Ужин подкрался к нам незаметно. Если у солдата в армии бывают праздники, то все они напрямую связаны с желудочно-кишечным трактом. То есть это завтрак, обед и ужин. Ну и, вечером праздник наступил! Нагрянул ужин!

     На фотографии Ваня самый высокий. Первый слева стоит Виталя Теценко, затем Ваня, потом Коля Давлатов, Бахтиёр Сафаров, Рамзан Курбанов, Ахмед Сулейманов, Кошель Олег.

     После неожиданного завершения конкурса песни я решил свинтить из расположения роты в парк боевых машин. Во-первых, Старцев туда редко наведывается. Во-вторых, в боевом охранении вырыты окопы и устроено множество блиндажей. Окопы и блиндажи делают для того, чтобы солдат мог прятаться от противника. Ну дык почему бы солдату не попрятаться в тех окопах от Старцева? Нормальная мысль, подумал я и порыл в автопарк. За автопарком охранение с окопами.

И вот мы внизу. «Внизу», это на высоте около двух тысяч метров над уровнем Балтийского моря. В столице Панджшера н/п Руха. 

     Две тысячи метров, это, вроде бы, большая величина. Но, по сравнению с тем, где мы вчера и позавчера лазили, это детский сад, средняя группа. Ну, максимум, третий класс, вторая четверть.

     Дальше мы в быстром темпе понеслись к выходу из ущелья Пинии. К вечеру дошли до того места, где ущелье Пини сходится с ущельем Хисарак.

     По мере того, как мы топали по правому хребту, мы удалялись от 4005. А это значит, что высота постепенно снижалась. Вещмешки своим весом вдавливали позвоночник в самую жопу, казалось, что пол позвоночника уже выдавило в трусы. Но дышать всё-таки становилось легче и легче. 

     Дальше пошло всё по нарастающей. Слева от нас, слева по ходу нашего движения, в ущелье Пини шел бой. Трещали автоматы, хлопал одиночными выстрелами ДШК. Прилетали и улетали вертолёты огневой поддержки МИ-24. Бахали разрывы снарядов. Мы пёрли по горам, как умалишенные. Солдаты уже почти ничего не соображали от усталости. В моём взводе начал падать Хасан. 

Утро на нас навалилось ни свет, ни заря. Рация хрипела и матюгалась голосом Бункера. Я понёс её к Рогачёву, чтобы он её убаюкал. Бля, поспать бы ещё хоть полчаса!

      Второй взвод уходил из кишлака наверх. К основным силам Седьмой роты. Подъём в гору начинался со старинной утоптанной духовской тропы. Местами на тропе были устроены ступеньки из больших плоских камней. Идти по ступенькам было настолько удобно, что мы не поднимались по тропе, мы шли на взлёт. Две трети подъёма преодолели на одном дыхании. На оставшемся участке подъёма, высоко-высоко в горах, мы сошли с тропы.

     Утром мы поднялись с восходом солнца и попёрли по горам вперёд. Вообще, слово «вперёд» обозначает такое направление, которое противоположно направлению назад. А как это выглядит географически, на север мы пошли, или на юг, понимания не было совершенно никакого. Вперёд, значит если вчера мы пришли оттуда, то сегодня мы идём вонтуда. Логично? Очень логично. Поэтому закинули вещмешочки на плечи и шагом марш – потопали.

    На Черной Горе Рогачев затребовал у меня связь. Я повесил себе на правое плечо пулемёт. Потащил Командиру связь. 

Рогачев переговорил по рации с Комбатом. Поднял роту, двинул её по хребту над Абдуллахейлем. Задача – прикрывать разведроту сверху. В конце хребта закрепиться и ждать, пока разведка вылезет из Абдуллахейля к нам и уйдёт с нами в горы на ночевку.

  Рота неслась по Абдуллахейлю под покровом густой листвы садов. По-нашему это называется «рота неслась по зелёнке в кишлаке». Без привалов проскакали метров 200, выскочили в точку, в которой ущелье раздваивалось. Упёрлись взглядом в скалу.  За раздвоенной горловиной ущелья поднималась в небо скала. Чёрной страшной громадиной. Рогачев сказал, что нам туда.

   Сборы были не долги. Рогачев быстро привел бойцов в резвое настроение, сформировал колонну, дал команду на выдвижение. Впереди выдвигался Третий взвод Старцева. То есть вперёд, по замечательному Абдуллахейлю, пошел Старцев со своими любимчиками: Тимофеевым, Фоминым, Ахмедом, Воличенко, с Сакеном, Геной Едушем и Саней Манчинским в качестве «замка». Получается, что «любимчик» на войне, это тот, кому доверено первым засунуть голову в горнило. Блин, как чудно-то всё у них на войне!

     Лично я вырос на равнине. В Белорусской Советской Социалистической Республике. Международного бандитизма в этой республике не было, ходить можно было где хочешь и когда хочешь. Хоть днём, хоть ночью. Ни мины тебя не поджидают, ни замаскированные автоматчики. Если вдруг в городе (допустим, в Минске) кто-нибудь производил выстрел из огнестрельного оружия, то все правоохранительные структуры Минска стояли на ушах, пока не найдут стрелка и оружие

  Пока пацаны занимались свежеванием и разделкой добычи, я в паре с Филякиным двинул вперёд. Чтобы выполнить поставленную задачу по шмону дувала. Когда я говорю слово «двинул», то это тоже надо понимать. Что такое «двинул».