Международная обстановка
Операции кампании 1914 года не дали решительных результатов. Надежды ведущих держав на быструю победу не оправдались. На Западном фронте противостоящие стороны перешли к позиционной борьбе. На Восточном фронте возможности маневренной войны ещё сохранялись, хотя и здесь значение обороны резко выросло. Война приняла затяжной характер, пошла на истощение всех имеющихся ресурсов. Перед правительствами и военными возникли непредвиденные проблемы, которые требовали немедленного решения.
Оба военно-политических блока задумались о расширении своей ресурсной базы за счёт других государств. Антанте удалось привлечь на свою сторону Японию, что позволило снять угрозу возможного удара японцев по русским на Дальнем Востоке и владениям британцев и французов в Восточной и Юго-Восточной Азии. Центральные державы смогли привлечь Османскую империю, что ухудшило положение России на кавказском и черноморском направлениях и привело к появлению нескольких новых фронтов, резко расширив зону конфликта.
В начале 1915 года острая борьба шла за Италию, которая в предвоенный период была связана соглашениями с Центральными державами, но не спешила их выполнить после начала войны и заключила тайные договоры с державами Антанты — Францией и Россией. Итальянское правительство уклонилось от вступления в войну в 1914 г. и лавировало между двумя военно-политическими союзами, в надежде получить наилучшие предложения и подготовить к боевым действиям сравнительно слабые вооруженные силы. Италия хотела упрочить своё положение в Средиземноморье и на Западных Балканах. При этом правящие круги Италии понимали, что нейтралитет сохранить нельзя, как так как это может привести к нежелательным последствиям. В итоге в дипломатической схватке победила Антанта. Италия присоединилась к Антанте по Лондонскому договору 13 (26) апреля 1915 г. и 10 (23) мая объявила войну Австро-Венгрии. С Германской империей дипломатические отношения поддерживались до августа. Это было выгодно Берлину, который через Италию поддерживал отношения с нейтральными странами. Антанта пообещала вознаградить Италию за счёт Австро-Венгерской империи, передав итальянцам Трентино, Триест и другие австрийские области с итальянским населением. Италия также получила право на Албанию и часть славянских областей Балкан. В результате против Австро-Венгрии был образован Итальянский фронт, который приковал значительные силы держав Центрального блока.
Продолжалась дипломатическая борьба и за вовлечение в войну ещё оставшихся нейтральными балканских стран — Греции, Болгарии и Румынии. Они обладали значительными стратегическими запасами сырья, особенно сельскохозяйственного, контролировали важные коммуникации и могли выставить до 1,5 млн. бойцов. Это было серьёзным фактором. Особенно важное значение имела Болгария. Она отделяла Центральный блок от Османской империи, была важным плацдармом для контроля Константинополя и проливов. Вступление Болгарии в войну ставило Сербию в критическое положение и серьёзно облегчало положение Австро-Венгрии. Победа над Сербией позволяла установить прямое железнодорожное сообщение через Белград и Софию с Константинополем-Стамбулом. Полумиллионная болгарская армия серьёзно укрепляла положение Центральных держав на Балканах. Болгария, обозленная на соседей поражением в Балканской войне 1913 г. и желающая территориальных приращений, легко пошла навстречу Германии. Надо было только найти точки соприкосновения Болгарии и Турции, так как две страны были традиционными противниками. С июня по сентябрь в Софии шли переговоры, в ходе которых германским дипломатам удалось примирить Болгарию с Турцией. Болгария согласилась выступить на стороне Тройственного союза. 6 сентября 1915 г. София подписала военную конвенцию, договор о союзе и дружбе и соглашение о помощи финансовыми и материальными средствами. Германская дипломатия смогла победить Антанту. Болгарам пообещали отдать сербскую Македонию, часть Румынии и пограничные области Турции к западу от реки Марицы. В результате в целом прорусская Болгария (подавляющая часть народа была дружественно настроена к русским) впервые в новейшей истории оказалась в стане врагов России. Попытки склонить на свою сторону Румынию и Грецию не привели к успеху. Греция и Румыния подтвердили свой нейтралитет. Однако на этом этапе это устраивало Вену и Берлин, так как позволяло в кратчайшие сроки решить проблему Сербии.
В этот период шла не только дипломатическая борьба за нейтральные страны. Обострились противоречия между основными членами воюющих коалиций. Так в лагере Антанты шли споры по поводу необходимости передачи Италии славянских земель. Россия, отстаивая интересы Сербии, выступила против политики Англии торговать чужими территориями. В свою очередь, Лондон противился желанию Петербурга получить после войны проливы между Чёрным и Средиземным морями. Серьёзные разногласия были и по военно-стратегическим вопросам, что затрудняло координацию усилий в борьбе с Центральными державами.
Серьёзные противоречия были и в германском лагере. Австро-Венгрия противилась стремлению Германии привлечь Италию в свой лагерь за счёт австрийских территорий. Однако в целом Венский двор понимал свою зависимость от Германии и шел на уступки по основным военно-политическим вопросам. Военная и экономическая мощь Германии в целом обеспечивала единство лагеря Центральных держав.
Планы сторон
Италия и Болгария вступили в войну уже в разгаре кампании 1915 года, поэтому Антанте и Тройственному союзу при выработке планов решения стратегических задач приходилось исходить из существующего расклада. Страны Антанты повторили ошибку кампании 1914 года и по-прежнему не имели общего стратегического плана. Каждый участник коалиции, опираясь на свои интересы, старался перетянуть одеяло на себя. Однако Франция и Англия действовали в более плотном контакте и добились определённых успехов в деле ведения войны в основном за счёт России.
В Париже и Лондоне осознали затяжной характер войны и поняли, что победы можно достичь только при максимальной концентрации военных, экономических и людских ресурсов. Основное внимание уделялось наращиванию военно-экономического потенциала. Франция и Великобритания, опираясь на свои огромные колониальные империи, а также поддержку США, имели в этой области практически неисчерпаемые возможности. Поэтому общий стратегический план сводился к обороне. На Западном фронте запланировали лишь проведение локальных операций в Артуа и Шампани. На Ближнем Востоке внимание сосредоточили на обороне колониальных владений и Персии. Более активно планировали действовать только в Средиземноморье и на Балканах. Западные союзники решили провести наступательную операцию по захвату черноморских проливов и Константинополя. Особую настойчивость в этом вопросе проявили британцы.
Таким образом, уже в ходе войны Англия и Франция вели двойственную политику. На словах России обещали поддержку, выражали готовность уступить Константинополь и проливы русским, но на деле Лондон хотел нанести упреждающий удар и захватить стратегические коммуникации и Стамбул. Англия хотела блокировать русских в Чёрном море, раз Турция уже не справлялась с этой задачей, укрепить свои позиции на Ближнем Востоке.
План Дарданелльской операции, исходивший от Черчилля, был принят после борьбы «восточников» и «западников». «Восточники» были сторонниками открытия нового Балканского фронта, а «западники» выступали за то, чтобы не распылять силы на другие фронты, а все усилия Британии и Франции направить на укрепление Западного фронта. «Западники» боялись нового удара основных сил Германской империи на Западном фронте. В итоге «западники» согласились на проведение наступательной, десантной операции, но настояли, чтобы она велась вспомогательными силами. В результате это стало одной из причин провала операции.
Наметив свой стратегический план, который исходил из обороны и накапливания сил, Англия и Франция потребовали от России наступательных действий на Восточном фронте. Россия, по их плану, должна была связать основные силы Германской и Австро-Венгерской империй, предотвратив мощное наступление германской армии на Западном фронте тем самым обеспечить благоприятные условия для проведения мобилизации промышленности, накопления сил и резервов, сохранения армии и усиления военно-экономического потенциала Англии и Франции в целом. Это был корыстный, бесчестный план. «Мы, — как отмечал впоследствии Ллойд Джордж, — предоставили Россию её судьбе».
Петроград, который по-прежнему был в плену союзнических иллюзий, ориентируясь на Запад, как и в 1914 году, свою кампанию на 1915 год планировал исходя из пожеланий союзников. Это предопределило печальный исход кампании 1915 года.
На 1915 год были запланированы широкие наступательные операции. Хотя уроки кампании 1914 г., когда русская армия уже ощутила нехватку боеприпасов, разного рода амуниции, снаряжения, потеряла в жестоких боях значительную часть кадрового офицерского и унтер-офицерского состава, обнаружилась плохая организация снабжения и тыловых структур и общая неготовность страны и промышленности к войне, говорили, что необходимо пойти по пути союзников и перейти к стратегической обороне, одновременно ведя активную работу по организации и перестройке тыла, мобилизации промышленности, усилению военно-экономического потенциала. Оборонительные действия и общее наращивание потенциала армии и экономики, затягивание войны было выгодно России. Она обладала огромными неиспользованными резервами, возможностями для развития экономики и оборонного потенциала.
Первоначальный проект плана кампании, который был представлен генерал-квартирмейстером Ставки Юрий Никифорович Данилов, предусматривал оборону на юго-западном стратегическом направлении и проведение наступательной операции на северо-западном направлении в сторону Восточной Пруссии, с последующим наступлением на берлинском направлении. В целом это был повтор плана 1914 года, с некоторыми изменениями (в 1914 году под давлением союзников, в итоге начали наступление на обоих стратегических направлениях). Этот план поддержал главнокомандующий Северо-Западным фронтом генерал Николай Рузский, опасавшийся удара со стороны восточно-прусской группировки противника, которая нависала центральной группой русских армий в Польше. Рузский выступал за то, чтобы ликвидировать в первую очередь опасность со стороны Восточной Пруссии.
Командование Юго-Западного фронта выступило против этого плана. Главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал Николай Иванов предлагал Ставке начать наступление в Венгрии. Его поддерживал начальник штаба фронта генерал Михаил Алексеев. По их мнению, в интересах Российской империи было сначала ликвидировать «слабое звено» Центрального блока — завершить разгром австро-венгерской армии и вывести Австро-Венгерскую империю из войны. Начало было уже положено. В ходе кампании 1914 года русская армия нанесла австрийцам ряд сокрушительных ударов, которые поставили Австро-Венгрию на грань военно-политической катастрофы. Затем можно было сосредоточить все усилия на Германской империи. Иванов и Алексеев считали, что дорога на Берлин лежит не через Восточную Пруссию, а через Вену. Поэтому следовало вести оборону против более сильного врага, на северо-западном направлении и вести активные наступательные действия на юго-западном стратегическом направлении. В целом их предложение было наиболее разумным в сложившейся ситуации, но его следовало использовать ещё в ходе кампании 1914 года.
В 1915 году этого было уже мало, так как русское верховное командование не учитывало фактор общей пассивности западных союзников. Германия получила возможность сосредоточить всю мощь против России. Даже ведя наступательные действия только на юго-западном направлении, обороняясь на севере, русская армия в итоге была бы вынуждена перейти к обороне на всем фронте, так как германская армия сосредоточила основное внимание на Восточном фронте. Более выгодным был пример союзников, стратегическая оборона с самого начала кампании.
Русская Ставка снова не проявила необходимой твердости и воли. Она прогнулась перед требованиями союзников и одновременно уступила настояниям командования Юго-Западного фронта о наступлении на юго-западном направлении, с сохранением плана Данилова с наступлением на северо-западном направлении. В результате компромиссного решения план кампании на 1915 г. свелся к подготовке одновременного наступления и против Восточной Пруссии, и против Австро-Венгрии, что не соответствовало возможностям русской армии, уже качественно ослабленной по сравнению с кампанией 1914 года. Таким образом, силы, средства и внимание распылялись по всему Восточному фронту, на двух удаленных друг от друга направлениях и в преддверии германского наступления.
Генерал от инфантерии Ю.Н. Данилов
Центральные державы
Перспектива затяжной войны, в отличие от России, Великобритании и Франции, имеющих огромные ресурсы, не сулила Германии ничего хорошего. Поэтому германо-австрийское верховное командование всё ещё пыталось добиться победы одним решительным ударом. В германском командовании также сложились две группы. Новый начальник германского генштаба Эрих фон Фалькенхайн считал, что победы по-прежнему надо добиваться на Западе. Фалькенхайн считал, что есть все предпосылки для победы на Западном фронте. Во-первых, Франция понесла серьёзные потери в кампании 1914 года и ещё не успела их восполнить. Во-вторых, Великобритания ещё не успела развернуть в полной мере свои силы, перебросить войска из колоний.
Его противники считали, что «слабое звено» Антанты — это Россия и в первую очередь необходимо разгромить русскую армию, освободив силы для борьбы с Англией и Францией и опираясь на захваченные ресурсы русских земель, одержать победу в войне. Требовали первоочередного разгрома России и ликвидации Восточного фронта: австро-венгерское командование (начальник генерального штаба австро-венгерских войск Конрад фон Хётцендорф), жизненно заинтересованное в разгроме русской армии, командование группы германских армий на Восточном фронте (Пауль фон Гинденбург и Эрих Людендорф) и германский канцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег. Для австрийцев разгром России был вопросом выживания. Командование Восточного фронта желало славы, было уверено в своих силах. Оно учитывало уроки кампании 1914 г., когда русская армия понесла серьёзные потери, начала испытывать нехватку боеприпасов и вооружений. К тому же на Восточном фронте сохранялась возможность ведения маневренной войны. Русская армия, в отличие от англичан и французов, ещё не создала мощной позиционной обороны, что облегчало начало наступления. Часть германского правительства надеялось, что после разгрома России можно будет прийти к политическому решению с Англией и Францией.
Победа над Россией освобождала значительные силы германской армии, австро-венгерскую армию. Австро-Венгрия могла сосредоточить усилия на разгроме Сербии и перебросить значительные силы на Западный фронт. Разгром России мог привести к переходу на сторону Центральных держав балканских стран, значительно расширив сырьевую базу Германской империи. Материально-экономические ресурсы Германской империи также можно было расширить за счёт предназначенных к оккупации областей России — Польши, Прибалтики, Малороссии.
Генерал Фалькенхайн сомневался в том, что на Востоке можно достичь решительной победы, и в том, что даже решительная победа над Россией позволит добиться уступок со стороны Франции и Британии. Начальник германского Генштаба, изучив печальный опыт вторжения Великой армии Наполеона в Россию в 1812 г., считал, что даже в случае первых успехов и глубокого вторжения в русские пределы, Россию победить не выйдет. Наоборот, русская армия имеет возможности для глубокого отхода, маневра и на безграничных просторах России можно погубить те силы, которые необходимы для борьбы с Англией и Францией. Германская армия растянет коммуникации и завязнет в России. В целом он оказался прав. Однако под давлением правительства, австрийцев и командования Восточного фронта, а также общественности, выражавшей интересы буржуазии, дворянства, и требующей широкой экспансии на Востоке, Фалькенхайн был вынужден дать согласие на то чтобы «попытаться достичь против восточного колосса желанного окончательного исхода».
Пауль фон Гинденбург (слева) и Эрих Людендорф (справа) в штабе
В результате в конце января 1915 года был принят план, который предусматривал активную оборону на Западном фронте, на всём 700-километровом фронте. На Восточном фронте запланировали решительное совместное наступление германских и австро-венгерских армий с целью разгрома русской армии и захвата обширных территорий. Решено было нанести два решительных удара по сходящимся направлениям: германские войска наступали с севера, из Восточной Пруссии, на Осовец и Брест-Литовск; австрийские войска с юго-запада, из района Карпат, на Перемышль и Львов. Встречные удары германских и австро-венгерских войск должны были привести к окружению и разгрому русских армий в «польском котле». Далее союзные войска могли наступать на восток. Это было должно привести Российскую империю к военно-политической катастрофе, заставить Петербург подписать мирный договор, выгодный Германии и Австро-Венгрии. Освободившиеся после выхода из войны с Российской империей австро-германские силы (около 100 дивизий) можно было перебросить на Западный фронт для разгрома Франции.
Кроме того, на Западе германское командование планировало вести неограниченную подводную войну против английского флота. Это должно было снять морскую блокаду с Германской империи (хотя бы частично), сорвать подвоз во Францию и Британию из колониальных владений и Соединенных Штатов боеприпасов, снаряжения, сырья для промышленности, продовольствия и других товаров. Также подводная война должна была помешать переброске колониальных войск.
Составной частью германо-австрийского плана также был разгром Сербии. В кампанию 1914 года Австро-Венгрия не смогла разгромить сербскую армию, несмотря на решительное превосходство в силах. В кампанию 1915 года Сербию планировали разгромить совместными усилиями австрийских и германских войск, что лишало её всяких шансов на успех без внешней поддержки.
