Во времена моей курсантской юности у нас в училище существовало жёсткое правило, запрещавшее курсантам одиночное или групповое хождение по плацу. Чуть ли не священным местом он считался. На него выходили только на утренний развод, на зарядку, ну и на торжественные построения. Даже офицеры, как я заметил, старались без великой нужды не появляться на нём. Если кого-то из курсантов ловили в неурочное время на плацу, то его ждали непременные общественно полезные работы на усмотрение старших начальников.
И вот как-то зимой наш командир батальона застукал во время дневных учебных занятий двух курсантов, кажется, свободных дневальных из какой-то роты. Виновникам была прочитана краткая нравоучительная лекция на тему хождения по территории училища, после чего им любезно предложили замаливать свои грехи, не отходя от места преступления.
Та зима выдалась очень снежная, весь день снег валил хорошими хлопьями, и ближе к обеду весь плац покрывал красивый белоснежный ковёр толщиной в несколько сантиметров. Красиво-то оно красиво, но не с точки зрения отцов-командиров, для которых покрытый снегом плац – лазейка для мирового империализма, как было сказано в одном старом советском фильме.
Двум нарушителям вручили совковые лопаты для уборки снега, определили фронт работ. Понятно, что вычистить весь плац двум парням за короткое время просто нереально, а ставить задачу типа «чистить от забора до обеда» у нас в училище как-то не принято было. Любая задача должна быть конкретной. Поэтому комбат и определил её вот в каком виде: чистить от края плаца, а весь собранный снег скидывать в два колодца теплотрассы. Как набьют они оба колодца снегом доверху, так и свободны. Теплотрасса проходила как раз под плацем, а два колодца выходили на плац.
Курсанты открыли крышки этих колодцев и приступили к работе. Колодцы, надо сказать, были не из узких, где-то метр на метр или даже шире и глубиной поболее двух метров. Очень скоро они поняли, что кидать им этот снег придётся до морковкина заговенья, или же до тех пор, пока они не расчистят весь плац. А всё дело было в том, что снег, попадая в колодец на горячие трубы теплотрассы, хоть они и были укутаны какой-то изоляцией, очень быстро таял, растекаясь ручейками.
Призадумались наши парни. Заикаться об этом комбату было, понятное дело, бесполезно. Но курсант он на то и курсант: Квалифицированная Универсальная Рабочая Сила, Абсолютно Нежелающая Трудиться. Выход был найден, и весьма оригинальный.
Курсанты слепили два здоровенных тугих шара из снега, уплотнили их, как могли, после чего вбили их в оба колодца, разровняв поверхность. Со стороны создавалась картинка наполненности колодцев снегом до краёв. Пошли докладывать комбату об исполнении.
Тот не удовлетворился одним докладом, и не поленился лично убедиться в окончании работ. Подойдя к одному из колодцев, он удовлетворённо хмыкнул, а потом совершенно неожиданно топнул ногой по утрамбованному в колодец снегу. Ну, как бы туго ни был снег утрамбован и забит, но такого отношения к себе он не потерпел, провалившись под ногой полковника, из-за чего тот едва не ухнул в этот колодец вслед за улетевшим вниз комом. Хорошо, что стоявшие рядом курсанты подхватили его.
То, как комбат выразился после этого вслух, женским ушам слушать не рекомендуется. Конечно, он высказал всё, что думал хитроумным курсантам по поводу их ноу-хау в области уборки снега. И вместо отпущения грехов светила им чистка плаца всю оставшуюся зиму. Те едва-едва отмазались, убеждая полковника в том, что они честно выполнили всё как надо, забили колодцы доверху. Ну кто же виноват, что трубы теплотрассы такие горячие, и этот снег растаял снизу настолько, что остался лишь небольшой верхний слой.
Чистить бы им этот плац и дальше, но тут подошло время обеда и оба хитреца были отпущены на волю. Так что осторожнее надо быть с курсантскими хитростями. И тем, кто их придумывает, и тем, кто сталкивается с ними.
