Прорыв русской обороны. Отступление Юго-Западного фронта
4 мая 1915 года был критический день: он предрешал успех или неудачу германской операции. В этот день корпуса 11-й германской армии Макензена прорывали третью линию обороны 3-й армии Радко-Дмитриева, пытаясь выйти р. Вислока. Но германские войска опять не смогли выполнить поставленной им задачи, продвинувшись в центре и на левом фланге всего на 5 — 6 км. Только на правом фланге сводному корпусу Кнейселя удалось глубоко вклиниться в расположение русских войск и близко подойти к г. Змигроду.
Задержка германского наступления привела к тому, что на помощь 3-й русской армии генерала Радко-Дмитриева подошёл 3-й кавказский корпус, его части бросили на разных направлениях подкреплять оборону. Однако это подкрепление уже не могло исправить ситуацию. Героическое сопротивление русских солдат задержало германский прорыв на четверо суток. Но, к сожалению, не смотря на германское наступление, ни командования русским фронтом, ни командование армией всё ещё не уяснили себе обстановки, и не использовало предоставленное драгоценное время. Время для организации контрманевра было упущено.
Частично русское командование можно понять. Ведь в это же время, 2 мая 1915 года, германские войска нанесли удары по всему фронту — атаковали позиции 4-й, 2-й, 1-й и 10-й армий. Германцы прорвались в Прибалтику. В начале мая германские войска заняли Шавли, а германская кавалерия стала быстро распространяться по всей Курляндии. 7 мая германцы при содействии флота заняли Либаву. Русские войска стали оттягиваться за реку Дубисса, и в течение всего мая шли бои за обладание линиями pp. Виндава и Дубисса. Командующий Восточным фронтом Гинденбург даже хотел использовать порученную ему демонстративную операцию для осуществления своего плана по широкому охвату русской армии с севера и юга. Германскому верховному командованию приходилось осаживать его. Начальник генерального штаба Германии Фалькенхайн не хотел глубоко развивать наступление в России.
Алексеев, чтобы парировать вражеский удар в Риго-Шавельском районе, перебросил в этот район до 7 пехотных дивизий. Наши войска плотно прикрывали пути на правом берегу р. Неман к Вильне, Двинску и Риге, растягивая фронт до Балтийского моря. Весь новый фронт был включён состав 10-й армии генерала Радкевича, штаб которой находился в Гродно. А в начале июня Алексеев сформировал из войск Риго-Шавельского района новую 5-ю армию под началом Плеве. 12-ю же армию на Нареве, которою до этого момента командовал Плеве, возглавил генерал Чурин, а войска расформированной прежней 5-й армии (на левом берегу р. Висла) были переданы в состав 2-й армии генерала Смирнова. Балтийский флот по указанию Ставки должен был поддерживать 5-ю армию Плеве. На 5-ю армию Плеве была возложена задача прикрытия обширной территории от р. Неман до Балтийского побережья и вытеснения оттуда германских войск, опираясь на Ригу и Двинск. Армия Плеве смогла стабилизировать ситуацию на этом участке Русского фронта, но выбить германские войска из этого района не удалось. В результате германская амия захватила удобный плацдарм для развития наступления, который использовали после отхода русских войск из Польши.
В результате внимание русской Ставки было отвлечено на север, а командование Юго-Западного фронта — Иванов и Драгомиров, ничуть не обеспокоилось. Даже тот факт, что дивизии 3-й русской армии, истекая кровью, но держали удара врага, подтвердил их мнение, что это только вспомогательный удар. Более того, в тот момент, когда австро-германская ударная группировка прорывала северный фланг фронта, на южном фланге 9-я и 11-я русские армии были брошены в атаку. В штабе фронта были уверены, что нанесли удар по главной вражеской группировке, которая собирается в Буковине. Спохватились лишь после того, как армия Радко-Дмитриева была отброшена за Вислоку. Но было уже поздно.
К вечеру 5 мая левый фланг и центр 11-й германской армии, наконец, проломили русскую оборону, и вышли к Вислоке. Сводный германский корпус занял район Змигрод — Глойсце, а 20-я дивизия 10-го германского корпуса захватила Ветржно, что привело к блокированию и гибели 48-й дивизии 24-го армейского корпуса.
Германские 77-миллиметровые гаубицы
Русские солдаты, взятые в плен в результате Горлицкого прорыва
Положение 3-й армии было очень тяжелое. 6 мая германские войска сконцентрировали удар на центр и левый фланг 3-й армии (на 3-й кавказский, 24-й и 12-й корпуса). Несмотря на это, Ставка и командование фронта требовали от Радко-Дмитриева контрнаступления. Радко-Дмитриев отвёл назад левый фланг, вывел в резерв 21-й корпус, и, выполняя требование командования фронта, бросил его во фронтальную контратаку. Но контрудар одного корпуса не привел к успеху, и армия продолжила отступление на линию Щучин — Велеполе — Лутча — Буковска. На 6-й день австро-германского наступления, 7 мая, глубина прорыва достигла 40 км. Остатки русских 9-го и 10-го корпусов, которые приняли основной удар, больше не представляли реальной силы и отступали в полном беспорядке с перемешавшимися частями. Немцы и австрийцы хлынули в прорыв, расширяя его и громя отступающие русские войска.
Ситуацию усугубляла несогласованность в русском командовании. Начальник штаба фронта генерал Драгомиров и командующий 3-й армией Радико-Дмитриев осознавали необходимость отвода войск с целью выигрыша времени и пространства с целью перегруппировки войск и концентрации подкреплений для флангового контрудара. Однако командующий фронтом и Ставка не допускали отступления и все их распоряжения по адресу Радко-Дмитриева проникнуты были мыслью не отходить, не отдавать занятой территории и немедленно контратаковать, остановить врага. Это полностью дезорганизовало командующего 3-й армией Радко-Дмитриева, человека очень впечатлительного и понимавшего свое щекотливое, как болгарина, положение в русской армии. Он растерялся. Мужества для того, что продавить своё мнение, у него не хватило, и он подчинился высшему командованию, стал бессистемно бросать в бой прибывавшие подкрепления.
Таким образом, значительные резервы, которые перебросили на опасный участок, были использованы впустую. Сначала ничего не получилось от перехода в контрнаступление 3-го кавказского и 21-го корпусов, затем — 5-го кавказского и 24-го корпусов, гвардейской кавалерии. Корпуса бросались в бой частями, получился ряд мелких контрударов, которые не привели к успеху. Вместо того, чтобы сконцентрировать подкрепления и нанести мощный фланговый контрудар, командование фронта и армии бросало их в бессмысленные лобовые контратаки по частям.
Так, совершив форсированный марш, подошёл гвардейский кавалерийский корпус Хана Нахичеванского. Под бешеным огнем противника русская кавалерия бросилась в атаку. Кавалерию поддержала имеющаяся пехота. Германские войска на одном из участков отбросили к Вислоке. Но германцы и австрийцы продолжали наступление на других направлениях, и героический прорыв русской кавалерии свелся к нулю. Точно также пропали впустую штыковые контратаки русских пехотных дивизий. Они временно отбрасывали врага, задерживали немцев. Но немцы их обходили, по очереди ломали ураганным огнем. В результате обескровленные части также начинали отступать, вливаясь в общий отход.
Большую роль в успехе германского наступления сыграла артиллерия. Немцы буквально сметали русскую оборону. А наши войска часто могли противопоставить врагу только штыки. «Как громадный зверь, немецкая армия подползала своими передовыми частями к нашим окопам, — образно описывал немецкий прорыв генерал-лейтенант Н.Н. Головин, — затем этот зверь-гигант подтягивал свой хвост — тяжелую артиллерию. Последняя становилась в районы, малодоступные для нашей легкой артиллерии, часто даже вне достижимости ее выстрелов, и с немецкой методичностью начинала барабанить по нашим окопам. Она молотила по ним до тех пор, пока они не были сровнены с землей, а защитники их перебиты. После этого зверь осторожно вытягивал свои лапы — пехотные части — и занимал окопы. …Закрепившись на захваченной у нас позиции, зверь опять подтягивал свой хвост, и германская тяжелая артиллерия с прежней методичностью начинала молотить по нашей новой позиции».
Командарм Радко-Дмитриев просил дать разрешение на отвод войск за Сан, но Верховный Главнокомандующий категорически запретил. Ведь тогда бы пришлось отводить соседние армии — правофланговую 4-ю армию, которая только что успешно наступала и левофланговую 8-ю армию, удерживающую карпатские перевалы. Отход 3-й армии выливался в общее отступление войск Юго-Западного фронта. Командование Юго-Западного фронта считало, что у 3-й армии теперь достаточно войск, чтобы остановить противника. Но Радко-Дмитриев уже утратил нити управления, а армия превращалась в неорганизованные толпы. Командарм разъезжал по частям, пытаясь остановить войска. Армия превращалась в сборные отряда, а местами просто в толпу. Одни отряды пытались пробиться на восток, другие сдавались.
Хорошо, что германское командование также сплоховало, повторило свои прежние ошибки, а то отступление 3-й армии могло привести к катастрофе. Германское командование упустило возможность добить армию Радко-Дмитриева и окружить большую часть 8-й армии Брусилова. О маневрировании немцы не вспомнили, как и русские войска, шли во фронтальные атаки, теряя много людей. Там, где австрийцы и германцы встречали сильное сопротивление, они останавливались, не пытались обойти, подтягивали артиллерию и, расстреляв нашу позицию, продолжали движение. В результате австро-германское наступление развивалось медленно, германские войска не смогли окружить значительные силы русской армии. Русские войска могли отходить и огрызались на новых рубежах. Остатки 3-й армии смогли уйти, избежав окружения.
В связи с безостановочно продолжавшимся отходом 3-й армии Радко-Дмитриева командование фронта, наконец, 10 мая, спустя 9 дней кровопролитных боев, вынуждено было отвести назад примыкавшие к её флангам части 4-й и 8-й армий, и поставить армиям Юго-Западного фронта новую, уже оборонительную задачу. Наши войска должны были удержать Восточную Галицию, зацепившись за оборонительные линии рек Сан и Днестр.
Таким образом, 3-я армия 13 мая отошла на р. Сан. Радко-Дмитриев был заменен на посту командующего армией генералом Л. В. Лешем, понижен до командира корпуса. К 15 мая Юго-Западный фронт отвёл войска и занял новое расположение: 3-я армия стояла на р. Сан, 8-я армия расположилась в промежутке между рр. Сан и Днестр, 4-я армия оттянула свой левый фланг к р. Висла; остальные армии фронта — 11-я и 9-я, получили задачу активно оборонять р. Днестр и русскую границу до Румынии.
В результате Горлицкого прорыва были сведены на нет успехи русских войск в кампании 1914 года и в Карпатской операции, возникла угроза оставления Галиции и Польши. Русская армия только пленными потеряла около 325 тыс. человек. 3-я армия потерпела тяжелое поражение. Британский представитель при 3-й армии мрачно сообщал в эти дни в Лондон: «Эта армия ныне представляет собой безвредную для противника толпу».
Гибель «Стальной» дивизии Корнилова
Надо сказать, что во время этого отступления погибла 48-я «Стальная» дивизия под командованием Лавра Георгиевича Корнилова. Дивизия сражалась в Карпатских горах на Дуклинском перевале в составе 24-го корпуса 8-й армии Брусилова. Корнилов был храбрым командиром, которого солдаты буквально боготворили. Он относился с большим вниманием к их быту, требовал отеческого отношения к нижним чинам, но и ожидал от них инициативности, четкого исполнения приказов. Брусилов, недолюбливавший Корнилова, всё же отдавал ему должное: «Он всегда был впереди и этим привлекал к себе сердца солдат, которые его любили. Они не отдавали себе отчёта в его действиях, но видели его всегда в огне и ценили его храбрость». И далее: «Странное дело, генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперед очертя голову».
Генерал Деникин, ещё один герой Первой мировой и будущей Гражданской войны, который командовал соседней 4-й стрелковой (железной) бригадой, которая воевала рядом с дивизией Корнилова, так впоследствии характеризовал своего будущего сподвижника: «… для меня главные черты Корнилова — военачальника: большое умение воспитывать войска: из второсортной части Казанского округа он в несколько недель сделал отличнейшую боевую дивизию; решимость и крайнее упорство в ведении самой тяжелой, казалось, обреченной операции; необычайная личная храбрость, которая страшно импонировала войскам и создавала ему среди них большую популярность; наконец, — высокое соблюдение военной этики, в отношении соседних частей и соратников, — свойство, против которого часто грешили и начальники, и войсковые части».
«Стальная» дивизия, перебрасываемая на самые тяжёлые участки фронта, вписала не одну славную историю в летопись Первой мировой войны. Во время Горлицкой операции, когда 24-й корпус передали в состав 3-й армии, дивизия Корнилова прикрывала отступление остальных войск. А в хаосе отступления приказ об отходе она получила с запозданием. На равнине две германские дивизии перекрыли выходы с гор. Через перевал вслед за полками дивизии Корнилова шли австрийские войска. При «Стальной» дивизии находился санитарный отряд Николая Родзянко, сына председателя Госдумы. Персонал успел хорошо изучить местные тропы и Родзянко предложил Корнилову вывести войска окольными тропами. Но войска сильно растянулись, Корнилов не мог бросить полки и вернулся со штабом к войскам.
Санитарный отряд Родзянко сумел выйти из окружения. Вышли из «котла» все раненые, тыловые подразделения и часть обозов. Родзянко наградили орденом св. Владимира с мечами. Однако противник обнаружил брешь в кольце окружения, перекрыл последние тропы. Корнилов повёл войска на прорыв, а сам лично возглавил один из батальонов, прикрывавший отход остальных частей. Многие из солдат пробились, вынесли знамена дивизии и полков. Однако практически весь отряд прикрытия пал в неравном бою, который продолжался несколько суток. Корнилов был дважды ранен в руку и ногу и в числе всего лишь 7 уцелевших бойцов батальона попал в австрийский плен.
Командир 24-го корпуса генерал Цуриков считал Корнилова ответственным за гибель 48-й дивизии и потребовал суда над ним. Но комфронта генерал Иванов считал иначе, он высоко оценил подвиг 48-й дивизии и направил Верховному Главнокомандующему Великому Князю Николаю Николаевичу ходатайство «о примерном награждении остатков доблестно пробившихся частей 48-й дивизии и, особенно её героя, начальника дивизии генерала Корнилова». Император Николай II подписал Указ о награждении генерала Корнилова орденом Святого Георгия 3-й степени. Лавр Георгиевич сбежал из австрийского плена летом 1916 года и продолжил службу в русской армии.
Лавр Георгиевич Корнилов в 1916 году
Отступление других войск также сопровождалось большими трудностями. Противник пытался окружить всю 8-ю армию Брусилова. На карпатских перевалах наседали австрийские войска, стараясь сковать русских боем и дать Макензену время зайти в тыл 8-й армии. Но Брусилов оказался мудрее Радко-Дмитриева. Он ещё в начале сражения отправил в тыл лазареты и обозы. А отходили скрытно. До самого последнего момента вводили врага в заблуждение, укрепляли оборону. В укреплениях оставались подвижные команды с пулеметами, которые вели тревожащий огонь, пока остальные войска отходили. Заранее были определены пути отхода, шли быстро и оторвались от врага. В результате армия Брусилова благополучно вышла из подготавливаемой ловушки.
А на левом фланге 11-я и 9-я армии ещё наступали, теснили Южную армию Лизингена. Их командующие не понимали, зачем отступать, бросать занятые позиции. Однако им объяснили, что если они замешкаются, то им уже не дадут спуститься с перевалов, блокируют. Когда корпуса 11-й армии повернули назад идя по узким горным дорогам, через оставленные 8-й армией перевалы на равнину вышли войска 3-й и 2-й австрийских армий, они повернули на юг, нацеливаясь на тылы 11-й русской армии.
На стыке 8-й и 11-й армий действовала 4-я «Железная» дивизия Деникина (в апреле её развернули из «железной» бригады). Дивизия Деникина прикрыла отход соседей, приняла удар на себя. Русские солдаты отбивали атаку за атакой, несли огромные потери, но поставленную задачу выполнили. 11-я армия успела отступить. Дивизия Деникина понесла жестокие потери, один из полков попал в полукольцо, был выбит почти целиком.
Русская 122-мм гаубица на фронте. Лето 1915 г.
Продолжение следует…
