Эта история произошла в конце семидесятых с моими коллегами курсантами из «морской» роты. Поведал мне её мой хороший знакомый. Рассказ привожу от первого лица.
В училище нам частенько приходилось участвовать во всевозможных спортивных соревнованиях разного уровня, от внутриучилищных до окружных. Поэтому информация об очередных соревнованиях по военно-прикладному многоборью с выездом в другой город никого не удивила. Быстро определили состав сборной команды, малость потренировались и в путь-дорогу. Ехать надо было поездом каких-то полдня. Ехали, понятное дело, в плацкартном вагоне группой человек в 15-20 во главе с нашим командиром взвода.
И надо ж было такому случиться, что на какой-то Богом забытой станции наш поезд задержали и надолго. Как водится, все туалеты в вагонах при подходе к станциям запираются (о биотуалетах тогда и слыхом не слыхивали). В общем, не здорово, учитывая тот факт, что одному из наших камрадов припёрло по малой нужде. Тот здраво рассудил, что чем мучиться понапрасну, лучше выскочить из поезда и облегчиться в каком-нибудь укромном уголке. Поезд стоял далеко от здания вокзала и его «удобств», к тому же дорогу к нему преграждали ещё два каких-то состава, бежать далековато и рискованно. Грамотно оценив ситуацию, наш камрад, которого звали Валера, быстренько ретировался из вагона, огляделся по сторонам и, заметив подходящее местечко, резво порысил к нему.
Тут надо добавить, что все ехавшие ребята одеты были соответственно военно-морскому уставу и сезону в повседневную форму одежды, поскольку ехали на мужскую работу, а не на парад: ботинки, малость мешковатые брюки и бушлат. Головной убор Валерка оставил в вагоне. Да, поскольку команда ехала не на чемпионат по шахматам, и участие в соревнованиях предусматривало наличие штатного оружия, то каждый из членов команды имел при себе свой автомат АКС-47. Всех участников перед поездкой заинструктировали до слёз на предмет сбережения личного оружия, обязав не выпускать его из рук на всём пути следования, что неукоснительно выполнялось всеми. Поэтому Валерка выпрыгнул из вагона, повесив свой АКС на грудь. Денёк был осенний, ветреный, поэтому для сугреву он поднял воротник своего бушлата, полагая, что такое нарушение устава не будет ни кем замечено на глухом полустанке. Но он глубоко ошибался.
На его и на свою беду мимо того закутка, куда Валера приткнулся облегчиться, проходил милицейский патруль из сержанта и милиционера. И что видят эти облечённые властью мужи? А видят они картину: какой-то мутный субъект в чёрной робе оскверняет своим действием кучу мусора в зоне их ответственности. Непорядок. К тому же намётанный взгляд служителей закона сразу отметил на поднятом воротнике бушлата какой-то белый номер (у нас было принято маркировать все элементы обмундирования написанием номера военного билета белой краской). Всё это в сочетании с очень короткой стрижкой Валеры сразу же навело их на мысль, что перед ними явно какой-то зек. Само собой мимо такого осквернения вокзальной земли служители закона пройти не могли и вежливо, как это умеют делать только милиционеры при исполнении своих обязанностей, окликнули незнакомца, спросив его, кто он таков, и что тут себе позволяет.
На это дружеское приветствие наш Валера, не поворачиваясь и не отрываясь от своего занятия, также вежливо ответствовал ревнителям правопорядка, посоветовав им идти по всем известному адресу из трёх букв. Надо сказать, в нашем городе между милицией и курсантами был, что называется, полный нейтралитет. Наши ребята старались не задевать милицию, а те в свою очередь никогда по дурости не позволяли себе докапываться до людей в погонах. Но эти вокзальные стражи порядка были из другого города, и таких побратимских отношений явно не одобряли. Да и военно-морских погон они, скорее всего в пылу своего рвения не разглядели. Поэтому, услышав добрые пожелания Валеры, один из них попытался вежливо и культурно взять его за руку. Наверное, для того, чтобы проводить его в уютное место, где за чашкой чая они могли бы подискутировать на темы морали и вежливости советского гражданина. Но Валеру, который до сих пор не повернулся по известным и уважительным причинам лицом к приглашающим, такое недвусмысленное предложение явно не устраивало. Здраво рассудив, что пока он будет чаёвничать в тёплой и дружеской атмосфере, поезд может и уйти. Поэтому он, закончив своё дело, с разворота легко освободился от дружеских объятий, сразу же взяв ретивого служаку на болевой, от чего тот присел на пятую точку. Не Джекки Чан, конечно, не столь красиво, но эффективно. По части освобождения от любых захватов Валера мог преподать урок любому. Всё-таки без малого три года занимался у неизвестного тогда и знаменитого сейчас Алексея Кадочникова. К чести Валеры всё обошлось без членовредительства.
Только тут оба опешивших носителя милицейских погон увидели на груди у Валеры его АКС с примкнутым магазином. Что они подумали при этом, нам неведомо, но убрались они с ристалища с похвальной быстротой, резво и дружно поднырнув под стоящий рядом вагон. Наш Валера не стал им мешать в их рвении, пожелал им вслед что-то доброжелательное и сам поспешил в свой вагон. Разместившись на своей полке, он совсем уж было собрался предаться любимому занятию солдата и курсанта – поспать, когда его и наше внимание привлекло какое-то нездоровое оживление вокруг нашего поезда, какое-то мельтешение людей в милицейском одеянии, зычные голоса команд. Через некоторое время в наш вагон заглянул какой-то милицейский чин, который поинтересовался у проводников, не появлялся ли в их поле зрения зек. Естественно, никакого зека они не видели, о чём и поведали чистосердечно. И только тут до Валеры, а вместе с ним и до нас, уже услышавших его вокзальную историю, дошло, кого ищет наша доблестная милиция. После недолгих раздумий решили покаяться во всём нашему взводному. Тот, недолго думая, выглянул из вагона, подозвал пробегавшего мимо милицейского лейтенанта и как офицер офицеру разъяснил тому всю пагубность заблуждений стражей закона и порядка. Тот, видимо, понял все правильно, раздувать кадило из факта низвержения на землю его коллеги не стал (засмеют потом свои же), с тем и удалился. А вскоре тронулся и наш поезд.
