала Данзаса в бедность и одиночество.
О прошлом Данзаса, несмотря на близость с Пушкиным, известно относительно немного. Даже дата его рождения вызывает споры. По одним данным, Константин Кириллович родился в 1798, другие указывают дату 1800, а третьи вовсе считают 1801-й годом рождения Данзаса. Так или иначе, но Константин и по материнской, и по отцовской линии происходил из знатных дворянских родов.
Гербы семейств Корф и Данзас
Матушка Данзаса была баронессой Корф. Этот дворянский немецкий род имел лифляндскую и курляндскую ветви, представители которых и пошли на службу Российской империи. Отец Константина, Карл Данзас, происходил из эльзасского дворянского рода, часть которого во время Великой Французской революции покинула Францию и, так же как и Корфы, поступила на службу России. К 1800-му году Карл Данзас уже стал генерал-майором, поэтому будущее потомков выглядело достаточно обнадёживающе.
Начальное образование по литературе, каллиграфии, иностранным языкам и прочему юный Константин получил будучи в Москве в пансионе. После был принят в Царскосельский лицей. Однако, несмотря на то, что сам Данзас сдал экзамены на «отлично», без протекции не обошлось. Отец Данзаса Карл был давним знакомым графини Софьи Строгановой, а посему заступничество графини в большей степени определило судьбу будущего офицера.
В лицее Данзас звёзд с неба не хватал. У преподавателей энтузиазма не вызывал и считался ленивым. Часто он был просто несколько отрешён от всего и погружён в свои собственные мысли. Будучи неуклюжим, рыжеволосым, слишком крупным для своего возраста и широким в плечах, из-за чего постоянно цеплялся за углы, чуть их не снося, Константин быстро получил прозвище Медведь. Как позже окажется, будучи погружённым в «настоящее дело», Медведь проявлял себя с самой неожиданной стороны. Однако уже тогда задирать Данзаса решались немногие. Мирно дремлющий в своих мечтах Медведь за оскорбительную тираду в свой адрес не только живо отвечал остротой или взаимной колкостью, но легко пускал в ход кулаки. А угодить под медвежий кулак никто не хотел.
Царскосельский лицей времён Данзаса и Пушкина
Несмотря на то, что по успеваемости Данзас замыкал список лицеистов, все подчёркивали его тягу к искусству. Он даже числился в редакции журнала «Лицейский мудрец». Сам Константин не писал, но проводил, как сказали бы сейчас, активную работу среди товарищей, известных своим талантом. Рукописи Данзас собирал, переписывал изящным каллиграфическим подчерком и издавал, практически в одиночку взвалив на себя заботу о журнале.
При этом Константин был верным другом, любил балагурить и всегда заступался за своих товарищей в любой драке. Поэтому он снискал любовь и уважение в лицее. В стихотворении «19 октября», претерпевшей несколько редакций, Александр Пушкин напишет:
Спартанскою душой пленяя нас,
Воспитанный суровою Минервой,
Пускай опять Вольховский сядет первым,
Последним я, иль Брольо, иль Данзас…
Наконец, в 1817 году Данзас окончил Царскосельский лицей, но по выпуску получил самые посредственные оценки и отзывы. Посему пошёл офицером в войска. При этом не в гвардию, славившуюся своей фривольной жизнью, а в действующую армию. Однако какого-либо упадка духа Данзас не чувствовал вовсе. Он был так же шутлив, слегка погружён в себя и продолжал искать «настоящего дела».
Служба началась в звании прапорщика Инженерного корпуса в пионерных батальонах (позже их переименуют в сапёрные). Служба была не из лёгких, особенно для прямолинейного, острого на язык Медведя. Постоянные ссоры Данзаса с начальством изводили командиров, но благосклонность нижних чинов к нему и уважение со стороны солдат, а также и способность шуткой ободрить в трудные минуты несколько смягчали гнев.
Взятие Эривани
В 1826 году разгорелась Русско-персидская война ввиду острого желания шаха Ирана Фетх Али-Шана, подстрекаемого британцами и надеявшегося на смуту после восстания «декабристов», выкинуть Россию из Закавказья и с Каспийского побережья. Данзас был направлен, не исключено, что по собственному настоянию, в Отдельный Кавказский корпус. При взятии крепостей персидских «наместников», в том числе и Эривани (1827 год), где по традиции восседал глава Эриванского ханства, Данзас проявлял исключительную храбрость.
В 1827 году Константин Карлович — уже штабс-капитан Отдельного Кавказского корпуса. А в начале того же года был заключён мирный договор, по которому Эриванское и Нахичеванское ханства передавались России. Однако на военную жизнь непосредственно Данзаса это никак не повлияло.
В 1828 году грянула очередная русско-турецкая война, тщательно провоцируемая Портой и, естественно, европейскими «союзниками», опасающимися усиления России. Образовалось два театра военных действий – один в Европе на Балканах, а другой в Закавказье и на Чёрном море. Константин Карлович прошёл весь путь той войны на Балканах. Сражался при Фальчи в Румынии, под Шумлой в Болгарии, близ Кулевче опять же в Болгарии, штурмовал Сливно и Адрианополь, где в итоге и был подписан Адрианопольский мир, законно утвердивший русских на Северном Кавказе.
Бой под Кулевчей
Особым моментом той войны для Данзаса стал бой под стенами крепости Браилов. Крепость далась нашим войскам непросто. Сначала следовала массированная артподготовка, затем ряд неудачных попыток штурма. И снова долгий обстрел. Во время одного из штурмов Константин, который всегда безрассудно «увлекался» боем, одним из первых ринулся на крепостные стены. Неприятельская пуля угодила отважному офицеру в левое плечо выше ключицы. И то была ба не беда, если бы не раздробление кости. Эта рана до конца жизни будет напоминать о себе Данзасу, а порой даже в пылу боя Константин будет подвязывать левую руку из-за упадка сил держать её в напряжении и приступов боли. Словно этого было мало, Данзасу настолько сильно ушибло ногу, что лекари того времени диагностировали эту травму как «контузию ноги».
За отчаянную храбрость и верную службу Данзас получил чин капитана. Но что необычайно почётно и крайне редко для столь молодого офицера — ему вручили за войну с Турцией в 1829 году золотую полусаблю «За храбрость». Вручение подобной награды — исключительный случай, и чаще всего самого императора необходимо было поставить в известность о такой чести, а также о подвиге и безупречной службе награждаемого. Позже о данном факте предпочитали не вспоминать, т.к. имя осуждённого смотрелось неловко с такой наградой. Тем более что позже, в 1835 году, Данзаса наградили ещё и бриллиантовым перстнем, который вполне мог исходить от самого императора.
Константин Карлович Данзас
Константин Карлович был воистину неугомонным офицером. Ему постоянно рекомендовали либо уйти в отставку, либо занять какое-нибудь хлебное оседлое штабное место и спокойно играть роль «свадебного генерала». Но Данзас отвергал такие предложения категорически, несмотря на ряд болезненных ранений. Во-первых, вопреки немецко-французским корням, он волшебным образом унаследовал чисто русские черты. Вместо пестуемой немецкой педантичности Данзас был неуживчив и вспыльчив до крайности. Вместо рекламируемой французской лёгкости он обладал чисто русской обострённой жаждой справедливости. Во-вторых, Константин Карлович вполне реально воспринимал себя и свои человеческие черты с их плюсами и минусами и решил, что жизнь на чемоданах в поисках «настоящего дела» — это его участь. Т.е. в войсках, а не при штабе он будет намного полезнее для Родины, тем более что ужиться с начальством ему не светит в принципе.
Данзас, периодически бывая набегом в Петербурге, конечно, поддерживал близкие дружеские отношения со старыми лицейскими друзьями, несмотря на всю занятость на службе государевой. Неоднократно приезжал он и на празднование лицейских годовщин. Последний раз, тогда уже подполковник сапёрного батальона Константин Карлович, находясь в Петербурге в ожидании нового назначения, пришёл повидаться с лицейскими товарищами на годовщину в октябре 1836 года. На праздновании присутствовал и Пушкин.
До трагического выстрела Дантеса, который пронзит не только тело великого Александра Сергеевича, но и всю жизнь Константина Данзаса, оставалось около трёх месяцев.
Продолжение следует…
