Спирт. Ну кто же из служивых не имел дела с этим живительным напитком, источником вдохновения на офицерские подвиги, «жидким долларом», универсальной валютой и так далее. Кто-то честно использовал его строго по назначению, заливая в баки самолётов, протирая оптику, контакты, кто-то предпочитал заливать в себя, оставляя для техники только запах. Но, пожалуй, никто из офицеров и прапорщиков не оставался равнодушным к этой огненной воде. Всем она была нужна.
Шифровальщикам и кодировщикам она тоже была нужна. Спиртом мы ежедневно протирали оптронные пары в нашей шифровальной аппаратуре, что-то там ещё. Но больше всего его было положено и уходило на кодировочную машину «Фиалка». Нормы расходования на год я уже не помню, помню только то, что были они весьма солидными и постоянно вводили в ступор начальников служб ГСМ. Те всегда бурчали, что на нас не напасёшься. А уж у меня-то в зенитно-ракетной бригаде при моём количестве «Фиалок» так и вовсе запредельные получались цифры на год. Я сел, подсчитал количество техники у себя за бригаду, сопоставил с годовыми нормами и впечатлился.
Видимо мой начальник штаба, о котором я писал в предыдущей статье о том, как отучал его ставить меня в наряды, что-то знал об этом количестве спирта, положенном для моей техники, потому что в один прекрасный день он завалил ко мне в шифрорган с канистрой, требуя отлить ему спирта. Да не пол-литра, а намного больше. Было это ещё до того, как я обрёл «крышу» в штабе корпуса и разобрался с нарядами раз и навсегда, поэтому и вёл он себя, прямо скажем, нахраписто. Мой предшественник предупреждал меня о том, что придётся ему отливать, но не столько же. Мотивировал начштаба своё требование тем, что я, дескать, спирта этого получаю до хрена, надо делиться. Делиться-то, конечно, можно, но не так же нагло.
Я долго сидел, думал над тем, как бы слезть с этого крючка, ведь не отцепится же, зараза, просто так. И придумал.
Для начала я вооружился калькулятором и просчитал количество спирта, которое уходит на каждый вид регламентных работ. Ведь есть ежедневный регламент, ежемесячный, годовой. И расходование спирта на них совершенно разное. И потом, какая-то техника находится в работе постоянно, а какая-то стоит в резерве. И это тоже совсем иное расходование ГСМ на неё. Установленные приказом МО СССР нормы были рассчитаны на постоянно работающую технику, а у меня большое количество находилось в резерве. И получалось так, что если выделять спирт из реальных потребностей и сообразно моих подсчётов, то нужно его будет уже значительно меньше.
Далее. Мой предшественник подгрёб весь спирт под себя, в том числе и тот, что положен для кодировочной техники дивизионов, делая вид, что выделяет туда какое-то количество. Я-то понимаю, с какой целью это было сделано. Но зачем мне лишнее? Да и некрасиво это как-то. А техники моей в дивизионах тоже было предостаточно.
Для начала я подготовил и отправил в дивизионы распоряжение за подписью комбрига о том, что отныне, присно и во веки веков задача получения спирта на кодировочную технику возлагается на командиров дивизионов, довёл нормы расходования по каждому виду регламента. Надо ли говорить, какое воодушевление вызвала эта бумага в дивизионах. Но при этом я строго-настрого предупредил дивизионных отцов-командиров о том, что буду бдительно следить как за расходованием спирта, так и за состоянием техники. Те, почувствовав жёсткую, но справедливую руку, пообещали вести себя честно.
А потом я дождался очередного партсобрания штаба. Обсуждалось что-то, связанное с повышением эффективности эксплуатации техники, расходования запасных частей и ГСМ. Что называется, в тему. Как раз начштаба выступил с обращением о сбережении всего этого. Беру слово, встаю и рассказываю всему честному народу о том, что мне удалось добиться существенной экономии ГСМ, в частности, спирта-ректификата. Привожу обоснование некоторых своих расчётов и называю процент экономии. Сейчас уже не помню, какой именно назван был тот процент, помню только то, что был он весьма внушительным. Отцы-командиры смотрели на меня с некоторым удивлением, начальник службы ГСМ чуть ли не плясал от радости, а остальные офицеры глядели на меня как на дурачка блаженного. Скажите на милость, ну кто же в здравом уме и твёрдой памяти добровольно лишает себя такого жирного куска? Но возражать, естественно, никто не стал; наоборот, похвалили, призвали остальных следовать моему примеру и занесли в святцы, то есть в протокол собрания. Конечно, в реальности процент той экономии был существенно ниже, но кто же станет проверять; тут главное – во всеуслышание заявить.
Спросите, зачем я всё это замутил, да ещё с ущербом для себя? А всё очень просто. Практика и нехитрые подсчёты показали, что больший ущерб был бы как раз в том случае, если бы я получал этот спирт по полной норме, но при этом пришлось бы отдавать начальнику штаба его львиную долю, которую он нагло требовал. Большое количество каких-либо благ, в данном случае спирта, всегда вызывает ажиотаж, нездоровое любопытство и зависть вкупе с желанием отобрать «лишнее». И в данном случае какая-то доля этого спирта была действительно для меня лишней. Да и не люблю я быть дойной коровой, хоть в чём, хоть для кого. А так, после того как на весь штаб прошелестело, что я включил режим добровольной экономии, глядишь, будет поменьше ажиотажа; соответственно, и аппетиты начштаба поубавятся.
Так оно и вышло. Когда в следующий раз мой начштаба явился с канистрой в руках, я огорчённо развёл руками. «Ну вы же в курсе, товарищ подполковник, были на том партсобрании, сами призывали к рачительному использованию ГСМ. Я целиком поддерживаю политику партии и правительства в плане экономии. Сейчас получаю спирта минимум-миниморум. Можете проверить у начальника ГСМ. У меня его в обрез. Толику малую я, конечно, налью, но больше никак не получится при всём моём уважении». Начштаба посмотрел на меня как на больного, так и не поняв, то ли я стебаюсь над ним, то ли говорю всерьёз.
Он ещё посокрушался, промолвил что-то насчёт моей неосмотрительности в нововведениях спиртовых, но, в общем и целом отвязался от меня. Да и то сказать, начни он нажимать и забирать последнее, глядишь, хватит ума у этого безбашенного майора-камикадзе встать и заявить об этом на партсобрании. Не отмоешься потом. Больше за спиртом он ко мне не заходил. Наверное, нашёл другой, более безопасный источник живительной влаги. Да видно и побаиваться он стал малость моей непредсказуемости после воспитательной беседы с командиром корпуса по поводу нарядов, зауважал своего шифровальщика.
А спирт тот для всяких иных целей типа заказать дополнительный инструмент, мастичные печати, да даже полированные плиты (заводской брак), которыми я облицевал шифрорган, у меня был всегда. У каждого шифровальщика свои секреты экономии.
